Дертский цикл. Истории. Первая летняя ночь

— Женщины вообще не бывают старыми, — хохотнул Карл, галантно усаживая гостью на стул с мягкой спинкой. — Во всяком случае, если верить им самим. А уж эльфийки и подавно всегда молоды.

— Где вы нахватались таких дешёвых фразочек, мсье Бланфельд? — Елена прищурилась. Даже по людским меркам она не казалась юной — зрелая женщина между тридцатью и сорока годами. Большинство взрослых эльфов выглядят так с точки зрения людей. Лишь тот, кто знает, куда смотреть, найдёт приметы истинного возраста. Некогда карие глаза Елены с каждым годом всё больше бледнели, выдавая приближающуюся старость.

— Читаю много глупых книг, — повинился Карл, возвращаясь за стол. — Парочку подарю вам на прощание. Сможете оценить. — Он вздохнул. — Боюсь, болтать о прошлом у нас нет времени. Я подумал о том, что за годы с нашего расставания вы едва ли изменились, мадам. А значит, я могу считать, что всё ещё хорошо вас знаю. Впереди тяжёлая битва, и я желаю, чтобы оба наших корабля её пережили. Мы можем помочь друг другу, если загодя обсудим действия — не в рамках общего плана, с глазу на глаз. Всё равно адмирал даст вам свободу действий, это мне уже известно.

— Безусловно. — Елена наклонилась вперёд, облокотилась о стол и сложила ладони в чёрных перчатках из тончайшей кожи. — Ты можешь рассчитывать на меня, Карл. — Когда начнётся совещание с участием адмирала, она вновь перейдёт на "вы" со своим бывшим подчинённым. Однако не сейчас. — Но у всего есть цена, как говорила одна моя знакомая богиня. Если мы оба переживём сражение — ты выслушаешь все байки, которые я тебе пожелаю рассказать....

* * *

Сгущались сумерки, переходя в первую летнюю ночь этого года. Но порт Новая Надежда, столица Морской Республики Эльварт, не думал засыпать. Кажется, людей на улицах сделалось даже больше. Перед Еленой важно шагал фонарщик — в чёрном плаще, круглой шляпе с полями, с длинным шестом в руках. Этим шестом он ловко отпирал газовые фонари, зажигал их от маленького огонька, запирал снова. Капитан могла бы его обогнать, но специально не торопилась. Прохожие посматривали на женщину с интересом — вовсе не потому, что она была эльфийкой. Эльварт веками дружески соседствовал с княжеством Корнат, эльфов здесь видели куда чаще, чем в любой иной части света. Однако горожане привыкли к корнатским эльфам — светлокожим и светловолосым. Елена с её смуглой кожей, кудрявыми чёрными волосами и сравнительно короткими ушами заметно от них отличалась.

Забавно было гулять по городу, который моложе тебя. Конечно, Новую Надежду строили не на пустом месте, был здесь городок и до Всесожжения, но что от него осталось? Даже название помнят лишь архивариусы в пыльных библиотеках. Зато порт мог похвастаться прямыми широкими улицами и с умом размещёнными зданиями ратуши, адмиралтейства, прочих учреждений. Карта города напоминала разлинованную тетрадь, где улицы пересекались под прямим углами или шли параллельно друг другу. Заплутать в них сложно было даже ребёнку.

Миновав храм Единого Творца, над дверьми которого вместо газовых фонарей золотым светом сияли магические лампы, Елена вышла на площадь Первого Штатгальтера. Задержалась ненадолго, чтобы полюбоваться статуей в центре площади. Основательница Республики стояла на высоком постаменте, держа в правой руке подзорную трубу, уперев левую в бедро. Монумент нравился Елене, хотя ему, отлитому из бронзы, не хватало красок. Эльфийка ещё помнила ярко-синие глаза на болезненно бледном лице. Ей всегда казалось, что в глубине этих глаз тлеет безумная искорка — но это безумие так никогда и не вышло наружу. Первого штатгальтера помнили за трудолюбие, бескорыстие, ум и искреннюю заботу о народе. Мало кто из правителей мог похвастаться таким набором качеств. Однако Елена знала — та женщина однажды сломалась, и собрала свою душу вновь из мелких осколков. Кое-где остались зияющие дыры.

С площади путь капитана лежал на проспект Триумфа, вдоль которого цвели знаменитые эльвартские яблони, оттуда — на уютную сонную улочку, где наконец-то Елена ощутила наступление ночи. Фонари здесь тоже горели, однако пешеходов практически не было. Окна домов светились жёлтым, до чуткого слуха эльфийки доносились приглушённые голоса, звон посуды, плеск воды.

Остановившись у нужной двери, она постучала дверным молотком о бронзовую дощечку. Наверное, хозяин заметил её в окно, поскольку открыл сам.

— Коммодор. — Елена коснулась груди ладонью и склонила голову. — Добрый вечер.

— Елена, ну брось ты, — фыркнул Карл, беря женщину за руку и приглашая в дом. — Я сейчас не на службе. К тому же ты всегда будешь старше меня, сколько бы званий мне не присвоили. Идём.

Эльфийка не стала разуваться, только пошаркал подошвами сапог о коврик возле порога. Вместе с Карлом они поднялись по лестнице на второй этаж. Непривычное ощущение — когда ступени не качаются под ногами. Елена когда-то потратила полвека, чтобы научиться свободно переходить от шаткой моряцкой походке к женственной, от бедра. Насколько она знала, ни один моряк-человек подобного не умел.

Детская была обустроена богато. Тёплые ковры не только на полу, но и на стенах, целые шеренги игрушек, пуфики и подушки в углах, магическая лампа в оплётке из бронзы. Нянюшка держала завёрнутого в розовое одеяльце ребёнка на коленях, тихонько напевая ему колыбельную.

— Августа сейчас в церкви, вернётся к ужину, — объяснил хозяин дома. — Познакомлю вас наконец.

— А ревновать не будет? — спросила Елена, не отрывая взгляда от ребёнка. — Скажет — водит муж домой всяких эльфиек...

— Ты придёшь и уйдёшь, а на ней я женился. — Карл пожал плечами. — Не волнуйся, у нас в семье всё хорошо. Августа мне доверяет.

— Угу. — Елена не стала высказывать сомнения, вертевшиеся у неё на языке. В конце концов, у эльфов свои представления о семье и верности, человеческих отношений им до конца не понять. — Так ты не передумал? Насчёт своей просьбы?

— Нет, даже не надейся. — Мужчина усмехнулся. — Раз уж ты не разрешила дать дочери твоё имя, так хоть стань её сестрой-свидетелем. Церемония посвящения будет послезавтра, в главном храме, надолго не задержишься.

— Что ж. — Эльфийка вздохнула. А потом улыбнулась. — Всё-таки сделаешь меня членом своей семьи, значит...

* * *

Сгущались сумерки, переходя в первую летнюю ночь этого года. Чёрный стальной борт эскадренного броненосца нависал над пристанью подобно крепостной стене. Электрические прожектора светили вниз, выхватывая из темноты бетонный язык причала. У спущенного трапа выстроились фалрепные в парадных мундирах и белых перчатках, словно на борту планировался праздник. Молоденький лейтенант в новомодной фуражке с блестящим козырьком салютовал Елене:

— Капитан Вискарра!

— Добрый вечер, — кивнула ему женщина.

— Вы успели, — только и сказал молодой офицер.

Вдвоём они поднялись на палубу, нырнули в одну из дверей надстройки. Елене стоило больших трудов не кривиться. Броненосец давил на все её чувства разом. Пахло металлом и смазкой, порохом и потом, гарью, угольной пылью. Что-то грохотало и гремело в стальных недрах, хотя котлы паровых машин должны были сейчас быть погашены. Тесные коридоры привели их в просторную, хорошо освещённую жилую каюту, где на широкой кровати лежал седой старик. Тело его ссохлось как щепка, редкие волосы побелели, щёки запали. Даже шрам от сабельного удара потерялся среди морщин. Но глаза были прежними. Такими же, как во все прошлые встречи — живыми, упрямыми, цвета яркой летней зелени.

— Здравствуй. Рад тебя видеть, — надтреснутым голосом произнёс мужчина.

— Здравствуй, Карл. — Елена присела на стул рядом с кроватью. Она не стала называть его "адмиралом", хотя мундир с золотыми погонами висел сейчас на стене, на самом видном месте. — Я думала, ты пригласишь меня домой. Почему ты здесь?

— Знаешь, как ни верти, а море и семья не совместимы, — тихо, будто не в ответ на её слова, проговорил мужчина. — Человеку всегда приходится выбирать между ними. Я выбрал море. Если уж дело идёт к концу, моё место тут. — Бледные губы скривились в гримасе, слабо похожей на улыбку. — Ловко я, а? Они не успели списать меня на берег, так что имею полное право тут оставаться...

Елена сняла перчатку и осторожно взяла Карла за руку. Лицо мужчины чуть расслабилось.

— Ты часть моря, Елена, — почти прошептал он. — Такая же, как ветер и пена на волнах. Я пришёл в море, потому что там были ветер, волны и ты. Теперь уж чего скрывать.

— Я не вечная, Карл, — напомнила женщина. — Мне уже семь сотен лет, эльфы редко живут дольше. Я думаю, ты и моргнуть не успеешь, как мы встретимся. Тогда я тебе расскажу все свои истории. Их столько скопилось...

— А сейчас... — Карл сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Сейчас расскажешь что-нибудь? Чего я не слышал?

— Конечно. — Капитан сжала пальцы мужчины чуть сильнее. — Слушай же...

...Уже светало, когда Елена сошла на пристань. В руке она сжимала маленькую коробочку, обшитую бархатом. Прощальный подарок, переданный адъютантом у трапа. Карл просил не открывать его на борту. Женщина добросовестно отошла подальше, прежде чем поднять крышечку. На шёлковой подложке лежала серебряная брошь в форме цветка вишни. Елена нахмурилась. Брошь казалась знакомой. Она носила похожие, обычно крепя к жилетке слева. Миг спустя до эльфийки дошло. Это и была её брошь. Елена не досчиталась её годы назад. Сразу после того, как Карл ушёл с её корабля в эльвартский флот. Женщина тихонько рассмеялась, пряча коробочку в карман бриджей...

* * *

Сгущались сумерки, переходя в первую летнюю ночь этого года. Несмотря на ясное небо, дул сильный северный ветер, так что стоящий на рейде паровой сторожевик то и дело кренился под натиском волн, натягивая якорные канаты. Облокотившись о перила открытого мостика, Елена наблюдала, как на палубу возле носовой установки стомиллиметрового орудия взбирается молодой человек в синем флотском мундире. Качка была изрядная, так что ему помогали матросы сторожевика и гребцы шлюпки, в которой он прибыл. Втащив на борт рундук, юноша спросил о чём-то дежурного мичмана. Тот указал на мостик. Юноша кивнул и заспешил туда, оставив рундук на попечение матросов. Когда он взбегал по трапу, ударил порыв ветра, и сторожевик накренился особенно сильно. Что-то всколыхнулось в памяти эльфийки, и она, даже не подумав, почти рефлекторно дёрнулась вперёд, протягивая руку. Однако помощь не потребовалась. Юноша ухватился за перильца, придержал чуть не слетевшую с головы фуражку. Шмыгнув носом, взошёл на мостик. Вытянулся в струнку перед капитаном, браво отсалютовал. Елена вместо ответного салюта улыбнулась ему. Она знала эти упрямые, живые глаза ярко-зелёного цвета.

Конец.