Драконоборец. Глава 16

Когда путники расседлали лошадей и уселись на каменном полу у относительно сухой стены, Алисон посчитала, что сейчас самое время расспросить Орси.

— Я все время думаю про королевский меч... — как будто рассуждая про себя, произнесла она. — Так странно, что тролли смогли украсть его в единственный момент, когда он находился в городе! Как ни крути, но выкрасть меч у ювелира было куда проще, чем пробраться во дворец.

Ричарду, знавшему об их уговоре, показалось, что Алисон слишком резко берет быка за рога, но Гильом ничего не заподозрил.

— Это верно, — согласился он. — Большую часть времени Эдвард держал меч при себе. Даже когда он спал, меч находился в королевской спальне, а охрана во дворце надёжная. Я тоже много размышлял об этой краже. И все это кажется мне крайне подозрительным. Камень из рукоятки выпал в тот момент, когда мы фехтовали с Эдвардом, так что я сам вызвался отнести меч мастеру. Так что, выходит, о том, что меч у ювелира, знали только я, Эдвард, сам ювелир и его подмастерья. Ну ещё, наверное, Ее величество. Видимо, ювелир кому-нибудь похвастался, что чинит королевский меч... Или кто-нибудь из его помощников начал болтать об этом в городе. Неплохо будет после возвращения в столицу выяснить, у кого именно такой длинный язык! — Гильом со значением посмотрел на Ричарда, как будто говоря — "Займитесь этим, Эйсли. Вы же знаете, что сам я не смогу".

— Я тоже знал, — внезапно сказал Патрик. — Вы рассказывали мне о том, что Эдварду пора бы отучиться принимать удар на гарду. Это, мол, дурацкая привычка. Ладно ещё камень выпал, а если бы это был реальный бой, и противник бы оказался тяжелее и сильнее?

— Да, действительно, — вспомнил Гильом. — Но ты не в счёт. А ювелиру, по-хорошему, следовало бы вообще закрыть мастерскую на время работы над мечом. Неудивительно, что о мече узнали посторонние, когда у него в мастерской — такой проходной двор. На первом этаже приемная для посетителей и лавка, в которой он выставляет новые изделия, на втором — мастерская, на третьем — жилые комнаты... И внутри всегда целая толпа народа.

— Да-а... — протянул Патрик — Помните, как вы послали меня отнести ему кинжал, который он пытался вам продать?

— Помню, — кивнул Гильом. И пояснил для Ричарда и Алисон — Наш королевский ювелир — отличный мастер, но прилипчивый, как банный лист. Каждый раз, когда я бываю у него, он непременно норовит всучить мне половину мастерской. Цепочки, перстни, парные застёжки для плаща — можно подумать, что мне больше делать нечего, кроме как обвешиваться драгоценными камнями! Я ему говорю — спасибо, но я не ношу колец, они мешают фехтовать. А застёжка для плаща не должна стоить, как боевой конь. Если ты не придворный щеголь, который таскает плащ только для красоты, то фибулы часто теряются. И украшения мне тоже не нужны, у меня нет жены, чтобы их ей дарить. А он не отстаёт, — Гильом состроил вдохновенное лицо, как у торговца, который разыгрывает восхищение своим товаром, и передразнил — "Тогда взгляните на кинжалы, сэр! Вот — рукоятки с золотой насечкой, ножны с желтыми топазами... Такому рыцарю, как вы, нужен по-настоящему красивый нож!". Я ему говорю — мой старый нож, по крайней мере, сделан из хорошей стали, и он меня никогда не подводил, а от ваших игрушек никакого толку. Тут он даже оскорбился. Говорит — возьмите любой мой кинжал бесплатно и опробуйте. Если понравится, заплатите, а нет — то можете вернуть! Ну, я и прихватил один кинжал — просто чтобы от него отвязаться. А на следующий день послал его обратно с Патриком.

— Значит, этот ваш ювелир, по крайней мере, верит, что его товар хорош. Не самое плохое качество для мастера, — заметил Ричард, думая про Олафа. Тот тоже всегда приходил в негодование, если кто-нибудь сомневался в качестве его изделий.

Гильом насмешливо осклабился.

— Как бы не так. Уверен, что этот хитрец просто надеялся, что я забуду про этот кинжал, а он потом сможет при случае сказать — "я рад, что нож вас не разочаровал!", и мне придётся раскошелиться. Рукоять у того кинжала в самом деле сделана отлично, зато лезвие — только в зубах поковыряться. А вам, Ричард, очень повезло, что вы с женой такие домоседы. Вы, с вашей наивностью, никогда не смогли бы жить в столице.

Ричард уже собрался ответить в тон Орси — ему было приятно видеть Гильома в хорошем настроении, и не хотелось, чтобы он опять начал раздумывать о ведьме, но тут в их беседу неожиданно вмешался Патрик.

— Подождите, сэр, я вам еще не все сказал... Когда я относил мастеру тот кинжал, то возле его мастерской встретился с троллем. Там как раз напротив — их посольство. А потом мы вместе ждали, пока мастер принимал другого посетителя...

— И что? — резко спросил Гильом.

— Ну и тот тролль стал жаловаться, что все человеческие мастера в подмётки не годятся тем, что в Нижнем мире. Сказал, что у посла порвалась парадная цепь с самоцветами, которую он хочет надеть на прием у короля, а хорошего мастера из троллей в таком городе, как этот, не найдешь, и теперь придется отдать цепь в починку человеческому ювелиру. А тот обязательно испортит древнюю работу... — Патрик замолчал.

— Да что ты мямлишь? — холодно сказал Гильом. — Хочешь о чем-то рассказать — так говори!

— Ну и... Простите, сэр, я просто не подумал... Мне стало обидно, что он в таком тоне отзывается о наших мастерах, и я сказал ему, что это лучший ювелир в столице, и что даже король Эдвард доверил ему чинить свой меч. А раз наш мастер достаточно хорош для короля, то и для тролльего посла сойдёт.

Гильом в сердцах ударил себя по колену кулаком.

— Вот оно что!.. Значит, тролли искали способ выкрасть меч, а ты им помог. Ну и болван!..

Патрик выглядел таким несчастным, что казалось — он сейчас заплачет.

— Но я же не знал, что они собираются его украсть...

— Вот и болтал бы поменьше. Я тебя, между прочим, посылал отдать кинжал и сразу же вернуться, а не чесать языком.

— Да что вы на него набросились? — мрачно сказал Филипп. — Что он такого сделал? Всего-навсего похвалил мастера. Вы сами могли так сказать!

— Я думаю, что они сами разберутся, Фил, — заметил Ричард.

— Да, разберутся они, как же! Патрик ему слова никогда не скажет... От него только и слышно "сейчас, сэр", "конечно, сэр", "простите, сэр"! Но сэру Гильому этого, видимо, мало... он всегда всем недоволен.

— Ну, положим, не всегда... — сказал Гильом. Он смотрел на Филиппа, чуть прищурившись, как будто считал его возмущение чем-то крайне нелепым. Филипп тоже это почувствовал, и это, несомненно, только подлило масла в огонь.

— Тогда почему вы так с ним разговариваете? — зло спросил он. Гильом приподнял бровь.

— Я разговариваю с ним, как с оруженосцем.

— Ничего подобного! Это с сэром Ричардом вы разговариваете, как со своим оруженосцем, хотя он такой же знатный рыцарь, как и вы. А с Патриком вы разговариваете, как с собакой! Да и вообще, вы с самого первого дня ведете себя так, как будто вас назначили командовать этим походом, хотя все совсем наоборот — леди Алисон и сэр Ричард с вами поехали только из жалости, потому что боялись отпустить вас одного со сломанной рукой...

— Филипп, немедленно заткнись, — сердито сказал Ричард. Филипп дернул плечом.

— Как скажете. Я уже все сказал.

На лице Гильома появилась издевательская ухмылка.

— Да уж, сказал ты вполне достаточно... Ты, вообще-то, понимаешь, что, будь ты воином, я вызвал бы тебя на бой за половину того, что ты тут успел наговорить? Но ты — не рыцарь, и не должен отвечать за грубость своей жизнью. Именно поэтому таких наглых щенков, как ты, за невоспитанность, как правильно, колотят палкой. Не смертельно, но зато доходчиво.

Филипп побледнел от ярости.

— Полагаете, мне не хватило "обучения" такого рода? Ошибаетесь. Ваш родственник, сэр Освальд, много лет использовал для донесения своей позиции именно этот инструмент. И вы, как я смотрю, ничуть не лучше. Зря сэр Ричард думает, что вы с Освальдом чем-то отличаетесь...

Гильом молниеносно быстрым жестом дотянулся до оруженосца Ричарда и сгреб его за воротник.

— Послушай, ты... — процедил он. Но что он, собственно, хотел сказать, ни Ричард, ни его попутчики так и не узнали, потому что Филипп, яростно пытаясь освободиться от хватки Гильома, наугад ударил оказавшегося слишком близко к нему рыцаря — и попал кулаком ему в лицо.

Орси вскочил одним слитным движением, вздернув Филиппа на ноги с такой же легкостью, как если бы тот был тряпичной куклой.

— Гильом, нет!.. — закричал Ричард, осознав, что рыцарь сейчас просто вышибет из Фила дух. И никто из них просто не успеет ему в этом помешать.

Гильом отшвырнул Филиппа в сторону, так что оруженосец Ричарда, не удержавшись на ногах, упал на землю. А Орси, развернувшись к спутникам спиной, быстрым яростным шагом дошел до развилки, у которой они сделали привал, свернул в ближайший коридор и скрылся в темноте.

"Ушел..." — не веря собственным глазам, подумал Ричард.

Филипп неловко завозился на земле и медленно поднялся на ноги.

— Ты как, живой? — испуганно спросил у него Патрик.

— Ничего, не рассыплюсь, — мрачно отозвался Фил.

— Ты извинишься, — жёстко сказал Ричард, едва убедившись, что его оруженосец цел.

Филипп тут же набычился, и на его лице возникло хорошо знакомое Ричарду выражение упрямства.

— С какой стати? Он первым на меня набросился...

— А ты первым начал ему грубить. Кроме того, если бы сэр Гильом на самом деле на тебя напал, то он сломал бы тебе нос или выбил пару зубов. Но Гильом всего-навсего встряхнул тебя за шкирку. А вот ты его ударил.

— А как я должен был понять, что он не собирался меня бить? — возмутился Филипп. — Вам со стороны, может, все было отлично видно, но на моем месте вы наверняка бы тоже ему врезали...

— Ну в самом деле, Фил, ну извинись, — несчастным голосом попросил Патрик. — Тебя ведь вообще никто не просил встревать. С чего ты взял, что меня нужно защищать?

— Еще как нужно. Самому-то тебе невдомёк, что твой прекрасный сэр Гильом, со всеми его рассуждениями о палках, дурно с тобой обращается!

— Про палку он сказал тебе. И только потому, что ты ему, действительно, дерзил. Но если из-за этого ты думаешь, что он меня колотит по любому поводу — то ничего подобного! Он меня никогда не бил. Не то что палкой, он мне даже подзатыльника ни разу не отвесил. Хотя, конечно, я себя с ним никогда не вел, как ты. Ну в самом деле, Фил — вот тебе кажется неправильным, как Гильом говорит со мной, а у меня иногда волосы дыбом встают от того, как ты говоришь с сэром Ричардом. Думаешь, что ты сам — такой уж образец для подражания?.. Просто так уж вышло, что сэр Ричард — слишком добрый человек, чтобы из-за чего-нибудь серьезно рассердиться.

Ричард подумал, что он, должно быть, в самом деле слишком добрый человек. Не привыкни Филипп все время поступать по-своему, Ричард, наверное, успел бы вовремя остановить его, когда оруженосец начал задирать Гильома.

— Филипп, на этот раз вопрос серьезный, — сказал он. — Или ты попросишь прощения, или оставишь нас и вернешься домой. Я понимаю, почему ты взбеленился из-за слов Гильома, но в чём-то он прав. Рыцари должны быть учтивы, кроме всего прочего, ещё и потому, что неучтивость всегда может стоить тебе жизни. Будь ты рыцарем, Гильом бы тебя убил за то, что ты ударил его по лицу — и был бы прав перед законом. Но убить тебя для рыцаря вроде Орси бесчестно — ты еще не воин. И поколотить тебя за это он тоже не может — это было бы неуважением ко мне. Я мог бы, но не стану, мне это противно. Так что либо ты попросишь у него прощения, и он тебя простит, либо я отошлю тебя домой. Другого выхода нет.

Филипп несколько секунд молчал. А после этого сказал :

— Ладно. Раз уж нет другого выхода...

— Ну вот и молодец, — со вздохом облечения похвалил Ричард. — Попроси прощения, и я улажу это дело.

— Нет, просить прощения у него я не буду! Все равно я прав. Но, если вы считаете, что ваш Гильом будет считать вопрос закрытым, если вы меня побьете, и я смогу ехать с вами — я согласен. Лучше так, чем извиняться перед родственником Освальда.

— Господи! — взвыл Ричард, чувствуя полнейшую беспомощность. — Ну почему ты такой дурак?!

— Да все вы дураки, — сказала Алисон с досадой. — Одно слово — мужчины... Может, просто подождём, пока Гильом вернётся?

— А что это даст? — не понял Ричард.

— Понятия не имею. Но, по-моему, Гильом ушёл, чтобы чуть-чуть остыть. И вам троим не помешало бы поступить точно так же, — заявила Алисон. — Я думаю, Филипп ударил Орси не нарочно. Ну да, Гильом схватил его за шиворот, он испугался и случайно его стукнул...

— Я не испугался! — возмутился Филипп.

— Ну да, ты взвешенно и трезво решил с ним подраться, — ехидно сказала Алисон. — Лучше уж помолчи... Так вот, я говорю — это вышло случайно. Думаю, Гильом это отлично понял. А если и не понял, то быстро поймет. И незачем устраивать из этого трагедию. С Гильомом я могу поговорить сама, если понадобится. Думаю, мне это будет проще, чем кому-нибудь из вас.

— Спасибо, леди Алисон, но этого не нужно, — возразил Гильом, выйдя из коридора. И, глядя куда-то между Ричардом и Филиппом, сказал — Я приношу вам свои извинения. Тебе, Филипп, и вам, сэр Ричард. Мне не следовало угрожать вашему оруженосцу и, тем более, хватать его за воротник. Это было невежливо. Тем более, что вы оба рискуете собой, чтобы помочь мне в важном деле.

— Перестаньте, — резко сказал Ричард. Он прекрасно понимал, что Гильом никогда бы не повел себя подобным образом, если бы не считал себя практически покойником. Орси, видимо, полагал, что земное тщеславие для человека в его положении уже немного значит и, по-видимому, не хотел тратить последние оставшиеся у него недели — или даже дни — на ссоры с кем-то из попутчиков. — Я понимаю, что вы благодарны нам за помощь, но вы не обязаны разыгрывать святого...

Гильом хмуро усмехнулся.

— Вы не хуже меня знаете, что вина лорда Освальда была доказана. В конце концов, вы сами предъявили ему обвинение. Учитывая, как он обращался со своими слугами, я не особо удивлен, что ваш оруженосец в данном случае повел себя... несдержанно. А в том, что я в итоге получил по роже, виноват прежде всего я сам. Позволил мальчишке себе ударить вместо того, чтобы перехватить его руку — значит, думал в ту минуту чем угодно, но не головой. Выходит, сам дурак. В общем, примите мои извинения — и давайте забудем эту глупость...

Филипп казался совершенно выбитым из колеи. Ричарду даже стало его жаль. Для человека, который не знал о яде, поведение Орси и в самом деле должно было выглядеть необъяснимым.

— И я тоже... — выдавил Филипп. — Я хочу сказать, что я не должен был... Словом, я был неправ, и я прошу прощения, — выпалил он.

— Спасибо, — вежливо сказал Гильом. — Вопрос исчерпан.