Курьер иных миров

Ненависть. Яркая и незамутненная ненависть.

Наверное, столь яркая эмоция была противопоказана организму, находящемуся в реанимационном блоке, потому что в глазах помутилось и, уже теряя сознание, она расслышала жуткий вопль боли.

Странно, в боксе она одна. Кто кричал?

И снова она пришла в себя не потому, что выспалась, а потому что почувствовала опасность. Буквально все кричало об опасности. Да что за черт?! Виски раскалывались от боли, глаза неожиданно слезились, зато в теле чувствовалась такая легкость, словно она только что пришла с массажа.

Сжав руку в кулак, женщина дернулась от неожиданности. Кулак сжался с такой легкостью, что Алиса тут же подумала, что спит до сих пор. Подняв руку, поднесла ладонь к лицу, чтобы увидеть. Увидела. Рука. Просто рука. Её рука.

Согнув ноги в коленях, нахмурилась. Этого не могло быть. Мимолетный взгляд в окно и, прикинув по серости, поняла, что около пяти утра. Странно.

Стоп.

А где ликвидатор?

Поймав себя на том, что мозг работает в каком-то странном компьютерном безэмоциональном режиме, Алиса решила, что разберется с этим после. Сначала ликвидатор. Почему она ушла?

Вытерев простыней слезящиеся глаза, поняла, что ей не нравится тяжелый запах, стоящий в комнате. Странно, до этого она его не чувствовала. Да, до этого запах был стандартным — антисептики, антибиотики и все остальные запахи, присущие больнице. Но этот...

Тяжелый, металлический... густой запах крови.

Крови?

Напрягшийся мозг тут же посоветовал посмотреть на пол. Почему на пол?

А потому, что пахло с пола.

Резко сев и попутно удивившись полному отсутствию боли, женщина закрыла рот рукой, чтобы не закричать. На полу лежала она, ночная гостья. Мертвая. Словно сломанная кукла, девушка лежала в странной позе, скукожившись и зажимая руками окровавленное лицо.

Лицо, полностью залитое кровью.

Отстраненно отметив, что, судя по подтекам, у ликвидатора повреждены глаза, уши и довольно много крови натекло из носа, некоторое время просто разглядывала труп. Да, судя по всему, она умерла.

Как?

Почему???

И тут мозг выдал новую гениальную мысль — бежать!

Но...

Нет времени! Бежать!

Да, надо бежать. Меньше чем через час состоится утренний обход, и она вряд ли сможет объяснить появление трупа в боксе, а еще могут появиться те, кому звонила девица. И непонятно, что страшнее — Митр, без сожаления ликвидировавший всю их исследовательскую группу, или родная полиция.

Осторожно встав, некоторое время просто постояла. Удивительно, но тело не болело абсолютно. Ни тело, ни шея... только глаза щипало, да периодически покалывало, словно в них полопались сосуды.

Быстрый осмотр бокса удручил — одежды не было. А так как в реанимации на пациентов не принято надевать даже ночнушки, не говоря уж о нижнем белье, то Алиса до сих пор стояла, кутаясь в простыню, которой была накрыта.

Побег отменяется?

Черта с два!

Взгляд на ликвидатора и решение, от которого не возмутился даже внутренний голос. А что? Фигуры у них похожи...

Отстраненно удивляясь тому, как просто у нее получается раздеть девицу, попутно отметила, что трупное окоченение еще в процессе, а значит прошло меньше двух часов с момента, как девушка умерла. Не оставлял вопрос "почему", но об этом можно будет подумать и позже.

Уже завязывая шнурки на кроссовках, беглянка подумала, что неплохо бы переложить тело, оставшееся в одном нижнем белье, на кушетку, но потом решила, что ей это не под силу. Да и время утекало так быстро, что Алиса уже начала сомневаться, что успешно выберется из больницы.

Хотя говорят, дуракам везет, а о ней по-другому не скажешь. С момента, как ей приснился Митр, Алису не оставляло ощущение, что реальность превратилась в бред. Ликвидатор, убивающая зубами, а затем умирающая от разрыва сосудов, она сама, чувствующая себя так, словно перепила энергетиков... Да сам факт того, что она идет по коридору больницы в одежде, снятой с трупа, наводил на невеселые размышления.

— Девушка! Девушка, что вы тут ходите? Кто вас пропустил?! — Когда ее уже на выходе окликнула сонная постовая медсестра, вышедшая из кабинета на приглушенный звук шагов, Алиса лишь поморщилась и ускорила шаг, не став оборачиваться и отвечать. Больницы... нет, не любит она больницы. Заходи, кто хочешь, убивай, сколько хочешь...

Стараясь не вынимать руки из карманов и не светить окровавленными рукавами, женщина спустилась вниз и, лишь пройдя квартал по еще спящему городу, нашла целую лавочку и присела, чтобы подумать, как действовать дальше. Времени минимум. Документы-деньги. Смена внешности. Появляться в клинике или у друзей-знакомых нельзя — если не очередной ликвидатор, то доблестная полиция найдет и допросит с таким пристрастием, что лучше было бы умереть.

Ладно, значит, документы-деньги.

Еще тогда, когда она раздевала мертвую убийцу, Алиса выудила из ее карманов бумажник с деньгами и мобильник. Оставлять эти вещи в больнице было верхом глупости, поэтому она взяла их с собой, решив избавиться от лишнего по дороге. Мобилка, после просмотра контактов, которые ни о чем не сказали, отправилась в мусорку, бумажник, после того, как банкноты перекочевали в задний карман джинсов, отправился следом. Ни документов, ни зацепок. Черт с ними, сейчас главное выжить самой.

Порадовавшись, что живет всего в десяти минутах ходьбы от больницы, Алиса ускорила шаг. Время обхода. После этого и врачи, и полиция встанут на уши.

Взлетев на второй этаж, беглянка прикинула, что хоть и воскресенье, но баба Тома наверняка уже не спит спозаранку, выдохнула и позвонила. И действительно, не прошло и минуты, как с той стороны двери раздались шаркающие шаги и старушечий, но достаточно бодрый голос поинтересовался:

— Кто?

— А... — Попытка ответить, но из горла вырываются лишь хрипы. Мысленно чертыхнувшись, Алиса сдернула капюшон и попыталась как можно приятней улыбнуться, чтобы соседка рассмотрела ее в глазок.

— Алиса? Алисонька! — Дверь распахнулась и на нее с ужасом уставилась соседка, баба Тома. Старушка семидесяти лет, периодически зазывающая ее на чай с ватрушками, которые до сих пор пекла сама, не признавая магазинную стряпню. — Ох, деточка! Что с тобой?

Что-что...

Жестом показав на до сих пор перебинтованное горло, пострадавшая приложила ладонь ко рту и отрицательно покачала головой. Затем указала рукой на свою дверь и протянула руку, пытаясь взглядом донести мысль, что неплохо было бы поделиться запасными ключами. Старушка же почему-то все это время с каким-то потусторонним ужасом рассматривала Алисины глаза. Неужели и правда все сосуды полопались?

— Ох, деточка. Да что ж ты в дверях-то стоишь? Да ты проходи, проходи уже! А что с глазами-то твоими, а? — Запричитав, баба Тома всплеснула руками и, взяв Алису за рукав, потянула на себя, словно без этого она бы так и не решилась зайти и тут же увидела кровавые разводы на манжетах. — Ох, боже ты мой! А с руками-то что у тебя?

Поморщившись, Алиса поджала губы. Ну как объяснить, что у нее нет времени не то, что на зайти, а даже на поговорить?!

С тоской шаря глазами по прихожей, бросила взгляд на крючок, где обычно висели ключи, и с радостью рванула к ним. Родненькие! Схватив связку, жестом попыталась объяснить, что сейчас вернется и, не слушая причитаний и многочисленных вопросов, поторопилась к себе. Сначала дело.

Ураганом пройдясь по квартире, Алиса мельком отметила, что в комнатах все на своих местах и иронично хмыкнула. Жаль. Жаль, что приходится все бросать в такой спешке. Она бы захватила не только сменную одежду, а еще и безделушки. Те немногочисленные мелочи, без которых прошлое становится безликим.

Но жить хочется больше.

Торопливо скинув чужую одежду, женщина запихала ее в несколько мусорных пакетов, чтобы выбросить на помойку и переоделась в свое, родное, но по возможности такое же спортивное. Джинсы, футболка, ветровка. Документы, деньги, часы, пластиковые карточки. Расческа, помада, запасные плавки, футболки, носки, аптечка и блокнот с ручкой. Радуясь, что не так давно купила спортивную сумку, Алиса покидала в нее вещи, закинула сумку на плечо, взяв в другую руку кейс с ноутбоуком и уже собираясь закрыть дверь, глянула напоследок в зеркало.

И застыла.

Распущенные каштановые волосы, бледное лицо, перебинтованная шея... и черные глаза без белков. Застыв, первые мгновения не могла поверить. Не может быть... ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Неверяще прикоснувшись пальцами к поверхности зеркала, простояла так еще несколько мгновений. Единственная мысль, бившаяся в голове — плохо. Очень плохо.

Черт, это отвратительно!

Тут же взгляд скользнул чуть выше и, содрав солнцезащитные очки с зеркала, Алиса торопливо их надела. Нет, она не хочет это видеть. Она не желает в это верить! Это не она, это не с ней!!!

Время!

Выскочив в коридор, закрыла дверь и снова позвонила соседке.

— Алисочка?

Нет, ликвидатор! Тут же передернувшись от страшной мысли, вымученно улыбнулась, когда соседка снова открыла дверь.

— Алисочка, ты хоть объясни мне старой, что вообще происходит? — Судя по взвинченности тона, старушка неслабо нервничала и, поморщившись, Алиса вынула из сумки блокнот, чтобы быстро написать и показать.

"Меня хотят убить. Говорить не могу, повреждены связки. Из больницы сбежала. Уезжаю из города"

Немного подумав, пока баба Тома читала, добавила еще.

"Вы можете оставить Буча себе?"

— Алиса... — Сдавленно охнув, когда информация дошла до нее полностью, баба Тома нашарила за спиной стул и тяжело села. — Ох, что ж такое творится-то, а?

И тут из спальни вышел Буч... Почему он не выходил до этого? Наверное, просто не хотел. Настороженно смерив хозяйку взглядом, кот неожиданно нервно распушил хвост и зашипел, да с таким рычанием, что Алиса с трудом осталась на месте.

Хотела позвать, но из горла снова вырвалось лишь хриплое бульканье, испугавшее ее саму, да вызвавшее судорожный "ойк" у бабы Томы. А вот на Буча бульканье оказало довольно странное воздействие. Он успокоился!

Сев на пол, сначала наклонил голову в одну сторону, затем во вторую и словно приняв какое-то важное решение, встал и подошел к Алисе, чтобы уже с радостью потереться о ее ногу. Присев и погладив, женщина вымученно улыбнулась. Как бы она хотела взять его с собой... вот только она и сама-то до сих пор не знала, где будет вечером.

С сожалением встав, Алиса снова привлекла внимание бабы Томы, постучав пальцем по последней строчке.

— Да, конечно! О чем разговор! — Всплеснув руками, баба Тома попыталась взять Буча на руки, но тот снова решил взбрыкнуть, яростно зашипев и оскалив клыки уже на старушку. — Ой!

Так. Проблема.

Снова присев на корточки, Алиса попыталась мысленно воззвать к кошачьему разуму и донести до строптивца, что это не дело — шипеть на будущую хозяйку. А этот поганец, вместо того, чтобы образумиться, залез ей на руки и лизнул в щеку. Так. Проблема решаться не хочет.

Что ж, ты сам это решил, Бучик. Вряд ли в ближайшем будущем тебя ждет мягкая постель и вкусная еда. Вздохнув, и поудобнее перехватив кота, Алиса написала еще:

"Я заберу Буча. Присмотрите за квартирой? Там из холодильника надо будет все забрать"

— Да, конечно... — Находясь в полушоковом состоянии, старушка кивнула несколько раз, а затем, словно пугаясь своих слов, шепотом спросила. — А что с глазами у тебя, Алиса?

"Это из-за лекарств"

Наверное. Будем надеяться. Хотя себе-то уж зачем врать...

Забрав листок, чтобы не оставлять после себя ничего, беглянка вернула соседке запасные ключи и, поудобнее распределив по рукам сумки и кота, кивнула на прощание.

Будем надеяться, что у них хватит благоразумия не трогать старушку. У них, у всех них.

Глава 2

Радуясь, что на улице конец мая, и, судя по редким облачкам, погода будет теплой и солнечной, почему-то попутно порадовалась, что из всех родственников в живых лишь мать, да и то не факт. Еще десять лет назад она ушла к другому, "строить новую семью", оставив пятнадцатилетнюю Алису бабушке и отцу, бабушка умерла спустя три года, отец практически сразу спился и еще через год не стало и его. Да, первое время было трудно и пришлось переступить через себя, начав жить в общаге при институте, чтобы сдавать квартиру и жить на эти деньги. Подрабатывала по вечерам, старалась хорошо учиться, чтобы была и стипендия, хваталась за все, что предлагали, и ее заметили и оценили. Практически сразу после ординатуры поступило предложение поучаствовать в уникальном проекте, и Алиса без раздумий согласилась. Почти год они разрабатывали невероятный по своей сути и содержанию препарат, и уже третий месяц они тестировали добровольцев...

Дотестировались.

Пройдя квартал наискосок, беглянка вышла к автобусной остановке и, задумавшись лишь на мгновение, уверенно кивнула своим мыслям. Сначала необходимо снять все деньги, сменить внешность и понять, что с ней происходит. А то, что что-то происходит, сомнений нет.

Где это сделать?

В центре.

Сев в автобус и доехав до ближайшего торгового центра, Алиса обошла несколько банкоматов, обналичив практически все деньги с нескольких карточек — если ее начнут искать, то это ее последняя возможность разжиться наличными. Почему-то внутренний голос не противился ее действиям, наоборот, поддакивал и даже обратил ее внимание на только-только открывшийся салон красоты.

Хм... не оптимально, но тоже сойдет.

Через два часа из салона выходила жгучая брюнетка с короткой косой стрижкой и длинной рваной челкой, практически закрывающей глаза. Да, сложно было убедить администратора, что "котика нельзя никуда деть". Хорошо хоть одна из свободных парикмахерш оказалась сочувствующей кошатницей, а Буч вел себя прилично, все это время просидев у нее на руках. А еще пришлось настоять, что ей нельзя снимать очки. В итоге, критично осмотрев обновленную себя в зеркало, она довольно кивнула, по прейскуранту расплатилась с администратором, а девчонкам сунула сотку на чай и губами прошептав "спасибо", поторопилась на междугородний автобус, по пути завернув в зоомагазин и купив Бучу переноску.

Пора отправляться с путешествие, цель которого — выжить любой ценой. Пора.

Итак, Новокузнецк. Не самый крупный город, чтобы потеряться, но и не самый маленький — население более миллиона человек и это уже неплохо. Через несколько дней выходя из очередного автобуса, Алиса разминала затекшие конечности и радовалась не меньше довольно урчащего Буча. За все это время они как попало ели и где попало спали, предпочитая проводить время в дороге, с каждым днем уезжая все дальше от того места, где она прожила всю свою жизнь.

Единственная радость — достаточное количество денег, успешно заработанных на проекте, и если она не будет транжирить, то их хватит на несколько месяцев. А там видно будет. Хотя нет, была еще одна радость — Митр ей больше не снился. Потому ли, что она больше не пила снотворное? Вряд ли. Может потому, что она перестала быть человеком?