Ракетчики. Глава 7

— Зачем мне две?

— Во-первых, по статусу положено. Ты — второй министр, публичное лицо, должен подавать пример стране, людям. Во-вторых, жены — твои щиты. Марина защитила уд, а Лариса защитит сердце. Понятно? И вообще, мы этот вопрос уже обсуждали много раз. Мне надоело убеждать в очевидных вещах. Во, идёт твоя красавица.

Взрослый, матёрый муж, Юревич, нет, он не почувствовал себя маленьким и глупым. Он вспомнил, сколько реальных лет Корибуту. 'Прямо, заботливый отец нашёл жену шалопаю-сыну, да и только! Но обиды нет. Лариса — идеал! Боже, какая она красивая! Вся в белом... Кажется, даже красивее Марины. Да, Саня — изобретатель. Инженер человеческих душ. Придумал новую традицию: дружка у второй жены — первая. Раньше, вроде бы, было положено выбирать дружка и дружку из неженатых? А тут... А, всё равно хорошо, радостно!'

== 17 июля 94-го. Переговоры с Серго

— Как прошли переговоры с русскими, господа?

— Дерьмо! Дерьмо!! Дерьмо-о-о!!! Меня, директора ЦРУ, посылали на встречу с кем?

— А с кем? Мы думали — с Юревичем, вторым министром спецслужб?

— Вот именно! Почему я должен ходить с надорванным ухом? Я вас спрашиваю?!

— Господи, да что у вас там случилось?

— Дерьмо! Случилось — дерьмо!

— А давайте я вам дам поясненьице. У русских есть такая замечательная пословица: "Пошёл за шерстью, а вернулся стриженым". Вот у нас как раз такой случай. Это я вам заявляю официально, как глава делегации и министр иностранных дел.

— Господа, вы нас изводите. Скажите же, наконец: что случилось?

— Видите ли, случилась подмена. Подмена целей, людей, результатов. Нас восхитительненько переиграли. И не подкопаешься — сами сдались. Какую цель нам поставили владыки? Надавить на русских. Они всюду виноваты: отбомбились первые по бедной Польше, заразили радиоактивной пылью половину Европы, нарушили кучу международных законов, геноцидили мирных поляков. А Австрия? А Швейцария? А Суэцкий канал? А Турция? Впрочем, Турцию ещё пришлось бы доказывать. Нам было поручено угрозами выдавить у них Суэцкий канал, выплаты компенсаций, ввод наблюдателей на ядерные объекты, возврат ельцинского подарка опять в Россию.

— Ближе к делу, это мы знаем.

— Ближе к делу? "Минога хочишь — мало полючиш". Вот вам ответ русских.

— А что эта абракадабра значит?

— Это ответ их полномочного представителя.

— Что, Юревич вот так прямо вам и сказал?

— Всё не так. Не Юревич и не сразу. Сначала их представитель предъявил свои верительные грамоты. Это был не Юревич. Это был: вождь армянских земель в составе СССР, член национального совета СССР, личный друг Диктатора Серго Матевосян! Весёленько?

— Это же абсурд... Его аикью ниже ста. Чего он мог напереговаривать?.. Это бред!

— Бред не бред, а ухо мне оторвал. И нашего уважаемого дипломата чуть не задушил.

— Душил?! На переговорах?!

— Этот дикарь с гор глаза как выпучил, как давай ими вращать — я думал, они сейчас из орбит выпадут. А потом стало совсем не весело. Когда он затянул мне галстук и сказал: "Эту масонскую веровку болше не наси — задушу!"

— Да что ж вы так странно рассказываете? Вот так сразу и начал душить? Сходу?

........

— О, а вот и Серго пришёл! Рассказывай дорогой, как всё прошло?

— Нормално прошло, Сань. Висе как ти и ужил: я сибя вёл с ними, как с воришками из соседнего аула, которие мой баран крал. Они сели, такие важные, а я им сразу казал...

......

— Нет, сначала мы поздоровались, всё по протоколу. Были несколько удивлены, что вместо Юревича — Матевосян. Дали свои верительные грамоты, взяли их. Была проблема: переводчика с армянского у нас не было. А Матевосян очень плохо говорит по-русски. Очень сильный акцент. А меня по-русски учили в Йеле, а не в подворотнях Еревана. Матевосян тоже нас приветствовал. Мы тогда перевели это, как традиционное приветствие армян, выражение уважения родителей собеседника.

......

— ... казал: "Я ваш маму ипал, я вашу папу ипал".

......

— После переговоров специалисты по русскому языку нам прояснили ситуацию. Это было сильнейшее оскорбление.

— Дерьмо! Я ему только начал диктовать список наших претензий, упомянул Польшу, Турцию, а он глаза как выпучит, хвать меня за ухо и лицом в стол толчет...

.....

— "Ах, ти, син ишака! Эта ти на нас палакав направиль! Эта ти туркам аружия даваль! А туркав, я резаль, и ваши самалёты сбиваль. И нипизэ — я взрываль. И Польшу — тоже. Мине Сань какую-та штуку даль пастаражить, а сам писать пашель, а я кнопочки понажималь. А патом оказалась — Полши савсэм нэт". Так я казал, как ти учил, Сань. Толка этат американец крепкий — не уписальса; у миня висе писают, кагда уха кручу. А этот — нет. Крепкий.

.....

— Не может быть... Неужели у них такой бардак? И такие придурки играют "красной кнопкой"?

— А дайте и мне кнопку посмотреть? А то я уже долго Президент, а кнопу мне не показывали. Носят в закрытом чемоданчике. Моника, принеси кофе!

— А телохранители?!

— Наши телохранители против этого головореза — дети. Он их одной левой. До конца, так сказать, переговоров, лежали в отключке. Впрочем, Матевосян этим сильно не пользовался. Если не считать помятых галстука и уха, то физических потерь мы не понесли. Он и про гору Арарат нам рассказал, и легенду об армянине Ное, и что-то об озере Ван, и про то, что Турцию разорил он, и что её больше не даст нам взять под контроль. Танцевал вокруг стола какую-то лезгинку. Или сиртаки. Фиг его знает.

— Этот замечательненький танец называется кочари.

— Да, пофигу мне, как он называется.

— Надо так понять, что наши требования вы им не озвучили?

— Ничего подобного. Озвучили. Только толку с этого... Этой бешеный дикарь как про канал услышал, как взбеленился! Достал из-за пояса пистолет и давай стрелять!

— Стрелять!?!

......

— А потом им казал: "Я в Мексику паеду, буду резать, а кажу, чито это ви просиль, мекисиканцы будут забираль свои старыи штаты: Тихас, Калифорния, Вашингитон назад. Ми им памагать".

.........

— И вы смолчали?!

— Дерьмо! Нет, конечно.

— Я позволил себе уточнить, что Вашингтон не принадлежал Мексике никогда.

— Идиоты! Он что, довёл ваши аикью до своего уровня? Или ещё ниже? Что дальше было?

.......

— А патом я казаль: "А Сань Панаманский каналь вернёт Панаме. Толка я ни знаю — чито эта за панама такая? Как можна шапка — каналь иметь? Но Сань умный — он знаит".

.......

— Это же бред! Бред! Почему вы не ушли с переговоров?

— Ну, я, допустим, не мог. Он мой галстук крепенько привязал к ножке стола.

— А я — мог?! Ухо надо было оторвать и бежать?

— Я так понимаю, что Корибут знал, что делал. Он послал Матевосяна, чтобы сорвать переговоры.

— Видимо — да. Хотя Матевосян нам сказал, что должен был ехать Юревич, но не смог, женится. Кстати, данные разведки это подтверждают. Вот Корибут и попросил его, как он сказал, "сгонять на стрелку".

— Переговоры провалены...

— Вообще-то — нет. Нам удалось договориться по большинству вопросов. Не в тех вариантах, что мы хотели, не в тех, которые обозначались последними, на которые мы согласны, но почти приемлемыми.

— Да?!?

— Да. Ничего нового: раздел зон влияния, уже известный нам список Юревича, некоторое ограничение по подрывной работе.

— А именно?

— Чтоб не было повторения польского сценария. Как сказал Матевосян...

.....

— ... маи люди румынов ипал, болше ни будэм. Если и Румыния будит ваивать — Сань и туда бомбы кынэт. У него их минога".

......

— По каналу — можем ходить на прежних условиях. По флотам — мы не лезем к их базам на Кипре, не заходим в Чёрное море — они не плывут в Карибское. Никаких выплат долгов старого СССР, компенсаций за радиацию не будет. Никакие наши "международные" законы они и дальше признавать не будут.

— Их базам... Их базам... Вслушайтесь, как это звучит: "Их базам на Кипре". Уже не британским. Кошмар!

— То есть, что мы имеем? Если нам нужен повод воевать до конца — он у нас есть. Вопиющие нарушения всего, что только можно, включая откручивание ушей и стрельбу на переговорах. А если хотим перейти от "тёплой" войны к "холодной" — они готовы.

— Это ещё не все мелкие гадости. Есть ещё одна.

— Ну?

— Вот документы. Подписанные. Два раза.

— А что это за разводы? И запах? Бурые пятна?

— Он нам вместо подписи крестик замечательненький поставил.

— А я, дурак, сам виноват: попросил его по-другому подписать. Вот он и подписал по-другому.

— Мы только потом узнали у переводчика. Это игра слов в русском языке. У них писать буковки и ходить в туалет по малой нужде — звучит одинаково. Весёленько, да?

— Дикари!

— Вот Матевосян и истолковал наши слова "по-другому" — именно по-другому.

— Фу! Заберите эти бумажки! Трэш!

— Я не исключаю, что он был совершенно искренен. Достал потом кинжал, порезал себе палец и ещё кровью бумаги измарал — решил, видимо, что нам мало. Дикий горный народ — эти армяне. Причитал: "У-у, дэти Сатаны, висьо вам мала, нэ так писаль!"

......

— Серго, ты не шутишь? Обоссал им договор?!

— Вай, ани сами прасиль!

— А я тебе такого не поручаль, тфу, не поручал.

— Ну, извини, дрюк, пагарачылса.

— Давай договор.

— Так, почему он воняет — понятно. Почему кровью с этими пекельными душами расписался — можно тоже понять. Хотя ты это сделал зря. Могут колдовать на крови. А почему тут крестик стоит? Ты ж, вроде, в школе учился, помню, в армии за свои семь рублей исправно расписывался.

— Эта чтоб ани мой подпис паддэлат нэ магли.

— Да?!

........

— ... таким образом, Владыки, аналитическая группа пришла к таким выводам. Вступать в полномасштабную войну сейчас невыгодно. Наверняка, с огромной вероятностью, русские применят ядерное оружие. Они этим армяшкой нам чётко дали понять. Мы пришли к выводу, что Серго Матевосян разыграл перед нашей делегацией спектакль. Частично. Но это ничего не меняет. Победителей не будет. И по какой-то, неизвестной нам причине, русских устраивает данный "нулевой" вариант. Рекомендуемые меры противодействия подробно разработаны. Самое важное направление: действия через Россию. Предлагаем следующее...

=== Беседа с Лукошко. 20 июля 94-го.

— Агромнае вам спасиба, Александр. Прямо стало легче дышать. И Ларису я искренне поздравил на свадьбе.

— Александр Григорьевич, кончайте вашу дипломатию. Вы ж не для этого пришли.

— Да. Есть два вапроса. Тачнее — адзин. Что я должен строить? Я тяну на сябе весь воз праблем. Всю эканомику. Но куда её тянуть — не знаю. Так, на глазок рулюю, вожжи даю, тем, кому их нада даць. Но не вижу ситуацию в цэлам.

— Понял ваш вопрос. Вас интересует теоретическая часть: капитализм, НЭП, социализм, коммунизм ли наша цель? Так?

— Да. Именна эта.

— Социализм в том виде, в котором он у нас был семьдесят лет, себя полностью дискредитировал. Согласны?

— Да. Полнастью сагласен.

— Капитализм несёт в себе несправедливое и нерациональное, с точки зрения максимально быстрого развития страны, распределение результатов труда. Мало того, он ещё несёт в себе заразу общества потребления. Что во сто крат опасней. Так?

— Так. — А какое общественное устройство ещё бывает? Или какие?

— В школе нас учили: феодализм. Только это же просто недокапитализм. Низкий уровень развития техники, производственных отношений, раздробленность.

— Чтоб вы знали, Александр Григорьевич. Феодализм себя не изжил. Он в половине мира правит. И у нас правил до недавно. Например, в сегодняшней России губернатор, начальник местной милиции, прокуратуры, ФСБ — и есть феодалы. Или один коллективный феодал. У них есть вассалы: депутаты разных уровней, директора "вольных" фирм и "подснежников". Есть свой сюзерен — Борька-алкаш. Многие страны Африки, Южной Америки, Азии — феодальные княжества Америки с большинством типичных признаков. Короче: феодализм мы строить не будем. Думайте дальше. — Рабовладельческий...

— Ха-ха-ха! Есть немного. Для тех, кто в шахтах и спецсовхозах, будет очень похоже. Но тоже мимо. Не то пальто. Зачем нам рабы? Толку с них? Сражаться за страну они не будут, работать будут плохо. Последний пример: шарашки Сталина. Большинство "учёных" там косили от лесоповала. С умным видом тянули время, а не изобретали.

— Есть ещё первобытнообщинный. При царе ещё оставалась крестьянская община. И ты назначил старост всех уровней. Ты хочешь сказать, что совпадения слов тут не случайны?

— Почти угадали. Близко. Пару тысяч лет назад наш народ жил копным правом. При натуральном хозяйстве. Общиной.

— Пока не вижу света в конце туннеля. Натуральное хозяйство нас не спасёт.

— Это да. Но ряд старых принципов можно позаимствовать. До того, как торговля, в современном понимании, укрепилась и начала разрушать равновесие мира и культурные устои, было так: если покупатель не нравился, был чужаком — ему могли не продать вещь. Ни за какие деньги.

— Это и сейчас так. Американцы продавали "стингеры" афганцам, туркам. Мы продаём или дарим оружие тем, кому нам выгодно.

— Точно. Но этот принцип должен быть шире. И носить не только меркантильный характер. Даже сувенир нельзя продавать неправильному человеку. Это не экономико-политический вопрос. Труд человека создает из хаоса природы культуру и цивилизацию. Впрочем, тут всё сложнее. И цивилизация может перейти в отвратительную крайность, уничтожив эконишу человека, уничтожив живую природу на Земле. И природа — не хаос. Одно дело: создавать общинные вещи. Другое — торговать для наживы, сверхприбыли, несправедливо высокого уровня благ для себя. Следующий важный момент: восстановление рода, общины, народа.

— А что — их нет?

— Да. Нет. Точнее: не было в старом СССР. Толпа одиночек. Только семью не добили. Но сразу после революции были попытки и это уничтожить. В старину все знали всё и обо всех. Это элемент, аналогичный всеобщему контролю, который мы вводим потихоньку. Потом людей стало больше, сёла превратились в города, и это явление ослабло. Выборы кандидата на участке со ста пятьюдесятью тысячами избирателей — профанация. Нормально человека знают только близкие люди. Имеем систему авансов.

— То есть, контроль даст нам в итоге лучший выбор руководителей? И в старой общине земля принадлежала всем, хотя ежегодно и делилась на паи... Похоже на наши социалистические колхозы.

— Отдалённо. Тогда тракторов не было. К той форме мы возвращаться не будем. Но и стимул "болеть" за общее дело у селян будет. С одной стороны — контроль.

— В старом СССР от него толка было мало.

— Согласен. Есть и второй столп: рейтинговая система. Вырастил на ворованной пшенице некто пяток свиней, "пропетлял" сквозь все ловушки контроля. Денег на базаре наторговал. Приходит в магазин мотоцикл покупать, а ему рейтинг не позволяет. И что делать? А рейтинг не купишь, за все нарушения, мошенничество с ним — очень строгие наказания всех причастных. Поневоле придётся трудодни зарабатывать. Шучу. К трудодням возвращаться не будем.