Я знаю - ты врёшь!

— Спасибо. Я дома мылся.

— А... ну, хорошо... я просто подумала — вдруг Вам надо, — и да, прекрасно знаю, что не все придерживаются моего правила. Даже мою единственную подружку, оставшуюся в родном городке, простая просьба вымыть руки выводила из себя. И уж тем более с этим парнем настаивать я не собиралась. — Тогда может сразу к делу? — предложила я, решив, что сразу после ухода этого "чудо-мастера" все протру влажными салфетками с антисептиком.

Я присела на краешек кровати, не собираясь оставлять незнакомого типа один на один с моим добром — пусть и воровать-то у меня особо нечего. А он чуть дернул уголком рта и сморщил нос — не нравится ему что ли мой старенький системный блок, приютившийся на полу возле журнального столика? Хотя он на него и не смотрел вроде, но все равно согласно кивнул. А затем вдруг придвинулся ближе и положил горячую узкую ладонь на мое колено, заставив подскочить и без того неровный пульс раза в два, не меньше. Еще со школы до жути боюсь маньяков. Хотя с чем этот страх связан понять не могу — не один маньяк на моем жизненном пути не встречался... до этого момента.

— Ты чего? — голос почему-то осип и я, поспешно откашлявшись, добавила жалобно: — Комп чини, — кивнув в сторону старой железяки — почему-то казалось, что точное определение цели поможет наставить незнакомца на путь истинный.

Вот только помогло ли?

На компьютер парень уставился с замешательством. Словно бы вместо обычной старенькой коробки системного блока вдруг увидел перед собой непонятную инопланетную штуковину. Глаза его чуть сузились, странным образом сделав его лицо еще более притягательным, брови нахмурились, заодно сморщив и лоб...

— Чинить? — переспросил он заторможено, но, что ценно, руку с моего колена убрал.

— Ну да, чинить, — согласилась я быть может с преждевременным облегчением. По-хорошему, неплохо бы было его выгнать прямо сейчас... но это, наверное, выглядело бы глупо. Многие люди боятся выглядеть глупо. Хотя насмешки со стороны Королькова, которому этот странный, все еще безымянный парень наверняка расскажет, если я вот сейчас возьму и попрошу его уйти, да еще и поскорее, ничто по сравнению, скажем, с сохраненной жизнью, если этот парень все таки маньяк... Как вообще эти маньяки выглядят? Чем они от обычных людей отличаются? На курсах ведь вроде рассказывали что-то такое... — Не грузит...

Компьютерщик наградил меня долгим задумчивым взглядом и, в конце концов, отодвинувшись на свое прежнее место, уже с бОльшим интересом взглянул на компьютер.

Так, пока он отвлекся, надо немедленно позвонить Королькову и убедиться, что этого типа прислал именно он! И плевать на имущество — пусть уж забирает мое единственное приличное платье и, на случай, если он фетишист, трусов мне тоже не так уж и жаль.

— Хотите чаю? — в порыве выбраться из комнаты, я решила проявить гостеприимство и даже попыталась дружелюбно улыбнуться. Вышло, наверно, не очень.

— Аа... ну... Лучше кофе... с коньяком.

Фу, алкоголик.

Но я согласно кивнула, хотя коньяк в этой квартире отродясь не водился, и выскочила из комнаты, пока гость не передумал.

Все таки я трусиха.

Правда уже на кухне страхи мои подулеглись, да и вообще показались несусветной глупостью. Напридумывала себе... Впрочем, Королькову я звонить не передумала. Но не успела.

Едва я коснулась телефона, тот разразился барабанной дробью, целеустремленно долбящей по моим и без того растревоженным нервам. Конечно, другого времени для звонка Аринка найти не могла — небось топает с работы домой и ей скучно стало.

Подавив желание просто скинуть вызов — Арина за подобный жест потом весь мозг вынесет, я все же ответила на звонок.

— Привет.

— Ты чего шепчешь?! Мне ж не слышно... ничего. Машины шумят.

— У меня маньяк в квартире, — не сдержалась я, в глубине души надеясь, что Аришка сейчас даст дельный совет как с этим маньяком поступить. Но та, вместо того, чтобы спасти меня силой своей гениальной мысли, спросила какую-то ерунду:

— Симпатичный?

— Ну да, красивый... — правдиво ответила я, несмело выглянув в коридор, чтобы убедиться, что парень меня не слышит. — Даже очень.

— Так мне перезвонить попозже?

— В смысле?

Аринка тяжело вздохнула.

— Ну, он сексуальный, маньяк-то твой?

— Не знаю. Просто ведет себя несколько странно.

— Да ты и сама-то... И что он делает?

— Чинит мой компьютер, — ответила я, сама прекрасно понимая насколько глупо это прозвучало в отношении маньяка.

— Если ты имеешь ввиду то корыто, которое собрал тебе Сашка Петельников на первом курсе института, то действительно странно — я бы на месте твоего маньяка, этот "компьютер" сразу выбросила и занялась более интересными вещами, — Аринка противно хихикнула, но тут же разразилась потоком не самых приличных слов, адресованных какому-то несчастному, посмевшему, видимо, неловко задеть Ее Высочество Арину I, после чего в трубке раздалось мрачное: — Я перезвоню, — и подружка прервала связь.

Наступила тишина, под влиянием ситуации, показавшаяся мне давящей.

— У таких как я воображение явно должно быть попроще... — пробормотала я себе под нос. И, потоптавшись возле плиты, все таки поставила чайник греться — пусть коньяка у меня нет, но кофе-то где-то был.

Кофе не находился. И это почему-то ужасно раздражало, почти до слез. И я, наверное, всерьез разревелась бы по такому пустячному поводу, если б только в доме не было посторонних. Уфф, скорей бы он ушел.

Я б и вовсе никого не пускала в квартиру — глупо, но ведь даже собственных учеников побаиваюсь, не девочек, конечно, но никогда не знаешь, что придет в голову здоровенному парню, якобы желающему подтянуть английский язык. Раньше вот не так страшно было — все таки знание, что Юлька обретается в соседней комнате действовало весьма успокаивающе. А теперь... теперь деньги нужны еще больше. Потому что в универ меня взяли только на полставки, а за квартиру платить в 2 раза больше и, если быть честной, то мне это не по карману. Надо или соседку искать или комнатку какую-нибудь вместо квартиры... и срочно!

Некстати вспомнилось, что Корольков предлагал переехать к нему... не запросто так, конечно.

Противно.

Но все таки на предложение прислать ко мне знакомого компьютерщика согласилась. Надеюсь, Корольков понимает, что меня это ни к чему не обязывает...

В списке контактов Корольков отыскался быстро — список был до обидного короткий: Аринка, Бабушка, д. Федя, Егор, т. Вера и этот вот Т. Корольков, с которым я познакомилась в университете всего-то 3 недели назад. Звонить ему не хотелось, но чайник вот-вот закипит и надо будет звать... чинильщика на кухню.

— Да? — радости от моего звонка в голосе Королькова что-то не наблюдалось. Уж скорее раздражение или даже злость, что его отвлекают от важного дела. Ну да, на заднем фоне женский голос — надеюсь только, это не какая-нибудь студентка, а то прям чувствую себя соучастницей в разврате учащихся.

— Здравствуй, Тимофей...

— А-а, Авелина Марковна, — а голос-то как изменился, прям мёд источает... ядовитый. Да и все равно у меня на него аллергия. — Привет-привет. Соскучилась?

И что на это ответить? — "Нет, я сугубо по делу"? Обидется ведь, а он и так не в духе. Кто, интересно, сумел его так разозлить?

Чуть поколебавшись, решила притвориться глуховатой и пропустить вопрос Королькова мимо ушей. И раз уж он ко мне по имени-отчеству...

— Тимофей Викторович, я по поводу компьютерщика, которого Вы обещали мне подыскать...

Корольков тяжело вздохнул. Я почти наяву увидела как он устало потер переносицу и мне мгновенно стало стыдно за то, что пристаю к человеку со своими проблемами, да еще и в пятницу вечером.

— Если ты занят... — начала я.

— Да не так чтобы очень. Не кипешись, — уже более нормальным голосом оборвал он и куда-то в сторону добавил: — А ты сядь в угол и не дергайся. Я с тобой еще не закончил.

Все-таки Корольков определенно зол. Не на меня. Но мне искренне жаль его неведомую "жертву".

— Тимофей, надеюсь у тебя там не студентка? — все же задала я неудобный вопрос, не имея понятия что делать, если все таки — да, у Королькова там студентка. В полицию звонить? Вообще глупость какая-то. Вряд ли он ее там насилует... или все-таки? Что я в сущности про этого Королькова знаю? Если хорошенько разобраться, то — ничего. Ну, кроме того, что он довольно симпатичный, чтобы девушки обращали на него внимание, в том числе и я, достаточно мерзкохарактерный, чтобы я никогда не связалась с ним чем-то большим, чем просто приятельскими отношениями, и наконец, то что он достаточно умный (или просто хорошо образованный?) и преподает какую-то экономическую лабуду в университете.

— Не волнуйся. Эта маленькая пакость не стоит твоего беспокойства... Так что там с компьютерщиком?

— Ну, ты обещал подыскать парня, который посмотрит мой комп...

— И я нашел. Только Миха сказал, что вряд ли сможет заскочить к тебе сегодня. Уж извини.

— А как он выглядит? — почти прошептала я, прижимая телефон ближе к уху и невольно отступая за холодильник.

— Кто?

— Ну, Миха твой...

— Как педик, — с отвращением сознался Корольков.

— А поточнее... немного?

— Смазливый манекен голубоватой наружности... И, кстати, любит косить под французика — предпочитает чтобы его Мишелем называли.

Ну и что? Мишель — хорошее имя. А Корольков просто напросто гомофоб.

— В общем, педик.

И довольно грубый.

— Ты же преподаватель и не должен так выражаться!

— Меня никто не слышит, — индифферентно заметил Корольков, небось еще и постную мину скорчил.

— А-а..

— А Пакость не в счет.

— Все равно ты должен быть более лояльным, дабы нести свет и добро в неокрепшие умы подрастающего поколения.

— Слушай, Авелина... Марковна, ты что там куришь? — ласково поинтересовался коллега. И я всерьез собралась обидеться, но в моей спальне что-то брякнуло-бумкнуло и я вспомнила о целе звонка.

— Какого цвета у него глаза? — нервно поинтересовалась я.

— У кого? — судя по голосу, Корольков еще больше укрепился в мысли, что я здесь что-то курю. И вероятней всего, будь я на его месте, решила бы точно также. Но сейчас мне было не до логических умозаключений:

— У педика твоего!!!

— Во-первых, он не мой. Во-вторых, откуда мне знать? Из каких, по-твоему, соображений я должен был разглядывать его глаза? Села на место.

— Э-э... — опешила я, но сообразив, что последняя фраза Королькова относилась не ко мне, продолжила допрос: — Ну, а волосы-то хотя бы какого цвета?

В мобильнике что-то заскрипело — наверно, зубы Королькова.

— Рост средний, тощеватый, волосы светлые, морда смазливая. Что тебе еще надо?

— Ничего. Просто тут пришел какой-то... чинит мой компьютер, а я боюсь... вот и решила проверить.

— Молодец! — прозвучало как "Дура!": — Проверила? А теперь "пока", мне тут еще надо кое-кому руки-ноги выдернуть.

И он отключился, оставив меня наедине с закипевшим чайником. Господи, вот так столкнешься с настоящим маньяком, а никто и не поверит...

Кофе так и не нашелся. Ну и ладно.

Достав с полочки веселенькие кружки с Винни-Пухом и Тигрулей, бросила в них по чайному пакетику и залила кипятком. Придумал тоже — кофе с коньяком... Пусть довольствуется тем, что есть.

— Я кончил, — раздалось у меня за спиной, заставив нервно дернуться.

— Рада за тебя, — пробурчала я себе под нос, хватая тряпку, чтобы вытереть со стола чайную лужицу. — Грамотей...

— Что?

— Очень рада, говорю, — бросила тряпку в раковину и, наконец, посмотрела на компьютерщика. Действительно, рост средний, тощеватый, волосы светлые, морда смазливая. Значит, все таки он.

Чувствуя как на душе теплеет, а настроение поднимается, я выгребла на стол все имеющиеся в доме печеньки-конфетки, и кивком пригласила Михаила, то есть Мишеля за стол.

— Ну, и как? Работает?

— Вообще, я бы этот хлам на помойку уже вынес. Но, да, пока работает.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, соображая сколько должна ему за работу — что-то Корольков про это ничего не сказал.

— На здоровье, — кивнул Мишель и хлебнул чай из кружки. А ведь я ему разбавлять не стала — мало ли человек горяченькое любит.

Оказалось не любит.

— Аф... аа..аа.. — зашипел этот несчастный.

Пришлось мне вновь вскакивать и бежать за тряпкой.

— Господи, прости, прости, — металась я между столом и Мишелем, пытаясь сообразить кому из них больше нужна помощь.

— Причем здесь Господи? У меня прощения попросить не хочешь? — простонал этот тип, жмурясь.

— Прости, Миша... — послушно произнесла я, пытаясь отмахнуться от угрызений совести. И смиренно добавила: — Можно я буду звать тебя Мишей?

— Нельзя! — Мишель ладонями вытер выступившие на глазах слезы.

— Михаилом? — не раскрывать же, что Корольков все мне про него разболтал.

— Нет! И вообще, — он обиженно глянул на расположившиеся над кухонным столом большие прямоугольные часы, которые равнодушно показывали начало восьмого, — мне уже пора.

Сердито пыхтя, явно с целью разбудить мою и так недремлющую совесть, компьютерщик направился в прихожую. Также пыхтя обулся, натянул куртку, взялся за дверную ручку... и я испугалась, что вот он сейчас уйдет, а я даже не заплатила ему и вообще, он мою развалюшку починил, а я его получается обидела.

— Подожди, а как же деньги?

— Ах, да.

Я с готовностью уставилась на Мишеля, ожидая когда он озвучит тариф, но тот сунул руку в карман и, достав несколько сотенных купюр, сунул обалдевшей мне в руки.

— Вот. Но я разочарован.

И ушел, оставив меня офигивать в одиночестве.

И как это понимать? И в каком смысле разочарован?

Бежать я за ним, конечно, не стала — деньги верну через Королькова, заодно пусть он и разбирается, чем этот ненормальный недоволен остался.

Кое-как приглушив стенания совести, села за стол и выпила две чашки чая. С конфетами. Но на душе все равно было неуютно... словно что-то не так сделала, упустила что-то.

Убрав со стола, послонялась по квартире — три раза проверив заперла ли дверь, и в конце концов, приземлилась возле компа. Тот послушно загрузился с первого раза и уставился на меня неестественного синими глазами, расположившегося на экране волка.

Бабушке что ли позвонить? Не так и поздно еще — начало десятого только.

Вздохнув, подтянула к себе мобильник, но тот, испугавшись насилия с моей стороны, зазвонил сам. И вот уж кого я не ожидала услышать сегодня, так это Егора — думала братишка двоюродный где-нибудь развлекается с такими же подрастающими оболтусами, как он сам.

— Ты жива? — вместо приветствия поинтересовался Егор.

— А у тебя есть основания думать иначе? — уточнила я.

— Ворчишь, значит жива, — хмыкнул мелкий.

— Я не ворчу.

— Ворчишь. Как тебя только ученики терпят, — фыркнул Егор.

— Кстати, кого ты там на шесть часов записывал? Он так и не пришел, — вдруг вспомнила я о так и неявившемся ученике.

— А! Да и черт с ним! Все равно он мне не понравился — педик какой-то!