Собравшись с духом поднялся на ноги, оглядел себя — типичный бич из страны с тропическим климатом. А преодолев преграду из кустов, увидел стандартный транспарант-указатель и разглядел с тыла название станции. Покопался в памяти и с облегчением вздохнул. До дома можно добраться даже пешком. Что с успехом и проделал в ночное время, временами шлепая по асфальту босыми ногами и, радуясь, что вернулся не зимой.
И, как и в первый раз, основной проблемой оказалось поиск разумных объяснений, где был и почему пропустил практику. Не вылететь из института помогли только серьезные успехи в спорте.
После всех приключений, наученный горьким опытом, в надежном месте оборудовал захоронку со всем самым необходимым на первый случай. Мало ли...
Если после первого посещения Нового Мира я активно решал вопросы выживания в дикой природе и добился серьезных успехов в этом архиважном деле, то второй заход показал, — требуется дальнейшее совершенствование, но уже в благородном деле средневекового мордобоя и поножовщины.
Наука Биуна нуждалась в осмыслении и творческом развитии. Посему, не бросая занятий спортом, приступил к выработке собственного метода ведения боя. Имеющий некоторое представление о 'достижениях' человечества в этом виде деятельности, я решил, — нужно лишь взять из традиционных стилей рукопашного боя то, что дает преимущество в реальной схватке с применением холодного оружия. А поскольку натура я творческая и увлекающаяся, то и результаты целенаправленной работы оказались очень впечатляющие. Конечно, обучение у классного учителя это здорово. Но никто пока что не отменял свободу воли и самовыражения, в соответствии с чем, человек в основном делает себя сам.
Кроме того, я записался в секцию стрельбы из лука и приобрел по случаю великолепный личный экземпляр этого оружия. Последствия такого перевооружения оказались серьезными. Я, без всякого сожаления спрятал в темном и пыльном углу на антресолях уже во многом привычную вертикалку двенадцатого калибра ижевского оружейного завода и в дальнейшем при выезде на дикую природу брал с собой не любимый бокфлинт с эжектором, а спортивный лук. Такое оснащение оказалось жутко эффективным и позволило 'подстрелить одновременно нескольких зайцев'. В частности, когда надо, то можно по наглому косить под крутого спортсмена, будучи в реалиях вульгарным и махровым браконьером. Ну, что может быть лучше? Да и не воспринимается лук как серьезное оружие большинством населения Земли. А зря. В умелых руках и нужном месте он пострашнее безоткатного орудия.
Помимо всего прочего, ускоренные трехмесячные курсы средневекового мордобоя у Биуна, расширили и сформировали на уровне подсознания новый круг интересов. Временами, даже неосознанно, я стал интересоваться вопросами не очень актуальными на Земле в конце второго тысячелетия. Например, начал приглядываться к холодному оружию, современным и старинным технологиями его создания. Правда, особой активности в этих экзотических изысках не проявлял, в основном из-за того, что оценивал как очень низкие шансы, применить специфические навыки и знания на практике. Ну, не верил я, что придется вернуться в Новый Мир.
Одновременно, сразу после либерально-фашисткого переворота начала девяностых, тонко прочувствовав ситуацию в стране, плавно перешел от занятий спортивным самбо к боевому варианту, где тоже добился заметных успехов. В смутное и кровавое время 'перестройки' лучше быть готовым ко всему... Именно тогда в эпоху раннего либерализма, в одном из многих эпизодов криминальной войны, захлестнувшей страну, впервые потребовались, как наука Биуна, так собственные наработки и навыки. В результате, я, выражаясь простым военным стилем, — сделал первые зарубки на прикладе ружья, начиная отсчет уничтоженным врагам и бандитам. И никакие моральные угрызения меня не мучили, рука не дрожала и мальчики кровавые во сны не приходили... Собаке — собачья смерть, коротко и ясно. Я вам не придурочный любитель животных какой-нибудь... и смертную казнь в своем микромире не отменю никогда, чтобы там не говорили и как бы не бились в падучей продвинутые общечеловеки и либералы.
Со стороны же государства — оставить один на один с бандитами наиболее активную и дееспособную часть общества представлялось подлостью высшей пробы! В таком контакте нормально выживают и процветают лишь такие же, как они — бандиты и ворье. Причем, некоторые из этих уродов потом выбиваются в крупные компрадоры или, что тоже самое, в российские олигархи. Нормальные же люди, которых большинство, по определению начинают 'отстегивать' криминалу и платить за 'крышу'. Овца никогда не возьмет верх над голодным волком. Правда, есть и малое количество людей, которым крыша до лампочки. Я из их числа.
Следующий заход или начало обустройства с возвратом под крылышко Биуна произошло после окончания высшего учебного заведения, когда меня отпустили в свободный полет.
Несколько лет после выпуска я, как гордый буревестник, мотался по городам и весям, с переменным успехом пытаясь найти свое место в криминальной 'рыночной экономике'. Олигархом не стал, компрадором тоже, но где-то почти под миллион заработал, занимаясь бизнесом в очень широком диапазоне, начиная от торговли металлами и заканчивая издательским делом.
В многотрудном деле предпринимателя меня, как исследователя и художника по натуре, в основном интересовал сам процесс, а не результат. Да и свободное время, для занятий несвязанных с бизнесом, всегда имело приоритет номер один.
В очередной же раз подцепили меня кукловоды сачком пространственного перехода во время командировки, когда я спокойно, под стук колес, почивал в купе СВ поезда Москва — Воркута. Причем, в силу обстоятельств непреодолимой силы, вторая койка оказалась пустой, по вполне казалось бы естественным причинам. Таким образом, мое очередное исчезновение с Земли можно считать прошло незамеченным. Спрыгнул, хе-хе, с поезда... и с концами.
Проснулся я от застарелого запаха дыма. Втянул носом воздух и в первое мгновение подумал, что вагон поезда горит. Нужно срочно что-то делать. Но в следующий момент дошло — поезд стоит. Этот факт остановил первый позыв вскакивать и куда-то бежать. Далее обратил внимание на странную, отнюдь не станционную тишину. Неужели стоим на перегоне? На станцию не похоже.
Я распахнул глаза. Темень кромешная, но чуть спертый дух на удивление знакомый. Даже я бы сказал, какой-то родной. Откуда я помню эти ароматы, вспоминал не долго — банька. Причем, банька у Биуна на фазенде. Я положил ладонь на лежанку. Точно. До боли знакомая скамья. Улыбка сама собой расцвела на лице. Я снова в Новом Мире. Лепота.
Полежав еще несколько секунд и прислушиваясь, обратил внимание, что в отличие от предыдущих посещений, сейчас побаливает голова. Пожалуй, даже, побаливает это не то слово, правильнее сказать — пухнет. Чего-то мне в нее напихали, пока я спал-почивал.
Попробовал прочистить горло, ругнувшись, и понял. Меня накачали под самый ободок языками и диалектами Нового Мира. Правда, не всей планеты, а лишь западной части главного материка. И что это за материк такой? В тутошней планетографии я пока, мягко выражаясь, не силен. Или, если быть уж совсем точным — полный нуль.
А Биун, он ведь как партизан, чтобы сказал одно слово, его надо жечь каленым железом... да еще и на дыбу подвесить для гарантии. Он все больше кулаками горазд, да чтобы по лицу, по лицу...
Но самое главное, похоже, в меня заложили протоязык. Ныне мертвый. Оказывается в нем имелось сорок девять букв и все живые языки, так или иначе, используют части того, самого первого алфавита. Например, синегорский состоит из двадцати девяти и он аккумулировал в себе все 'каркающие' буквы. Кентонийский включает в себя тридцать шесть, с упором на свистящие, адерабадский — тридцать две с лающей основой... По сути же, все живые языки Нового Мира являлись диалектами и наречиями протоязыка. Правда, общих я насчитал на круг двадцать четыре буквы из сорока девяти, но это уже мелочи.
Зато никаких проблем с письменностью. Люди писали, как говорили, и какие-то особые изыски или исключения из правил — не приветствовались.
Однако, получилось у моих доброхотов весьма не хило, вот что значит высокие технологии в сфере обучения. Вполне возможно, что мне для ускорения усвоения, впрыснули дозу нанороботов и эти хитрые бестии умудрились сформировать стойкие языковые связи в мозгу. Плюс еще вложили в голову кой-какую дополнительную информацию.
Пробежавшись по списку новых языков в голове, выяснил, что теперь, помимо уже известного ранее подгорного синегорского диалекта, вполне могу толмачить и матюгаться на десяти других. Круто! Полиглот, блин.
М-да, а ведь похоже, что благожелатели из высших сфер, на мой счет имеют грандиозные, почти наполеоновские планы. Интересно, кого же из меня готовят — резидента, крота, агента влияния... Роль шестерки типа — подай-принеси, нагнись-приспусти явно не попадает в этот перечень. Слишком много усилий, времени и средств затрачено на мое воспитание и внедрение.
Поднявшись со скамьи, подошел к двери и осторожно выглянул наружу. Да, точно. Попал в уже знакомые пенаты. Низко пригнувшись, пролез через дверь и, выпрямившись, с удовольствием распрямил плечи. Судя по положению солнца, скоро полдень. Как там мой наставник? Может уже сгинул по прошествии стольких-то лет. Надо узнать и я, стараясь не шуметь, направился вверх по тропинке к дому.
Увидев в проеме двери мою улыбающуюся физию, Биун хмыкнул и криво усмехнулся в ответ. Я же чуть не прослезился. Оглядев меня с ног до головы, старый бандит выдал оценку:
— Заматерел, мля! — и все.
В дальнейшем варнак ни слова не сказал по поводу моего отсутствия. Без всякой раскачки, без радостных соплей и обниманий по поводу долгожданной встречи, как будто так и надо, продолжил гонять по кругу. Единственное, что он привнес нового в тренировки, стал широкий кожаный пояс с лямками типа стандартной разгрузки, имеющий несколько отсеков. Первая примерка на голое тело показала, что он мне маловат. Пришлось поработать сапожной иголкой и дратвой, чтобы довести до необходимого размера.
В кармашки пояса Биун вложил свинцовые бруски — для начала килограмм десять, но довольно быстро увеличил массу раза в три, заполнив тяжелым металлом все пустоты. В результате, общий вес 'вериги' составил килограмм тридцать. Эту утяжеленную 'разгрузку' в дальнейшем я не снимал ни днем, ни ночью.
Может кому-то на освоение всех премудростей средневекового военного дела не хватило бы и жизни, но я человек в своем роде талантливый, а, возможно, здесь сыграла свою роль генетическая память и благородная кровь. Уж, чего-чего, но первоклассных воинов в нашем роду имелось, хоть пруд пруди. Умельцы, что в гроб вогнать, что с красоткой порезвиться, один другого краше и способней. Особо по материнской линии, идущей согласно одной из легенд, рассказываемой с оглядкой и шепотком, вдруг кто не поверит — аж, от самого Ярополка Святославовича. Ну, того, который жил в первом тысячелетии и являлся старшим сыном Святослава Игоревича. Нагуляла в свое время моя прапра... бабка на стороне, не убереглась от пристального княжеского взгляда. Улестил ухарь, уболтал окаянный, да видать было за что. Со стороны же отца, в длинную череду предков затесался вроде бы мурза. В это не очень верится, все-таки событие аж из шестнадцатого века. Но, по словам отца, это был совершенно безбашенный человечище, лихой рубака и непревзойденный поединщик, что называется, от Бога.
Так или иначе, но ныне я, матери и отцу, а также всем остальным боевым и умелым предкам приношу свою искреннюю благодарность и глубокий поклон за хорошую наследственность. И как следствие, освоение науки побеждать шло без напряжения и ускоренными темпами.
А когда я, даже с утяжелителем, превзошел наставника по всем статьям и учить ему меня больше стало нечему, варнак, наконец, соизволил изложить свои планы касаемо моей дальнейшей жизни.
Рано утром он покопался за притолокой и осторожно извлек оттуда старую потертую тряпку пергамента. Махнул рукой, приказывая присаживаться, и разложил листок на столе. Это была карта. Причем карта в лучших традициях средневековья — с отмывкой и разными монстрами на краях. Дорогая вещь. Судя по ветхому виду, раритет мог передаваться чуть ли не по наследству.
На листе был представлен кусок континента слева ограниченный морем и сверху горным хребтом. По центру протекала река — она имела название Ола и четкой линией указана дорога. Тракт сначала шел с востока на запад вдоль реки, затем поворачивал на юг.
Биун несколько минут с напряженным вниманием следил за моей реакцией и когда понял, что я правильно представляю себе предназначение изображения на грязной тряпке, стал сам внимательно рассматривать карту, пытаясь въехать в ситуацию на листе. Позже я узнал, что его самого разбираться в картах научил штурман корабля. По молодости лет, был такой грех, он плавал с командой ватажников на восток до самого устья.
Наконец, мой учитель глубоко вздохнул, заскорузлым пальцем развернул шедевр картографического искусства на девяносто градусов и начал рассказ:
— Золотые россыпи и право чеканить золотую монету имеет только Синегорье. — Палец варнака провел линию вдоль северного хребта, а его каркающий голос с хрипотцой, сообщил.
— Сорок лет назад, в результате последней войны, король Логвуда Тесрен подтвердил это право своей подписью в мирном договоре на вечные времена. — Биун посмотрел мне в глаза с целью подчеркнуть важность этой информации и продолжил. — Серебряные рудники и право чеканить серебряную монету имеет Адерабад, — палец постучал по южному концу пергамента. Затем варнак обвел своей мануальной универсальной указкой территорию в центре и сказал. — Логвуд не имеет ничего, но очень хочет иметь все. — Криво усмехнулся, бросил на меня косой взгляд и выдавил, — и он тоже чеканит свою золотую и серебряную монету.
После чего на минуту замолчал, подумал и выдал:
— Главные и очень богатые золотые россыпи Синегорья находятся на реке Клея, — и ткнул в правый верхний угол карты. — Дальше на восход есть город — Синие камни. Это столица Синегорья. Там хранится казна и чеканят монету. Между рекой Клея и последней пограничной крепостью Ламс, — и палец Биуна указал на нарисованный домик на развилке дорог, — есть еще несколько речек с золотом. Основная из них Ула с притоками. Сейчас мы стоим на одном из закатных притоков реки. Вот здесь, — и его указующий перст постучал по карте. — Золота на притоках немного, но если знать места, то, — и варнак снова криво усмехнулся, — можно намыть один-другой кожаный мешок. Этим делом занимаются бремы. В Синегорье они вне закона. Летучие отряды воинов Синегорья охотятся на них, как на диких зверей, поймав, сажают на колья и обязательно пытают перед смертью. — Биун на мгновение отвернулся, тяжело вздохнул и признался.
— Я был бремом, — затем, поковыряв ногтем царапину на столе, продолжил, — король Логвуда за глаза поддерживает бремов, хотя в глаза и на словах называет преступниками. Основное место, где бремы могут с выгодой продать золотой песок, это Логвуд. Еще большую цену золото имеет в Адерабаде, но добраться туда, уж совсем трудно. — Биун надолго замолчал, явно решая для себя дилемму, сообщать мне дополнительную информацию или нет.
