Паша прицепил с одной стороны к брючному ремню чехол с ножом, с другой стороны сумку с ракетницей. Фляжку с остатками воды прикрепил на липучке к поясу, в карман брюк засунул фонарик, перекинул через плечо моток фала, повесил на шею бинокль и пошел вдоль берега на запад, по пути выбирая себе удобную палку из выброшенных на берег кусков древесины. Он решил, что идти будет ровно полтора часа, и если ничего не найдет, то возвратится обратно и заночует около плотика. В первую очередь надо найти воду, так как ее запасы уже заканчивались.

Минут через сорок — пятьдесят Паша углядел на скале блестящий след: так блестит вода, скатываясь по отполированной ею же поверхности скалы не одну сотню лет. Он быстро допил остатки воды из фляги, потом попробовал набрать в нее воду, текущую по скале. Это оказалось непросто: слишком мал был поток, да и довольно широко вода растеклась по скале. Пришлось пристраивать флягу посередине потока, а ладошками заузить поток воды, направив его в горлышко фляги. Провозившись минут пятнадцать, Паша набрал полную флягу и стал решать, идти ли ему дальше, или возвращаться обратно. Время уже поджимало, да и солнце быстро садилось.

"Пойду обратно! Впереди — все то же самое: скалы, камни, завалы из принесенных волнами веток деревьев и водорослей. Переночую в плотике, а завтра, с утра пойду на восток. Может быть, там повезет! Тем более, если эти скалы — отроги Пиренеев, то мне надо идти в сторону Ниццы, там начинается низкое место. Хотя какая здесь может быть Ницца? Попал, сам не знаю куда!"

Через час Паша разжег небольшой костер, расположив его за камнями так, чтобы не было видно со стороны моря, перекусил на ночь, оставив немного еды на утро, и лег спать. Заснул сразу, как только его голова коснулась мотка фала, служившего подушкой, и проспал без сновидений до самого утра, когда гомон птиц разбудил его с восходом солнца. Прежде, чем отправляться в путь, Паша доел остатки продуктов, соорудил из боковых полотнищ тента что-то вроде заплечного мешка, на что пожертвовал даже два метра драгоценного фала. Тщательно отобрал вещи, которые нужно было взять с собой. Оставил только рацию и весла. Забрал даже оставшиеся боковые полотнища от тента: их можно использовать хотя бы в качестве накидки от дождя. В пустой контейнер от продуктов засунул аптечку, фонарик и сложенный якорь, что позволило значительно уменьшить объем переносимого груза. Повесил на ремень нож и прикрепил к поясу ракетницу, забросил за плечи мешок и отправился в путь. Было восемь часов утра.

Окружающий пейзаж в первый час пути на восток по берегу моря не отличался от вчерашнего, а вот потом ширина пляжа между морем и скалами стала заметно увеличиваться, а их высота — уменьшаться. Через три часа пути Паша вышел к устью небольшой реки, впадающей в море. Ее берега заросли кустарником и деревьями. Следов людей он не заметил. Река была горной, очень холодной и быстрой.

В этом месте он сделал остановку, чтобы оглядеться и решить, что делать дальше. Очень хотелось вернуться за плотиком и принести его сюда, но терять еще шесть часов на это не имело смысла.

"Воздух из плотика у меня выпущен, сам он хорошо замаскирован, завален камнями. Если уж так будет нужен — всегда смогу за ним сходить. В нем ничего нужного, кроме весел, я не оставил. Сейчас отдохну, пройду по лесу вдоль реки, может быть, чего-нибудь добуду съестного. Потом переберусь через речку и продолжу путешествие дальше на восток. А пока рассмотрю внимательно карту Средиземного моря. Может быть, удастся привязать эту местность к карте, тем более, что тот мыс, вдоль которого я вышел к реке, имеет очень своеобразную форму."

Изучение карты позволило Паше предположить, что он вышел к реке Эль Раване, расположенной к востоку от места, где был в его времени Коллиур.

Отдохнув, Паша пошел вверх по течению по правому берегу реки.

Похоже, что дождей давно не было, так как горная речка текла только по дну каменистого русла, и по ширине не превышала десяти метров. Лежащие тут и там крупные камни позволяли, при определенной ловкости, перейти ее, даже не замочив ног. Вдоль берега росли деревья, причем сохранились только самые старые и крупные: остальные были выкорчеваны и смыты в море во время большой воды. Между ними рос кустарник, корни которого пронизали землю настолько часто и глубоко, что смогли устоять перед водной стихией. Идти пришлось вдоль русла реки по сухой кромке поймы между водой и кустарником, иначе просто невозможно было протиснуться между кустарником и деревьями, настолько плотно ими зарос берег.

Паша быстро шел, не забывая осматриваться по сторонам, ожидая неизвестных неприятностей со всех сторон. Никакой живности кроме птиц видно не было. В реке плескалась рыба, но устраивать сейчас ее ловлю в планы Паши не входило, тем более что без сети и рыболовных принадлежностей он не представлял, как это делать.

Пройдя около километра, в просвет между верхушками деревьев он заметил островерхую крышу какого-то строения, торчащую над кустарником. Прохода через него не было, поэтому пришлось вооружиться ножом и вырезать в нем проход. Дело двигалось медленно, поскольку кустарник рос чрезвычайно часто. Но все когда-нибудь заканчивается. Наконец Паша преодолел последние сантиметры, отделяющие его от цели, и замер в восхищении: перед ним возвышалась на скальном основании круглая каменная башня высотой метров двадцать семь — тридцать и диаметром не менее шести, расширяющаяся метров до восьми на высоте двух третей своей высоты от земли. Она была окружена каменной двухметровой оградой. Башня производила впечатление огромного каменного гриба с небольшой шляпкой, вывернутой вверх. Деревья, стоящие вокруг, маскировали ее от любопытных взглядов, и только с места, откуда Паша углядел крышу, башню можно было заметить.

Прохода через каменную ограду не было видно и Паше пришлось обойти башню кругом, чтобы найти узкую металлическую калитку, навешенную на толстенных железных петлях. Калитка сильно заржавела, и было заметно, что ее давно не открывали. К калитке вела узкая заросшая травой тропинка, теряющаяся в зарослях кустов в сторону гор.

"Перелезть через ограду не составит труда. Но сначала надо убедиться, что там нет хозяина, которому может не понравиться такое самоуправство с моей стороны!"

Паша постучал по калитке суковатой палкой, которую планировал использовать в виде оружия, и несколько раз крикнул, пытаясь обратить на себя внимание.

"Ни ответа, ни привета!"

Он приставил палку к калитке и, используя ее как подставку, ловко забрался на ограду.

Перед ним, между оградой и башней, располагалось совершенно пустое пространство, замощенное булыжником.

Паша соскочил с ограды и обошел вокруг башни, пытаясь найти вход. Никаких дверей не было, только просматривалось несколько рядов узких окон, расположенные по окружности башни в шахматном порядке на расстоянии полутора — двух метров друг от друга. Нижний ряд окон находился на высоте семи — восьми метров. Все они были закрыты крупноячеистыми решетками и снизу казались неприступными.

Паша выбрал одно из окон нижнего ряда и попытался забросить в него фал с привязанным к нему якорем. После нескольких неудачных попыток якорь зацепился, и ему удалось по фалу добраться до окна. Вставив ногу в петлю, предварительно завязанную на фале, Паша внимательно осмотрел окно и решетку. Окно было шириной сантиметров сорок и высотой около восьмидесяти. Решетка состояла из двух вертикальных и трех горизонтальных металлических прутьев, вмурованных в стены еще при строительстве башни. Прутья были грубой ковки из плохого железа в палец толщиной, не связанные между собой. Решетка отстояла от наружной стены на пятнадцать — двадцать сантиметров при толщине стен не менее метра. Вертикальные металлические прутья в своей нижней части сильно истончились под действием ржавчины — наверное, сюда часто попадала вода. Якорь зацепился за верхний горизонтальный прут решетки и не мешал пролезть в окно, если бы можно было сломать или отогнуть несколько нижних прутьев.

"Пожалуй, я смогу это сделать! Плохо только, что не на что опереться второй ногой: одной рукой отпиливать и отгибать прутья очень сложно."

Паша достал нож и попытался вставить его в щели между камнями, из которых была сложена башня, на уровне петли на фале. Это ему удалось: нож вошел в щель по ручку и плотно засел в стене.

Он вставил одну ногу в петлю, другой уперся в рукоятку ножа. Теперь обе руки были свободны.

Паша вставил в съемную ручку полотно по металлу, закрепил его и стал перепиливать и выгибать прутья вглубь башни. Не сразу, но это ему удалось сделать: пространства между ними хватало, чтобы пролезть, извернувшись, внутрь окна.

Прежде, чем забираться в башню, пришлось спуститься вниз, вытащить нож из стены и привязать к свободному концу фала мешок с добром. Паша нацепил на ремень кроме ножа еще и ракетницу: больше никакого оружия у него не было. Что могло ожидать его в башне, он даже не представлял. После этого опять по веревке поднялся к окну и забрался вовнутрь. Изнутри в окно была вставлена застекленная деревянная рама. Стекло Паша разбил, а осколки протолкнул в башню. Вместе с осколками вывалилась и рама: она совершенно прогнила от времени. Света из других окон, хотя они были неимоверно грязные, хватало, чтобы рассмотреть внутренность башни.

На расстоянии метра от низа окна находился деревянный пол, набранный из бревен и застеленный необструганными досками, поддерживаемый еще более толстыми балками, вмурованными в стены, на который Паша благополучно приземлился вперед руками. Пол был покрыт толстым слоем пыли.

"Хорошо, что окна застеклены, иначе кроме пыли здесь было бы полно птичьего помета, да и сами птицы устроили здесь свои гнезда."

Кроме мощной деревянной лестницы, расположенной посередине и ведущей вверх и вниз, на этом этаже ничего не было. Вдоль стен проходила полутораметровая дорожка. Высота потолка не превышала двух с половиной метров, толщина перекрытия — не более полуметра.

"Куда идти, вверх или вниз? Но сначала надо поднять мешок с добром. Хоть вокруг никого не видно, но береженого и Бог бережет!"

Паша решил подниматься вверх: если придется убегать, то вниз это делать сподручнее, посчитал он. Мешок с привязанным фалом он вытянул и оставил у окна, с собой взял, кроме ножа и ракетницы только фонарик и сигнальный флешфаер. Медленно пошел по ступеням лестницы, настороженно оглядываясь вокруг. Все пройденные им вверх четыре этажа были совершенно одинаковыми. Наконец на седьмом этаже лестница закончилась. Зато около стены была прикреплена винтовая металлическая лестница, диаметром около двух метров, упирающаяся в металлический люк на потолке с ручкой посередине его крышки. Паша попробовал открыть крышку, но она оказалась запертой с другой стороны на металлический засов, хорошо видимый в щель снизу.

"Опять придется пилить! Засов закрыт изнутри, значит тот, кто его закрыл, должен находиться на верхних этажах."

Паша постучал по крышке люка, но никакого эффекта это не произвело: с той стороны было тихо.

"Как-то жутко мне становится! Но останавливаться на полпути — не мой принцип. Буду пилить!"

Щель оказалась достаточно широкой, и полотно пилы свободно прошло через нее. Засов был сантиметров пять шириной и довольно толстый. На него Паша потратил не менее часа. Держа в одной руке ракетницу, он начал открывать крышку люка, которая оказалась весьма тяжелой. Под ужасающий скрип не смазанных ржавых петель крышка была открыта, и Паша заглянул на восьмой этаж.

Перед его глазами предстала жилая комната, круглая, метров шесть — семь диаметром. У самого люка находилась еще одна винтовая лестница. Около нее, у окна стоял письменный стол из потемневшего от времени дерева с двумя стульями. На нем, почему-то на боку, лежал подсвечник с тремя наполовину сгоревшими свечами. Далее располагалось что-то похожее на платяной шкаф из такого же дерева. Затем камин, сложенный из дикого камня с горкой поленьев сбоку и креслом перед топкой. Труба камина уходила через потолок наверх на девятый этаж. Широкая деревянная кровать, на которой кто-то лежал, и обеденный стол, над которым висела застекленная полка, заставленная посудой. У стола стояли два стула. Рядом находился еще один застекленный шкаф, похоже, также предназначенный для хранения посуды и продуктов. На полу лежал яркий длинношерстной ковер. Удивительно, но в комнате напрочь отсутствовала пыль.

— Эй, любезнейший! Я могу войти?— проговорил Паша.

Ответом ему было молчание.

Тогда он полностью вылез из люка и подошел к кровати.

На ней лежала мумия мужчины со сложенными на груди руками, одетая в расшитые золотым шитьем одежды. На безымянный палец правой руки был надет массивный золотой перстень с большим камнем красного цвета. На ногах — обувь с длинными загнутыми вверх носами. Никаких следов насильственной смерти заметно не было. Мужчина пролежал здесь несколько десятилетий, тело его высохло и мумифицировалось.

Паша обошел комнату по кругу и по следующей винтовой лестнице поднялся на девятый этаж. Это была лаборатория алхимика. Посередине ее стоял большой стол, заставленный спиртовками, стеклянными ретортами, керамическими горшочками и плошками, ступками и различными держалками, ложками и палочками для размешивания растворов. Обрамляли стол четыре табурета. К трубе с восьмого этажа, идущей от камина, был пристроен еще один очаг. Сама труба входила в стену башни под потолком, и было неясно, где выходила наружу, так как на островерхой крыше ее не было видно. Правда, Паша заметил под свесом крыши по окружности башни множество отверстий. Может быть, они служат для выхода дыма? Вся комната по кругу вдоль стен была заставлена стеллажами с посудой, какими-то химикатами, минералами, сушеными растениями и высушенными частями тел мелких животных. В потолок был встроен люк, ведущий на чердак. К люку вели вмурованные в стену железные скобы. Забираться на чердак пока не имело смысла. Паша решил осмотреть нижние этажи башни и попытаться найти вход в нее.