Мы обошли дом. Пристройка мне не очень понравилась. Душно. Окошко небольшое, самодельное, света давало мало, только что форточку можно открыть. Железная кровать с металлической сеткой, стол, стул, шкаф. Из всех удобств, перед входом, умывальник приколочен. Единственное, что было хорошего, так это вход отдельный, а в заборе, под него, калитка сделана. Еще мне дверь понравилась, сама деревянная, а изнутри металлическими полосками укреплена, особенно в области замка.

— Не бойтесь, Александр, сюда не один вор не залезет, — заметила хозяйка, видя, что я осматриваю дверь. — Мой муж первостатейный слесарь был. Его начальство на фабрике — о-го-го! — как ценило! Он же здесь свой инструмент хранил, вот в этом металлическом ящике, поэтому сделал дверь, чтобы навечно. Ну, так как? По рукам?

— Что сейчас в этом ящике?

— Так он пустой. Я бы и его продала, так мой Петя прикрутил его болтами к столу. Снимать — замучаешься. А замок от него я себе забрала, на сундук повесила.

Если у меня и были сомнения, то теперь, при виде металлического ящика, прикрученного к столу, в довольно незаметном месте, исчезли окончательно. Пусть не сейф, но хоть какая-то защита.

— По рукам.

Расплатившись с хозяйкой и получив от нее постельное белье и ключ, я вышел на улицу. В тени дерева, под забором, меня ожидали беспризорники, с унылыми физиономиями.

— Чего, дети улицы, загрустили? Держите, как обещал.

Степан жадно схватил полтинник и все трое мальчишек сразу повеселели.

— Так мы пойдем?

— Погодите. Хотите еще полтинник?

— Что делать надо? — деловито поинтересовался Семен.

— В баню сходите, а то воняет от вас, как от помойки. Да вшей своих погоняйте. Если сделаете, как сказал, вечером подойдете. Работа есть, а нет, других найду.

Беспризорники выпучили на меня глаза.

— Тебе это зачем, дядя? — спросил меня Живчик.

Отвечать я на его вопрос не стал.

— Держи, — старший взял пятьдесят копеек. — Теперь проводите меня. Мне нужен извозчик.

Мальчишки оказались сметливые, много чего слышали и видели, вот только отделить правду от слухов было несколько трудно, к тому же все их новости были мистического и криминального толка. Расчлененные трупы, какая-то утопленница, ограбление складов какого-то богатея, неуловимая банда, которая не оставляет свидетелей. Короче, они рассказывали мне то, что для них самих представляло интерес.

Найдя извозчика, я расстался с беспризорниками и поехал на вокзал за чемоданом. Поселиться здесь я решил по двум причинам. Во-первых, здесь дешевле, да и потише будет, чем в центре, а второе — обещание, данное мною Наталье Алексеевне. Хотя я считал, что по большему счету, свою работу выполнил, но проследить за тем, как пойдут у Сашеньки и Луки все же не мешало. Вот только сам я не собирался этим заниматься, а решил подрядить под это дело троицу беспризорников.

"Если что, сразу подскачу, а сам пока займусь своими делами".

Приехал я в Москву не просто так. В свое время, я как-то наткнулся в интернете на один интересный документ и теперь мне хотелось проверить, насколько тот соответствует действительности. К тому же, если эта история окажется правдивой, то на ней можно было заработать неплохие деньги.

— Уважаемый, ты не знаешь поблизости скобяной лавки? — спросил я извозчика.

— Как не знаю, обязательно знаю. Так завернуть к ней?

— Давай. Мне замок навесной нужен. Хороший.

— Тогда, точно, к нему, к Сережке Завадкину. Ключи, замки, это все к нему. Руки у человека золотые, — неожиданно разговорился извозчик. — Он мне...

В скобяной лавке пахло металлом и машинным маслом. На полках лежали не только замки, но и всякий-разный товар. Керосиновые лампы, примусы, задвижки, крючки. В углу была устроена маленькая мастерская. Там стояла маленькая наковальня, к столу были прикручены тиски, лежал паяльник и прочий инструмент.

— Здравствуйте. Чего желаете? — спросил меня хозяин лавки, лет сорока, с хитрыми глазами.

— Здравствуйте. Замок навесной нужен. Может, у вас есть, хитрый, с секретом?

— Конечно, есть, только сразу скажу: нынешнее ворье и не такие вскрывает. Вон нынче в газетах писали, что французский сейф господина Короткина, с двумя новейшими замками, вскрыли и много денег унесли. Ну что, не передумали? — с легкой усмешкой спросил хозяин лавки. — Будете смотреть?

— Буду.

Выбрав замок и получив к нему три ключа, я заплатил деньги и вышел.

— С покупкой вас, господин! На вокзал?

— Поехали.

Я смотрел на Москву, которую не узнавал совершенно, хотя родился и рос в этом городе до двадцати одного года, после чего я отправился в путешествие, длиною в жизнь, и больше никогда не возвращался сюда. Теперь вернулся, только в другое время и в.... абсолютно незнакомый мне город. Ехал, смотрел на золотые купола церквей, дома, людей и неожиданно понял, что остался без родного города, так как та Москва была безвозвратно утеряна, а эту у меня душа не принимала. Когда меня мотало по миру, я иногда вспоминал свой город, мечтал о том, что пройдусь по знакомым улицам, встречу старых друзей....

"Не получилось. Все куда спешил, с кем-то боролся, искоренял несправедливость".

Чтобы отвлечься от подобных мыслей, стал наблюдать за жизнью города. Смотрел на людей, на вывески, пока не мазнул глазами по названию одного банка, после чего в голову пришла мысль о том, что может, стоит положить туда мое золото. На время, пока другого, надежного, места не найду.

"Только, для начала, мне документы надо хорошие найти. Займусь ими в первую очередь, — решил я.

По дороге заехал в трактир, который мне посоветовал извозчик, где с удовольствием похлебал щей и поел пирога с мясом. Правда, если сравнивать его с трактиром Корнея, в Красноярске, то там вкуснее было. Забрав на вокзале вещи, отправился обратно. Отблагодарил извозчика за полезные сведения, дав ему два рубля. Открыв свою комнату, первым делом спрятал в доморощенный сейф оружие и драгоценности, после чего стал разбирать свои вещи. Время прошло быстро. В небольшое окошко света и так проходило мало, да еще яблони со сливами, росшие во дворе, затеняли, так что скоро в комнате наступил полумрак. Керосиновую лампу я уже видел, когда осматривал комнату, та висела на проволочном креплении над столом. Проверил, есть ли в ней керосин, после чего вышел из помещения. Из-за забора виднелись головы парнишек. Подошел и сразу понял, что в бане они не были, но все же где-то помылись, одежку простирнули и даже причесались.

— В речке купались? — предположил я.

— Ага. Степашка достал обмылок, так что вымылись от души, — похвастался Живчик.

— Ну, пусть так. Заходите, сядем на лавочку, поговорим.

После того, как они сели, я сказал:

— Дело хочу вам троим поручить. Тут недалеко от того места, где мы встретились, дом стоит каменный, двухэтажный. Знаете?

— Знаем. Знаем, дядя.

— Так вот, туда сегодня въехала девочка со своим дядей. Мне...

— Так я ее сегодня видел, — перебил меня неуемный Живчик. — Я ж вам, пацаны, говорил про нее! Она с теткой в пролетку садилась.

— А мужчина с ними был? Старый, весь седой.

— Не, его не было. Они только вдвоем поехали.

— Извозчик их ждал?

— Да я не знаю, — пожал худенькими плечами беспризорник.

— Значит, так. Мне нужно, чтобы вы за девочкой эти несколько дней проследили. Не хочу, чтобы с ней что-то случилось.

— А кто она тебе, дядя? — поинтересовался рассудительный Степан.

— Хорошая знакомая. Зовут девочку Сашенька. Так как? По рукам?

— Сколько положишь?

— Полтора рубля на день. Без торговли.

— Согласны. Только как мы за ней уследим? Сядет и уедет, только мы ее и видели.

— Около дома будьте. Может, кто из подозрительных людей крутиться рядом с домом будет, или кто что скажет. Если кто из них пешком пойдет, проследите, но смотрите, сильно там не мелькайте. И последнее. Наблюдать надо с раннего утра и до позднего вечера. Если что срочное — бегите сюда, но тут как повезет, так как у меня свои дела есть. И не врать мне!

— Все без обмана будет, дядя. Когда платить будешь?

— Вечером каждого дня. По рукам?

— По рукам. Так мы пойдем?

— Где тут поблизости поесть можно?

— Трактир есть и пивная. Чуть подальше пройти, там фабричная столовая, только она уже не работает.

— В пивной колбаса извозчичья есть и пирожки с ливером. Колбаска горячая, так и шипит! Ай, какая вкусная! Пальчики оближешь! — вдруг неожиданно влез со своими кулинарными восторгами неугомонный Живчик.

Если остальные мальчишки спокойно сидели на скамейке, то тот никак не мог усидеть на месте, соскочит с скамейки, походит туда-сюда, снова сядет.

— Что за народ ходит?

— Наши и фабричные. Правда, когда напьются, иной раз драки между ними случаются.

— А трактир?

— Мы туда не ходим. Там нас гоняют, потому там и близко не бываем. Однажды Кольку Винта половые поймали, да так мокрым полотенцем отстегали, что он долго на заднице сидеть не мог.

— А за сегодня как, дядя? — спросил меня Степка. — Про девочку мы тебе же рассказали. Заплатишь нам?

— Заплачу, а теперь идите.

Мальчишки убежали, а я подумал, что надо немного погулять по местным окрестностям, да посмотреть, где что здесь находится. Спустя полтора часа я уже мог ориентироваться в этом районе. Возвращаясь, заметил двух крепких парней, которые терлись вблизи моей калитки. В отдалении от них я увидел стоящих беспризорников. Живчик, было, рванулся ко мне, но Степка его удержал.

— Глянь, Федька, какого франта Васильна к себе подселила, — услышал я, подходя к калитке.

Дойти до калитки не удалось, парни перегородили мне дорогу, при этом они слегка покачивались, распространяя вокруг себя запах перегара.

— Ты откель такой гладкий взялся? — поинтересовался один из них.

— Парни, отойдите, дайте мне пройти.

— Митька, глянь какой наглый. Пройти хочет. Он что такой важный, что обойти нас не желает?

— Как скажите. Телеграфный столб или дерево я всегда обхожу.

— Столб?! — вдруг взревел Митька. — Зашибу, падла!

Поднырнув под широкий замах, я врезал под дых. Сильно и точно. Даже самогонный наркоз не смог снять резко вспыхнувшую боль в солнечном сплетении Митьки. Он еще только начал сгибаться, схватившись руками за живот, как в следующее мгновение я оказался рядом с Федькой. Тычок пальцами в горло и тому сразу стало не до меня. Упав на колени, он сейчас судорожно пытался втянуть в себя воздух. Резко развернувшись, шагнул к Митьке. Не давая ему опомниться, ударил локтем в челюсть, после чего тот рухнул на землю. Посмотрел по сторонам, но так как почти стемнело, да и закончилось все быстро, можно было сказать, что никто ничего не видел. За исключением беспризорников. Мальчишки, как замерли у забора дома напротив, так и продолжали неподвижно стоять, похоже, даже не дышали.

"Надо заканчивать, — подумал я и присел на корточки перед приятелем Митьки. Бил я не жестко, так что он успел продышаться и теперь с испугом смотрел на меня. Стоило мне шагнуть к нему, как тот попытался отстраниться.

— Не дергайся, Федя, бить больше не буду. А теперь слушай меня внимательно. Если нечто подобное повторится, я сломаю тебе и твоему приятелю руки. Переломаю, как веточки. Понял? Кивни, если понял, — я сказал все это очень тихо, наклонившись к стоящему на коленях парню.

В ответ парень даже не кивнул, а нервно дернул головой. Выпрямившись, я подошел к беспризорникам.

— Здоров ты, дядя, кулаками махать. Раз....

— Если будете об этом молчать, то я вам сегодня рубль сверху накину. Так как?

— По рукам, дядя, — важно заявил Степка.

— Ладно, рассказывайте, что узнали.

— Они час назад приехали, — негромко сказал Степан. — Что-то купили, потому что у тетки в руке пакет был. Вроде, все.

— Девочка веселая была. Улыбалась, — тихо добавил Вася.

Рассказывая, парнишки, время от времени, бросали взгляды на приходящих в себя местных хулиганов.

— Я в трактир собирался идти, — сунул руку в карман, достал деньги, собираясь отдать беспризорникам. — Если по пути, пошли вместе.

— Дядя, не надо, — посмотрел на деньги жадным взглядом, а потом на меня, Степка. — Ты нам лучше купи в пивной колбасы, пирожков с требухой и хлеба.

— Как хотите. Пошли.

Обычно разговорчивые мальчишки сейчас шли, позади меня и оживленно шептались. Впрочем, о чем они говорили, догадаться было несложно.

Пивная оказалась недалеко. Дверь была открыта настежь, а из помещения несся мат, пьяные крики и звуки гармошки. С краю, на ступеньках сидел пьяный, свесив голову. В двух шагах от него стояла, пошатываясь, компания. Они курили и ругали матом какого-то мастера Севку.

— Так сколько чего покупать? — спросил я, оглянувшись на мальчишек.

Беспризорники стали растерянно переглядываться друг с другом.

— Кроме вас троих кто еще есть?

— Витька,... Ванька,... Семка... и Таньки, большая и маленькая, — стал медленно перечислять беспризорник.

— Леньку забыл, — подсказал ему Живчик.

— Понял. Девять человек. Возьму на все деньги колбасу и пирожки.

— Ага, — сразу согласился Степка, после чего тихо добавил. — И хлеба.

Спустя десять минут я вышел из пивной с двумя большими пакетами и двумя бутылками кваса.

— Держите.

— Все, братва, сегодня нажремся от пуза, — с непередаваемым ощущением счастья произнес Живчик, беря пакет.

Загруженные едой, беспризорники сначала проводили меня до трактира, а затем, сорвавшись с места, с радостными криками, помчались к своим друзьям-подружкам.

ГЛАВА 2

Дом был большой, старой постройки, солидный и величественный, с красивыми фигурными балкончиками. После вчерашнего дня, который полностью посвятил прогулке по Москве, я уже стал немного разбираться в местной архитектуре, поэтому определил его, как бывший доходный дом для среднего класса. Теперь он был отдан под коммунальные квартиры трудовому пролетариату, который сначала разделил квартиры на отдельные комнаты фанерными перегородками, а затем и комнаты были разбиты на ущербные кусочки пространства, которые вошли в историю, как коммуналки. Я поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Пахло кислой капустой и мокрым бельем. Найдя нужный мне номер квартиры, я обнаружил рядом с дверью кнопку звонка, а под ней прикрепленную картонку с шестью фамилиями и сколько раз им нужно звонить. Найдя нужную фамилию в списке, я быстро четыре раза нажал кнопку звонка и, услышав слабое дребезжанье за дверью, стал ждать. Спустя пару минут дверь распахнулась, и на пороге показался мужчина, лет пятидесяти, с животом и приличной лысиной. Почесывая живот, он близоруко прищурился и недоуменно спросил: — Вы кто?

— Я к Гришутиной.

Лениво-сонное выражение лица мужчины мгновенно изменилось. Оно стало злым.

— Вы что, гражданин, ослепли, что ли?! К Машке четыре звонка, а не три.

— Это вы глухой! Я звонил четыре раза.

— Черт вас разберет, сколько вы звоните! — выкрикнул он и вдруг неожиданно захлопнул перед моим носом дверь.

"Ну, хамло! Ты у меня схлопочешь!".