бортстрелок-2

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Домой я поехал на полупустом трамвае. За окнами темно, фонари, светящиеся окна, смеющаяся молодежь на скамеечках в сквере.

Пустая квартира, гулкое эхо моих шагов. Дочкина комната, радиола "Ригонда", магнитофон "Маяк-201", стол, заваленный ее учебниками и полки, битком заставленные книгами. Гоголь, "Айвегно", "Капитан Сорви-голова", "Джура — охотник из Минг-Архара", "Пылающий остров". Трельяж, на котором до сих пор множество флакончиков с лаком. Машка любила экспериментировать, меняла цвета лака, добавляя в него разные чернила.

Заставил себя сварить пельмени, и съесть их. А то хоть коньяк и отменный, и выпил немного, но все равно, первый прав. Мне досталось, досталось очень сильно. И чтобы выдержать этот удар, надо быть сильным. Но коммунисты не сдаются!

А ночью опять...

-Папа, спаси меня! — и снова повторение, один в один.

Снова проснулся только после окончания, ни разу не проснулся раньше. Всегда досматриваю до конца. Может, это на самом деле, какой-то сигнал? Что мы знаем обо всем? Крохи, хоть и в космос полетели.

Я до утра стоял на балконе, решив все про себя.

И утром, спозаранку, зашел к первому секретарю, и рассказал ему все о своих снах.

— Вот так, Николай Иванович. Можете меня в психушку отправить, но эти сны у меня не первый месяц. И почти каждый день. И знаешь, они как под копирку, словно новую копию фильма смотришь, ни обрывов, ни звук не скачет. Чисто, ясно, и что-то меня всегда не пускает. — Я замолчал, вытерев лоб носовым платком.

Первый секретарь тоже молчал. Ну еще бы, не каждый день к нему приходит его зам, и рассказывает такое. Как бы мне на самом деле, в дурку не отправиться.

— Так. Во-первых, ты уйдешь в отпуск. Не перечь, на две недели, тем более, он тебе уже положен. Во-вторых, я сейчас позвоню одному товарищу, и все ему расскажу. Учти, то, что ты сейчас услышишь, никто не должен знать. Более того, боюсь, что наших допусков по секретке может и не хватить. — Севастьянов взял телефон, и по памяти набрал какой-то длинный номер. Московский код я узнал, а вот дальше бог его знает.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант госбезопасности. Севастьянов беспокоит. Да-да, товарищ генерал-майор, я знаю, что сейчас не сороковой. — Первый улыбнулся каким-то воспоминаниям. — Тут такое дело, Тимур Аркадьевич. Помните, вы в прошлом году мне намекнули насчет лунатиков и прочих пришельцев? Наверное, это ваш случай. У меня здесь сидит ее отец, Семен Прохорович Демидов. Свой товарищ, наш, партийный, мой зам, фронтовик. У него дочь пропала, на Ан-10, над Памиром. Да-да, именно тот случай. Так вот, она ему снится второй месяц, и просит помочь. Да, сон четкий, ясный, как будто запись крутят. Есть, позвать его к аппарату. — И, повернувшись ко мне, первый протянул мне черную телефонную трубку. — Держи, Семен Прохорыч. Может быть, они смогут тебе помочь.