Шабаш воронов

— Этот мальчишка знает, как очаровать даму! — Вальбурга рассмеялась. — Весь прошлый год, пока я еще училась, не отходил от меня. Эх, даже жаль, что ему так мало лет, иначе я бы с радостью взяла его в мужья.

— О, нет! Мы женаты какие-то полчаса, а супруга уже готова променять меня на другого, — Орион притворно схватился за сердце, изображая печаль, но не выдержал и по-мальчишески звонко расхохотался.

— Как не обратить свой взор на самых известных павлинов в Британии! Хотя, мне куда больше по душе старые добрые вороны, — Вальбурга подцепила пальцем черный локон юного супруга.

— Старый добрый ворон, еще даже не окончивший Хогвартса, уже мечтает о шампанском и танцах! Пойдемте же, моя милая Вэлби, пока нас не начало искать все семейство Блэк во главе с вашей матушкой.

Вальбурга вложила свою руку в ладонь Ориона и позволила утянуть себя к гостям. Настроение, после нескольких минут легкого общения с супругом, значительно улучшилось и даже хмурое, осуждающее выражение на лице Ирмы не смогло его снова испортить. Орион вытянул её прямо в центр шатра, где пока никто не танцевал, хотя музыка уже играла. Поклонившись, как и полагается галантному кавалеру, он повел свою жену в танце. Вальбурга легко кружилась в его руках и даже самые рьяные сплетники могли признать, что вместе молодые супруги смотрятся прекрасно.

Вскоре к ним присоединились и другие пары: Ирма с Поллуксом, Арктурус со своей женой Меланией, тётки Черис и Каллидора со своими мужьями, чета Малфоев, родня со стороны Крэббов. Постепенно пар становилось все больше и больше, и гости совершенно перестали обращать внимание на молодых. Вальбурга и Орион были весьма рады этому обстоятельству. Постепенно они сдвигались к краю танцующей толпы, а потом и вовсе покинули площадку, разместившись в уютном уголке неподалеку от уставленного яствами стола. Со стороны их было практически незаметно: этому способствовал один из малых шатров.

Подхватив со стола два бокала с золотистым шампанским, Орион протянул один из них Вальбурге и кивнул приблизившимся к ним Лукреции и уже совсем взрослому Игнатиусу. Через несколько минут к ним присоединился и Сигнус, успевший утянуть от родителей юную Друэллу и теперь старательно её очаровывающий. Прюэтт, в свою очередь, отвлекся на мгновение и махнул рукой кому-то неподалеку. Через минуту их небольшая компания пополнилась не по-блэковски тихой Дореей, которую Вальбурга всегда считала больше сестрой, нежели тёткой, и её нареченным, степенным Карлусом.

Увлеченная разговором с несомненно приятной компанией, Вальбурга не сразу заметила, как вокруг них стало тихо. А поднявшиеся через несколько мгновений подозрительно тихие шепотки, заставили повернуть голову. Встретившись взглядом с отчего-то хмурой Белвиной Берк, которая последние два года, после смерти бабки Виолетты, исполняла обязанности главы Шабаша, настороженно прищурилась. Белвина, поймав ее вопросительный взгляд, нахмурилась еще больше и кивнула в сторону входа. Вальбурга подобралась тут же и подхватила мужа под руку, едва разглядев того, кто посетил торжество.

— Альбус Дамблдор, — разорвал повисшую тишину резкий голос Ирмы Блэк. — Не припомню, чтобы вам отправляли приглашение, — полностью уверенной в этом Ирма не была, но помнила пренебрежительные отзывы сначала своей свекрови, а потом и дочери о данном представителе магического сообщества. — Будьте добры объяснить причину своего появления здесь в самый разгар торжества?

— О, я пришел, чтобы выразить свое почтение благородному семейству Блэк. И поприветствовать будущую главу Шабаша, конечно же. Прошу прощения, если помешал.

Белвина шагнула было вперед, но была остановлена резким жестом Вальбурги.

— Вы вполне могли выразить свое почтение в письме. Уверяю вас, этого было бы достаточно. К тому же, подтвержу подозрения моей матери: приглашения гостям отправляла лично я, и абсолютно уверена, что вашего имени, профессор, — в голосе Вальбурги так и сквозило презрение, — не было ни на одном из них. Так что цель вашего визита непонятна вдвойне.

Воспоминание о давнем разговоре с Виолеттой всплыло в памяти Вальбурги.

— Мне больно смотреть, как вырождается такой сильный род, девочка моя, — жаловалась своей шестилетней внучке Виолетта Блэк — тогдашняя глава ведьмовского Шабаша. — Совершенно кощунственное пренебрежение собственными корнями. Не понимаю, как можно растрачивать свои силы впустую?

Виолетта рассказывала об амбициозном подростке, старшем сыне предателя крови Персиваля Дамблдора, что приходил в Шабаш, когда саму Виолетту, тогда еще Булстроуд, лишь прочили в преемницы знаменитой Элладоры Блэк. Юнец только закончил школу, а уже посмел открыто проявить неуважение к традициям, рьяно защищая свою грязнокровую мать. И после этого еще имел наглости требовать места при Шабаше — издревле исключительно женской организации. Смехотворно! Элладора тогда прогнала наглеца. Виолетта впоследствии убедилась в мудрости этого поступка, наблюдая издалека за прогрессирующим безумием единственной дочери Дамблдоров. Вот к чему приводит бездумное кровосмешение.

— Запомни, дорогая, нет никаких магглорожденных волшебников. Есть только выродившиеся семьи. Сначала у них рождались сквибы, потом магглы, а потом они и вовсе забыли, что когда-то были магами. Но сила, это такая вещь, которая всегда требует выхода. Вот и появляются порой грязнокровки. А что из них выходит чаще всего, ты можешь увидеть сама.

В ответ юная Вальбурга тогда лишь кивала головой, соглашаясь с бабкой. С молоком матери она впитала главный принцип чистокровных семейств: нет ничего важнее семьи и Магии. Не раз и не два, будучи еще ребенком, становилась она свидетельницей того, насколько различаются по силе чистокровные, следующие древним традициям и полукровки, забывшие о них. И видя эту разницу, каждую ночь перед сном клялась сама себе, что будет всеми силами следовать старым законам.

Ее ответ явно не понравился Дамблдору, но вида он не подал, даже улыбнулся добродушно, но все же посетовал:

— Жаль, что следуя предрассудкам, вы не можете допустить, что я всего лишь хотел пожелать вам счастья в браке и удачи в будущем управлении Шабашем.

Вальбурга вздернула бровь в ответ и сделала знак рукой, показывая, что музыканты могут продолжать играть. Вряд ли кто-то из гостей прекратит обращать внимание на их разговор, но сделать вид, что в визите незваного гостя нет ничего из ряда вон выходящего она была обязана. Музыка заиграла громче, а она, высвободив руку из хватки Ориона, сделала шаг навстречу Дамблдору и кивнула в сторону парящего в воздухе подноса с шампанским. Альбус отказываться не стал, поднял бокал и даже пробормотал что-то напоминающее тост.

Вальбурга, дождавшись, пока он сделает глоток, ответила:

— О каких предрассудках идет речь? Я всего лишь констатирую тот факт, что вы явились незваным гостем на мою свадьбу, так же, как пытались когда-то пролезть в Шабаш.

— Шабаш всегда был рад сильным магам, — заметил Дамблдор как бы невзначай. От него не ушло, что гости продолжают наблюдать за ними. Заявлять напрямую о своем желании быть в числе приближенных к Шабашу было недальновидно и, как минимум, глупо, но он надеялся, что обычно резкая и непримиримая Вальбурга постесняется устраивать скандал на собственной свадьбе.

— Шабаш всегда был рад сильным ведьмам, — почти в тон ему откликнулась Вальбурга. — И если бы вы действительно интересовались Шабашем так, как пытаетесь показать, вы знали бы, что мужчинам в него хода нет.

— Некоторые волшебники мужского пола не скрывают своего участия в делах данной организации, миссис Блэк.

— Финансы и наука, мистер Дамблдор. Ни в том, ни в другом вы не сильны, — без всякого стеснения заметила Вальбурга, ее утомил этот разговор. — К тому же, не буду скрывать, с вашим происхождением надеяться на что-то большее, чем должность декана в Хогвартсе немного... наивно.

— Наивно для победителя Гриндевальда? — Дамблдор не хотел напоминать об этом, полагая, что подобные вещи должны говорить другие, а не он. Но глядя на откровенную насмешку в глазах этой вульгарной девицы, не смог сдержаться.

Вальбурга в ответ, даже не думая о воспитании, стеснении и том, что за ними наблюдает около сотни человек, громко рассмеялась:

— Вы думаете, хоть кому-то в Шабаше интересны ваши с Гриндевальдом семейные разборки? Да если бы не вы, ему, представителю древнего благородного рода, и в голову бы не пришло устраивать глупые дуэли и, уж тем более, связываться с магглами. Вы так кичитесь победой над бедным Геллертом, а ведь долгое время назывались его другом. И вдруг такой исход...

Среди гостей пронеслись шепотки. Кое-где слышался смех, но большинство прислушалось к словам юной леди Блэк. Как бы горда и честолюбива она ни была, в мудрости ей было не отказать. Возможно, Белвина не так уж и неправа в своем желании передать Шабаш в руки своей внучатой племянницы, а не её матери.

— Гриндевальд возомнил себя Темным Лордом, он убивал невинных людей, будучи благородным чистокровным, — Дамблдор немного обернулся к толпе, так, словно читал одну из своих лекций. — Разве в этом случае фамилия определяет волшебника, а его деяния ничего не значат?

— Ублюдков хватает как среди чистокровных, так среди и полукровок с магглорожденными. Достаточно заглянуть в Лютный, — парировала Вальбурга. — Можно быть последним грязнокровкой, но являться при этом благородным человеком и могущественным магом. Когда здоровый стебель дает больной побег, его бережно срезают, но когда этот побег разрастается, словно сорняк, и мешает здоровым стеблям, без сожаления выпалывают все растение. Возмутительный брак вашего отца можно сравнить с тем побегом, но ваши спорные убеждения и попытки доказать, что все маги равны между собой, превращают вас в сорняк. И если вы продолжите упорствовать в своих заблуждениях, Шабашу придется заняться прополкой, — прозвучало, как угроза, но следовало раз и навсегда избавить Дамблдора от иллюзий по поводу его могущества и важности для магического мира.

— Что ж, я вижу, спорить с теми, кто убежден в собственном превосходстве над остальными волшебникам — пустая трата времени, — Дамблдор поджал губы и поставил полупустой бокал на парящий поднос. — Простите, что отнял у вас столько времени, миссис Блэк.

Он легко склонил голову в знак прощания и поспешил удалиться с глаз тех, кто упорно продолжал считать себя высшим обществом, не замечая, как изменился уже мир. Кажется, у магглов совсем недавно тоже бытовало подобное мнение и закончилось все это масштабной войной, длящейся кое-где по сей день. Её отголоски долетали и до магического сообщества, но не доставляли особых неудобств, кроме поддержания защитных куполов над своими владениями. Сейчас Дамблдор понимал тех, кто развязал маггловскую войну. Внутри бушевали обида и ярость: его снова выставили посмешищем лишь потому, что его мать была из семьи магглов. И кто это сделал? Девчонка, еще год назад ходившая на его уроки в Хогвартсе, а теперь выскочившая замуж за собственного кузена! По мнению Альбуса, такое кровосмешение было куда хуже, чем брак с любым из магглорожденных волшебников. Подобное нельзя оставлять просто так. Настала пора принимать меры.

— Кричер! — догнал его голос все той же Вальбурги. — Сопроводи нашего гостя до ворот и проследи, чтобы на этот раз защита сработала правильно.

Эльф, судя по всему проникнувшийся важностью приказа, тут же возник рядом с Альбусом и крайне высокомерным тоном попросил следовать за ним.

— Не слишком ли ты была резка с ним, сестрица? — тихо поинтересовалась Лукреция у все еще разгневанной Вальбурги. — Помнится, бабушка в свое время говорила, что Персиваль Дамблдор был довольно неплохим человеком. Да и как преподаватель Альбус не так уж плох, и маг достаточно сильный.

Вальбурга скривилась в ответ, махом опрокинула в себя бокал шампанского и проговорила:

— От беспородной суки породистых щенков не рождается, Лукреция. Разве что нужно вывести новую породу, но семейка Дамблдоров — не тот случай.

— Ох, сдается мне, он так просто твои слова не забудет, дорогая, — вздохнула Дорея. — Нам-то навредить довольно сложно. За нами стены мэноров, главы семей и женщины Шабаша. А вот на Сигнусе и Орионе отыграется сполна, помяни мое слово.

— Директор пока не он, а Диппет, да и в совете попечителей достаточно Блэков и прочей родни, — веско отметил Орион и весьма по-хозяйски развернул Вальбургу лицом к себе. — Предлагаю выкинуть из головы сие досадное недоразумение и его виновника. Распускайте уже локоны, моя милая Вэлби, и пойдемте танцевать! Как по мне, так пришла пора подтвердить легенду о буйном нраве Блэков!

Часть 2

С самого начала учебного года все магическое сообщество тревожили сразу две вести: вхождение в силу Вальбурги Блэк и возмутительная статья в 'Ежедневном пророке', опубликованная в первый день октября. Статья выглядела как обвинительный ответ на недавнюю свадьбу двух представителей семьи Блэк и, тем не менее, нашла не только противников, но и сторонников среди членов магического общества.

— Нет, вы только гляньте, о чем он пишет! — возмущалась Галатея Вилкост, преподаватель защиты от темных искусств, сидя напротив директора Диппета в его кабинете. — Это просто неслыханно: 'Волшебные семьи вырождаются, как бы им ни хотелось верить в обратное. В сообществе, где все друг другу являются родственниками, не может быть здоровой обстановки, но это всегда можно исправить вливанием новой крови. Магглорожденные волшебники не менее сильны и умны, чем чистокровные, и так же не лишены тяги к знаниям. Чего нельзя сказать о некоторых представителях известных семей, считающих, что их Имя сделает все за них. Так почему же магглорожденных считают волшебниками второго сорта? Уж не потому ли, что те, кто так трясется за свою чистоту крови, банально боятся? Ведь как только 'грязнокровок', как презрительно они называют нечистокровных, станет больше, те затмят их своими деяниями и славой?' Вы только вслушайтесь, Армандо! И этот человек учит наших детей. Что будет дальше? Браки с кентаврами и великанами?

— Ну-ну, милая, не стоит преувеличивать, — постарался успокоить коллегу Диппет, хотя прекрасно понимал ее опасения и тревоги. — Помимо сей скандальной статьи, участились слухи, что Альбус Дамблдор метит на директорское место. Но могу сказать сразу: пока мой ум свеж, а руки способны держать палочку, я не позволю нашему талантливому, вы должны признать это, преподавателю, таким вопиющим образом влиять на умы детей.

— Боюсь, директор, что эта статья УЖЕ всколыхнула слишком много умов. Профессор Кеттлберн сегодня за обедом недвусмысленно высказался в поддержку этой идеи.

— Неудивительно. Волшебница, в которую он был влюблен, выскочила замуж за маггла и нарожала ему кучу детей, а сам Сильванус всегда отличался слишком мягким характером, чтобы вычеркнуть из памяти ту, с кем когда-то был очень близок.

— У многих в свое время были романы с магглокровными волшебниками, — возразила Галатея. — Послушайте меня, Армандо. Все эти игры нашего Альбуса в политику и всеобщее равенство не приведут ни к чему хорошему. Как будто мало нам участившихся драк между Гриффиндором и Слизерином, теперь будем разнимать еще чистокровных и магглорожденных. Тем более, я уверена, что эти защиты прав якобы ущемленных разжигают еще больше ненависти среди учеников. Я уже давно преподаю в Хогвартсе, на моем счету немало талантливых выпускников с разным происхождением. И пятьдесят лет назад в школе училось достаточно магглорожденных, вот только все они старались влиться в наше общество, изучали и уважали древние традиции. Девицы с юных лет мечтали попасть в Шабаш, на занятия по ритуалистике летели! А сейчас у нас даже предмета такого нет! И ведь брали Высшие себе таких девчонок на воспитание, а потом приличные семьи за ними в очередь выстраивались, чтоб сосватать. Не для старших наследников, конечно, для младших оболтусов да бастардов. И ведь был порядок, Армандо!