Станция Плешь Ведьмы

Все наша учеба свелась к самообучению в попытках нащупать дар и развить его. Ну и в посиделках в библиотеке, в надежде найти там хоть крупицу настоящих знаний между пустых полок, заставленных второсортными трудами магов первой или в лучшем случае — второй звезды, таких же выпускников этой и похожих школ, шагнувших чуть-чуть дальше, чем мы.

Не смотря на смехотворность такого обучения — долг государству нужно выплачивать. Достав из кармана официального вида бумагу, скомканную мной в порыве гнева, я расправил ее и еще раз перечитал.

Уведомление. После рассмотрения вашего дела и на основании диплома за номером 3722 об окончании общей школы магии города Лисья Горка, комиссия по распределению решила назначить вас служить станционным смотрителем железнодорожной станции — Плешь Ведьмы.

— Станционный смотритель, — покатал я на языке это слово и скривился от отвращения.

Железная дорога — основной вид транспорта Союза Республик. Как паук, транспортная сеть оплела собой весь Союз, дотягиваясь даже туда, где бывало годами, не ступала нога человека.

Станционный смотритель — должность в целом почетная, пока не вдаешься в детали. В них — вся соль.

За окном мелькают пейзажи республики Северная Земля — самые что ни на есть дикие края, долгие годы, находившиеся под властью ведьм и за которые по сей день идет партизанская война. Официальная карта Союза Республик так и пестрит черными и серыми пятнами. Черные пятна это безоговорочно их владения, а серые — наши, отбитые у них земли, на которые они регулярно наведываются, чтобы пролить кровь.

Место, в котором я буду служить станционном смотрителем — глухая деревня в серых землях, впрочем, вся Республика Северная Земля — это серые земли. Итак. Согласно документам, которые мне выдали и согласно табели о рангах, я буду в той деревеньке высшим должностным лицом. Буду выполнять функции полиции и почты. Буду олицетворять закон. А вокруг, на тысячи миль только лес, армейские заставы на границе с черными землями и ведьмы, постоянно прорывающиеся через эти заставы. Подумав об этом, я поморщился.

Что случилось с прошлым смотрителем мне так и не сказали. Чиновники только отводили глаза, пряча взгляд. Подозреваю — он мертв. Не мудрено. Фактически — это место что-то вроде ссылки для неугодных и бесполезных, слабых магов. Все же на такую должность обычного человека не поставишь, а для настоящего мага, что-то да умеющего, найдется работа получше и поденежнее.

Проверив свой билет и взглянув на время, я понял, что мне пора. Убрав плед в старый потертый чемодан, я надел шубу, шапку, захватил паек — две коробки, в одной консервы, а в другой крупа и пошел в конец вагона, ожидая остановки состава.

Тамбур был закрыт на ключ, и пришлось ждать проводника, который всю поездку посматривал на меня с укоризной через свои артефактные очки, благодаря которым даже неодаренный человек мог определить, настоящий ли билет ему вручают или подделку. И это отнюдь не единственная функция этих очков.

Поезд начал притормаживать. А вот и проводник. Идет в развалачку. Не торопится.

— Ну, что, молодой человек, ваш выход? — Обратился он ко мне.

Я кивнул. Говорить не хотелось.

— Рекомендую вам с первой же зарплаты привести свой гардероб в порядок. Вы все же станционный смотритель, а не грузчик, — упрекнул он меня.

Я снова промолчал. Пусть он засунет свои советы куда подальше. Советчик ведьмин.

— О-о, вот и она, — чему-то обрадовался проводник, посмотрев в окно. — Станция Плешь Ведьмы. Остановка — минута времени, — отворил он тяжелую дверь вагона, повернув специальный рычаг, и указал мне головой на выход.

Я прошел мимо него, примериваясь как бы спрыгнуть в сугроб и не утонуть в нем, но тут сзади меня подтолкнули, и я носом упал в этот самый сугроб. Чемодан и тяжелые коробки полетели в стороны.

Позади меня, прежде чем закрыть дверь, злорадно расхохотался проводник.

— Вам просил передать привет господин Прего. Ха-ха-ха.

Дверь лязгнула, и поезд тронулся с места, а я пытался встать, ворочаясь в снегу как увалень. Получилось с трудом. Снега по пояс и он мягкий, проваливается.

— С-ука, — сказал я уже вслед поезду, пообещав себе отомстить проводнику при случае. Впрочем, не он причина моих бед.

Прего, какая же ты тварь. Не поленился же, подкупил проводника. Поднасрал таки.

Мне даже стало интересно, как он омрачил жизнь другим парням и девчонкам, которых он же и подставил. Или же только я удостоился такой 'чести'?

— С-ука! — Еще раз высказался я и, подхватив чемодан и коробки, стал прокладывать дорогу к самой станции, по крышу ушедшей в снег.

Саму станцию Плешь Ведьмы будто перенесли с картины известного художника эпохи правления ведьм в наш век. Мрачные, убогие дома на заднем фоне, отсутствие электричества и телефона... И воронье, что летало над головой. А вокруг — ни одной живой души. Только снег.

Я поежился и проложил себе путь до потемневшего от времени, одноэтажного бревенчатого сруба — это и есть станция Плешь Ведьмы.

Оставляя позади себя глубокие следы в снегу, я добрался до крыльца и попробовал отворить дверь, но та не поддалась. Окна были заколочены досками, и тут то я вспомнил, что мне вручили ключ. Тьфу. Проверив карманы, я нашел его и все же попал внутрь моего дома на близлежащие десять лет — такова цена 'знаний' школы.

Внутри, как я и ожидал — все было в пыли. Темень, хоть глаз выколи. Все из-за заколоченных окон. Повезло, что я захватил с собой керосиновую лампу, наслушавшись советов старого сторожа нашей школы, что отработал на железной дороге всю жизнь.

Чиркнув спичкой, я поднес огонь к фитилю и запалил его. Хорошо. Подняв фонарь над головой, я прошел в дом, начав осматривать его более внимательно. Домик маленький. Кухня и единственная жилая комната с кроватью, рабочим столом и стулом. Большая, беленая печь, с виду нормальная, без трещин. Стоит ровно, не заваливается. Дрова были сложены прямо здесь. На несколько дней хватит, а там придумаю что-нибудь.

Через полчаса, в доме уже потеплело на пару градусов. Печь по-началу дымила, но это из-за того что ею давно не пользовались. Тем временем постельное белье я сжег, как и одеяло, залитое давно высохшей кровью... Я нахмурился, а потом обошел дом еще раз. Проверил, надежно ли заколочены окна, нет ли дыр в полу. Не поленился, сползал на чердак и только потом немного успокоился.

От старого хозяина осталось много вещей. Их я тоже перебрал. Откровенный хлам — сжег. Ковры выхлопал. Казалось, я ничем значительным не занимался, но в итоге потратил на приведение дома в условно жилой вид все утро до самого обеда. Нагрел воды в тазу, вымыл окна, хоть они и заколочены, помыл полы, разложил по местам уже свои вещи, а потом подхватил старенькую лопату, что стояла за дверью, и пошел расчищать снег как вокруг дома, так и рядом с железнодорожными путями. Это моя прямая обязанность. Одна из многих.

Деревенские, так и не показались. До ближайшего дома пятьдесят метров по снегу, который еще нужно убрать. Следов нет. Так что они сюда не ходят и поездом не пользуются. Глухой уголок эта деревня и неудивительно. Кто захочет здесь жить? Только преступники, которых обязывают селиться в таких местах, после того как их отпустят из тюрем.

Снег я чистил в охотку. Разминка была в радость. Мышцы прогрелись, а от одежды пошел пар.

Два года в государственной школе для магов мы только тем и занимались, что чистили снег на городских улицах, таскали лес на пилораму и работали грузчиками, в чем меня не раз упрекнул проводник поезда. Физические тренировки и голод — вот лучший способ раскрыть дар для тех, у кого нет денег, знаний и связей. Это был главный этап отсева. Отбраковки. Или дар раскроется и заработает на полную мощь, поддерживая жизнь в хилом, голодном теле, или потухнет. Отсев был таким, что две трети ребят не выдержали. Заболели и слегли в больницу. Дар оказался слишком слаб и потух, словно огонек свечи. Их в итоге выгнали. Магами им больше не стать.

— У-у-у-у, — услышал я вой и вздрогнул, оглянувшись на лес. Волки кажись.

Встряхнувшись, я продолжил работу, но нет-нет, да и оглядывался на лес.

Уф-ф-ф. Все. Площадка вокруг дома была очищена.

Под снегом я нашел колодец. Откопал сарай, со своей небольшой печкой, по-видимому, тут, когда-то содержали кур, и наткнулся на погреб. Лезть в него я не стал, так как лестница давно сгнила. Потом.

Тем временем транзитные поезда шли один за другим и только приветствовали меня гудком, проносясь мимо на полной скорости. Я вывесил зеленый флажок, оповещая машиниста и начальника поезда о том, что на станции все хорошо и помощь не требуется.

Начало вечереть и я закончил все работы, поспешив в дом. Закрыл дверь на замок и покушал. Навалилась усталость, так что я отправился спать, предварительно подкинув в печь пару толстых поленьев потрухлявей, предварительно немного изваляв их в снегу, чтобы на всю ночь хватило. Пусть тлеют, а не горят.

Потушив керосиновую лампу, я не забыл прихватить топор, оставив его рядом с кроватью. Револьвер что мне презентовали сослуживцы отца, и мамы на моё восемнадцатилетие, я спрятал под подушку и только потом прилег, расслабившись, вслушиваясь в тишину станции, которую разрывали только треск дерева в печи и ветер, бьющийся в стены снаружи.

Сам не заметил, как заснул.

Проснулся рывком. Открыл глаза и осмотрелся, но ничего не увидел. Темно. Механические часы — будильник, которые я нашел уже здесь, валяющимися в грязи и которые я отмыл и смазал, поставив рядом с кроватью, показывали четыре часа утра. Стрелки у них светились, немного разгоняя мрак. Дорогие часы. Видимо прошлый смотритель станции был не так беден, как я или как то умудрялся зарабатывать даже здесь, в деревне. Стоимость таких часов это три моих зарплаты смотрителя.

Я уже думал снова лечь спать, как входная дверь скрипнула. Кто-то навалился на нее с внешней стороны (с улицы) и попытался открыть. Я сразу покрылся потом и мурашками. Замер, не зная, что делать. Потом с трудом нащупал потной ладошкой револьвер под подушкой, спустил ноги с кровати и встал, вглядываясь в темноту.

Звук повторился. Кто-то снова навалился на дверь, отчего она жалобно скрипнула, но устояла. Правда, треск мне не понравился.

Страшно. Нутро аж заледенело. Я боялся даже дышать, не то что голос подать и спросить — кто там? — но все же руку с револьвером я направил в сторону двери, хоть она и ходила ходуном, и стал ждать.

Кто бы ни стоял за дверью, он перестал ее дергать и ушел. Снег под его ногами захрустел.

Заснуть я больше не смог. Нашел лампу, поджег фитиль, осветив дом, и с нетерпением стал ждать рассвета. Сумбурные, мрачные мысли так и метались в голове.

Прего, тварь! Все из-за него... Ну, ничего. Еще свидимся, пообещал я себе.

Рассвело. Подождав для верности еще час, я вышел на улицу. У-у-у, холодрыга. Я поежился, переступил с ноги на ногу, но скорее не из-за холода, а из-за натянутых как струна нервов. Ночка не спокойная.

В одной руке у меня был заряженный револьвер, а в другой топор. С осторожностью я начал осматриваться. Обошел по кругу здание станции и мой дом на ближайшие десять лет по совместительству. Заглянул в сарай. Проверил следы на снегу и ничего не понял. Нет следов! Только мои, вчерашние. Новых тропинок от леса или от деревни не проложено. Наст снега не тронут. Все это только еще больше меня насторожило. Кто бы ни приходил ко мне ночью, добра от того кто не оставляет следов на снегу не жди.

Помянув недобрым словом ведьм и сплюнув три раза через плечо, я хмуро посмотрел на вывешенный мной вчера зеленый флажок рядом с путями, а потом я развернулся и вернулся в дом, зарекшись появляться на улице без револьвера.

Ладно. Что там у меня по плану на сегодня?

Первым делом я не торопясь позавтракал — урезав свою порцию вдвое от вчерашней. Лучшего способа продолжать укреплять свой хилый дар, как держать себя в черном теле я не знал.

После завтрака пришло время размять кости. Я взял револьвер (приходилось постоянно напоминать себе об этом, чтобы не забывать, но ничего, привыкну). Засунув его запазуху, я вышел на улицу. Огляделся. Никого. Ну что ж? Лопату в руку и меня снова ждет снег.

За работу!

Прошло полчаса, и я порядком упрел. Остановившись перевести дух, я стер ладонью пот со лба, поправил на голове шапку, уехавшую в район затылка, и осмотрелся. Над Плешью Ведьмы, стоял дым — это чадили печи в деревне. На душе стало чуть легче. Я боялся, что там все вымерли, но нет, печи дымят, слышен лай собак, крики петухов и чьи-то пьяные выкрики. Живет деревня. Здравствует.

Ладно. Это потом.

Я посмотрел себе под ноги и носком валенка ковырнул снег. Выходит не показалось.

Под одним из сугробов рядом с путями, я нашел много писем и посылок, вмерзших в лед. Пришлось постараться, чтобы извлечь их не повредив еще сильней. Все найденное я занес в дом. Буду разбираться с корреспонденцией позже. Мда-а-а. Дела.

Странно все это. Да, прежний станционный смотритель умер уже несколько месяцев как, но жизнь то продолжается, так ведь? Почему жители деревни сами не расчистили дорогу до станции и не собрали свою почту? Бросили все. Странно это. Не безрукие же они?

Закончив с этим делом, я снова взялся за работу, которая сама себя не выполнит. Вокруг дома уже наведен образцовый порядок, теперь пора проложить себе путь от станции, что стоит рядом с путями до деревни в отдалении и мелькающих там меж домами людей. Не смотря на то, что живот начало сводить от голода — очень уж хотелось кушать, я не стал прерываться на перерыв и вгрызся в сугроб, прокладывая четкую дорожку метр шириной.

Уф-ф-ф. Да-а-а-а, снова утер я пот со лба. Сложно, но это и хорошо. Дар ярче раскрывается, горит в груди, даря тепло, и подпитывает мои силы, не давая опускать руки. Морозец не чувствуется. Солнце светит. День хороший. Значительный контраст с ночью. Может все не так и плохо в моей жизни?

Четыре часа махал лопатой, запыхался, устал, но это была хорошая, добрая усталость. Дорожка по итогу готова. Смотреть приятно. Ровненько, чисто, опрятно. Старый сторож в нашей школе бы оценил. Как он там интересно? Вспоминает меня? Эх, дед. Спасибо тебе за советы.

Докопался в итоге до первого домика с краю деревни, где меня кстати заметили. Занавеси на окнах избы колыхнулись, но на улицу никто не вышел. Говорю же, странные люди.

Навязываться и знакомиться не стал. Развернулся и пошел назад. Не могу больше терпеть. Пора уже покушать.

На обед, как и на завтрак у меня была каша. Выбора как такого нет. Консервы и каша — вот и весь мой паек на этот месяц. Нужно что-то с этим делать, только я пока не знаю что. Моя зарплата, кроме той ее части, что уходит в оплату долга за обучение в школе — ложится на мой счет в государственном банке, так что получить ее я не смогу, ведь мне нельзя покидать станцию. А все банки расположены в крупных городах, сюда мне зарплату никто не привезет. Да и нужна ли она мне здесь, если подумать? Не похоже, что я найду в деревне магазин.