| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На мой взгляд, сказать лучше просто нельзя.
И катастрофические последствия не заставили себя ждать!
Если верить Протопресвитеру русской императорской армии протоиерею Георгию Шавельскому, в 1916-м году генерал М.В. Алексеев — Начальник штаба Ставки при царе Николае II, так изливал ему в жилетку свою скорбь-печаль:
« — Ну, как тут воевать? Когда Гинденбург отдает приказание, он знает, что его приказание будет точно исполнено не только командиром, но и каждым унтером. Я же никогда не уверен, что даже командующие армиями исполнят мои приказания…».
Это писТец полярный, товариЧи!
« -…Что делается на фронте — я никогда точно не знаю, ибо все успехи преувеличены, а неудачи либо уменьшены, либо совсем скрыты».
И шо вы думали?
В поисках выхода из создавшегося положения, сей генерал вступил в сговор с другими своим коллегами и либералами из Госдумы и, снёс на хер трёхсотлетний романовский режим.
Но в этот раз, дело было вовсе не в «сидевшем в кабине мудиле»…
А именно «в бобине»!
Поставленной на грань выживания страной после Февральского переворота, управляли все кто угодно — но только не те, кто отвечал за её сохранность. И положение только усугубилось.
В общем, «хотели как лучше, а получилось как всегда». Не царя менять надо было, а…
СИСТЕМУ!!!
Поняв это, уже другая группа генералов-генштабистов, обратилась к куда более решительным товарищам, чем либералы-думцы…
К большевикам!
Возглавлял заговорщиков 2-й генерал-квартирмейстер (военная контрразведка) Главного управления Генерального Штаба генерал-лейтенантом Потапов Н.М.. Входили в неё Начальник военной разведки ГУ ГШ генерал-майор Рябиков, генералы-генштабисты Снесарев, Свечин, Подгурский, Лебедева, Теодори, и…
И конечно же — сидящий в данный момент прямо передо мной Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, назначенный после подавления Корниловского мятежа Командующим Северным фронтом. Вполне возможно и даже вполне вероятно, что это именно через него и его меньшого братца — генералы во главе с Потаповым вышли на верхушку большевиков и, в первую очередь к Ленину.
Обратившиеся к большевикам генералы-генштабисты, предложили помочь тем с организацией переворота, с условием создания взамен в Советской Республике полноценного Генерального Штаба — который обладал бы положенным ему влиянием в политике и экономике и, разумеется — преобладающим влиянием в деле военного строительства и обороны государства…
???
…Не так дело было?
А за каким тогда хреном, дико извиняюсь, царские генералы пошли на службу к большевикам?
На этот вопрос никто из историков, более-менее внятно — так до сих пор и не ответил.
«Из чувства патриотизма»?
Прикалываетесь, что ли?!
Большевики в то время открыто говорили о своём интернационализме, который с патриотизмом стыкуется примерно так же — как кошка «дружит» с собакой. Мало того, кое-кто из большевиков не стеснялся открыто заявлять, что Россия для него — всего лишь «охапка хвороста», для того чтобы зажечь «мировой пожар Мировой социалистической революции»…
А вот белые, те да — патриоты!
Ибо, эти лузеры за «единую и неделимую».
Как бы там не было на самом деле, свою половину договора генералы-генштабисты блестяще выполнили.
И действительно: глядя со стороны на Октябрьскую революцию (переворот, если кому угодно), точнее Октябрьское вооружённое восстание в Петрограде — не перестаёшь удивляться с какой потрясающей чёткостью всё это было проделано…
Здесь чувствуется рука не вышедшего из подполья агитатора или боевика-террориста, а профессионального организатора боевых операций.
А такому в тех «университетах», что прошли во время борьбы с Самодержавием «ленинские гвардейцы», не учат!
Только в Академии генерального штаба.
И Советскую Власть они же помогли отстоять в нелёгкой Гражданской войне. Ну не журналистом же Троцким, Красная Армия была создана — такое даже составители ЕГЭ уже стесняются утверждать.
А вот большевики из так называемой «Ленинской гвардии» в ответку, свою половину договорняка выполнять не спешили… Напротив, после того как убедились что словами Вождя — власть за ними закрепилась «всерьёз и надолго», начали отжимать «союзников» с командных и штабных должностей уровня комбригов-комдивов-комкоров и начальников соответствующих штабов и служб — заменяя их «социально близкими» красными командирами, или так называемыми «краскомами». К началу так называемых «сталинских репрессий», подобно Михаилу Дмитриевичу Бонч-Бруевичу все имеющие высшее военное образование бывшие офицеры Русской Императорской Армии — остались лишь на тех должностях, которые требуют военно-учётной специальности — непосильной имеющим за плечами три класса образования и ускоренные кавалерийские курсы. То есть — военные топографы, медики, военные инженеры, военные железнодорожники и прочая военно-прикладная братия…
1937-1938 годах же, в РККА по большей части шла «подковёрная война» уже между своими — между краскомами, ведущаяся за «место под Солнцем».
Жизнь так уж устроена: синих штанов много, а кресел под них — всегда не хватает!
А настрочить «сигнал» в НКВД — где точно такие же «грамотеи» и, начального образования достаточно.
Вот поэтому и был создан у нас мало-мальский нормальный Генеральный Штаб — только к середине, или даже к концу Великой Отечественной войны… И что-то глядя на последние события в моём настоящем, мнится мне — что после её окончания, «всё вернулось на круги своя».
Вот такая вот фигня, малыш…
* * *
Пока вспоминал да бесился от осознания упущенных страной возможностей, глаза у «Отца Красной Армии» стали нормальными и он недоверчиво вопросил:
— Так Вы хотите, Иосиф Виссарионович, перестроить Генеральный штаб по прусскому образцу?
Слегка хохотнув, ответил «по-одесски»:
— А Вы разве не хотите, Михаил Дмитриевич?
Растерянно:
— Хочу, но… А не поздновато ли? Перед самой войной?
С изрядным стэбом:
— А Вы считаете, что перестраиваться уже во время войны — будет в самый раз? Я с Вами категорически не согласен, товарищ маршал СССР!
— Но не помешает ли это мероприятие подготовке Красной Армии к…
— К собственному разгрому в скорой войне с Германией? Конечно, помешает — ради этого, мы с вами всё это и затеваем. А Вы думали для чего?
Вздыхает и неуверенно:
— Надеюсь, так оно и будет…
Да собственно говоря «процесс» уже пошёл с момента образования «Комитета Труда и Обороны» (НКТиО).
Кто во время войны слышал про Наркомат обороны?
Да, никто!
Ибо, в «реальной истории» Сталин сам стал наркомом, послав Тимошенко командовать фронтами. Здесь же я сделал хитрее, назначив на эту должность не имеющего никаких политических амбиций маршала Кулика и сделав не его — а Бонч-Бруевича моим Заместителем, как Верховного главнокомандующего. Наркомат обороны таким образом стал самым заурядным наркоматом — вроде Наркомата авиапромышленности, а так как «свято место пусто не бывает», на главенствующее место в военной епархии, выдвинулся Генеральный штаб.
Осталось только провести его реорганизацию и всё!
Помолчав, подумав, Бонч-Бруевич осторожно спросил:
— Вы сказали, Иосиф Виссарионович: «сцанным веником разогнать этот балаган к чёртовой бабушке»…
— Ага! Именно так я и сказал, а чё?
Недовольно сморщившись, требует уточнить:
— Кого конкретно в Генштабе РККА требуется разогнать таким — несколько экзотическим образом? Какие именно управления или отделы?
Как шашкой категорически махнув рукой, я:
— Всех до одного! Даже бродячих кошек и собак на ближайшей к Генштабу помойке перебить и крыс с мышами из подвалов Генштаба вытравить. Если таковые имеются, конечно…
У того аж очки на лоб от изумления лезут:
— Да от чего же? Почему? Зачем? Объясните мне такой рискованный маневр, товарищ Верховный Главнокомандующий.
Усевшись в кресле поудобнее, даю весь расклад:
— Извольте, товарищ маршал СССР. Некоторые современные мне серьёзные историки, приходят к однозначному выводу: в нашем Генштабе окопался «крот»! Иначе согласитесь: некоторые события до и во время войны — просто невозможно объяснить. Так как мне неизвестно кто это (а «кротов» роющих в пользу Гитлера может оказаться несколько и даже — несколько десятков), то придётся менять всех до одного.
Бонч-Бруевич-старший задумчиво:
— Возразить нечем: если есть подозрения что в Генштабе имеется шпион — лучше конечно же перестраховаться….
Вдруг настороженно-опасливо:
— …И куда Вы собираетесь их определить?
Поняв с полуслова его опасения, отвечаю:
— Я вовсе не собираюсь всех «старых» генштабистов отправить чистить от лишних деревьев тайгу — слухи о моей кровожадности несколько преувеличены. Просто этих оправим в войска, а штабистов из войск — в Генштаб. И желательно — повоевавших, знающих как это делается не по теоретическим трудам Драгомирова — а на своём боевом опыте. А то действительно: как могут управлять войной люди — ни разу (или давно) её не видевшие? Не нюхавшие пороху…?
Ещё один веский аргумент:
— …К тому же в войсках некомплект командного состава в двадцать процентов. А в Генштабе, уверен — не меньше того лишнего народа, даром синие штаны протирает. Сократить раздутые штаты надо!
Соглашается:
— Ну это как водится: чем дальше от передовой, тем больше «патриотов» в штабах и «крестов» на их грудях… Традиция-с!
— Завязывать пора с такой «традицией», Михаил Дмитриевич!
Вздыхает:
— Легче сказать, чем сделать, Иосиф Виссарионович…
Я же, довольно бодренько:
— А мы с вами всё-таки попробуем.
Вижу, всё равно менжуется, восклицаю — хотя и, возможно — излишне жизнерадостно:
— Да, ты не очкуй, тов… Хм, гкхм… Не бойтесь, товарищ маршал СССР: самое трудное — разгонять, я возьму на себя. Вам же остаётся всего-то ничего — на пустом месте построить что-то совершенно новое.
— Легко сказать… А кого Вы планируете назначить Начальником Генштаба? Шапошникова Бориса Михайловича?
Отрицающе машу головой:
— Нет, не его: «Акела промахнулся».
— …??? Извините, что?
Объясняю:
— Борис Михайлович увидел причины быстрого разгрома вермахтом Франции — не в новых методах ведения боевых действий германским Вермахтом, а в ошибках французского командования.
Корпоративная солидарность взяла своё и новоявленный маршал изрядно возмутился:
— Вам хорошо рассуждать — Вы в своём будущем всё про «методы ведения немцами боевых действий» из книжек вычитали! А каково нам? Кто из наших современников мог предугадать такое?
Невозмутимо отвечаю:
— Да есть тут такой — ныне без дела шатается и ждёт ареста… Полковник Иссерсон. Знаете такого?
— Георгий Самойлович?
— Он самый.
Задумывается, морща лоб:
— Что-то давненько про него не слышал… Кажется, он написал какую-то книгу, после чего впал в немилость. Извините, в подробности не вникал…
Усмехаюсь понимающе:
— Правильно сделали: меньше знаешь — спокойней спишь.
Однако, зело заинтересовался:
— Но сейчас то мне нечего бояться, Иосиф Виссарионович… За вашей широкой спиной, то! Что за книга: как называется и что в ней?
— «Новые формы борьбы». В ней автор практически угадал, что война с Германией начнётся без предупреждения — рассекающими сокрушительными ударами заранее сосредоточенных сил, с первых же минут массированно использующих технику — танки и авиацию. Времени на мобилизацию и планомерные действия у нас не будет, от слова «вообще»…
С сожалением вздохнув:
— …Однако в Красной Армии эти предостережения проигнорировали. И в первую очередь — ваш Борис Михайлович!
Помолчав, вновь спрашивает:
— Начальником Генштаба будет Иссерсон?
— Нет, не он. Ибо отличный теоретик — не обязательно хороший практик. Хотя можете использовать его по своему усмотрению: моим требованиям он вполне подходит — в 1939-м году он был начальником штаба 7-й армии, действующей в направлении Выборга. Стало быть пороху понюхать успел и как управлять войсками в боевой обстановке представление имеет.
Подумав, Бонч-Бруевич сделал первое назначение:
— Пожалуй, Георгия Самойловича поставлю на начальника Первого — Оперативного отделения…
— Как Вам будет угодно.
Настаивает:
— Так кто же будет Начальником Генерального штаба?
— Скоро сами узнаете.
Слегка набычившись, как андалузский бык-ветеран перед корридой:
— И Разведывательное управление будете разгонять?
— Его то, в первую очередь…
Посмотрев на часы:
— …Впрочем, «процесс» уже идёт.
Пока сперва чуть не задохнувшись от возмущения, маршал СССР подыскивал слова в мой адрес и уверен — слова очень нехорошие, достаю из стола папочку с грифом «Совершенно секретно» и кладу перед ним:
— Всякая реорганизация проходит успешней — если идёт «в процессе», так сказать. Сразу видно что за «новый человек» на «новом месте» и на что он годен… Ну и слаживание коллектива — это само собой.
Враз забыв про Разведупр и его печальную — как «Повесть об Ромео и Джульетте» судьбу, вопрошает:
— Что это?
— Мои соображения по поводу новой — весенней войны с Финляндией. Ээээ… Назовём её «Советско-финляндской продолженной войной».
Открывает, листает и «по диагонали» пробежав всего то — с десяток страниц, недоумённо вопрошает:
— Ну и с какой целью и для чего нужна эта ваша… Ээээ… «Продолженная война»?
Буровя его испепеляющим (я надеюсь) взглядом, на низких басах рычу тираном:
— Не моя война, Михаил Дмитриевич… А наша(!!!) война.
— Извините, оговорился… И всё же для чего, Иосиф Виссарионович, объясните?
Лично моё мнение: надо было или не начинать эту войну или если уже начали — довести её до конца…
Ибо, недобитый враг — самый опасный враг!
Но, раз уж так вышло — придётся доделывать недоделанное Реципиентом, тут ничего не попишешь.
Отвечая своему заместителю, загибаю пальцы:
— Во-первых, это даст нам возможность под прикрытием очередной «частичной» мобилизации — провести всеобщую.
— Во-вторых, накануне серьёзных событий мы обкатаем новую тактику, а войска наберутся боевого опыта.
— В третьих, оккупация Финляндии обезопасит с севера Ленинград — где находится примерно треть всей нашей военной промышленности, которую не придётся эвакуировать. Не говоря уже о том, что никакой «Ленинградской блокады» с её бесчисленными жертвами, при таком раскладе не будет.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
