Добро пожаловать в Данж

Рейд. В рейде нет лучших и худших, нет важных и не важных, нет ценных и балласта. Рейд это единый живой организм, где у каждого своя роль и свои обязанности. И если рейд сыгранный он положит любого босса, но если в его рядах окажутся криворукие игроки, то он умрет, как организм пораженный раком. Криворукий игрок разрушает рейд, как раковая клетка разрушает тело носителя.

Нужны сотни совместных боев, чтобы получился полноценный сыгранный рейд, и беда тем, кто встанет на его пути.

— РЕЕЕЙД! К БОЮ!

— Двести сорок семь, — одинока мысль билась об стенки черепной коробки, — Двести сорок семь раз я умер только за сегодня, и почти три сотни вчера. А сколько таких смертей будет завтра? Надо с этим что-то делать, но что?

Капсула открылась — время ужина. Но мысли продолжали крутиться вокруг смертей. Он уже не считал, сколько раз его сожгли, а сколько превратили в ледяную статую и разбивали на мелкие кусочки. Одних только отрубания головы за эту неделю было за сотню.

Его разрубали пополам и от плеча до паха и разрубали поперек тела. Его превращали в лепешку падающие камни, стрелы и арбалетные болты делали похожим на дикобраза. Звери отрывали конечности, а вид собственных внутренностей валяющихся в грязи уже не внушал ужаса.

Вчера он обратил внимание, что мозг больше не фиксирует боль. С чем это связано, с отмиранием нервных клеток или с привычкой, он не знал. Он не терял сознание, когда ему подрубали ноги, его это только раздражало, так как приходилось ползти к очередному противнику. Приходилось ползти... ползти, не значит достать. Почти сразу его добивали, и через минуту он воскрешал, чтобы снова кинуться в бой и снова умереть.

Но что-то с этим надо делать. Мозг бывшего старшины морской пехоты перебирал варианты. Навыки, приобретенные еще в той жизни, когда он был востребованным спецом и кавалером трех крестов и двух сердец, делали его смерти не столь частыми как у остальных. Не намного, но он жил дольше. К моменту его первого воскрешения, половина команды уходила на второе перерождение. Помогал опыт, приобретенный во время реальных боев с сепаратистами, и доведенные, еще в учебке, до безусловного рефлекса реакции.

А ведь капсулы, в которые погружается он и еще две сотни человек, такие же, как были в учебке. С чем это связано он тоже не знал. Может УПСИН закупает у армейцев списанные, а может ему так только кажется. Много он их видел, этих капсул? У себя дома не держал, отработка тактических схем происходила на базе, а по возращению с задания, погружаться в виртуальную реальность он считал еще большей глупостью, чем отправлять сообщения в поддержку очередного участника телешоу.

Но что-то делать ведь надо. Но что? Сегодня попытался заговорить, его не поняли. Даже признаков распознавания речи не было. Маг, до которого он добежал, никак не отреагировал. Вернее отреагировал как обычно: запустил в него файербол такой силы, что тело вплавилось в стену. Может, стоит скооперироваться? А с кем?

Сам он занимал шестую строчку рейтинга блока. Шестой из двух сотен.

Каждый раз, входя в вирт, ни он, ни остальные, не знали, кто именно будет противостоять им в подземелье. Мало того, они не знали, на что будут способны сами. Набор выдаваемых способностей зависел от противника — чем сильнее враг, тем большими способностями они обладали. Это жутко раздражало, особенно в последнее время, когда разум перестал реагировать на болевые сигналы тела. Первые дни было не до этого, тогда было одно желание — хоть как-то отсрочить свою кончину. Теперь же, когда появился навык и привычка умирать, хотелось что-то делать, хоть как-то доказать что ты НЕ МЯСО!

А как это сделать, если известен только максимальный и минимальный набор умений и спецатак, а что будет конкретно доступно, зависит не от тебя. Те, кто шел их убивать, какого бы уровня не были, пользовались своими умениями не задумываясь. Ему же приходилось больше полагаться на удачу.

Шестая строчка рейтинга давала свои, пусть и не значительные, но преимущества. Два умения были доступны ему в любом случае: ядовитое дыхание и бесконтрольный страх. Под воздействием страха выбранная цель не могла атаковать, и это давало доли секунды, чтобы вцепиться ей в горло. А ядовитое дыхание действовало по принципу отравляющих веществ, с которыми ему приходилось сталкиваться по службе. С той лишь разницей, что его не надо было распылять, и оно не действовало на таких как он.

Была еще одна способность доступная всегда: пожирание. Ею обладал весь состав блока. Так как блок входил в сотню лучших, среди тысячи таких же, разбросанных по разным часовым поясам. Вот только с этим пожиранием не все было так гладко.

Пожирание восстанавливало жизненные силы, причем, даже если они были на максимуме, то жизнь увеличивалось сверх шкалы. Для этого надо было начать поедать, только что поверженного врага, и не важно, кто именно его убил, главное чтобы жертва относилась к вражеской фракции. Уже несколько раз Артем сталкивался с тем, что на убитого им фрага накидывались все, кто был рядом. Ведь количество получаемой жизни зависело от количества съеденного. А чтобы съесть труп, даже одному человеку с пожиранием, нужны считанные секунды. Но спокойно восстанавливаться им не давали — стоило сгрудиться над телом, как тут же прилетал файербол и разносил их к чертовой матери. И с этим тоже надо что-то делать.

Единственная мысль, как можно изменить сложившуюся ситуацию, это объединиться, но с кем? Вокруг первой пятерки рейтинга уже кружились свои стаи, и прибиваться к ним не было ни какого желания. За счет этих стай они и были выше его в рейтинге. Пока Артем вникал в новую для себя среду, те, за время короткого отдыха в реале, сколотили команды и вирте действовали сообща. Даже во время приема пищи эти команды сидели за соседними столами, вокруг своих главарей. С ними можно объединяться только на равных. И что в остатке? Тридцать человек болота?

Хотя не болота, тут болота нет, эти тридцать человек откровенные одиночки, такие если только сами придут. Так с кем же объединить усилия?

Пока тело с подносом двигалось вдоль раздачи, мозг перебирал всех находящихся в зале, анализируя поведение здесь и в данже. Виртуальные тела дали им еще те, но внешность была приближенна к реальной. На столько, на сколько может быть приближено к реальному лицо с наполовину разложившейся плотью. Может вот те двое?

В рейтинге середнячки, но если сложить их совместный результат, будет даже выше чем у него. Интересная парочка, держаться постоянно вместе, да и со стороны складывается впечатление, что они и раньше много времени проводили в обществе друг друга. Маленький, подвижный, как шарик ртути и слегка заторможенный амбал, на две головы выше самого Артема. На вид ребятам едва ли исполнилось по двадцать лет, за что же они сюда попали? А если такие матерые, то почему до сих пор не в составе сложившихся груд?

— Можно? — Артем подошел к столу, рассчитанному на шесть человек, за которым седела заинтересовавшая его парочка.

— Тоб, нарисуй гостю парковку, — поднял глаза от тарелки маленький. А большой насупился, и не отрываясь от еды достал из под стола складной стул.

— От кого пришел? — маленький явно был в паре за главного.

— От себя.

— О как? — взмахнул руками мелкий, — а чё? ты не с теми?

— А то ты не знаешь? — Артему не хотелось играть в эти игры, — тут же все как на ладони.

— Ну в курсах, — маленький откинулся на спинку стула, и закинул руки за голову,— так че пришел?

— Меня Артем зовут, хочу предложить держаться вместе.

— Вместе? — собеседник опять изменил позу, теперь его локти упирались в стол, а голова лежала на переплетенных пальцах. — Вместе это вон к тем. Мы сами по себе.

— Не хочу ни под кого ложиться. А вам предлагаю сотрудничать на равных.

— И как ты себе это представляешь? — руки коротышки скрестились на груди.

— Когда с утра войдем. Рвем вперед метров на сто и прячемся. Когда начинается рубка, врываемся в задние ряды. Валим первого — он твой, у тебя запас жизни меньше чем у нас. Пока ты его пожираешь, валим второго, он мой, либо Тобу, — кивок в сторону амбала,— если ему нужнее будет. Пока я его употребляю, вы валите третьего. У вас схема работы в паре отработана. Этот уже Тобу, ну или мне, если второй Тобу уйдет. Пока Тоб питается, делаем четвертого — опять тебе и так по кругу пока не завалят.

— Дело, — пробасил, молчавший и сидевший как статуя здоровяк.

— Думаешь? — маленький повернулся к другу, тот кивнул. — Ладно, Тема, завтра тему пробьем. Я Мячик, можно просто Мяч.

Между завтраком и обедом было стандартных сорок попыток штурма. Схема работала, и троица засадников умерла всего по восемьдесят раз, необычайно хороший показатель. Артем сократил отставание от пятого в рейтинге блока, а Мячик с Тобом вошли в первые пять десятков. После обеда повторить схему не удалось. Как только произошел вход, весь блок рванулся вперед.

— Стоим, ждем, — тормознул Артем своих новых товарищей.

— А че так? — дернулся Мячик.

— Там сейчас весь блок из засады кинется. Начнется свалка. Вот тогда и мы рванем, в общей кутерьме свое и возьмем.

— Дело, — за весь сегодняшний день это было второе слово, которое Артем услышал от амбала, первое было: "Доров". Он даже дрался молча, зато Мячик голосил за пятерых. Услышав как тот поносит противника, Артем впервые обрадовался, что цивилы не понимают их речь, таких ругательств и такого полета извращенной сексуальной фантазии он не слышал за все семь лет службы.

Новая тактика блока принесла свои плоды. Им впервые с начала новой программы по реабилитации особоопасных преступников удалось не допустить гибели босса. А во время ужина было объявлено, что по итогам сегодняшнего дня их блок поднялся на двадцать позиций и завтра у всех на постоянной основе будут увеличивающие урон костяные наросты. Что это значило? Это значило, что теперь их блок будут отправлять только против сильных игрок, а личный рейтинг будет расти медленнее.

— Вы, я так понимаю, сюда вместе попали? — спросил Артем за ужином, — За что если не секрет? Понимаю вопрос не корректный...

— Темыч! Не парься! — Мячик как всегда не мог сидеть спокойно, и постоянно менял позы, — Понимаешь, чикиндарим мы с карефанчиком смотрим фраер на кривых, мы его за хобот и в кусты.

— И за это сюда? Это же хулиганка, максимум разбой!

— А-а-а, — Мячик скривился, — фраер елечный оказался. А ты за что?

— Родине служил, — Артем сжал кулаки.

— Так тебе путевку вместо медальки выписали? И надолго?

— Два пожизненных, — Артем встрепенулся, а чего горевать, что сделано, то сделано, а сделанного не вернешь. Да и не считал он себя не правым.

— Нормальный турпоход! — Мячик выпучил глаза, и даже Тоб принял заинтересованную позу, — и за что такой клондайк? за понюшку лиха?

— Про сепаратистов слышал?

— Тип того.

— Ну вот. Мы их отряд в горах по наводке встретить должны были и оприходовать. Но толи наводка кривая, толи текло где. Короче, встретили мы их не на позиции, а лоб в лоб. Голов триста.

— И че? — Мячик даже шевелиться перестал, а Тоб наоборот заерзал.

— Весь взвод положили. У комода третьего дня дочка родилась, а он там остался. Прикрывал, пока я раненых отводил. Он в последний момент себя вместе с тропой подорвал, чтобы мы уйти могли. Сеперы нас преследовать не стали, а пошли в ближайшую деревню победу над "грязными" праздновать. А их там встречают как дорогих гостей, столы с утра уже накрыты. Проповедник им торжественное слово произносит, всех окропляет...

— А ты чё?

— Да ничё. Ночью всю деревню заминировал. И сравнял ее вместе с курами, коровами и ослами. Официально четыреста шестьдесят два человека мирных жителей, плюс проповедник. Да каких там мирных! Там же не то чтобы дети, даже женщин не было! Три древних старухи не в счет. Перевалочная база это была! Вот за это мне и выписали, как ты говоришь? — Артем грустно улыбнулся, — две путевки на турбазу?

— Да Темыч, — Мячик помотал головой, — ну ты и кореш!

— В смысле? — в этот раз бывший сержант не смог понять реакцию мелкого, так сказать в контексте.

— Так за корешей впрячься. Да с тобой хоть под пресс, хоть к марухе. Своих не кинешь!

— Без бэ. — подтвердил амбал и протянул руку, — Тюбик.

— Че? — опешил Артем.

— А! — заулыбался Мячик, — его настоящее погоняло Тюбик. Тоб это для солидности.

— Тюбик?

— Ага! — улыбка мелкого стала еще шире, — он по малолетке как-то на склад астронавтов залез. Ты не смотри, что он молчит всегда, башка у него варит — будь здоров!

— Я заметил.

— Так вот, он систему охраны обманул, думал что-то ценное слямзить, а там хавка и вся в тюбиках. Тоб всегда крупным был, вечно жрать хотел, да и сейчас не брезгует, — Тоб, вернее Тюбик важно кивнул и тоже заулыбался, — Так он так нажрался, что и уснул среди этих тюбиков. Утром сторожа его за ноги вытаскивать, а он ни в какую, все за тюбики хватается и в себя, в себя. Пытались вырвать — он не дает. Так копам и сдали, вместе с тюбиками.

— А вкусно было! — мечтательно потянулся Тоб улыбаясь.

— Темыч! А классно ты вчера этих под фраербол подставил, — выдал Мячик за завтраком.

— Может файербол? — уточнил Артем.

— Неее, точно тебе говорю фраербол, его же фраер кидал!

— Эй! Военный! — раздалось за спиной Тоба. И тот вскочил, даже быстрее Мячика. Артем же медленно, не вставая, повернул голову. Он давно периферическим зрением засек идущую к их столу пятерку.

— Ша, малявки. Базар есть, — махнул рукой один из пятерки главарей.

— Слушаю, — Артем был спокоен, а Тюбик с Мячиком встали за его спиной, признавая главенство.

— Военный, у тебя на сегодня идеи есть? — спросил самый старший из пятерки, когда все сели за стол.

— А с чего интерес?

— Надоело грушей работать, а вчера красиво терпил нагнули.

— А если что и придумаю, исполнять все будут или кто-то за спинами отсидится? — после вчерашних событий Артем ждал этого разговора, но никак не сегодня.

— Все! Для терпил мы, как там? Мобы? — обратился старший к кому-то в толпе, вставшей полукругом вокруг стола, искомый человек кивнул, — Слово-то какое поганое — мобы. Так и слышится "можно бить". А тут все привыкшие за зуб глаза вырывать. Так что если что дельное есть — говори. Надо будет, сам в первых рядах пойду. А если кто не согласный будет, того можно и напильничком подравнять. — Артем прищурился, это что же? Ему только что открытым текстом сказали, что в блоке есть холодное оружие? А ведь даже трех недель не прошло, как всех сюда из разных мест перевели.

— Военный, ты глаз не ломай, — вступил в разговор латинос, весь покрытый татуировками, — у тебя свои университеты, у нас свои.

— Родриго, не дави на мальчика. Тебя ведь Артем зовут? Артем. А я Сом. Как там синичка про тебя говорила? Солдат от бога, судьбой и людьми отмеченный? Награды имеешь.

— Имею, три креста и два сердца.

— Вот! Значит в этом деле дока. И вчера ты это показал. Сможешь нас на первые строки вытянуть и тут жить сможешь. У церберов тоже свои интересы есть — чем лучше мы там, — большой палец указал на стройный ряд капсул, — тем лучше им тут. А значит и нам слаще есть, мягче спать. Да и корешам твоим, — кивок в сторону Тоба с Мячиком, — на волю выйти помочь можно. Это нам с тобой, да еще Родриго с Клепатым, тут до второго пришествия детишек в подземелье развлекать. А у них дело тьфу, хорошему мазиле, на неделю работы. — Артем почувствовал, как за спиной встрепенулись товарищи.