Ты такой же, как я.

Поймав на себе насмешливый взгляд безопасника, Данил предпочёл ретироваться от дальнейшего обсуждения его отчества. Он на слабых ногах поплелся в медпункт к медичке Наталье, за таблеткой от страха.

* * *

* * *

**

Интересно бы посмотреть, как этот пассивный гомосексуалист ест эскимо на палочке. Я, как гомосексуалист активный, мигом представил Даньку сосущего мороженое. Облизывающего его языком, обсасывающего губами. Так, блин, пора в интернет. Где там педрила, предлагавший всем отсосать? Нет, с рабочего компа в интернет нельзя, а свой ноут я сегодня оставил дома. Черт, вечером обязательно залезу на форум.

Сто лет туда не выходил. Надо Маньку из дома на вечер устранить. А ещё лучше на всю ночь. Или нет, на все выходные. О, идея. Так, сейчас всё устроим. Телефон, телефон, телефончик.

— Машут, солнце, не хочешь отдохнуть на выходных в нашем доме отдыха? Заезд в пятницу вечером, то есть сегодня. Можешь подруг с собой прихватить, там домики на шестерых. Только я с вами поехать не смогу, у меня дела в городе. Ну, солнце, не дуйся. Отдохнёшь от меня, оторвёшься с девчонками. Давай, обзванивай подружек. Там, знаешь, как здорово! Ресторан есть, сауна, расположено всё на берегу реки.Не покупаешься уже конечно,но красотище!Тренажерка, всякие фито — бочки,массажи ,оздоровительные процедуры.

Много чего хорошего, разберётесь на месте.

В субботу в ресторане дискотека. Народу до фига всегда. Давай, расслабься, пока я разрешаю. Ну и славненько, заедешь ко мне на работу за путёвками.

Одно дело сделал. Ну вот, какого-нибудь педика я всё-таки трахну за выходные и за щеку суну.

* * *

* * *

** ГЛАВА 3.

Манька приехала ко мне на работу во всей красе. Тёлка она, конечно, высший класс. Грудь выпрыгивает из тесного лифчика, при этом даже при ходьбе не колышется, настолько упругая и литая. Талия тонкая, бедра крутые, ножки точеные. А задница, как яблочко наливное, у мужиков руки так и тянутся шлепнуть. На её тыл-то я и повёлся. Фейсик у Маньки тоже что надо.

Губки 'а-ля мне пять лет и я дуюсь', глазки — 'а что я такого сказала?' Носик — 'фи, плевала я на вас с высокой колокольни'. В общем, наивность, невинность и стервозность в одном лице. Отдав путёвки, я решил проводить её до машины, поздороваться с девчатами, которые ждали в ней. Подружки у Машки — девчонки хорошие. На меня смотрят с обожанием и щенячьим восторгом. Машенсии завидуют со страшной силой, но вида стараются не показывать. А так, как я ещё и не реагирую на их намёки, вздохи, ахи, подмигивания и выставление всех их женских прелестей, они считают, что я от Машки без ума. Что таких мужиков нынче не бывает — влюбленных и верных.

Выйдя в коридор офиса приобнимая сожительницу за талию, я уговаривал её не дуться и повеселиться от души. Специально притормозил у открытых дверей противоположного кабинета.

Маркетологи с нескрываемым интересом разглядывали мою спутницу. Она же ревностно зыркала на них. Тут как чёрт из табакерки выскочил из своего кабинета наш генерал. Он Машку каким-то нюхом чуял. Я не раз ловил его взгляды, при совместных нередких мероприятиях и корпоративах, на различных частях тела моей пассии. Ну не ровно он к ней дышал, причем в прямом и переносном смысле. Вот и сейчас, пыхтит, как паровоз и ни сколько не стесняясь меня, пялится на Манькины сиськи. А мне что, мне пофиг. Пусть пялится, мне не жалко.

Генерал у нас царь и бог. Когда Союз развалился, он быстренько прибрал к рукам тогда убыточный Хладокомбинат. Люди сидели по несколько месяцев без зарплаты, им было не до мороженого. Магазины пустовали, мыло и водка по талонам. Мясо в очередь. Государство пополнять запасы хладокомбината не спешило. Заводы и фабрики вдруг обзавелись акциями, и их директора быстренько прибирали государственные предприятия к рукам. Вот и наш директор — скупил у работяг их акции и ваучеры за бесценок и стал полным хозяином единственного в городе хладокомбината. Правда, надо отдать ему должное, он заменил на фабрике устаревшие совдеповские линии на новую голландскую технологию. Полностью переоборудовал цеха по производству мороженного и сырков. Сами холодильные установки по хранению продуктов тоже потерпели полнейшую реконструкцию. Раньше в районе Хладокомбината, даже за его пределами, был стойкий запах аммиака. А на самой территории иногда глаза от него резало и дыхание неприятно першило. Сейчас его не ощущалось совсем. За несколько лет, что шагала перестройка, наш генерал наладил целую сеть магазинов и оптовых баз. Когда Россия подсела на 'Американские окорочка', Хладокомбинат был монополистом поставки их в город.

Из— за границы шли фуры с продуктами напрямую. Сыр, масло из Голландии. Окорочка, куры, шоколад, конфеты, фрукты, консервы, колбасы, вино-водочная продукция — все поставлялось Хладокомбинатом. За городом оборудовали свой свинокомплекс. Обзавелись туристической горной базой. Стали акционерами банка. А за нашим мороженым ехали из Казахстана и Украины. Оно занимало первые места на всяких специальных выставках. Наш генерал якшался со многими столичными высшими политиками, а губернатор области и мэр нашего города были его собутыльниками и друзьями. Уважаемый, одним словом, человек. Он был жестким руководителем, не терпимым к пьянству на предприятии, прогулам, безалаберности и хищениям. Но всегда отзывался на просьбу о помощи любого сотрудника, будь тот рабочим, техничкой или бухгалтером. Предоставлял детям своих рабочих путёвки в оздоровительные лагеря, устраивал детские праздники и экскурсии по фабрике мороженого. В общем, был нормальным мужиком, за что я его уважал.

На территории Хладокомбината была собственная сауна, в ней мы частенько собирались руководящим составом и иногда даже девочек нам привозили. Делалась это, конечно, уже поздно ночером, и знала об этом только охрана, которая молчала в тряпочку. Сергей Валерьевич был охоч до женского тела. Лет ему было чуть за пятьдесят, но выглядел он намного моложе. Тренажеры, лыжные прогулки, бассейн — это он любил. Ещё играл в футбол, и нас подпрягал. У нас даже соревнования проходили между руководящими составами футбольных команд разных предприятий. Ну не одни мы, оказывается, такие в городе дебилы, гоняющие в футбол. В нашей команде самым сильным игрокам были главный механик, начальник гаража и начальник котельной. На воротах обычно стоял начальник компрессорной. Я и Валерьевич были в полузащите. В общем, заразил наш генерал всех футболом. Особенно молодежь.

Те прямо хвостиком бегали за ним, напрашиваясь в команду. Он же брал их в запасные и болельщиками. Болеть, кстати, за нас ходили чуть ли не все мужики с Холодильника. От офисных работников до кочегаров. Вот такой наш генеральный. Сам шубутной и всех такими вокруг себя делал.

А теперь вот стоит и без зазрения совести пялится на титьки моей тёлки, при этом изображая, что выскочил поговорить со мной.

— Саныч, ты кредитников проверил? Из банка звонили, ждут твоё добро.

— Проверил. К концу рабочего дня отвезу документы. Сергей Валерьевич, мне к тебе в кабинет зайти?

— Не. Это я увидел твою прекрасную половину, вышел поздороваться. А ты думал, к тебе, что ли, я выскочил? Хм, возомнил. Губу сверни.

— Эй, слюни к Машке в декольте не пускай, — одёрнул я зарвавшегося генерала. Он засмеялся.

— Эх, отобью когда-нибудь я твою жинку.

Маша на всё это мило улыбалась и хлопала ресничками. Она не первый раз слушала весь этот бред между нами. Кокетливо строила Валерьевичу глазки и стреляла взглядами в мою сторону, проверяя реакцию на ревность.

— Сергей Валерьевич, у вас жена дома и семеро по лавкам. Я за вас не пойду, — отшутилась моя Машутка.

— Ради такой красавицы всех брошу. Уедем с тобой на необитаемый остров, — басил ей в ответ генерал, нисколько не заботясь, что шутки его слышит весь офис.

— Ладно, иди уже. В следующий раз с девчонками поздороваюсь. Привет им передавай. Всё, давай поцелую, до воскресенья. Как приедете на место, позвони, — я чмокнул Маньку и легонько подтолкнул к выходу.

Директор провожал её плотоядным взглядом и причмокивал губами.

— Ну, блин, Саныч, урвал же такую ягодку. Куда это ты её спроваживаешь?

— На базу нашу. Путёвки оформил на выходные, пусть оторвется с девчонками.

— Одну отпускаешь? Не боишься?

— А чего бояться? Чай не дура, понимает — шаг вправо, шаг влево, расстрел на месте. Мне же доложат все. С кем, что, как.

— Это точно. Нашим только дай повод. Сразу всё подметят и выложат. А сам что делать в выходные собрался? Колись давай. Одной ягодки мало, пойдешь еще собирать?

— Сергей Валерьевич, ну что же так плохо-то обо мне? Буду домашними делами заниматься.

— Ты — домашними?! Ой, не смеши мою лысину.

— Облысей сначала.

Так, перекидываясь с директором шуточками, мы зашли ко мне в кабинет. Он по-хозяйски плюхнулся в мое кресло. Оно ему нравилось. Давно у меня его всякими намёками выманивал, да я делал вид, что намёков не понимаю, а забрать в наглую он его не мог. Я его за свою наличность покупал. На вопрос 'где купил?', отвечал, что там уже нет.

Я пристроился на маленьком диванчике, стоящем в углу. Не успели мы закурить, как в дверь постучали. На моё 'Войдите' зашел практикант, держа перед собой коробку с мороженым. Увидев директора за моим столом и в моем кресле, он растерялся, не зная, к кому обращаться и что делать с мороженым. Я ему на помощь не спешил, наслаждаясь его глупым видом. Наконец, поздоровавшись с директором, он повернулся ко мне.

— Дмитрий Александрович, вот, я принёс. Ну, то, что вы просили.

— Молодец. Ставь на стол.

Он, поставив коробку на стол, развернулся уже к двери.

— Данил Артамонович, задержитесь на минуту, — от моего резкого оклика у него, наверное, нервный тик начался. Он как-то ручками стал подёргивать. Сожмёт кулачки, разожмёт. Сожмёт, разожмёт.

— Что-то ещё?

Я, молча, подошёл к столу, выудил из коробки четыре брикета, а на остальное кивнул.

— Забирай, ешьте с девчатами.

Он взяв коробку, проблеял 'До свидания, Сергей Валерьевич' балдеющему над этой картиной генералу, и медленно пошёл к двери. Ноги мальчика явно плохо слушались. Я даже не заметил, как рядом со мной оказался Валерьич. Его тихий голос, чуть ли не в самое ухо, заставил меня вздрогнуть.

— Саныч, ты чего пялишься на задницу парня?

— Я? С чего ты это взял? — вот блин глазастый. Неужели я так явно пялюсь?

— Да у тебя слюни чуть на его булки не закапали. Ты у меня что, поголубел?

— Типун тебе на язык. С чего это вдруг? Ну, задница просто красивая, как у телки.

— Ни пизди. Обыкновенная у него задница. Эх, такого бойца теряем.

— Это ты о чём?

— Ни о чём, а о ком. О тебе я, о тебе.

— С чего это вы меня теряете? Валерьевич, не гони.

— В Москве чуть ли не все верхушки на голубизне помешались. Как сауна, так девочки с пидорами вперемешку. И ты туда же? Тоже попробовать захотел?

— А ты пробовал?

— Я что, свой хер на помойке нашел, всяким пидорам присовывать?

— Ну так и я свой там не терял.

— Ну-ну. Смотри мне. А пацан что, из этих голубеньких? Он кем у нас?

— В маркетинге. Не, нормальный он. Только шугливый больно. Ну попялился я на его зад, не стёрся же он у него.

— Да ты, главное, свои луполки об его сральник не сломай.

— Всё, замяли. Ты меня что, не знаешь? Сколько лет уже на тебя пашу?

— Так вот я и говорю, что такого бойца терять не хочу.

— Не ссы, не потеряешь.

— Ладно, проехали. Давай сегодня вечерком в сауну, а?

— С девочками?

— А куда же без них? Или тебе мальчиков подавай?

— Да ладно подкалывать. Подумаешь, на мужскую задницу разок попялился.

— А может этого обладателя задницы тоже позвать?

— На фига?

— Ну, сравнишь. Его тощую с аппетитными попками девчат. Может, тогда больше не потянет его пердильник разглядывать.

— И так не потянет. Валерьевич, кончай уже.

— Эх, вечером! — генерал с хрустом потянулся и принялся за мороженое.

* * *

* * *

** ГЛАВА 4.

Данил пришёл домой вымотанный не столько физически, сколько морально. День для него выдался тяжёлый. Все эти взгляды — подозрительные безопасника, насмешливый директора — выбивали из колеи. Ни родители, ни друзья — никто не знал о его ориентации. Постоянного партнёра у него не было. Да и вообще, не так их много-то и было. Страх быть разоблачённым намного сильнее желания секса.

Несколько месяцев назад решился зарегистрироваться на одном сайте и поместить свою анкету. Предложения посыпались как из рога изобилия. Почти все они были от старожилов, которые не пропускали ни одного новенького. На сайте их анкеты висели годами. Ещё до того, как всё же осмелился зарегистрироваться, он анонимно посещал этот сайт. Газеты тоже просматривал, читал объявления, но не решался на контакт.

Одно объявление он читал ещё в классе девятом, и с тех пор оно выходило каждую неделю в течение всех этих лет.

'Симпатичный поварёнок, жаждет познакомиться с обладателем сочного баунти' — от его прочтения в первый раз Даньку чуть не стошнило, и отбило всю охоту знакомиться таким образом.

На сайте этот 'симпатичный поварёнок' тоже обосновался. В своей анкете и в письмах всем и каждому зарегистрировавшемуся он в подробностях описывал, как он будет сосать, лизать и обрабатывать 'сочное баунти'. В основном все над ним стебались. Увидев анкету этого 'поварёнка' в интернете, Данил долго не мог перебороть в себе отвращение к подобному варианту знакомства. Но, к сожалению, в реале познакомиться с кем-то и начать, наконец, сексуальную жизнь не только в своих фантазиях, было для него ещё проблематичнее.

Из всех посыпавшихся на него предложений он выбирал кандидатов, живших за чертой города или в соседних городках их области. С одним парнем они стали встречаться регулярно. Данил чувствовал, что всё больше привязывается к нему. Списывались они каждый день, и ему было интересно общаться с этим человеком.

Данька сам ездил к нему в деревню. Влад был человек занятой по городам шастать. А Даньке было на руку — не хотелось палиться в городе. Владислав жил один. Он любил деревню и был отличным хозяином. Этаким местным фермером. Разводил поросят, кроликов, кур. Сделал коптильню. Соседям представлял Даньку как родственника, приезжающего помочь по хозяйству.

И Данил оправдывал это представление. Ночью пахал в постели Влада, а днём во дворе и хлеву. Чистил, поил, кормил, чинил — в общем, батрачил. Выходные пролетали махом. В воскресенье вечером, возвращаясь в электричке домой, он намертво прирастал к сидению, с трудом поднимая свою многострадальную задницу на выход. Всё тело болело от непривычной работы. У Влада была машина, но он подвозил Даньку только до станции, которая от деревни была довольно-таки далеко, поэтому встречать в пятницу Данила из города он тоже всегда подъезжал.

В очередную пятницу Данька прождал на станции до темноты, приехав на последней электричке. Влад должен был его встретить, они договорились об этом ещё утром. Его телефон не отвечал. Данил испугался, что с ним что-то случилось, и двинул в деревню своим ходом. К дому он подошёл уже в два часа ночи. Дверь была не заперта, и он вошёл.