Путь в Дамаск

А когда он напишет вот это:

'уже бегут автоматчики, разворачиваясь в цепь, веселые и решительные автоматчики, которые еще не были в бою, не были под обстрелом ни вчера, ни сегодня, у которых еще никого не убило, и они предвкушают этот бой, предвкушают, как в ста метрах от колонны откроют огонь, будут идти в полный рост и поливать свинцовыми веерами: в каждой руке по автомату, их рукояти защелкнуты в гнездах на животе, — бо-по-по-по — с обеих рук, только и работы, что нажимай на спусковые крючки да вовремя меняй опустевшие магазины, шагая в полный рост по выщипанной траве залитого солнцем выгона'— то впору подумать, а в своем ли сочинитель уме?

Дмитрий Васильевич решил поступить так: если Главный завтра не потребует срочного отчета, то дождаться информации про доты, если потребует, то сказать, что наличный опус негоден и требует почти полного переписывания потому-то и оттого-то. И не терзать свое чувство прекрасного чтением оставшихся ста пятидесяти страниц. Если Главный отбрыкается от лауреата и его борзописца-племянника, то на том и завершить. Если тандем лауреата и оболтуса склонит товарища Алферова к ответу: вот это переписать, а до тех пор не терзайте журнал, то тогда уже придется дочитывать.

Вечер прошел за тихими семейными разговорами и том, что жена увидела. чем довольна или недовольна (недовольств было примерно пять и все по тому. как невестка внучку обихаживает).

Выходной день закончился, пора было оправляться на боковую. Дмитрий Васильевич до сих пор спал без снотворных, чем и гордился (ну, конечно, если не перебарщивал с крепким кофе или чаем). Поскольку сегодня он пил чай только утром, то беспокоиться о засыпании было незачем. Лег и успешно заснул.

На этом успехи сегодняшнего дня закончились. Зато начался сон о некоем Василии, явно жившем в будущем по отношению ко времени Дмитрия Васильевича.

— — — — — -

Глава Вторая. Прения о Нефритовом страннике.

Во сне этом жил-был мужчина, родившийся много лет назад в городе Усть-Дырявинске. Если быть очень точным, то на полу 'УАЗика' где-то между улицей Кирьяновской и Каменным переулком, поскольку маме было не до того, а медики отвлеклись и не засекли точку рождения. Звали его, ну, скажем, Вася.

Однажды Вася умер и тем доставил сложностей сонму богов, что именно делать с ним дальше. Поскольку богов много, и каждый хотел бы проделать над помершими последователями все, что они заслужили, еще издавна небожители договорились-с какими атрибутами или молитвами человек помрет, тот бог или синклит их его и окучивает. Обычно это работало, но иногда выходили казусы, которые приходилось решать коллективно и не без ругани. Вот как с этим покойником: на шее у него был христианский крест, но последние двадцать лет Христос и святые им поминались исключительно в составе 'Большого морского загиба', а в церкви последний раз он был сорок лет назад в пьяном виде и то по ошибке. Вроде как надо отдавать его апостолу Петру на решение, куда именно, вниз или вверх.

Ан нет, лет пятнадцать назад (тоже не совсем трезвым) он сказал, что нет бога, кроме Аллаха, что можно трактовать как начало перехода в ислам, тогда сегодня с ним случился малый конец Света и пора совершать переход по мосту Сират, с последующим падением в бездну, поскольку покойник за эти пятнадцать лет вел жизнь, далекую от праведности.

Но это еще не все: на термосе покойника, из которого он пил чай и во время чаепития помер имелись иероглифы (при попытке прочитать их русскому человеку увиделись бы-сплошные слова, начинающиеся на икс, игрек и еще какой-то знак), содержащие для китайца отсыл к богиням Гуань-Инь и Хуэй-ото-рви, то бишь все запутывалось коренным образом. Наконец, он, умирая, трижды произнес слово 'мать', то бишь в дело могли вмешаться и жрецы Великой Матери. Они, правда, прошляпили, будучи чем-то заняты, но и без них дрязг хватало.

Долгих и жарких споров было так много, что в итоге небожители пришли к такому выводу: 'Да не доставайся ты никому! Ни в ад, ни в рай, ни в джеханнам, ни в Игольный ад-никуда! Пощел подальше! В Тьму Вечную!'

Но богиня Гуань -Инь имела свои планы на преставившегося, оттого и воспользовалась бесхозной душей, которую никто не хотел.

И дала ему возможность возродиться в иное время и в ином теле.

И было дарована гражданину много чего, кроме вышеперечисленного. Не только еще один шанс, но и многие умения, которые прорастут позже.

И про нефрит не забыли. Дарован был ему гломерулонефрит, чтобы соблюсти одно древнее пророчество.

**

Как было обещано, стартовал он с низкого старта. Когда глянул на мир глазами ребенка и осознал, что он не в Дырявинской райбольнице и не у себя дома, а где-то не там и не тогда, то контузия от увиденного оказалась безмерной.

Только обстановка внушала шок и трепет— ибо оказался он в бедной семье: мать и четверо малолетних детей (кроме него), и живет он в переносном чуме! Только чум не из оленьих шкур, как у чукчи, а из бересты! На вид ему лет семь и одет он в 'шкурку', которая прикрывает ему 'Зону бикини', выражаясь позднейшими словами, потому что на дворе еще 1908 год, и тогда еще и купальника такого не было, а сам атолл назывался атолл Эшшольца (но это неточно). Или причинное место, как бы сказали недалеко живущие русские переселенцы. Поскольку лето и это сильно не мешает, ну и обуви пока тоже не положено, все босыми пятками, да и всюду босыми пятками.

Герой увидел это все, оценил, понял, что даже виденные им бродяги жили лучше, а также представил, что его ждет, и потерял сознание от увиденного и представленного.

Но без сознания был недолго, потому что старшая сестра Алтынай взяла его за ноги, поднесла к ручью и энергично окунула головой в его воды. Девочке скоро исполнялось пятнадцать лет (то есть ее могли взять замуж, ибо срок подошел), поэтому мама ей много рассказывала, что нужно делать с детьми, когда с ними что-то случается. Оттого Алтынай была решительна и аккуратна, следя за тем, чтобы голова окуналась в воду, но вода не попадала в рот и нос. Младший брат Алтынай пришел в себя и смотрел на нее испуганно, но дышал. Но правда, на лбу у него явно будет след падения.

Ладно, и Алтынай занялась порученным ей делом, от которого ее оторвал внезапно упавший младший братец.

Сейчас было лето, кое-что съедобное росло под ногами или на кустах. Но, правда, впереди была зима, когда можно было не есть дни кряду.

Отчего? Кочевок скотоводство подразумевает то, что с растениеводством будет плохо. Не все скотоводы это умеют, не у всех есть земля и семена на посев. А собрать дикорастущее-где как, даже в условиях, когда голодные дети едят все, что не выходит из них поносом или рвотой. Можно есть молочные продукты, которые дает свой скот. Если этот скот есть. У семьи, куда попал наш герой, скота было едва два десятка голов. что для скотовода означает: бедный и голодный. Прямо-таки пролетарии, то бишь богатые только потомством.

Когда есть некий избыток молока или творога, можно его обменять на хлеб или на деньги от продажи купить муку или чай. Поскольку избытка нет-ну, вы поняли. Поэтому мама и старшие дети работали на тех, кто побогаче. То есть весь день их не было, к вечеру приходили и приносили полученное от нанимателей, кормили младших, которые находились под присмотром кого-то из старших детей. Семейство, поев (если удавалось), перед сном слушало рассказы матери о прошлом, о богах и героях, о том, что надо сделать завтра, и ложилось. На том. что есть постелить, и укрывшись тем, что есть. Например, забытым кем-тона старой стоянке обрывком войлочной кошмы. Его забыли-и понятно, отчего. Неохота эту дрянь было везти дальше, а бедное семейство подобрало, отмыло, отчистило. И вот самым младшим есть чем укрыться.

Иногда вечером и ранним утром мама семейства занималась шитьем— дали ей одежду, и надо отремонтировать. А ей потом что-то дадут за это, если, конечно, дадут, потому что богачи-они такие. Сегодня у них предгипертонический или предхолециститный синдром по причине вчерашних излишеств, и настроение от того гнусное, вот и сорвут зло на бедной женщине.

Кто ее защитит? А никто. 'Никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и не герой'.

Она, конечно, молится богам и разным защитникам, но, как пелось на другом конце Евразии:

'Господь бог и все святые отвернулись от нас'.

Оттого англичанам и рекомендовали покликать другую помощь на Испвичском холме-у фей и гномов, от которых они ранее отказались, приняв христианство. Жителям долины Хемчика не было возможности вспомнить о забытых феях и лепреконах, если они и верили когда-то во что-то другое, что Будда отверг, как непристойное, то они уже про это забыли.

А боги, Совершенные, их аватары и разные сверхестественные существа, что люде не кушали постоянно... Им молились, их просили. и где-то там на лазурных и нефритовых небесах, может, даже все это записывалось. И когда богатый скотовод Тай_Хем-оол лет через двадцать попадал на суд, изучавший, что он делал в минувшей жизни, и что ему за это полагается. Там, может, и звучало , что в день третий месяца Мыши в Год Свиньи ,он, пребывая в мерихлюндии, потому, что вчера упился и обожрался, и оттого полночи блевал, и мерихлюндия его привела к ругани и удару рукой по голове старой женщины, которая ему чинила продранный рукав и за то приговорен он был к перерождению в земляную белку живущую в далеких США, которую каждый уик-энд пытаются убить местные любители варминтинга...

Прошло совсем немного времени, и наш герой ознакомился с местной юстицией. А до того— с голодом и холодом, потом с бедностью, когда родившегося ребенка клали в люльку с сухим навозом-а что еще положить под ребенка? Даже лишних тряпок нет. А навоз есть и в товарных количествах. Скотоводы ведь огородов не имеют, которые можно навозом удобрить, так что не жалко, даже если бедный сосед соберет навоз и высушит— чище вокруг будет.

Ах да, китайская юстиция. Как и везде тогда (да и в общем-то сейчас тоже) требовалось добиться признания виноватого. Если он это не делал сам, то его вынуждали.

Для того китайская ...она самая использовала девять видов пыток.

1. 'Обвиняемому наносили до 50 ударов короткой рейкой по бедрам'

2. 'от 10 до 60 ударов длинной палкой по бедрам'

3 'нанесение ударов по щекам кожаной лопаточкой (обычно до 60)'.

4. 'туго связывали руки человека мокрой волосяной веревкой и держали так часа два';

5 'сажали на колени на острые камни, клали в коленный изгиб палку и придавливали плечом'

6 'подвешивали человека за большие пальцы, экзекуция прекращалась в тот момент, когда тело человека растягивалось на 6-7 см;

7. 'зажим рук и ног в узком отверстии между двумя бревнами в течение суток'

8. 'прижигание в три сеанса 7 мест на ягодицах и спине'

9. 'зажим в бревне ног'

'Были случаи, когда подвергшийся жестоким пыткам человек не признавался; тогда осудить его не могли, в народе такой человек считался героем.'

Если выживал и не становился инвалидом.

Для Васи глядеть на это было особенно тяжко. Многие люди говорят, злясь на кого-то: 'Я бы его мучил долго и по жилочке вырывал', 'Я бы его-ее на кол посадил' и так далее. Но только немногие смогли бы на это глядеть и наслаждаться. Обычно человек сцены мук смотреть не любит. Уточним, нормальный человек.

А тут Вася терзался сугубо— даже его пропитая память помнила (или Гуань -Инь постаралась), что от такой юстиции народ избавила та самая Советская Власть, на которую он столько раз катил бочку, причем по чужому наущению. Его лично и его родных она не терзала, ни так, не на четверть так.

И до такого убожества, чтобы держать ребенка в навозе, он лично не видел, и родные про прежние времена не рассказывали. Да, бывали неурожаи и много чего. Но до такого не доходило.

Если он (если бы Гуань-Инь помогла) мог решить, что это было сто лет назад, тогда все жили беднее, чем сейчас, то торжества китайской юстиции и феодальной системы управления -от нее избавились уже при помощи коммунистов. Где раньше, где позже, но не сами по себе.

Если даже счесть, что гоминдановцы на Тайване все это ликвидировали, не используя коммунистические лозунги, то получается, что благополучие наступило после 1945 года. И то не сразу. Попробуйте, доживите.

Странно это со стороны Гуань-Инь— распространять коммунистические идеи таким образов.

Но это не первая ее странность. Великий старец У Пей Фу считал, что небожители глуховаты и, слушая молитвы, из-за глухоты слышат далеко не все, а то, чего не расслышали— додумают. Другой восточный мудрец Оол-Жас как-то написал стихотворение

о глухоте богов.

В нем он рассказал о крестьянине, который просил у небес дождь. Все понимают, что дождь для крестьянина важен. Увы, боги его понимали по-своему. И вместо дождя посылали ему дочку, общим числом аж семь.

Когда же крестьянин попросил косу (ее у него не было), это тоже поняли по небесному, и не стал он обладателем инструмента для покоса, а стал косоглазым. Но коса была необходима, оттого крестьянин решил попросить по-другому. К небесам обратились с просьбой о литовке, и небеса ответили, послав представительницу народа аукштайтов, ставшую матерью его семерых дочек. Крестьянину можно было поздравить себя с тем, что он не попросил другую разновидность косы-горбушу. Как-то не хочется представлять себе, что бы ему дали в ответ на просьбу о горбуше.

Автор подозревает, что гломерулонефрит герою послали аналогичным образом. Вместо драгоценного камня— созвучную болезнь.

Просто потому, что не дослышала бессмертная.

И поглядел наш Василий на то. что творится вокруг, и дума его страданиями человеческими уязвлена стала! (Как написал Радищев по сходному поводу).

И проклял он феодализм, хоть в реальной версии, хоть в лайт-версии книжек про попаданцев, и императорский Китай, и его мироустройство, и даосизм, и даосских монахов с железными кисточками, и долину Хемчика, и кочевое скотоводство, и местную борьбу куреш, и много чего и кого других и другого.

А, как известно, матерная ругань изначально— это не просто употребление пяти— шести слов, а средство разговора с богами и преображения мира. Это потом отдельные личности превратили магические заклинания в унылое и мелкое хулиганство.

Но эти слова оказались произнесенными недалеко от центра СИЛЫ и к изначально магическому смыслу прибавились местные флуктуации магического поля. И оттого много чего произошло.

Империя Цин вскоре пала, и Китай стал республикой, а котловина, где жил наш герой в чужом теле, стала протекторатом Российской империи, хотя не все это поняли, а затем квазисуверенной республикой, а затем и это закончилось.

Местных нойонов сильно поменьшало, лам -тоже, отчего магические связи меж котловиной и Тибетом сильно ослабли, хотя и не пропали.

Зато пропал Вася, которого пики магического поля выбросили из детского тела.

Но неполный год пребывания его в психоматрицы в теле мальчика не прошли даром. Даже лишенный гостя из будущего, мальчик вырос и пошел по своему Пути.

Он выучился, он занял высокое место на своей Родине и сделал с ней, что хотел, а именно присоединил к СССР и руководил ею сорок лет с лишним.