Встать! Суд идет!

 -Один в один.

 -Не было такого, ваша честь. Мамой клянусь, не видел. Никогда не приходила. Чтоб больше мне не есть мамкиных пирожков, — честными пречестными глазами взглянул на председательствующего.

 -Значит, говорите, не видели. Не приходила? Совсем-совсем?

 -Так точно.

 -Тогда скажите-ка мне, уважаемый Мелкий Перес, чья тут подпись? — и судья ткнул в бумажный листок.

 -Это фея — почтальонка за меня расписалась. Вот они так всегда, либо не донесут, либо сами распишутся в уведомлении, а письмо выбросят. Сам видел.

 -Прямо так и видели?

 -Да. Лично наблюдал из-за шторки.

 -А письмо куда дели? — не дав опомниться подсудимому, резко спросил судья.

 -Сжег, -и поняв, что выболтал лишнее, закрыл ладонью рот.

 -Ага. Значит все-таки получали?

 Уразумев, что прокололся Мелкий Перес опустил глаза долу и прошептал:

 -Получал.

 -Тогда почему юлите?

 -Чтобы вы не ругались из-за первой моей неявки.

 -Детский сад, да, и только. Вы так всегда себя ведете?

 -Мамка тогда не ругает,— довольно проговорил полукровка, решив, что и в этот раз прокатило и ему ничего не будет за вранье.

 Тяжело шло сегодняшнее заседание, столько времени прошло, а до сих пор не приблизились к самому главному. Зрители начали уставать, заерзали на своих местах, потихоньку в зале становилось шумно. Кто-то на задних рядах во всю щелкал, принесенные с собою семечки, отчего по всему помещению поплыл сладковатый запах жаренного. Последней каплей для председательствующего стал шуршащий фантик, разворачиваемой конфеты.

 -Кто ест конфеты? Немедленно поднимитесь!— скомандовал вампир.

 -Ваша честь, я не ем, у меня зубы болят от сладкого. Вот посмотрите дупло в одном, — полукровка раззявил рот, чтобы судье было виднее.

 -Я не вам, подсудимый. Спрячьте язык. Еще раз спрашиваю — кто в зале только что разворачивал конфету? Встаньте!

 Признаваться ни у кого желания не было совершенно. Может быть все бы и сошло с рук присутствующим, но долгоживущий закусил удила, все же нервы не железные и приказал:

 -Судебным приставам пройтись по рядам и выявить нарушителя порядка. Пока он не будет установлен судебное заседание не возобновится.

 Тролли, обычно они шли на подобную службу, начали проверку. И все бы кончилось благополучно для любителя конфет, засунувшего полуразвернутую конфету под себя, кабы не узкие проходы между рядами. Для того чтобы пройти вглубь требуется, чтобы все сидящие вышли или же как минимум встали. Хорошо если это делают сразу двое-трое. А если тридцать? Вот то-то же. Сразу же несколько троллей пошли по рядам, стремясь как можно быстрее исполнить приказание начальства. Что тут началось? Присутствующие видя, что выходить в проход не вариант вскакивали на своих местах, стараясь пропустить массивных низкорослых ребят, а поскольку равновесие было очень тяжело удерживать, то хватались за все что попадется под руки — спинки лавок, плечи соседей, а некоторым так вообще не повезло — в качестве опоры были избраны чужие головы. Одной молодящейся даме из человеческого рода не повезло вдвойне, мало того что ноги оттоптали, так в толчее и суматохе парик с головы сбили, да еще потоптались по нему. Ужасно, просто ужасно. Была по виду дама, а стала, ну, точно гриб без шляпки. Такая же голенькая и беззащитная.

 В результате подобного рейда были выявлены: один любитель конфет — под правой ягодицей расплылось огромное шоколадное пятно, два любителя семечек — соседи по лавке— не успели толком спрятать пакет, который при вставании рассыпался на пол, теперь же они не знали что делать с упавшими зернами, то ли поднимать, то ли так оставить. Кроме этого, обнаружены три любителя желтой прессы — газеты отобрали и выложили на стол перед судьей, один поедатель кукурузных хлопьев и орешков арахиса.

 -Всех при ком обнаружены съестные припасы облагаются штрафом и выдворяются из зала судебного заседания,— постановил судья.— Остальным выносится предупреждение, в случае повторения подобного санкции последуют немедленно.

 -Меня тоже штрафом?— пролепетал Мелкий Перес.

 -Вас еще рано. Мы еще с вами не закончили. Знаете в чем обвиняетесь?

 -Как можно, ваша честь? Ни сном, ни духом. Чтоб я опился мамкиного киселя,— от последних слов подсудимого на лице вампира разлилось чувство неимоверной брезгливости. Похоже что в багаже воспоминаний у долгоживущего были спрятаны не совсем приятные, связанные с подобным питием.

 -А кто тогда стащил у пани Грошевой десять молочных бидонов вместе с содержимым?

 -Врет она все. Сроду у нее столько не было.

 -А вам откуда это известно?

 -Так я...помогал ей по хозяйству, -нашелся что сказать подсудимый.

 -Понятно. Разъясняю ваши права...-начал председательствующий.

 -Не надо. Я все знаю, -перебил его Мелкий Перес.

 -И в чем же они заключаются?

 -Я должен говорить суду правду и только правду,— подсудимый загнул первый палец.— Со мной должны обращаться уважительно,— второй палец стал соседствовать с первым.— Меня должны кормить три раза, а лучше четыре или пять. Мамка говорит, что чем чаще кушаешь, тем организм здоровее. Кстати, время уже обеденное и я голоден, так что поторопитесь. Мне нельзя пропускать кормление. Мамка говорит -заворот кишок может случиться, если сразу и много употребить после долгого воздержания. Должны обязательно обеспечить правильный режим дня, послеобеденный сон непременная его составляющая. Видите, я уже зеваю. Мне баиньки пара, а вы тут надо мной издеваетесь, да еще голодом морите,— третий и четвертый пальцы приникли к двум предыдущим. — Еще со мной...

 -Хватит. Достаточно. Мы вас выслушали, а теперь послушайте, что скажу я,-очи долгоживущего мерцали как раскаленные угли.— Вы тут подсудимый и имеете право отвечать на поставленные вопросы, заявлять ходатайства в рамках дела, обжаловать приговор. Но последнее еще не состоялось. Заявления по сути обвинения есть?

 -Нет, ваша честь.

 -Вот и отлично. Все остальные требования, которые вы только что изложили будете предъявлять своей матушке, избаловавшей вас донельзя. Вам ясно?

 -Ясно. Но я кушать хочу.

 -Терпите.

 -Я в туалет хочу.

 -Стража, облачите подсудимого в одноразовый мешок ниже пояса, чтобы не прерывать судебное заседание. Да, не перепутайте, как в прошлый раз, а то надели на голову и затянули. Еле-еле спасли подсудимого.

 -Ваша честь, может не надо мешок? Я уже перехотел,— в глазах Мелкого Переса промелькнула похоронная процессия с плакальщицами во главе.

 -А вдруг через минуту приспичит?

 -Не приспичит, чтоб мне не есть мамкиных пончиков.

 -Вот это другое дело,— вампир даже подобрел на вид.-Стража, приказ отменяется. Унесите мешок.

 Глава 2

 Я второй раз в лицах пересказывала сегодняшнее заседание, народ, столпившийся возле меня, просто ухохатывался. Не каждый день происходит подобное веселье.

 -А еще что-нибудь смешное было? — спросила молоденькая феечка, проходящая у нас стажировку.

 -Ну, насколько это смешно, не знаю, но то, что вы плакать не будете — это точно.

 -Не мучай нас, -поторопили меня.

 -Да, без проблем, -начала я.— Во время опроса свидетелей давать показания была вызвана молоденькая барышня, где-то твоего возраста, -указала на феечку. — Хотя нет. Она гораздо старше была. Это я запамятовала. Так вот, председательствующий, уже порядком подуставший и присыпающий в определенные моменты судебного заседания, поинтересовался у девицы ее семейным положением. Вы же знаете, что это обязательная процедура. Как вы думаете, каков был ответ? — задала вопрос окружающим меня.

 -Свободна, — раздалось откуда-то сбоку.

 -Нет, -ответила я.

 -Замужем, -это феечка вставила свои пять угольков.

 -Тепло, но нет, — помотала я головой.

 -Вдова?!— это подали голос из задних рядов.

 -Ни за что не догадаетесь, — улыбнулась окружающим.

 -Так что она сказала? Не тяни резину. Рассказывай, -тормошили меня за рукав.

 -Теперь имеется новое семейное положение — я помедлила и произнесла.— Девушка, которая по возрасту оказалась дамой, произнесла, с гордостью оглядывая зал — 'Скоро замужем. Через двенадцать дней'. И судья именно в такой формулировке приказал секретарю занести в протокол судебного заседания.

 -Прямо так и записали? — переспросила феечка.

 -Прямо так и записали. Зал выпал со смеха. Но сама 'скоробрачующаяся' совершенно не поняла чем вызваны хохотки, прорывающиеся то там то здесь, она была счастлива и несла свою радость в массы. Ладно, девочки, хватит сказки слушать. Пора работать. По местам.

 Расходиться никому не хотелось, лучше же болтать языком, чем работать. Но делать нечего, приказ есть приказ, хоть и прозвучавший в такой мягкой форме.

 А у меня жутко разболелась голова. И почему ее нельзя открутить, а другую запасную приставить? Ведь умудряются ящерицы отращивать оторванную часть тела, так почему людям нельзя? Слабые мы. Маложизнеспособные. Нет, чтобы регенерировать как те же вампиры. Не дано. Или, например, размножаться почкованием? Захотел себе подобное существо — вырастил отросток, сформировал нужные формы и размеры, в нужное время оборвал связь. Легко, просто, безболезненно. А мы что имеем? Вначале, переживаем как-бы не забеременеть не вовремя, потом, когда время упущено, как забеременеть, следом возникают проблемы с вынашиванием, если все же удалось взрастить в себе нужную клеточку, то ее надо вылупить без проблем. Вот тут и кроется самый большой страх в жизни для женской человеческой особи. Но это она так по глупости думает. Самые большие проблемы начинаются потом, когда эта частичка начинает расти и совершенно не так как хочется и требуется. И вырастают вот такие Мелкие Пересы. Мысли вновь вернулись к судебному заседанию. Да что такое? Прямо какой-то замкнуты круг получается.

 Наконец-то в конторе стало относительно тихо. Я откинулась на спинку кресла и для большего удобства и отдыха положила ноги на стол. Хоть чуть-чуть отдохнуть после изматывающего рабочего дня. На сегодня все основные дела переделаны, а то что не сделано можно доделать попозже. Одного я не учла — затишье бывает только перед бурей.

 -Прохлаждаемся? Да? А вас, уважаемая Виктория Крыловская, не учили, что деньги просто так на голову не сыпятся? Что их надо отрабатывать?— раздалось у меня практически над ухом. Этот вкрадчивый приглушенный бас напугал меня больше обвала лавины, под который я чуть не попала прошлой зимой.

 От испуга я дернулась и практически свалилась со стула. Юбка моего чопорного костюма взметнулась и задралась непростительно высоко. Я вскочила, как нашкодившая кошка, и вытянулась по стойке смирно. Успев сделать главное — опустить глаза долу, дабы не встречаться взглядом с обладателем черных блестящих ботинок стоявших передо мной.

 -Простите, — залепетала в ответ. Вот кого-кого сегодня не ожидалось в конторе так это нашего начальника. Дура. Нашла время расслабиться. Дома надо было вытягиваться и отдыхать.

 -Мне ваше 'простите' абсолютно по-барабану. Вы сюда зачем ходите? — раздалось где-то сверху.

 -Работать, — еще тише произнесла я. Как стыдно. Завтра все подчиненные будут перемывать мне косточки. Надо же было так глупо попасть под раздачу.

 -Воспитанные барышни, к коим вы себя несомненно относите, при разговоре смотрят в глаза, а не проверяют чистоту работы уборщицы.

 -Простите, — еще раз извинилась я и подняла глаза, но только до уровня подбородка говорившего. Пусть хоть меня четвертует, но в глаза ему смотреть не буду. Хватит. Однажды посмотрела — как будто в бездну провалилась. Больше такое практиковать не хочется.

 -Заладили одно и тоже — простите, да простите, — стреноженный бас спародировал мое лепетание. — Ладно. Забыли. Мне необходимо сегодня, — мужчина выделил последнее слово, — Изготовить вот этот договор. Все необходимое находится в папке.— И мне на стол легло нечто, толщиною в кирпич.

 -Но мне же надо готовиться к завтрашнему продолжению судебного заседания, — вырвалось из меня помимо воли.

 -Это ваши проблемы. Договор должен быть готов завтра утром. Все остальное меня не интересует. Раз вы нашли время бездельничать, а не плодотворно работать, на что пытались тут мне намекнуть, то на все остальное тоже найдете,— это было сказано уже в дверях, уходящим мужчиной.

 Мне захотелось заплакать от несправедливости. Ну, почему? Почему? Я для всех уважаемая женщина двадцати семи лет отроду, умная, настойчивая, образованная. И только рядом со своим непосредственным начальником превращаюсь в тряпку, о которую запросто вытирают ноги. Сама виновата — зашептал внутренний голос — не надо было сюда идти работать. А куда еще? Где бы я могла найти достойную оплату. С моей биографией и родословной сильно не разгонишься.

 Мысли перескочили на только что ушедшего. И как только ему удается так незаметно подкрадываться? Наверное слухи не врут и у Адриана Аманируса действительно в роду были вампиры. Уж, кровь он точно пьет. После нашей содержательной беседы у меня лишней, безусловно, не осталось ни капельки. Невыносимый тип. Но. Никуда не денешься — придется выполнять. Я опять села в кресло и пододвинула к себе папку. Похоже, что в конторе мне придется задержаться до глубокой ночи, если не до следующего дня. Распоряжение начальника должно быть выполнено вовремя. Именно с этим условием — беспрекословного подчинения — я была взята на данное место.

 Это только со стороны кажется, что я равноценный партнер в юридическом бюро, а на самом деле точно такой же винтик в рабочей машине, который можно в любую минуту заменить, как и те девочки с которыми не так давно общалась.

 Дверь опять распахнулась и мне ничего не оставалось делать как посмотреть на вошедшего. Лучше бы я этого не делала. С ходу попала в непроглядный омут антрацитовых глаз. Етит твою налево, выругалась про себя, и не отведешь уже. Будет только хуже. Придется выдержать. Зато появилась возможность в кои-то веки рассмотреть своего работодателя. Передо мной стоял высокий, под два метра ростом, атлетически сложенный мужчина, что не скрывали даже костюмы свободного покроя. Блестящие волосы, цвета воронова крыла, собраны в низкий хвост. Наверное если их распустить, то они достанут до середины лопаток. Хотя на мой взгляд ему не идет эта прическа. Было бы гораздо лучше, если бы мужчина сделал короткую стрижку. С возрастом моего начальника все было еще гораздо сложнее, поскольку никто точно не знал сколько ему лет, как и то откуда он родом и из какой семьи. Если допустить, что он на сто процентов человек, то ему можно было дать от тридцати пяти до сорока лет. А если слухи действительно верны и долгоживущие ходили в его предках, то ему около двухсот. Не меньше. Волевое лицо с выдающимся вперед подбородком и высокими скулами было высечено из добротного куска гранита. По-другому не скажешь, поскольку никогда, никакая мимика его не искажала и была не знакома. Середина лица была отведена под крупный нос с небольшой горбинкой, что совсем мужчину не портило, но придавала некую хищность его обладателю. Самой выдающейся чертой были ресницы — длинные, пушистые, загнутые вверх и если не смотреть в безжизненные глаза, которые они обрамляли, то в целом мужчину можно назвать красивым.