Оксана

Лично у Оксаны мать пила всегда, со временем все больше и не разборчивее, так же неразборчиво становилась ее компания. Так же ненавязчиво из квартиры в райцентре они однажды перебрались в две комнаты в коммуналке. Оксану никто не обижал, никто ничего лишнего не позволял, мать при всей своей пьяной дури дочь защищала яростно. Но пример такой семьи несколько негативно сказался на личном опыте, особенно учитывая, что отца она не помнила совсем. У Олеси сложилось иначе, но не более радостно.

Следующая неожиданность случилась прошлой весной, когда все более — менее устоялось и устроилось. Появилось понимание возраста и времени, сложились маленькие радости жизни, и пришло осознание неожиданной пользы от дачи в период короновируса. Анна Капитоновна оставалась в городе, опасаясь за здоровье, Олеся, будучи медсестрой и работая в клинике красоты, решила подзаработать и ушла в ковидный госпиталь на время самоизоляции. В результате Оксана приезжала за подругой, общалась с Анной Капитоновной и забрав Олесю уезжала в деревню. Иногда подруга возвращалась и добиралась сама, тогда на пару дней Оксана оказывалась на даче без транспорта. Но эти три месяца позволили довести до ума дом из пяти строительных контейнеров и участок. Заодно отлично присмотреть за птицей.

Как-то пару лет назад бабульке втемяшилось, что в магазинных яйцах полно всякой химии. Надо бы завести своих. Разговор об этом шел всю зиму, а весной она поставила девушек перед фактом — заводим два десятка кур. Попытки переспросить и переубедить ни к чему не привели. Хлопот прибавилось: курятник, участок, договоренность с соседкой о присмотре во время их отсутствия. Один плюс в этом был, куры мастерски за два месяца выедали и вычищали весь предоставленный им участок. Столбы поставили давно и капитально, а сетку с третьего раза и всей нецензурной лексикой девушки научились переносить нужными кусками самостоятельно. И вот уже третий год домашняя птица радует криком петуха, птичьим пометом в невероятном количестве и почти чистой территорией. В этом году сетку поставили вне участка. Сделав длинный туннель из трубы. В этом же году им опять повезло и одна курица села высиживать цыплят. В целом с птицей сложилось удачно. Деньги на ее покупку, как и обустройство Анна Капитоновна выделила. Рабочую силу организовала Оксана, как и размещение курятника на территории. А еще весьма повезло с офисной уборщицей тетей Машей, живущей в пригороде и держащей своих кур. Она согласилась брать чужих на зиму с учетом обеспечения их кормом и отказа от яиц. Так что до октября, пока на даче жила соседка, они были гордыми куровладельцами, а позже до апреля избавлялись от такой ноши, выдавая деньги на корм и довольствуясь малой мздой за аренду.

Все шло привычно, пока в декабре, перед новым годом Анна Капитоновна не заболела и не умерла. Две недели перебаливая простудой дома, с регулярными визитами врачей и сдачей тестов на короновирус, закончились смертью. Ей было девяносто семь...

Смерть, конечно, напрягла неожиданностью и хлопотами с похоронами. Марина на похороны не прилетела. Рождество и короновирус ограничивали, к тому же при общении она честно призналась:

— Анна Капитоновна мне приходилась дальней родственницей, как-то там сводной сестрой деда, умершего еще до моего рождения. Я присматривала за ней как могла, вот вас пригласила, но приезжать на похороны по сути чужого человека еще и в такое время считаю неразумным. Деньги, если она не оставила я перешлю, скажите сколько. Квартиру наверняка государству или кому-то еще отписала, она что-то такое говорила лет пять назад. Никаких бумаг, подтверждающих родство у меня нет, представитесь такими же далекими внучками и вопросов никто не задаст. По моей квартире все по-прежнему, живите, оплачивая коммуналку. А это будет последним большим одолжением. С рождеством!

Она отключилась.

— Классно поговорили, — заметила Олеся.

— Все, как и следовало ожидать. Поэтому бабулька за нас так и цеплялась, сама знаешь — сын умер, подруги тоже, родня по умирала или разъехалась кто куда.

— Ладно, похороны, так похороны.

Никаких проблем дальше не было, непривычные формальности и все. Дальняя родня, другой нет, и никто лишний раз не поинтересовался, история про сводную сестру деда потребовалась один раз в полиции и то прошла на ура. Искать кого-то ближе и роднее без особой причины, они желанием не горели.

Вскрытие, которого слегка опасались девушки, тоже ничего удивительного не показало. Осложнение на легкие в результате заражения ковидом. Успокаивающие таблетки, добавляемые последние пяток лет, среди массы основного лечения особых вопросов не вызвали. Психотропное средство покупалось с рук у знакомой медсестры, работающей в психбольнице, и отлично действовало, значительно снижая агрессивность и активность Анна Капитоновны. Она становилась чуть более адекватной, менее нервозной и в целом производила впечатление доброй бабушки из сказки. Гениальный совет дала одна из знакомых Олеси мимолетом, пожаловавшись на кого-то.

А вот дальше посыпались сюрпризы. Оказалось, Анна Капитоновна действительно оставила завещания, отписав две трети квартиры Олеси, а треть Оксане, но последней досталась дача с пожеланием расширить территорию до кладбища. Нотариус, немолодая серьезная дама, деликатно заметила, что ей за отслеживание исполнения не заплатили, поэтому все на усмотрение наследников. Отказаться от своей доли не вышло, поэтому Оксана тут же оформила дарение в пользу Олеси. А та в свою очередь заплатила примерно треть стоимости квартиры.

Странное чувство осознания отсутствия Анна Капитоновны Оксану накрыло только через несколько дней. Похороны, организацией которых занялись девушки, прошли тихо и неприметно. Присутствовало всего несколько человек, причем половина работники ритуальной службы. Узнав о возрасте бабули, смертях родни и подруг, все кивали, и соглашалась "да, дожить до такого страшно"

Без плакальщиц, стенаний и толпы, со скромными поминками в кафешке на двоих. Даже смутно знакомые соседки по двору не нашлись. Одна умерла, вторая впала в маразм и лежала в интернате, а насчет третьей они сами не сориентировались. Но объявления на ближайших домах развесили, вдруг кого-то пропустили. Олеся долго подшучивала, что ближайшим кругом можно смело считать работников поликлиники и почтальоншу, приносившую пенсию уже десяток лет, как раз с момента своего выхода на пенсию.

Шутка шуткой, но пироги в поликлинику они заказали, Олеся забежала и объяснила причину. И почтальонше, перехваченной через пару дней после, тоже вручили коробку конфет — помянуть.

Странное это дело, похороны, на которых никого нет. Неправильное что ли...

Именно с этим убеждением Оксана провела еще пару дней. Благо на работе отпустили, о бабульке слышали все, как и смутно представляя себе степень родства. Ей даже денег на похороны подкинули, дескать помощь давно работающему сотруднику. Вдруг неожиданно выяснилось, как она приросла к этому месту и этой работе, а ведь уже пять лет прошло с трудоустройства...

Быстротечность времени ощущалась и на кладбище, но смутно и не по-настоящему. Зимние погосты, серость и пустынность вместе с вырытой могилой и натуральными хвойными венками. После смерти свой матери Олеся чуток неадекватно воспринимала искусственные цветы, поэтому на могилу легли розы и венки из хвои.

А дальше началась предпраздничная суета, оформление бумаг и вступление в наследство, а это отдельный геморрой, даже если все нормально и в порядке. Не говоря про случай дарения сразу после...

Бумаги, бюрократия и разбор квартиры Анны Капитоновны. Если маленькую — гостевую комнату они убирали постоянно, как и хозяйственные помещения, то в свою спальню хозяйка их не запускала. Они даже шторы за это время смогли постирать всего пару раз и то с боем. Что уж такого ценного и оберегаемого хранила бабулька, девушки не понимали, шутка по поводу спрятанного под диваном трупа со временем становилась все актуальнее и реалистичнее.

До уборки и руки дошли только после новогодних праздников, обычно встречаемых в городе, а дальше когда как. Как-то раз выбрались на дачу, как-то съездили в Питер, разок слетали отдохнуть в Турцию. В этот раз свободные дни совпали с необходимостью заняться квартирой.

— Что будешь с ней делать? — уточнила Оксана, распахивая окна.

— Сдавать, разве есть другие варианты? — удивилась Олеся, проходя дальше. — Долг банку за твой миллион, квартира в ипотеку и приличная зарплата только по меркам медицины в нашей провинции.

— Логично.

— Ты надумала, как поступишь с деньгами?

— Да. Сначала хотела долг закрыть, а потом решила последовать твоему примеру — обзавестись вторым жильем. Может, квартиру в новостройке по соседству возьму, они туда— сюда закончат. Первоначальный взнос и минимальный ремонт, а потом тоже сдавать.

— Логично. Твоя однушка уже себя окупает.

— Эта не будет, ползарплаты придется отдавать.

— Зато сможешь переехать в свою и вторую сдавать. Даже с учетом затрат на содержание, все равно прибыль.

— И я так же подумала.

Некоторое время обсуждение планов шло вместе с уборкой на кухне, что забрать себе, а что выбросить. И наконец, девушки добрались до комнаты со спрятанным трупом. Она ничуть не изменилась за пару недель. Большая кровать с одной стороны, рояль под чехлом с другой. Шкафы, антресоли, горка. Из нового только телевизор, телефон и куча медицинских аппаратов.

— Предлагаю начать сначала. Посмотри, что из медицинского имеет смысл оставлять, а что лучше уничтожить. И с таблетками тоже.

— Тут запасов как в аптеке, — тяжело вздохнула Олеся.

— А то!

Долой шторы и тяжелую тюль, собирающую пыль уже три года.

— Вообще-то тюль отличная по качеству, — заметила подруга.

— Согласна и что? Можно отстирать и привести в порядок, чтобы убрать к нам в шкаф? Или повесить?

— Да. Если в зале повесить, вместо нашей.

— Их тут две.

— Тем более по очереди.

— Ладно. Сначала видное и очевидное.

К такому относился ковер с пола, шедевр советского машинного ковроплетения, теоретически еще отмываемый, но прожжённые участки явно невосстановимы. Прогулка до мусорки с ним и шторами, и заодно странными рассыпавшимися тряпками, наподобии рваных трусов и колготок.

— Вот почему нельзя было отдать это нам в мусор сразу? — не поняла Оксана.

— А вдруг пригодится. Берись за сервант.

Полки с бумагами, фотографиями, письмами и открытками.

— Бумаги надо разбирать отдельно.

— Ладно. Оставим пока.

"Оставим пока" отнеслось еще к половине содержимого. Бросив это гиблое дело Оксана переместилась к одежному шкафу. Пересмотр платьев и пальто много времени не занял. В пакет, в пакет, и снова в пакет. Два активно используемых отделения опустели моментально, и состоялась еще одна прогулка до мусорки. Обувь постигла та же участь. Тренировка на пустом месте...

Олеся закончила разбор аптечки и присвистнула. Использовать можно было маленький пакетик, зато большой вместил и откровенную просрочку и пакет нормальных, но уж слишком специфических лекарств. Отложив запас в сторону, снова прогулялись до помойки.

Разбор комнаты занял два дня, потому что утром второго они дошли до бумагам и узнали, что Анна Капитоновна была во-первых из обрусевших немцев, а во-вторых, блокадницей. Документы, письма, бумаги, извещения. Полжизни казалось бы знакомой до последней истории склочной бабули. Врач из потомственных. Ленинград, в котором ей неизвестно что довелось пережить. Долгая работа на Дальнем Востоке. И возвращение к дальней родне, сюда, после смерти единственного сына в пьяной драке.

Склочная, неприятная, озлобленная бабка, выпившая по ведру крови из каждой, пока Олесю не осенило, и она украдкой не подменила таблетки. Несмотря на нормальные отношения между ними, о подмене Оксана догадалась спустя пару месяцев, когда Анна Капитоновна изменилась. Стала спокойнее, добрее, адекватнее и человечнее. Только тогда на вопрос в лоб подруга призналась, благо не все из обязательных таблеток блистерное, а знакомая с медучилища работала в психбольнице. Тогда они сделали максимальный запас таблеток и очень вовремя. Постепенно гайки с сильными выдаваемыми лекарствами стали закручивать и вот уже пару лет как поставки закончились. Анна Капитоновна допивала последние запасы, и Олеся вовсю искала замену или способ купить нужное официально, но не потребовалось.

Нельзя сказать, чтобы найденные бумаги кардинально поменяли отношение, но многое объяснили — характер, привычки, жесткий нрав, манию контроля и не совсем адекватную психику. Если до этого момента подруги честно валили на возраст, шутка ли девяносто с хвостиком, то теперь получили еще одну вескую причину.

А еще они узнали, что у Анны Капитоновны было немецкое гражданство, оформленное в девяностые и счет в немецком банке. Все это любезно сообщила Марина, получившая немыслимое наследство и истерично попросившая прислать заверенный документ о смерти бабули, а то местные правоохранители заинтересовались переводом из-за рубежа. Еще несколько дней суеты, заверений и даже поездки Олеси в посольство для улаживания формальностей. Марина получила по акту дарения примерно пять миллионов рублей. Так как оформлено все было сложно, а не просто завещанием, закономерные вопросы возникли у многих.

Пять миллионов отсутствующей в жизни Анна Капитоновны сводной внучке объяснили минимум наличных денег. Они нашли в квартире восемнадцать тысяч и все, после оглашения завещания причина оплаты похорон была понятна, а вот вопрос — где деньги волей — неволей возникал. Зато теперь все встало на свои места. К тому же по ее документам удалось вернуть почти все потраченное на похороны, благоустройство захоронения на центральном кладбище и заказанный памятник. Администрация долго кочевряжилась, но пара жалоб с приложением бумаг и документов сделали свое дело. Да и примерно через месяц размышлений пришли положенные, но не запрошенные доплаты блокаднице по социальной сферу за последние пару лет.

Дальше при ремонте выплыла еще заначка в сотню тысяч и деньги на похороны, завернутые в сверток с письмом сверху. Они просто до верха шкафа дошли поздно. Олеся еще посмеялась:

— Помнишь твою манию вытереть пыль со шкафа? Бабуля явно думала — ты сразу этим займешься и сверток найдешь. А не спустя две недели...

— Не угадала. Но зато теперь стало яснее.

— И не говори.

Потом состоятся косметический с переходом в капитальный ремонт в этой квартире и следом в новостроечной у Ксю, но все это совсем другая история.

Как рассказать эту очень занятную историю совершенно незнакомому странному человеку, идущему рядом, причем больше волнующегося о совместном проживания, а не чем что-то ином постороннем. Да и нужно ли оно?

— Ну. Если вы готовы послушать мою болтовню?

— С удовольствием.

— Мы приехали в город из района. И отучившись, стали снимать эту квартиру, в которой до сих пор живем. Так как хозяйка уезжала к жениху в Англию и сдала ее за коммунальные и присмотр за бабушкой. Естественно финансово это очень выгодный вариант, мы за него ухватились...