Да и история “канона” — “противостояния ребенка-шахида и восставшего мертвеца”, на первый взгляд мне нахер не сдалась. У меня новое, относительно здоровое тело. Вдобавок, есть магия — как средство взаимодействия, познания и изучения реальности. Пусть безносый и шрамоголовый пляшут свой вальс на костях, под дудку белобородого, мне до их танцев дела нет.
Воспоминание о последнем всплыло в памяти: седобородый мужчина средних лет, бездарно притворяющийся стариком, прищур глаз и охерительное предложение пролежавшему пол учебного года в коме ученику: забыть инцидент.
Ни компенсации, нихрена — притом, что Хогвартс отнюдь не бесплатен, а тысяча галеонов, составлявшая половину стоимости года обучения, хватит года на два, а то и три скромной жизни. “Ты же не хочешь, мальчик мой”, — вещал этот сладкоречивый пидарас, — “чтобы твою успеваемость за год проверили сейчас?”.
И вешал, гнусь бородатая, лапшу на уши прежнему мне, запугал, по сути, заставил поставить подпись отказа от претензий. “Ну, я надеюсь, нагонишь, за летние каникулы. Найти репетитора в это время несложно” — бросил через плечо директор, покидая больничное крыло.
Так что, похоже, в этом Ро не соврала — мразотный и некомпетентный директор, пользующийся своим положением исключительно в своих “общеблажьих” целях. Впрочем, возможно, мне просто не повезло, но верится слабо, уж слишком гладко под руку лег пергамент с признанием “своей вины”(!) в недееспособном состоянии.
Ладно, будем еще смотреть и думать, но от этой мрази лучше стоит держаться подальше. Даже если теперешний случай “не со зла”, во что верится с большим трудом — использует, плюя на интересы, а подозреваю и на жизнь.
Тем временем поезд замедлялся, в окне, на которое я обратил внимание, мелькала городская застройка. Очевидно, приближается знаменитый вокзал Кингс-Кросс, с не менее знаменитой дробной платформой. Ну, вроде бы, не заблужусь, хотя камина в таунхаусе, где жил уже я, не было.
— Пауэлл, — обратился ко мне Малфой, вопросительно приподняв бровь, на что я кивнул, — папа́ хотел бы побеседовать с тобой, на тему бизнеса, — растягивая гласные выдал он, — по поводу ваших грибов, — уточнил он, на что я кивнул, общее представление было, а детали, опять же, требуют долгого осмысления. — В силу общеизвестных проблем в Хогвартсе, он пришлет сову после твоего дня рождения, — на что я коротко кивнул.
— Джентльмены, — поднялся я с полупоклоном, вытаскивая из-под диванчика саквояж, — благодарю за компанию и беспокойство. Ценю, — коротко поклонился я, — а пока прощаюсь, счастливо оставаться.
Выслушав ответные пожелания не самой быстрой кончины, я покинул купе и направился в тамбур. Признаться, при всех прочих равных, мне срочно надо было добраться до дома, начинать разбираться с ситуацией, в которой я оказался, подробно и детально.
Тамбур, в котором я оказался, порадовал покрытым трещинами силуэтом. Если Уизли сделал ЭТО Поттером, то шансов в войне у пожирателей нет. Этот парень не только авадоустойчив, но и, похоже, бессмертен.
Впрочем, поезд остановился, двери с шипением распахнулись и я быстрым шагом направился к общественным каминам. Не став связываться с “Дырявым котлом”, я, разменяв серебряную монетку на щепотку порошка, кинул его в пламя со словами: “Зеленая Улица”. Магический Лондон имел несколько общественных каминов, так что Дырявый Котел был прерогативой маглорожденных и нечастых гостей в мире простецов.
Отметив забавные пертурбации в сознании и терминологии, я, слегка подпружинив ногами, выпрыгнул из камина. Само путешествие не отличалось от воспоминаний — ощущение свободного падения и переливающийся зеленый свет, который вполне можно было интерпретировать как пламя.
От каминной площадки мой путь лежал по той самой Зеленой улице, застроенной доходными домами для среднего класса — трехэтажными таунхаусами в неоготическом стиле. Один из них принадлежал мне, поместье семейства было разрушено и непригодно для проживания.
Соответственно, одно крыло занимал я, раньше с отцом, а два из них сдавались и обеспечивали возможность существовать. Любопытный момент с подключением камина, отец наотрез отказывался при жизни подключать его к сети.
Объяснить мне не успел, однако, сейчас я, кажется, начал понимать причину. Впрочем, посмотрим и подумаем, возможно и подключу, рассуждал я. При всем при этом, количество не решенных вопросов множилось, голова даже начинала слегка кружиться. Так что я сконцентрировался на пути, и просто открыл дверь в свое крыло — замком был один из немногих уцелевших родовых артефактов.
— Мастер, молодой мастер Пайк! — заверещало размазывая слезы ушастое создание, метрового роста.
Домовушка подскочила ко мне, упала на колени и обняла за ногу. Короткая выжимка из памяти показала, что эта домовушка несколько более привязана ко мне, нежели обычные домовики, будучи связана и получая магическую энергию лично от меня, притом, практически с полугодовалого возраста.
— Они не пускали меня к вам, мастер Пайк! — рыдала домовушка, — скверные домовики Хогвартса прогнали бесполезную Флору.
— Ты не бесполезна, Флора, — потрепал я домовушку по шевелюре, — да и я, к счастью, жив. Вряд ли ты могла справиться с парой сотен домовиков колледжа, — извлекал я отрывочные сведения из памяти, — а пока, мне нужна твоя служба.
— Да мастер Пайк! — вскочила домовушка. — Приказывайте!
— Обед, кофе и закупи сигарилл, которые курил мой отец, — начал перечислять я, — “Ежедневный пророк” сохранился с момента моей болезни?
— Да, мастер Пайк, плохие эльфы Хогвартса не пускали к вам не только Флору, но и Постмона, — наябедничала домовушка.
— Тогда, доставь эти номера в столовую, будь любезна, — на что домовушка с поклоном исчезла.
Ну а я, поставив саквояж и стянув ботинки, поднялся на второй этаж, присел в кресло и стал думать, кто виноват, что делать и как со всем этим жить.
2. Дерево диаграмм
По результатам медитаций и разбору воспоминаний, выяснилось многое, как позитивное, так и не очень. Вообще, объем информации, оставшийся от меня-прежнего был на удивление велик. Но, учитывая склад характера, кстати, немало напоминавший меня-другого, а именно: любознательность и стремление к одиночеству и скрытности, неудивительно. Впрочем, генетик-калека стал таким невольно, к людям меня тянуло, я просто себе не позволял сближаться, особенно с женщинами. А, для начала, стоит разобраться с каноном.
Итак, первым, явно бросающимся в глаза отличием от канона было то, что Хогвартс был полноценным колледжем из двух ступеней, с поступлением в четырнадцать-пятнадцать лет. Что, стоит отметить, объясняло совершенно бредовую ситуацию на турнире трёх ШКОЛ, когда Бобатон оказался академией (что еще можно объяснить "экзотичностью" французов), а Дурмштранг — институтом, что уже не объяснить никак. Аглицкие школьники столь круты, что пинают иностранных студентов, разве что.
Значит, средний возраст фигурантов и событий смещен на три-четыре года, соответственно поплыли сроки канона. Впрочем, кроме того, что в колледже явно более качественное и обширное образование, да и есть кому можно и нужно вдуть — никаких дополнительных последствий это, на первый взгляд, не несет.
Далее, следует кардинальное отличие, хотя по здравому размышлению, возможно и просто не прописанное в каноне. А именно, алтари, вроде как посвященные "мать-магии", этакой вполне реально существующей, с проявлениями и доказательствами существования полубожественной сущности.
Вот только я, в силу "семейных обстоятельств", как искал данные в книгах, так и тиранил на информацию отца, которому, стоит отметить, тема была болезненна и неприятна. Итак, в мире магии существуют духи, демоны и прочая мифическая, не вполне материальная пакость. Вполне реальные, несколько отличные от мифологии, идущие на контакт с магами — под угрозой силы, за жертвы, вполне соответствующие мифологии. Впрочем, не всегда, ряд полуматериальных существ алкали не плоти и крови, а, например, грозовых разрядов, то есть электричества или высокотемпературной плазмы. Магии, чувств(!) разумных, много чего.
Ряд подобных существ вселилась в алтари, становясь этаким симбионтом-тотемом для алтаревладельцев, помогая в развитии, банально, нивелируя ряд негативных побочных явлений от колдовства. Да просто, обучая некоторым магическим проявлениям, недоступным другим магам.
Однако, подобная картина длилась до первых столетий нашей эры. Один из римских магов-императоров возжелал получить консолидирующую его разваливающуюся империю силу. Насколько это связано с монотеизмом простецов — я-прошлый не знал, да и не волновало его это. Важен факт, был проведен гигантский ритуал, для призыва “божества магов”. И призвать-то у макаронников получилось, а вот совладать, вогнать в рамки договора, судя по последствиям нет. Собственно, именно с того момента появилось понятие “алтарь”, ранее маги называли дома духов домами духов.
Но, этот полубожок оказался слишком силен, ну и, очевидно, подчинил магов Рима. Что, к слову, ускорило падение империи, потому что свежая паства на неё просто забила. И пошли “алтарщики”, которым жаргонное определение более чем подходило, приводить магов, огнем и магией, к покорности своему божку. Кстати, вполне нормальное и естественное поведение для монотеистов. Ну и привели почти всех, за редкими исключениями. А именно: кельты, шотландцы и ирландцы, на островах. Эти типы еще в доримское время не связывались с духами, магичили ритуалами и волей. Кроме друидов, но с этими отдельная история.
По сути, вся Европа с редкими анклавами принципиальных противников контактов с духами, оказалась привязана к алтарям мать-её-магии.
Вроде бы, все замечательно и хорошо, сильный дух… вот только не симбионт. Эта погань не взаимодействовала с владельцами алтарей напрямую, и, судя по многочисленным проявлениям, вообще не понимала толком (да и не хотела понимать), что от неё хотят. В общем, творила лютую и необъяснимую дичь, среди наиболее поганых проявлений которой была прошивка мозгов.
Сквибы, какой-то безумный плод работы алтаря, в полностью развитом магически теле пропадало ядро, эффектор накопления и концентрации магической энергии. Были, кстати, еще магические калеки — маги получившие травмы каналов, но последних сквибами называли исключительно скорбные головой. Да, маг без каналов не мог сознательно колдовать, но мог, например, поддерживать жизнь домовика, использовать питающиеся от мага артефакты.
В общем, выходила картина, в которой новоявленное божество наделяет дурной силой (которая, зачастую, губит ей наделенных), нередко сводит с ума, требуя взамен дикие, причем опять же, не подчиненные логике жертвы. От листика березы до первенца. Попытки разумных магов хоть как то выйти на контакт и донести до божка, что хотят разумные, привести взаимоотношения к какому-то разумному консенсусу заканчивались гибелью таковых, зачастую со всей родней.
При этом, разумной эта тварь была в достаточной мере, чтобы извести за полтысячи лет всех сильных спиритуалистов на планете. Причем, не своими руками, а руками паствы. И требовала в жертву их знаний. Итог закономерен, спиритуализм, некромантия, демонология и прочие подобные направления ограничились простейшими и неразумными призывами. О вполне реально призываемых сильфидах, демонах, нереидах, ладах и прочем — остались только сказки, зачастую искаженные.
Однако, некоторое количество семей, с “алтарями”, в которых обитали призывники старой формации, сохранились. Правда знания, как в виде неживых, так в виде живых носителей пришлось уничтожить: на таких мать-её-магия давала квест своим миньонам, прекрасно находя как их, так и средства коммутации с квестополучателями.
Ну и было их, подозреваю, немного. А одной из семей с “древним духом”, уходящим корнями за тысячи лет до эры монотеизма, была семья Пауэллов. Точнее род, полноценный род — дух жизни, в доме духов рода, позволял нивелировать главное проклятье магов: малодетность. Что, как понятно, приходилось скрывать, потому как “алтарщики”, невзирая на отсутствие непосредственных “квестов”, брали, буде узнают, опосредованные. Молились своему божку и получали от него бонусы, как за разрушение дома духов, так и за жертвы ему посвященных.
Далее, начиная с семнадцатого века, практически в одном временном окне с принятием Статута о секретности, в магическом мире начинает происходить “реформа”. Часть алтарных родов отказывается посвящать детей мать-магии, снижают количество и качество жертв, а, зачастую, рушат алтарь, плюя на откат. С точки зрения моей семьи, эти типы выглядели еще более мразотно, нежели прочие алтарщики: поучаствовали в уничтожении других магических традиций, да вот вдруг, оказалось, что плата их покровителю дороговата.
Впрочем, с абстрактной точки зрения, их прекрасно можно было понять: большинство реформистов становились таковыми, когда алтарь начинал требовать в жертву членов рода.
Они, в среднем, выходили послабее алтарщика, на уровне слабых клановых магов “неалтарной” полосы, но имели преимущества, в том числе и возможность увеличивать число магов через полукровок с человеками, прямо, либо просто вливая кровь в популяцию. Не быстрый процесс, но учитывая, что те же алтарщики относились к простецам как к обезьянам (не будучи при этом индусами), наплыв так называемых “маглорожденных” — это следствие как раз тех, стоит признать, видоспасительных, потрахушек. Да и, нужно заметить, большинство алтарщиков не могли иметь потомства “на стороне”: большинство алтарей связывало их так называемым “браком”. На секс это не распространялось, но забеременевшая алтарщица или оплодотворивший алтарщик, с не “своей половиной”, получали откат вплоть до гибели.
А теперь наступает история моей семьи. У меня было шесть старших братьев и сестер, которых, в силу понятных причин, приходилось выдавать за маглорожденных и не связанных с нами. Их, с шутками и прибаутками, убили за первый год войны последователи Риддла. Плохо, обидно, но таковое бывало в роду, если бы не одно “Но”. А именно, реформисты министерства, под флагом белобородого. Перед отправкой в Хогвартс, я-прежний, вытащил из отца воспоминания “министерской проверки”.
Итак, тройка из ДМП, в рожах аврора Поттера, аврора Блэка и аврора Шеклболта, при поддержке отряда наемников вскрыла (без попыток договорится и прочих мелочей), защиту родового особняка Пауэллов. Обездвижив родителей, содрали с них верхнюю одежду, убедились в отсутствии меток и намеревались покинуть слегка порушенное жилище.
И тут, весельчаку-Блэку, пришло в голову уничтожить алтарь “бесполезных недомагов”. Ответственный аврор Поттер изволил выразить пожелание: “Только побыстрее, у нас еще четыре места.” Негр, как ему и положено, промолчал. Наёмникам министерства было похер.
