Неконец (Летописи Песца)

6. Наташка, Сергий, вечер понедельника.

К концу смены неожиданно появилась хозяйка. Бегло посмотрела тетрадку, куда продавщицы вписывали покупки, но выглядела странно рассеянной. Даже переспросила, кому сегодня Наташка смену сдаёт, хотя такие вещи она не забывала никогда. Машка прискакала вовремя — она вообще была девушка обязательная, не то что вертихвостка Олька. "ТётьЛена" отсчитала Наташке её зарплату за прошедшую неделю, раз уж встретились, и пожелала всё сразу не промотать. Платила она, кстати, поменьше двух других владельцев торговых точек. Но лучше уж поменьше, чем с проблемами — да и не так просто устроиться на такое хорошее место. В общем, жизнь была прекрасна — впереди у неё ночь, день и ещё ночь и целая куча денег — двадцать пять тыров. Половину надо отдать матери, но и половина — тоже приятно. Можно даже в центр прокатиться — там хоть и не свой район, но нейтральный, почти безопасный — конечно, если во дворы не углубляться. Но что она, дура что ли малолетняя? Наташка на всякий случай зашла в тесную подсобку и растолкала деньги по разным карманам.

— Привет, Маш. Ты уже вышла или наоборот, уходишь? — послышался знакомый голос.

— Я — то вышла, а Наташка — ещё не ушла — правильно поняла смысл вопроса Машка. Хотя на вид она не сильно отличалась от подруг, но была из них самой старшей и считала, что видит их насквозь. В этом возрасте три года — целая жизнь, так что во многом так и было — нетрудно заметить и понять то, что сама буквально только что переживала.

— Привет, Серёжка! — как чёртик выскочила из подсобки Наташка, с удовольствием вешаясь на крепкую шею. Сергий не то чтобы был её парнем... но имел все шансы таковым стать.

— Ладно, выгружай товар и катитесь отсюда — прервала слишком бурное выражение чувств Машка. У неё самой с личной жизнью сейчас было "не айс", и хотя за подругу она была конечно рада... но идите же уже, изверги!

Наташка помогла оттащить коробку с чипсами и сухариками — от тяжёлых пивных ящиков парень её отодвинул — и уселась на самодельную вторую сидушку — попа в кузове, коленки в драных джинсах впереди. Мотороллер был одноместный, но давно "адаптированный" — случаи ведь разные бывают, так? Сергий со второй попытки завёл густо дымящий агрегат и они понеслись в тёплые летние сумерки. Девушка изо всех сил прижималась к нему и иногда повизгивала — не столько от страха, сколько в восхищении. Она тоже любила быструю езду. "Тише едешь — меньше русский".

7. Петрович, бортник-пасечник, всё ещё 31.07.

Несмотря на полный физических нагрузок день, заснуть никак не удавалось. Лезли в голову мысли всякие... Днём он их гнал, затыкал работой, обустройством хозяйства и всякими полезными вещами... Но не прикажешь голове не думать — тем более если столько лет как раз на это, на чёткое и ясное мышление ту голову тренировал... А подумать было о чём. Страна уверенно катилась в пропасть, и ни одной заметной силы не находилось чтобы ей помешать. Экономический рай "нулевых годов" давно закончился, нефть упала в цене, игры с газовой трубой вынудили Европу подзабыть ужасы Чернобыля и выстроить аж полтора десятка атомных станций — разумеется, новейших и экологически безопасных, по крайней мере, в этом удалось убедить обывателей — и спрос на газ тоже резко упал. Что же касается промышленности — тут никакого оптимизма профессор не испытывал, он был профессионалом и свою... ну ладно, бывшую свою отрасль знал отлично. Потому и ушёл, как какой-то из римских императоров, на село, капусту садить. Только не по зову души, а по простейшему расчёту — как можно меньше зависеть от государства и общества. Совсем не зависеть не получалось, но, по крайней мере, кризис ЖКХ его не затронул никак — в отличие от горячей воды в трубах валежник в лесу не кончался, и электричества от самодельного ветряка для пары аккумуляторных лампочек хватало. Но всё это были мертвяку припарки — лишь пока падение оставалось, так сказать, ламинарным. Однако неминуема и турбулентная стадия — и тогда хиленьким заборчиком да секретными тропинками к бортям не отгородишься... Где-нибудь в Сибири, в тайге — ещё может быть, но тут, в густонаселённой европейской части...

8. Сергий, Наташка, ночь, гараж

Молодых людей тревожные мысли не посещали. Какие тревоги, когда разгорячённые после скачки по дорогам, они всё же загнали мотороллер на его законное место в хозяйский гараж недалеко от склада, и уже не сговариваясь — всё было ясно без слов — поднялись в комнатку над гаражом, кое-как оборудованную под жильё. Летом Сергий тут и жил, чтобы не платить за съём комнаты. Цены были хоть и смешными после Москвы, но и зарплаты выглядели достойно только в пустых после инфляции цифрах... Но там была кровать, а больше ничего молодым людям сейчас нужно не было.

Чердак встретил уходящим дневным теплом, одуряющим запахом сохнущей на корню травы и ором кузнечиков за окном. Вечер окрашивал всё пространство в нереальные оранжевые тона.

— Красиво тут у тебя — выдала вердикт Наташка — Можно попробовать?

На стене висели нунчаки — обычное оружие младших побратимов, не удостоенных ещё звания соратников. Хотя ментов опасались больше по привычке, настоящее оружие кому попало не давали, да и не было его после массового изъятия охотничьих ружей. Оставалось кое-что припрятанное, но не у всех и не для всех.

— Конечно.

Наташка сняла с гвоздя две увесистые дубовые палки, соединённые тонкой цепочкой, попробовала осторожно махнуть. Первую петлю восьмёрки закрутила, а на обратной едва не попала себе же по затылку.

— Осторожнее, это боевые, тяжёлые! — Сергий встал позади, чтобы правильно поставить её руку. Подошёл — и не отошёл, девушка качнулась назад и прижалась спиной, почти уткнувшись макушкой в его лицо. Волосы её пахли солнцем и немного пылью, после покатушек по просёлкам. Рука парня словно сама собой переползла с её сжимающей древко кисти на запястье и дальше к локтю. Девушка медленно вздохнула, прижимаясь теснее. Вторая его рука, тоже как бы непроизвольно, легла на её талию. Наташка запрокинула голову выше и в сторону, на его плечо, касаясь лбом чуть колющейся щеки.

— Сдай оружие — выдохнул он, пытаясь пошутить

— Бери — она разжала ладонь. Тяжёлые палки громыхнули по полу — некому было их подхватить, руки занялись более интересным — выцветшим не то топиком, не то футболкой девушки. Топиком и тем, что под ним.

— Наташ, я наверное дурак...

— Почему? — спросила она с самым невинным видом, думая про себя — "дурак дурак, ещё какой дурак"

— Полгода тебя видел, а подойти не догадался

— Ну так подошёл же?

— Ну да — он смелее прижал её обеими руками — подошёл.

Она засмеялась тихо. Дальше слов не было — молодые люди целовались. Вполоборота сзади, повернувшись друг к другу, снова полубоком. Руки забрались под одежду, и без того по летнему времени тонкую и ничего не скрывающую. Потом, теряя по пути предметы, переместились на кровать. Солнце окончательно зашло, и в сумерках светлая полоска на загорелых Наташкиных бёдрах ослепляла. Впрочем, длилось это недолго — и последние тряпки полетели куда-то на пол, неважно куда, утром найдётся... Остались только два незагорелых треугольника спереди и сзади, как стрелки-указатели. Остальное тело было однотонно-матовым, сероватым в полутьме — привычка загорать топлесс добралась до районов как раз тогда, когда в столицах её объявили ужасно вредной и почти отказались. Грудь девушки тоже пахла солнцем, пылью и оказалась немного солоновата на языке.

Оба не впервые были в постели с противоположным полом, но оба ощущали новизну и особенность происходящего. И не спешили начать действо знакомое, чтобы насладиться сперва незнакомым, новым и восхитительным.

— Серёж, как думаешь, это любовь?

— Не знаю. Но со мной такого ещё не было.

— А другое было?

Он замялся с ответом, но заставил себя сказать правду:

— Было. Только была такая фигня...

— И у меня было. Теперь жалею...

— Не надо ни о чём жалеть — на волне восторженного обожания парень был готов принять и куда более шокирующие признания.

— Не буду — послушно согласилась она.

— Иди сюда — он повернулся на спину и потянул девушку на себя

— Подожди. У тебя здесь есть умывальник?

— Внизу есть, раковина со шлангом.

— Тогда пошли.

— Куда?

— Умываться.

Условно-чистыми вернулись на постель. Она потянулась рукой к части, вымытой куда тщательнее, чем лицо, но парень перевернул её и разложил на краю матраса, усаживаясь между её колен:

— Я первый!

Сопротивляться Наташка и не думала, только постанывала и гладила рукой его стриженый затылок. Потом поменялись. Потом стали делать это одновременно. Как хорошо, что ночь такая длинная... Только немного душно — окно в комнате одно и движения воздуха нет.

— Пойдём к окну? — потянула она.

— Да хоть в окно! — Ни он, ни она не придали внимания покачиванию пола под ногами — им хватало собственных причин... покачиваться... Девушка встала возле приоткрытой рамы, вдыхая полной грудью ещё тёплый воздух. Он шагнул ближе, положил ладони на её спину и бёдра, придвинулся...

— Хулиган! — выдохнула она, но даже на притворное возмущение сил не было. Он не ответил, медленно двигая её назад и снова вперёд. Только через несколько секунд спросил:

— Перестать?

— Нет! — почти испуганно отозвалась она — не переставай. Только в конце... не забудь...

— Я понял, буду осторожно, не бойся.

* * *

Ненадолго оторвались друг от друга они только глубокой ночью. Что-то пророкотало над землёй, необычно плавно и долго.

— Гром что ли? — Сергий, чувствуя себя воином и охотником, как минимум равным Конану, насторожился.

— А? гром? какой гром? — на секунду выпала из нирваны Наташка.

— Да фиг с ним, пусть гремит — и он снова потянул на себя девушку.

— Пусть... послушно прижалась она грудью — и им было совсем не до странностей атмосферных явлений. Даже когда гром повторился ещё несколько раз, постепенно слабея. Пусть гремит...

9. Петрович. начало суток 1.08, Знаменка

Профессор тоже слышал гром. Погода была явно не грозовой, даже почти не душно, хотя за очередной жаркий день этого засушливого лета деревянный дом прогрелся — хоть в погребе ночуй. Он даже головокружение почувствовал, вроде как пол под ногами дрожит, и решил на всякий случай лечь пораньше... Летает что ли кто-то на сверхзвуке? Не похоже, иначе звучит... И только когда странно долгий гром повторился — у него возникли догадки. Кракатау тоже слышали несколько раз... И пол колебался — ну да, в грунте волна куда быстрее идёт, чем звук в воздухе... Ноги сами понесли к чулану, гордо именуемому кабинетом, где он держал видавший виды ноутбук со спутниковым адаптером. Стоило зарядить поиск по куче нефильтрованного контента — и новость посыпалась буквально изо всех источников — катастрофическое извержение в США, землетрясения по всему континенту, масштабы уточняются, разрушены сотни городов, счёт жертв уже на миллионы...

До утра Петрович так и не заснул. Мысли роились густым облаком, выстраивались в длинные цепочки причин и следствий, и только главная мысль никак не приходила в голову — а, собственно, делать-то что? О жизни американцев он не думал, сразу определив их в безнадёжные. Кто-то выживет, кто-то ещё погибнет, но это их проблемы. Думать надо было о спасении, как ни эгоистично это звучит, собственной задницы. Не надо быть профессором, чтобы сообразить как такая катастрофа скажется на мировой экономике и что начнётся по всему миру, и без того уже взбаламученному потеплением, затоплением прибрежных районов, ядерными взрывами где-то на Дальнем Востоке, резнёй в Европе... И что начнётся здесь, в России, где верхи уже совсем не могут, и того гляди низы не захотят — старик Крупский Ироническое называние В.И.Ленина, как мужа Н.К.Крупской., может, и не был гением, но определение революционной ситуации сформулировал гениально...

Но как учил тот же "Крупский", революционная ситуация не всегда приводит к революции. Нужна ещё ведущая сила, гегемон. А силы такой профессор так и не смог придумать. "Нет такой партии". Значит, революции не будет, будет бунт — тот самый, бессмысленный и беспощадный. Причём, вероятно, скоро. Но ещё не завтра. Завтра надо съездить в райцентр и закупиться на все наличные деньги предметами, без которых трудно обойтись и ещё труднее сделать самому. Поняв, что спать уже не хочет, Петрович встал и занялся поливкой огорода. Пока есть электричество — надо пользоваться, исчезнуть оно может в любой момент, а ветряк проводам не замена...

10. Сергий, Наташка, утро, гараж

Разбудил их хозяин, неожиданно появившийся из люка. Увидев две пары ошалевших глаз, он немного смутился, буркнул сердито: "молодёжь, запираться вас что, не учили?" и спустился обратно в гараж. Впрыгнув в штаны, Сергий поспешил за ним. Только внизу, взглянув на настенные часы — он спросил:

— Валерий Анатольевич, а что случилось-то? Вроде всё нормально, развоз не проспал, полтора часа ещё.

— Ладно, извини что без стука... но запираться всё-таки надо. А случилось... ничего хорошего не случилось. В Америке не то вулкан, не то землетрясение, в общем, жуть полная, полстраны в руинах.

— Ну а нам разве плохо? — удивился Сергий. За полгода в дружине нелюбовь к "пиндосам" он впитал основательно.

— Будет и нам веселье. С баксом что станет, представляешь?

— Ну, представляю... Большие потери у вас?

— У меня небольшие, я баксов много не держу... Была заначка, конечно, на чёрный день, жалко, но хрен с ней. Ты 98 год хорошо помнишь?

— Откуда? Я ж как раз пешком под стол ходил. Ну, слышал уже потом...

— А я тогда первый бизнес создал. И прогорел так, что два года потом в этом самом гараже жил... Люк запирать не забывал, между прочим.

— Так тогда же наоборот рубль упал?

— Рубль упал — в одной стране хреново было. А бакс упадёт — во всём мире жопа начнётся, понял?

— Понял...

— А раз понял — так слушай боевую задачу — так у вас принято что ли?

— Не совсем, боевая только на акцию ставится...

— Будет вам акция... устанете акционеров выносить... В общем, никакого развоза пока я сам не приду и не скажу, понял? Всех посылай, можешь ко мне, но лучше сразу нахрен. Уяснил?

— Уяснил. Я Василию доложусь? На всякий случай?

— Я уже всем сообщил. И Василию, и Алексию. После обеда соберёмся, думать будем как жить дальше. А ты сиди пока тут, чем тише — тем лучше... Хотя нет, полдня погуляй — утром ничего не случится, пока все сообразят... А потом — возвращайся, можешь вместе с девушкой. Понимаю, чем вы тут заниматься будете, но за складом посматривай хоть иногда, если что — звони. Мобильник не пропил ещё? Вот и звони, деньги я отдам. Ну и Василию можешь позвонить, хрен с вами, только недолго. Пока гулять будешь — особо не трепись что я тут тебе про бакс рассказывал, понял?

— Понял...

Хозяин открыл ворота, завёл не новый, но всё равно вызывающий в городке завистливые взгляды "Кашкай" и укатил.