Внешняя политика Византии в правление Юстиниана I

В результате война Византии с остготами продолжалась с 535 по 554 год и, хотя закончилась победой Византии, но эта война подорвала силы империи, а Италия, ставшая почти на два десятилетия театром военных действий, была разорена.

И уже в 568 году новое "варварское" племя — лангобарды начали новую изнурительную борьбу за Италию с Византией, в результате чего империя стала терять свои территории на Апеннинском полуострове. Хотя самое своё последнее владение в Италии, город Бари, Византия утратила аж в 1071 году.

Говоря о западной завоевательной политике Юстиниана в войнах с вандалами и остготами, надо добавить не столь успешную войну с Королевством вестготов в Испании. Но тем не менее часть этого государства (юг Пиренейского полуострова) византийский император завоевал в 552 году, воспользовавшись гражданской войной в вестготском королевстве.

Это ещё раз свидетельствует о попытке Юстиниана восстановить Римскую империю во всём её величии.

2. Войны Юстиниана на Востоке

Что касается войн Юстиниана на Востоке, то они объясняются давним противостоянием Римской и Персидской империй. Даже с учётом того, что в этих государствах менялись как отдельные правители, так и целые династии — соперничество между двумя крупными государствами продолжалось веками. Войны Византии с персидской империей Сасанидов, можно считать продолжением войн с Сасанидами, которые вела Римская империя, а в более широком контексте продолжением древних Римско-парфянских войн.

Первая война Юстиниана с Персией (Иберийская война 526-532 годов), как говорилось выше, досталась ему в наследство от предшественника на престоле дяди Юстина I. Персидские правители насаждали зороастризм в христианской Иберии (современное Картли, восточная Грузия), что и послужило поводом для войны. Поначалу успех имели персы, подавив восстание в Иберии и потеснив византийскую армию. Но Велизарию, который в 529 году был назначен стратилатом Востока (главнокомандующим на восточных рубежах империи), удалось в 530 году разгромить иранскую армию в битве при Даре.

Численность византийской армии Прокопий Кесарийский, непосредственный участник событий, оценивает в 25 тысяч человек, а персидской — в 40 тысяч, причём добавляет, что в ходе противостояния, персы получили подкрепление ещё в 10 тысяч человек.

Тот же Прокопий оставил яркое описание самой битвы ("бессмертными" в нижеприведённом тексте называются солдаты персидской гвардии):

"Как только наступил полдень, персы начали сражение, отложив столкновение до этого срока по той причине, что сами они привыкли есть на исходе дня, а римляне до полудня; поэтому они решили, что условия окажутся неравны, если они нападут на голодных. Сначала и те, и другие пускали друг в друга стрелы, которые своим множеством, можно сказать, совсем затемняли свет; и с той, и с другой стороны многие пали, но со стороны врагов стрел неслось гораздо больше... Однако и при этом римляне не оказались в худшем положении: ветер, поднявшийся с их стороны, дул прямо на варваров, сильно ослабляя действие их стрел. Когда, наконец, у тех и у других истощились все стрелы, они начали действовать копьями и всё чаще и чаще вступали в рукопашный бой... Персы, которые стояли на левом фланге во главе с Варесманом, вместе с бессмертными стремительно бросились на стоявших против них римлян; те, не выдержав их натиска, обратились в бегство. Тогда римляне, находившиеся в углу фланга, вместе с теми, которые стояли позади них, спешно двинулись против преследовавших. Нападая на врагов сбоку, они разрезали их отряд надвое: большинство персов оказалось у них с правой стороны, некоторые остались с левой. В числе этих немногих случайно оказался и тот, который нёс знамя Варесмана; напав на него, Суника поразил его копьём. Те персы, которые первыми преследовали римлян, заметив уже, в какую беду они попали, повернули назад и, прекратив преследование, пошли на нападавших на них римлян, но тут они попали под перекрестные удары врагов. Ибо убегавшие римляне, сообразив, что происходит, повернулись против них. Остальные персы и отряд бессмертных, видя склонённое и почти лежащее на земле знамя, во главе с самим Варесманом бросились на находившихся там римлян. Римляне встретили их удар. Первым Суника убил Варесмана и сбросил его с коня на землю. Тогда варваров охватил великий страх, и они, не помышляя больше о защите, в полном беспорядке обратились в бегство. Римляне, окружив их, убили около пяти тысяч человек. Таким образом, оба войска полностью покинули свои места: войско персов для отступления, войско римлян для преследования. Во время сражения пехотинцы из персидского войска побросали свои длинные щиты и пребывали в полном беспорядке, враги же нещадно избивали их. Однако римляне недолго продолжали преследование. Велисарий и Гермоген ни в коем случае не позволяли им заходить очень далеко, опасаясь, как бы враги по какой-то случайности не повернули назад и не обратили бы в бегство их самих, ведущих преследование безо всякой осторожности. Они считали, что для них достаточно удержать победу. Ибо в этот день римлянам удалось победить персов в сражении, чего уже давно не случалось" (3).

Однако следующее крупное сражение — битва при Каллинике в 531 году, оказалась неудачной для византийцев. В результате в 532 году был заключён, так называемый, Вечный мир, между Византией и Персией. Как и большинство других зафиксированных в истории перемирий с таким названием, Вечный мир 532 года продлился недолго — всего восемь лет. Но тем не менее он вскоре позволил Юстиниану вести успешные войны на Западе, а новому персидскому правителю Хосрову I укрепиться на престоле. Так, что мир был выгоден обоим правителям, которые юридически признали себя равными друг другу (такое не в первый раз было в истории Византии и Персии). Хотя в целом Персия выиграла больше чем Византия, которая выплатила контрибуцию золотом, хотя формально эта контрибуция была обставлена как плата за оборону иранцами кавказских горных проходов от "варваров", поэтому такая дань не была унизительной. Противники обменялись друг с другом захваченными крепостями, а иберийцам было разрешено по желанию — либо вернуться домой, либо остаться на территории Византии.

Следующая война Византии с Персией началась в 540 году, хотя, как говорилось выше, за год до этого в 539 король остготов Витигес отправлял послов к Хосрову с поручением объяснить персидскому владыке опасность для его страны в усилении Византии на Западе. Формальной причиной войны было то, что обострилась вражда между поддерживаемыми Византией гассанидами и лахмидами, поддерживаемыми Персией. Хосров вторгся на территорию Византии, граничащую с его государством, однако не предпринимал попыток завоевания этих земель, как говорится, "всерьёз и надолго", а предпочитал ограничиваться выкупом с осаждённых городов.

Прибывший на Восток Велизарий сумел собрать большую армию и действовал более-менее успешно, но эпидемия, так называемой юстиниановой чумы, подкосила его силы. В результате в 544 году между Византией и Персией было заключено перемирие на пять лет, при уплате Византией небольшой контрибуции. И хотя столкновения между народами подвластными персидскому шахиншаху и византийскому императору продолжались, перемирие продлевалось несколько раз до заключения мира в 562 году.

К восточной политике Юстиниана можно отнести также завоевание Боспорского государства (в отечественной историографии традиционно именуемого царством), которое оказалось в сфере влияния византийской политики ещё при дяде и предшественнике Юстиниана императоре Юстине при котором на Боспоре высадился небольшой византийский отряд и началась миссионерская деятельность. В результате чего один из вождей (риксов) утигуров (местного тюркского племени) Грод (Гордас) принял христианство.

Как писал современник событий Иоанн Малала:

"В то же время и находящийся близ Боспора предводитель гуннов по имени Грод присоединился к тому же императору. Он пришел в Константинополь и был [там] крещён. Сам император стал его восприемником и, богато одарив, отпустил его домой с тем, чтобы он охранял области римлян и Боспор" (4).

Однако вскоре Грода убили мятежники, византийский отряд был перебит, а город Боспор (Пантикапей) был захвачен "варварами". После этого Юстиниан послал на Боспор войска, состоявшие в основном из готов под командованием трибуна Делматия и в 530-е годы Боспорское царство было включено в состав Византийской империи.

3. Африканская кампания Юстиниана

Итак, первым из "варварских" государственных образований против которого Юстиниан начал войну оказалось государство вандалов, которое в историографии традиционно называется Королевством вандалов и аланов. Вандалы, прославившиеся разграблением Рима в 455 году (после чего их имя стало нарицательным), основали своё государство в Северной Африке после захвата Карфагена в 439 году. В отличие от нынешнего времени климат на севере Африке в то время был очень благоприятным для растениеводства, особенно для выращивания пшеницы, благодаря чему этот регион являлся в определённым смысле "житницей" всего Средиземноморья.

Ещё при правлении своего дяди Юстина, Юстиниан установил хорошие отношения с королём вандалов Хильдерихом, который даже на некоторых монетах чеканил портрет императора Юстина, чтобы показать единство империи и зависимость своего королевства от Константинополя.

Неудачи в войне с североафриканскими племенами берберов (маврусиев) привели к тому, что Хильдериха в 530 году свергла другая группировка королевской семьи, во главе с его двоюродным племянником Гелимером, которая выступала против сближения с Византией. Хильдерих вместе с племянником Оамером и братом Евагеем были заключены в тюрьму в Карфагене.

Юстиниан выразил дипломатический протест и потребовал восстановить Хильдериха на троне, хотя бы в качестве фиктивного правителя. "Если ты поступишь так, то и от Всемогущего получишь милость, и от нас дружбу" — написал он Гелимеру (5). Но король Гелимер не выполнил просьбу императора — наоборот, он ужесточил условия содержания Хильдериха, а его племянника Оамера — так и вообще ослепил. Но Юстиниан и в этом случае проявил дипломатическую выдержку, он потребовал всего лишь выдачи пленников. "Ты же пошли к нам Ильдериха, слепого Оамера и его брата, чтобы они получили утешение, какое могут иметь люди, лишённые власти или зрения" — писал он Гелимеру в следующем своём послании (6). Гелимер, опасаясь, что бывший король в руках императора будет для него слишком опасен не только ответил отказом, но и начал дерзить Юстиниану, поставив себя с ним вровень. "Хорошо бы, чтобы каждый занимался управлением своей собственной страной и не брал на себя чужих забот. Так, что и тебе, имеющему собственное царство, не пристало вмешиваться в чужие дела. Если ты хочешь нарушить договор и идти против нас, мы встретим вас всеми силами, какие только у нас есть" — писал вандальский король византийскому императору (7). Естественно такое послание лишь ускорило войну.

Хотя большинство византийских иерархов опасались воевать с далёким и казавшимся могучим королевством. Например, эпарх двора Иоанн Каппадокийский, по свидетельству Прокопия Кесарийского заявил императору:

"Ты намереваешься воевать с Карфагеном, до которого, если, идти сухим путем по материку, сто сорок дней пути, а если плыть по морю, надо отправиться на самый край его, пересекая всё водное пространство. Поэтому, если что-то случится с войском, гонцу с известием потребуется целый год, чтобы добраться сюда. Допустим, что ты победишь врагов, но закрепить за собой обладание Ливией ты не сможешь, пока Сицилия и Италия находятся под властью других. И если, о Василевс, после расторжения тобой мира произойдёт с тобой неудача, то всю опасность и бедствия ты навлечёшь на нашу землю. Одним словом, от победы тебе не будет никакой пользы, а всякое изменение судьбы в худшую сторону принесёт бедствие теперешнему счастливому положению" (8).

Но Юстиниан уже принял решение. Тем более, что произошли события, которые давали надежду на благоприятный исход предстоящей кампании. Кроме вышеупомянутого мира с Персией к ним относятся — выступление наместника Сардинии гота Года против короля Гелимера; нормализация отношений с Королевством остготов в Италии.

Немалую роль в том, что Юстиниан начал войну сыграл и религиозный фактор. Прокопий Кесарийский сообщает о встрече императора с неким епископом, который рассказал о своём сне, где Бог призвал к освобождению африканских христиан от власти ариан-еретиков, коими являлись вандалы.

Командовать операцией Юстиниан поручил своему лучшему полководцу Велизарию, который 21 июня 533 года во главе армии и флота отплыл в Африку торжественно провожаемый императором и патриархом.

Продвижение армии Велизария было довольно сложным — только в городе Гераклее-Перинф она провела пять дней в ожидании лошадей, плюс ещё четыре в Абидосе из-за того, что не было попутного ветра.

Армия Велизария насчитывала около десяти тысяч пехотинцев и около пяти тысяч всадников, а также несколько отрядов "варварских" войск, среди них около четырёхсот герулов и шестисот массагетских (гуннских) конных стрелков. Имелся большой запас военной техники тех лет и был задействован довольно большой флот, включавший около девяноста дромонов (быстроходных парусно-гребных судов) и пятисот транспортных кораблей с двадцатью тысячами гребцов.

Вначале флот Велизария двигался очень медленно. Пять дней он провёл в Перинфе на берегу Мраморного моря в ожидании пока подойдут предназначенные для военной кампании лошади. Ещё четыре дня провели в Абидосе в проливе Дарданеллы из-за отсутствия ветра. Из Дарданелл флот вышел 1 июля и переплыв Эгейское море вошёл в порт Метони, где к нему присоединились последние воинские контингенты. Из-за нового штиля пребывание там затянулось. Велизарий не терял времени зря, он потратил его на то, чтобы обучить свои войска и познакомить друг с другом разрозненные части. Тем не менее из-за дизентерии армия потеряла около полутысячи солдат, что было немало исходя из общего количества войск. Тем более, что это были не боевые потери. В них обвинили высокопоставленного чиновника вышеупомянутого Иоанна Каппадокийского, сократившего расходы на армию, который тем не менее не был наказан. Из Метони флот по Ионическому морю достиг острова Закинфа, откуда отплыл в Италию, а позже остановился в порту Катании на Сицилии.

Главный информатор об описываемых здесь событиях всё тот же Прокопий Кесарийский рассказывает, что Велизарий отправил его на разведку для сбора информации о деятельности вандалов в Сиракузы, где разведчик встретил одного знакомого купца и тот поведал ему, что король Гелимер не только не знал о византийской экспедиции, но и отправил значительную часть войск для подавления восстания на Сардинии, а сам находится не в столице (Карфагене), а в глубине страны.

"Прибыв в Сиракузы, Прокопий неожиданно встретился со своим земляком, с которым ещё с детства был дружен; по делам морской торговли он уже с давних лет поселился в Сиракузах; Прокопий стал его расспрашивать о том, что ему было нужно узнать. Этот человек показал ему своего слугу, который после трёхдневного плавания вернулся в этот день из Карфагена и сказал, что нет никаких оснований подозревать, что вандалы устроили римскому флоту засаду. Ни от одного человека они ещё не слышали, чтобы на них шло какое-либо войско; все боеспособные вандалы незадолго до этого отправились в поход против Годы. Поэтому Гелимер даже не помышляет о войне и, оставив без должной защиты Карфаген и другие приморские укреплённые пункты, живет в Гермионе, которая находится в Бизакии, в четырёх днях пути от берега. Так что они могут плыть, не опасаясь никаких неприятностей, и пристать там, куда их пригонит ветер. Услышав это, Прокопий, взяв слугу за руку, пошёл с ним к гавани Аретузе, где у него стоял корабль, расспрашивая этого человека обо всём и стараясь выведать все подробности. Взойдя с ним на корабль, он велел поднять паруса и спешно вплыть в Кавкану. Хозяин этого слуги стоял на берегу и удивлялся, что ему не возвращают его человека. Тогда, уже после отплытия корабля, Прокопий громким голосом просил извинить его и не сердиться на него, ибо необходимо представить этого слугу стратигу. Когда же тот приведет флот в Ливию, он, получив большие деньги, вернется в Сиракузы" (9).