Урсула Ле Гуин "Шобирующая история"

— А теперь приступим к обряду, — сказал Шан, когда они направились в комнату ансибла в солнечном пузыре. — Они объяснят животным, что они собираются делать и почему, и попросят их помочь.

— Животные этого не поняли бы, — сказал Беттон своим холодным ангельским дискантом. — Это просто для того, чтобы люди чувствовали себя лучше.

— А люди понимают? — спросила Милая Сегодня.

— Мы все используем друг друга, — сказала Орет. — Ритуал гласит: мы не имеем права так поступать; следовательно, мы принимаем на себя ответственность за причиняемые нами страдания.

Беттон слушал и размышлял.

Гветер первым обратился к ансиблу и беседовал по нему в течение получаса, в основном на правике и языке математики. Наконец, извинившись и выглядя немного расстроенным, он пригласил остальных воспользоваться инструментом. Наступила пауза. Лиди прервала ее, представилась и сказала: — Мы согласились, что никто из нас, кроме Гветера, не обладает теоретической подготовкой, необходимой для понимания принципов чартена.

Ученый, находящийся на расстоянии двадцати двух световых лет от нас, ответил на хейнском довольно ровным голосом автопереводчика, но с несомненной надеждой: — Чартен, говоря простым языком, можно рассматривать как вытеснение виртуального поля, чтобы реализовать согласованность отношений в терминах восприятия трансилиенса.

— Вполне, — сказала Лиди.

— Как вы знаете, материальные последствия были нулевыми, и негативное воздействие на живых существ с низким уровнем интеллекта также равно нулю; но считается, что существует вероятность того, что участие в процессе людей с высоким уровнем интеллекта может тем или иным образом повлиять на перемещение. И что такое перемещение взаимно повлияет на участника.

— Какое отношение уровень нашего интеллекта имеет к тому, как функционирует чартен? — спросила Тай.

Пауза. Их собеседник пытался подобрать слова, чтобы взять на себя ответственность.

— Мы использовали слово "интеллект" как сокращение для обозначения психической сложности и культурной зависимости нашего вида, — наконец произнес голос переводчика. — Присутствие в процессе сознательного разума, не переживавшего трансилиенс, является непроверенным фактором.

— Но если процесс происходит мгновенно, как мы можем его осознавать? — спросила Орет.

— Верно, — сказал ансибл и после еще одной паузы продолжил: — Поскольку экспериментатор является элементом эксперимента, мы предполагаем, что трансилируемый может быть элементом или агентом трансилиенса. Вот почему мы попросили протестировать этот процесс команду, а не одного или двух добровольцев. Психическое равновесие связанной социальной группы — это запас прочности против дезинтегрирующего или непонятного опыта, если таковой имеет место. Кроме того, отдельные наблюдения членов группы будут взаимно проверяться.

— Кто программировал этого переводчика? — шепотом зарычал Шан. — Взаимопроверяться! Черт!

Лиди оглядела остальных, приглашая задавать вопросы.

— Сколько времени на самом деле займет поездка? — спросил Беттон.

— Недолго, — сказал голос переводчика, затем сам себя исправил: — Без времени.

Еще одна пауза.

— Спасибо вам, — сказала Милая Сегодня, и ученый с планеты, находящейся на расстоянии двадцати двух лет путешествия во времени от порта Ве, ответил: — Мы благодарны вам за вашу великодушную смелость и надеемся на вас.

Из комнаты с ансиблом они направились прямо в "Шоби".

Чартен-оборудование, которое занимало мало места и управление которым состояло в основном из переключателя включения-выключения, было установлено рядом с ПСС-приводом и органами управления обычного межзвездного корабля флота Экумены. "Шоби" был построен на Хейне около четырехсот лет назад, и ему было тридцать два года субъективного времени. Большинство его ранних полетов были исследовательскими, с командой хейнитов-чиффеварцев. Поскольку при таких рейсах корабль мог провести годы на орбите планетной системы, хейниты и чиффеварцы, чувствуя, что в нем с таким же успехом можно жить, а не терпеть, обустроили и обставили его как очень большой, очень удобный дом. Три из его жилых модулей были отсоединены и оставлены в ангарах на Ве, и все же там было более чем достаточно места для экипажа всего из десяти человек. Тай, Беттон и Шан, новенькие с Терры, и Гветер с Анарреса, привыкшие к казармам и коммунальному аскетизму своих малонаселенных миров, расхаживали по "Шоби", не одобряя его. — Экскременты, — проворчал Гветер. — Роскошь! — Тай усмехнулась. Более привыкшие к удобствам корабельной жизни Милая Сегодня, Лиди и гетенианцы сразу же обустроились и почувствовали себя как дома. А Гветеру и молодым землянам было трудно поддерживать этический дискомфорт в просторных, с высокими потолками, хорошо обставленных, слегка обжитых гостиных и спальнях, кабинетах, тренажерных залах с высокой и низкой гравитацией, столовой, библиотеке, кухне и мостике "Шоби". Ковер на мостике был настоящим хеньекаулилом, мягкого темно-синего и пурпурного цветов, с вытканными узорами созвездий хейнского неба. В зале для медитации находилась большая, здоровая плантация земного бамбука, являющаяся частью автономной растительной/дыхательной системы корабля. Тоскующий по дому мог запрограммировать окна любой комнаты на вид Аббеная, или Нового Каира, или пляжа в Лидене, или очистить их, чтобы смотреть на приближающиеся и отдаляющиеся солнца и темноту между солнцами.

Риг и Астен обнаружили, что помимо лифтов здесь была величественная лестница с изогнутыми перилами, ведущая из приемной в библиотеку. Они с дикими воплями съезжали по перилам, пока Шан не пригрозил включить местное гравитационное поле и заставить их съехать в нем, о чем они тут же стали умолять его. Беттон с превосходством посмотрел на малышей и поднялся на лифте; но на следующий день соскользнул вниз по перилам, двигаясь намного быстрее Риг и Астен, потому что он мог оттолкнуться сильнее и имел большую массу, и чуть не сломал себе копчик. Именно Беттон организовал гонки на подносах, но их обычно выигрывала Риг, поскольку была достаточно мала, чтобы оставаться на подносе на протяжении всего спуска по лестнице. До этого на пляже ни у кого из детей не было никаких обязанностей, кроме как плавать и числиться в экипаже; но пока они пережидали неожиданную пятидневную задержку в порту, Гветер ежедневно занимался в библиотеке физикой с Беттоном и математикой со всеми тремя, и они немного изучали историю с Шан и Орет, и танцевали с Тай в тренажерном зале с низкой гравитацией.

Когда Тай танцевала, она становилась легкой, свободной, смеющейся. Риг и Астен любили ее такой, а ее сын танцевал с ней, как жеребенок, как неуклюжий и блаженный ребенок. Шан часто присоединялся к ним; он был смуглым и элегантным танцором, и она танцевала с ним, но даже тогда стеснялась, не прикасалась. Она соблюдала обет безбрачия с момента рождения Беттона. Она не хотела терпеливого, настойчивого желания Шана, не хотела справляться с ним, с ним самим. Она отворачивалась от него к Беттону, и сын с матерью танцевали, полностью поглощенные фигурами танца, воздушным узором, который они создавали вместе. Наблюдая за ними во второй половине дня перед испытательным полетом, Милая Сегодня начала вытирать слезы со своих глаз, улыбаясь, не произнося ни слова.

— Жизнь прекрасна, — очень серьезно сказал Гветер Лиди.

— Сойдет, — сказала она.

Орет, которая только что вышла из женского кеммера, тем самым запустив мужской кеммер Карта, и все это, проявившись неожиданно рано, отложило испытательный полет на эти последние пять дней, приятных дней для всех — Орет наблюдала, как Риг, отцом которой она была в мужской ипостаси, танцует с Астен, которую она родила; увидела, как Карт наблюдает за ними, и сказала на кархидском: — Завтра... — Окончание было очень мягким.

Антропологи торжественно соглашаются с тем, что мы не должны приписывать "культурные константы" человеческому населению какой-либо планеты; но определенные культурные черты или ожидания, по-видимому, действительно имеют глубокие корни. Перед ужином в тот последний раз прямо в порту Шан и Тай появились в черно-серебристой униформе земной Экумены, которая стоила им — на Терре тоже все еще существовала денежная экономика — полугодового довольствия.

Астен и Риг одновременно призвали к равному величию. Карт и Орет предложили свою праздничную одежду, а Милая Сегодня принесла шарфы с серебряным кружевом, но Астен надулась, а Риг подражала. Идея униформы, сказала им Астен, заключалась в том, чтобы она была одинаковой.

— Почему? — спросила Орет.

Старая Лиди резко ответила: — Чтобы никто не нес ответственности.

Затем она ушла и переоделась в черный бархатный вечерний костюм, который не был униформой, но из-за которого Тай и Шан не торчали, как больные пальцы. Она покинула Терру в возрасте восемнадцати лет и никогда не возвращалась, да и не хотела возвращаться, но Тай и Шан были товарищами по кораблю.

Карт и Орет подхватили идею и надели свои лучшие хибы, отороченные мехом, а дети были довольны своей собственной праздничной одеждой плюс всеми наследственными и массивными золотыми украшениями Карта. Милая Сегодня появилась в белоснежном халате, который, как она утверждала, на самом деле был ультрафиолетовым. Гветер заплел свою гриву в косичку. У Беттона не было формы, но он в ней и не нуждался, сидя за столом рядом со своей матерью с видимым выражением гордости.

Блюда, присланные с портовых кухонь, были очень вкусными, а это блюдо было просто великолепным: нежный хейнский иянви со всеми семью соусами, за которым последовал пудинг, сопровождаемый терранским какао. Оживленный вечер тихо завершился у большого камина в библиотеке. Поленья, конечно, были поддельными, но хорошими подделками; нет смысла разводить на корабле камин, а потом сжигать в нем пластик. Неоцеллюлозные поленья и растопка хорошо пахли, не поддавались возгоранию, улавливали выбросы, искры и клубы дыма, ярко вспыхивали. Орет разложила костер, Карт разжег его. Все собрались вокруг.

— Расскажите сказки на ночь, — сказала Риг.

Орет рассказала о ледяных пещерах Земли Керм, о том, как корабль приплыл в великую синюю морскую пещеру и исчез, и его так и не нашли лодки, которые заходили в пещеры на поиски; но семьдесят лет спустя этот корабль был найден дрейфующим — ни живой души на борту, ни каких-либо признаков того, что с ними стало — у берегов Осемьета, в тысяче миль по суше от Керма....

— Еще сказку?

Лиди рассказала о маленьком пустынном волке, который потерял свою жену и отправился за ней в страну мертвых, и нашел ее там танцующей с мертвецами, и почти вернул ее обратно в страну живых, но испортил все, попытавшись прикоснуться к ней, прежде чем они полностью вернулись к жизни, и она исчезла, и он никогда не смог найти обратную дорогу к месту, где танцевали мертвые, как бы он ни смотрел, и ни выл, и плакал....

— Еще одну сказку!

Шан рассказал о мальчике, у которого вырастало перо каждый раз, когда он говорил неправду, пока его общине не пришлось использовать его в качестве тряпки для вытирания пыли.

— Еще одну!

Гветер рассказал о крылатых людях по имени глуны, которые были настолько глупы, что вымерли, потому что продолжали сталкиваться лоб в лоб в воздухе. — Они были ненастоящими, — добросовестно добавил он. — Всего лишь сказка.

— Еще... — Нет. Теперь пора спать.

Риг и Астен, как обычно, обнялись на прощание, и на этот раз Беттон последовал за ними. Подойдя к Тай, он не остановился, потому что она не любила, когда к ней прикасались; но она протянула руку, притянула ребенка к себе и поцеловала его в щеку. Он убежал в радости.

— Сказки, — сказала Милая Сегодня. — Наша начинается завтра, да?

Цепочку команд легко описать, а сеть реагирования — нет. Для тех, кто живет за счет взаимного расширения прав и возможностей, "толстое" описание, сложное и неограниченное, является нормальным и понятным, но для тех, чьей единственной моделью является иерархический контроль, такое описание кажется путаницей, неразберихой, наряду с тем, что оно описывает. Кто здесь главный? Избавьтесь от всех этих мелких деталей. Сколько поваров портят суп? Давайте теперь проясним это окончательно. Отведите меня к своему лидеру!

Старая навигаторша, конечно, сидела за ПСС-консолью, а Гветер — за невзрачной консолью чартена; Орет была подключена к ИИ; Тай, Шан и Карт соответственно им помогали, и то, что делала Милая Сегодня, можно было бы назвать надзором, если бы это не предполагало иерархическую функцию. Возможно, промежуточное наблюдение или субсидирование. Риг и Астен всегда бездельничали (если использовать слово Риг) в корабельной библиотеке, где во время скучного и дезориентирующего ПСС-путешествия Астен могла попытаться посмотреть картинки или послушать музыкальную кассету, а Риг могла свернуться калачиком на выданном меховом одеяле и лечь спать. Функция Беттона в экипаже во время полета — быть старшим братом; он оставался с малышами, запасся пакетом на случай рвоты, так как был одним из тех, кого тошнило от ПСС-полета, и вывел интервид на Лиди и Гветере, чтобы наблюдать за тем, что они делают.

Так что все они знали, что делать в ПСС-полете. Что до чартен-процесса, они знали, что предполагалось осуществить их перемещение без временного интервала в солнечную систему, находящуюся в семнадцати световых годах от порта Ве; но никто, нигде, не знал, что они делали.

Итак, Лиди огляделась, как скрипачка, которая поднимает смычок, чтобы подготовить камерную группу к первому аккорду, мимолетный зрительный контакт, и перевела "Шоби" в ПСС-режим, а Гветер, как виолончелист, чей смычок опускается в то же мгновение, чтобы взять аккорд, перевел "Шоби" в чартен-режим. Они вошли в не-длительность. Они чартенировали. Недолго, как и подтвердил ансибл.

— Что не так? — прошептал Шан.

— Черт возьми! — воскликнул Гветер.

— Что? — спросила Лиди, моргая и качая головой.

— Вот и все, — сказала Тай, просматривая показания приборов.

— Это не шестьдесят-сколько-там, — сказала Лиди, все еще моргая.

Милая Сегодня воспринимала их, всех десятерых сразу, семерых на мостике и, между прочим, троих в библиотеке. Беттон расчистил окно, и дети смотрели на темную, коричневатую выпуклость, занимавшую половину окна. Риг держала в руках грязное мохнатое одеяло. Карт снимал электроды с висков Орет, отключая связь с искусственным интеллектом. — Не было никакого интервала, — сказала Орет.

— Мы нигде не находимся, — сказала Лиди.

— Не было никакого интервала, — повторил Гветер, хмуро глядя на консоль. — Это верно.

— Ничего не произошло, — сказал Карт, просматривая отчет искусственного интеллекта о полете.

Орет встала, подошла к окну и неподвижно застыла, глядя наружу.

— Вот и все. М-60-340-ноло, — сказала Тай.

Все их слова падали замертво, звучали фальшиво.

— Ну что ж! Мы сделали это, люди! — сказал Шан.

Никто не ответил.

— Подключите ансибл к порту Ве, — сказал Шан с решительной веселостью. — Скажите им, что мы все здесь в целости и сохранности.