Ракетчики. Глава 9

За воротами зоны тоже было несколько необычно. Отличный спортгородок, клумбы, чистые здания. Впрочем, хорошо разглядеть всё не удавалось — уже темнело. Санобработка прошла нормально. Всё простенько: обычный кафель, обычные души... Что отличало от ранее виденного: все краны исправны, распылители воды есть в наличии, а не только труба торчит, выбитых кафелин на полу нет, вода из решёток уходит нормально. Мыло есть и оно обычное, а не куски хозяйственного, даже слегка пахло яблоком. Обычные деревянные лавки и вешалки, но они тоже все исправны и покрыты лаком. Стены такие же: незамысловатые и чистые. Ничего не написано, нигде не ободрано.

Принцип организации — военный. Разбиение идёт на отделение, взвод и так далее. Вроде бы, просто смена названий, но не только. Назначаются командиры всех подразделений, причём, из своих. Нам тоже дали и взводного и отделенного из числа старожилов этой зоны. Наш отделенный и занимался ликбезом. Старательно, так, рассказывал о порядках, отличиях от прежних зон, от российских нынешних, в том числе. В это трудно верилось, и было очень непривычно и страшно. Эту первую неделю мы были на карантине. С нас брали кучу анализов, проверяли зрение, мерили объём всех мышц, мерили их силу, проверяли выносливость, давали психологические и другие тесты. Заставили писать контрольные работы по нескольким предметам, проверяли память. Отделенного нашего звали Серафимов. Причём, он сильно нам не советовал называть его Серафимом. Сказал: "Вам потом будет хуже, это зачтётся". Кем, как, когда? Может, он конкретный авторитет и после карантина отыграется? Официально говорит, что на их зонах кличек нет. Точнее, они крайне непопулярны. Хм? Советовал от фени отвыкать. Непонятно: чем таким можно запугать зэков, чтоб заставить отказаться от фени? Советовал на тестах и контрольных дурака не валять, а стараться по максимуму: "Вам же лучше будет, а следующий тест будет не раньше чем через год". Поёт, что, мол, от этого будет сильно зависеть наша жизнь тут. Свистит, наверное.

В конце недели вывели из строя одного щипача и одного мужика. Кто-то из вертухаев перед строем начал зачитывать приказ по лагерю: "По итогам проверки из вашего взвода эти зэка имеют отрицательный баланс ценности. В соответствии с положением об использовании новых поступлений", — как о товаре каком, менты поганые, — "лица с отрицательным балансом ценности умертвляются немедленно и без мучений". Потом достал пистолет из кобуры и при нас расшмалял обоих. Наглухо! Хипеш поднялся — не описать. Однако старожилы всех успокоили: "Вам это не грозит, всех, кто не подошёл — уже выбраковали, успокойтесь, а то хуже будет!" "Остальные по списку зачислены на испытательный срок: один год. Вольно. Командир роты, ведите роту в постоянные корпуса", — вот такой простой дядька, как три копейки.

Поселение в постоянный корпус заняло не очень много времени. Похоже на студенческую общагу, только двухъярусные нары, вместо кроватей, и решетки везде. Затем пошли занятия. Как в школе, только предметы другие: лагерный режим, основы рейтинговой системы, основы родового строя, физкультура, основы обслуживания и первичного ремонта техники. Оценивание стопроцентное. Все должны получить оценку на каждом уроке. По теории идут самостоятельные работы, по физкультуре — проверки. Пара блатных закосить решили: западло. Взводный, Кирьянов, только хмыкнул: "Ну-ну".

На одной из перемен мы задали тот вопрос, что нас так мучил.

— За что их, а Серафимов?

— Как и сказал начлаг: за отрицательный баланс ценности. Если сказать простыми словами: стоимость их жизни меньше, чем затраты на содержание, лечение, приведение в нужную кондицию. Наверняка, оба были больны туберкулезом и другими трудноизлечимыми болячками. Скорее всего, закосили на тестах и контрольных. Может, просто сильно тупые. По-разному бывает. Единственно, что знаю точно: всё честно, Диктатор с рейтингами не мухлюет.

— Это как же стоимость нашей жизни определили? Шо за фигня?

— Легко. Все тесты проанализировала специальная программа на компьютере и всё подсчитала. Не буду морочить вам голову; просто старательно учите основы рейтинговой системы. Это очень важный урок, причём, больше, для вас самих. Тут без этого никуда.

— Во бля, а я чуть было не залетел на диктанте, хотел приколоться, написать матюгами то, что нам диктовали...

— Так, это выходит: зубы нам смотрели, как у лошадей раньше? Высчитывали: сколько мы стоим?

— Точно. Вы поменьше выделывайтесь. Уже в обед увидите.

— Шо увидим, Серафим?

— Да ничё, дождитесь, будет сюрприз. Не умрёте.

В обед в столовой мы увидели. Каждый совал в щель пластиковую карточку. Свою. Работник на раздаче глядел на экран и давал порции еды каждому. Они иногда различались. Верзиле насыпали реально больше, чем остальным. А вот блатнякам, что физру закосили — не дали огурца, вместо чая с хлебом налили воды. Кашу дали нормально. Те пытались возбухать, но Кирьянов объяснил, что это — за плохую учёбу. Огурцы, кстати, различались по размеру. Точнее, раздатчик их взвешивал! Сечёте? Он взвешивал при нас!

— Серафимов, а почему огурцы разные? — Разве вы не поняли? Это по итогам оценок за сегодня. За ужином будет похожая картина. Кашу насыпят по-любому, чтоб не сдох и не похудел, а всё вкусное нужно заработать.

— Ой, бля!..

— Шкет, ну-ка дай мне свой огурец.

— А вот этого я, как отделенный, не позволю. Не положено.

Коряга рыпнулся на Серафимова, но получил по морде лица.

— Да я тя, сука, на пику посажу, ночью не спи! Понял?!

— Ха-ха-ха! Ну-ну, пробуй. На будущее: учти, если вдруг у тебя это получится — тебя будет ждать месяц пыток перед смертью.

— Э, Серафим, шо за дела?! Какие пытки?

— Нормальные пытки. Тут лёгкой смерти почти не бывает. Даже самоубийство совершить могут не дать. А за некоторые дела положена долгая смерть. За убийство отделенного — месяц пыток, за взводного — сорок дней, за ротного — пятьдесят и так далее. Будут приводить в сознание, подлечивать, мучить столько, сколько выдержишь, за сердечком следят особо, чтоб не помер раньше срока. Палач за этим всем очень строго следит. Ведь если казненный умрёт раньше срока — понизят рейтинг палачу, а он — тоже человек.

Вроде, все всё поняли, однако это только показалось. Не все проявили осторожность. Коряга так и не понял, что он в другом мире с другими порядками. В старой зоне у него были "петухи", которых он привык использовать. Не собирался себе отказывать в удовольствии и тут. Вопрос: где взять "петуха"? Ха! Плёвое дело! Серафим ушёл куда-то. В их отделении был молодой пацан. Его перевели недавно с детской колонии в нашу зону. Коряга ещё в автобусе, когда везли в СССР, развёл его в карты "на просто так". А у зэков это серьёзно. Никто за дурака заступаться не будет. Проиграл — плати, сказал слово — отвечай. Проиграл свою задницу пацан — его проблемы. Минут за пять Коряга пацана "поставил на понятия" и уже собирался трахать. Пацан обречённо снял штаны, Коряга снял свои, куражился, "разогревался". Вдруг, в нашу комнату влетели, иначе не скажешь, Серафим, Кирьянов, ещё пара отделенных.

— Вы чё, придурки?! Какого х-х.. вы стоите, хлебала раскрыли?! Теперь всех вжарят!

Серафим пару раз ударил Корягу, ловко взял на захват и повёл из комнаты. Почему я говорю "комната"? Дверь не запирается, значит не камера, да и вообще... Тут всё по— другому. Через пять минут Серафим вернулся. Злой, как чёрт.

— Серафим, а шо это было?

— Спать всем, завтра день будет не легче. Умаялся я с вами.

— А шо с Корягой, братан, скажи?

— Пока в карцер. Завтра начальство решит. Но хорошо не будет. Спите все!

На следующий день мы все очень усердно учили все предметы, особенно "Внутренний порядок в лагере". Стимулом была скорбная фигура Коряги. Его посадили на кол. Самым средневековым образом. Перед всем лагерем зачитали приговор, смазали кол маслом, два вертухая подхватили под руки и вжи-и-ик... Натянули, поставили кол вертикально, закрепили. И — Коряга уже орёт на колу. Серафим сказал, что это он ещё легко отделался: его за попытку гомосятины на холодный кол посадили. Если бы он успел, хоть на полшишечки всунуть — всё. Хана была б Коряге — на горячем сидел бы. А значит, кровотечения не было бы. Пару недель бы на колу умирал. А так — сегодня отмучается. Горячий кол состоит из металлического штыря и ТЭН-а, как в камине, внутри. Включил в 220 на пару минут, остановил внутренние кровотечения — и выключил. Всему взводу устроили "веселье" за то, что не вмешались в действия Коряги: ночные занятия. Серафим сказал, что это очень повезло: почти самое мягкое наказание.

Этот случай заставил российских зэков пересмотреть представления о жизни в зоне. Практически все решили посидеть тихо, осмотреться, выучить правила на совесть. Да и стимул едой работал. А чем больше узнавали — тем меньше хотелось выделываться. Через пару дней слегка добавила ужаса кремация Коряги. Непривычно как-то, для христианской традиции. На третий день перестали использовать клички. И очень старательно вытравливали феню. Если кто-то по привычке ошибался — тут же старался исправить. А если сказавший не замечал, не исправлял сам, то его поправлял собеседник. Вы спросите: "Почему? Почему ЗК стали вежливыми?" На третий день, на занятии по рейтинговой системе, мы узнали: за жаргон, феню, кликухи, слова иностранного происхождения нам снимают очки рейтинга. И если наш общий рейтинг понизится ниже цены жизни — умертвят. Как тех двоих, которых после тестов пристрелил начлаг. Хуже всего было то, что наш рейтинг нам ещё не объявили, занятия по рейтинговой системе только начались. А подсчёт уже ведётся! Нервы палило — жуть! Ляпнешь ещё одно не то слово, косяк упорешь лишний, тфу, нужно приучать себя даже думать по-русски, сделаешь запрещённый поступок. Во! И всё. Поэтому мы и исправляем слова: если вовремя исправиться — 80% штрафа снимается.

Все, в том числе и Олег, стали учиться максимально усердно. Этому поспособствовала ещё одна казнь. 'Тормоза, тфу ты, Мотова, прям на утреннем построении застрелили. "За хроническую неуспеваемость, приведшую к критическому понижению рейтинга", — мать их! Ну, тупой он был! Но не стрелять же!? Суки...' Подобные мысли посещали не одного Олега. Были и обратные эффекты: за успехи в учёбе и физической подготовке, по итогам роста рейтинга: случались отдельные "пряники". То яблоко на обед дадут, то мандарин. 'Мандарин! В тюрьме! Государство, не в дачке от родаков. Нам, ворам, убийцам... Да...' Олег никогда не был глупым. Хулиганистым — да, разгильдяем — да, глупым — нет. Технику всегда любил. А в этой зоне всякой ерундой голову не засоряли. Давали только реальные знания. Олег и увлёкся. Через два месяца ефрейтор Серафимов (да-да, Серафимов, а не Серафим, ну его нафиг, минус десять очков к динамическому рейтингу лояльности и минус одно к культуре речи зарабатывать) прямо на построении перед сном, в субботу, объявил: "По итогам учёбы и в соответствии с призовыми очками общего рейтинга, а также динамической составляющей рейтинга эволюции, Олег Литвин вышел на квант поощрения". 'Слыхали? Я и слов таких раньше не знал: "квант", "эволюция". Хотя — нет, "эволюцию" — знал. В школе что-то учили. А потом минут пять мы мучили Серафимова вопросами. Оказалось: мне начислено сорок три призовых расходуемых очка рейтинга поощрения. Это превысило критические сорок очков. В первое время меньшее количество использовать нельзя. Это и есть их "квант". Расчёт идёт на то, что мы опять будем, по старой привычке, косячить и из призовых будут вычитать. А, вот, если кто превысил число сорок — тогда дают возможность их использовать. Как у меня. Ишь, как нас выдрессировали! Подачку от администрации брать — западло. Было. Там, в тех тюрьмах и зонах. А тут у всех интерес в глазах, искренне интересуются все, Серафимова расспрашивают. Свои очки я могу использовать так: купить сигарет в магазине, водки, другой еды, которую не выдают в столовке. Но это не слишком интересно. Сигареты курящим выдают и так. Только мало. И дешёвые. Жрачку — тоже иногда выдают в столовке, хотя и редко. 22-е августа назначили праздником в новом СССР: Днем Возрождения. Давали сырники со сметаной! Поэтому на сметану тратить два очка не буду. И на сгущенку — тоже. А за сигареты и водку будут начислены штрафные очки. С призовых их не снимают, но потом придётся отрабатывать. Вот такая хитрож...сделанная система! Говорят: Диктатор лично этим занимается. Дать бы ему по морде... Не судьба. Да и не смог бы. Мы — наравне. Ладно, об этом — потом. Водка будет стоить десять очков. Можно взять четыре бутылки. Но столько не выпить. Да и неохота. Потом башка будет болеть, учиться буду хуже. Братву угостить нельзя — только себе. Можно анашу курнуть: одна сигарета — двадцатка. Ясен пень — тоже со штрафными очками в придачу. Нафиг. Можно кино посмотреть. Там всё по-разному: за одни фильмы есть штраф, за другие — нету, очки тоже: разные фильмы стоят по-разному. Нам по воскресеньям дают три часа телевизор смотреть. Не сильно надо. Есть ещё всякая ерунда. Но суперприз, тфу, не так нужно говорить. Сверхприз. Во! Баба. Женщина. Полтора года уже не было. С самой посадки. Даже "Машку" в хате не пользовал. Может, если бы больше отсидел... Долго думать не буду.'

— Бабу. Выбираю бабу.

— Я так и думал. Всем — отбой. Разрешаю ещё полчаса в койках и темноте погундеть, ой, простите, поговорить. Олега отведу, зайду, проверю. Чтоб уже спали. Пойдём, Олег.

Теперь Олег увидел Дом Удовольствия. Все уже знали, что на границе между женской и мужской зонами есть несколько зданий особого назначения. Одно из них: Дом Удовольствия. Старая тётка, лет пятидесяти, выдала альбом с фотографиями. 'Девушки были разные. Внизу стояли дополнительные данные: рост, вес, стоимость в рейтинге. Начинались от тридцати, вообще-то. Но за тридцать были такие... Как бы это сказать культурно, чтоб без штрафа за ругательство? Во! Несимпатичные! За сорок три не было. Были за сорок два очка, а потом сразу сорок пять. Но и те, что стоили сорок два очка, мне не понравились. У них было высшее образование, которое, как я уже учил на уроках, повышает ценность жизни человека. Мне их образование сегодня без надобности. Не буду за это доплачивать. Во. Вот эта би... дев... женщина мне нравится. Сорок одно очко, но то, что надо. Светленькая, голубоглазая, сбитая, третий размер. Нормально. Беру.'

— Я выбрал. Комарову, номер 82.

— Ждите. Я её вызову. Минут через пятнадцать она подойдет. Можете пока смотреть телевизор.

"На этих кадрах хорошо видно, как снайпер стреляет с крыши посольства США. Эксперты извлекли пули из солдат российской армии, которые участвовали в операции блокирования Верховного Совета России. Баллистическая экспертиза подтвердила: этих солдат убил американский снайпер. Группа неустановленных лиц атаковала российскую бронетехнику. Уничтожено гранатами производства США шесть танков и пять бронетранспортёров".

'Нифиссе, разворотили! Экипажам — кирдык, сто процентов.'

"Российские танкисты развернули свои боевые машины и отомстили за погибших товарищей. Выпустили по посольству США весь боекомплект. А затем пошли на штурм. Но пали смертью храбрых. Выживших в посольстве не обнаружено, но и все русские воины погибли. Исполняющий обязанности Президента России, Александр Лебедь, присвоил этим четырём экипажам звание "Герой России". Посмертно".