— Навь! Давай! Сделай его! — выкрикнула стоящая где-то за спиной Фаэ, словно мы с Сен-Гильерном были сейчас боксёрами на ринге.
Да с превеликим удовольствием! Скользнув в тени, я подался вперёд. Какой к чёрту честный поединок?! У него — отравленный клинок, я — могу использовать крылья!
Ухватив Сен-Гильерна за запястье правой руки, пальцами, всё ещё сплетёнными из паутинчатых теней, я стиснул их со всей силы. Зрачки в тёмно-серых глазах расширились от удивления, упал из ладони обломок шпаги. И тут же, в бок мне вгрызалась сильная резкая боль. Зарычав, я попытался оттолкнуть его, но сид успел вцепиться мне рукой в волосы. Схватившись за его плечо, я неожиданно понял, что падаю...
На землю мы рухнули вместе, пинаясь, рыча и метеля воздух.
Откуда-то сбоку раздался хруст яблока и разочарованное восклицание Фаэ:
— Как базарные бабы!..
Кэльпи ей что-то ответил, но мне уже было не до этого. Так и не отпуская друг друга, мы кубарем полетели вниз. Мелькнули, исчезая в густом тумане, тёмные листья крапивы. Под лопатки попался камень, или особо твёрдая кочка земли. Мы успели перекувыркнуться раза два, когда падение прекратилось.
Сид держал меня одной рукой за запястье, прижимая к земле. Кинжал, угодивший куда-то под рёбра, тоже был смазан какой-то дрянью — я взвыл от боли, пытаясь сбросить противника. Богини!..
Ухватив его свободной рукой за предплечье, я всё же подался вперёд, почти уходя в тени, позволяя телу измениться до конца, и вцепился в плечо рядом с шеей. Эльф дёрнулся назад, и мы покатились дальше, хрипя и пинаясь. Зубов я, впрочем, не разжал.
Отравленное лезвие уходило в межрёберье всё глубже, а сильную кисть, казалось, невозможно стряхнуть с запястья. Мы замерли, не в силах перебороть друг друга. Туман колыхался вокруг плотной молочной пеленой и можно было различить только то, что находилось вблизи — светлые пряди волос и запутавшиеся в них тёмные стебельки травы. Боль исчезла, только волнами накатывал холод. И тут я, наконец-то, его распробовал...
...предосенняя лёгкая дымка... ледяной ключ из-под корней ивы, с потаённой тоской и горечью, как у чёрных ягод дикой жимолости...
Столь чистый "источник"!..
Я закрыл глаза.
Сид медленно проворачивал где-то в моей печени кинжал.
— Думаю, дальнейшее продолжение дуэли бессмысленно, — задумчиво проговорил он. — Будем считать, что вы загладили своё вчерашнее измывательство над моей особой.
— Угу, — согласился я, торопливо делая напоследок ещё один глоток. Он выпустил моё наполовину вывернутое запястье и слегка оттолкнул.
Осторожно встав, я оказался по пояс в тумане. Светлая рукоятка, на фоне пропитавшейся кровью рубашки, смотрелась как торчащий наружу кончик ребра. Ухватив её двумя пальцами, я вытащил кинжал, протягивая неприятную вещичку её законному владельцу — оружие на ощупь было ледяным:
— Прошу.
Сид в неспешных волнах тумана походил на бледный призрак утопленника.
Поднявшись по склону — всего-то десяток шагов вверх, а поначалу показалось, что падаем куда-то в глубокую яму! — я развалился на земле, подложив руку под голову и прикрыв глаза. Чуждый, неестественный холод постепенно уходил из тела, сменяясь ощущением прохладной земли с влажной от росы травой. Я облизнул губы кончиком языка. То, что было вплетено в его кровь... не вкус, не запах... вереница образов и ощущений, но ещё не сама память.
— Навь, ты как?
Я распахнул глаза. Сквозь тонкую прозрачную ленту тумана, озабоченно вглядываясь в моё лицо, склонилась Фаэ.
— В порядке, — осторожно опираясь на локти, я сел. Весь бок и живот были в тёмной крови, и влажные дорожки продолжали смачивать ткань, давно уже добравшись с рубашки до брюк. Рана затягивалась, но очень уж медленно.
Сид с тихим шипением опустился чуть справа и немного дальше от туманного озера. Он тоже был в крови, но, в основном, всё же в моей.
— Интересный яд... — усмехаясь, я приложил ладонь к боку.
— Не только он. Ещё заговор. Но не беспокойтесь, вас это не убьёт, — он тыльной стороной ладони отёр кровь, текущую по щеке к подбородку из длинной царапины. Голос был спокоен, и пожалуй, даже разочарован... — Просто мелочь, о которой я, право, забыл. Лишь мера предосторожности, учитывая, как часто мне подобные становятся объектом охоты.
Ну да, конечно... забыть о том, что у тебя на клинках яд с заклинанием! И я — наивный болван!.. Между Аэс Сидхе и Тёмными Родами не самые дружественные отношения, так что можно было ожидать чего-то подобного. Ох, Богини, прав был Змей, говоря, что я до сих пор, вижу мир через призму старых традиций...
— Огонёк, — хрипло попросил я, — могла бы ты намочить один из платков в росе?
Фэйри кивнула, мгновенно растворяясь в тумане.
Кэльпи помог своему хозяину избавиться от рубахи и начал перетягивать рану. Взгляд отвести оказалось сложно — вид крови, размазанной по чуть загорелой коже, вызвал сильнейшее желание вытянуть "источник" до самого дна... Прикрыв глаза, я опустил голову. Это всё из-за яда — холод всё ещё не покинул тело, и это был самый простой и быстрый способ избавиться от него.
— Навь? — Фаэ осторожно тронула меня за плечо, присев рядом. Несколько раз провела мокрой тканью по лицу, чуть отстранилась, оценивая результат, и удовлетворённо кивнула. — Нормально.
— Спасибо.
Пытаясь сперва самостоятельно снять рубашку так, чтобы не беспокоить затягивающуюся рану, я тихо зашипел. Двигаться было неудобно. Фаэ после моей просьбы быстро расстегнула пуговицы, а потом помогла стянуть её, придерживая за рукава.
В стоящей рядом корзинке нетронутыми остались только несколько яблок, даже бутылка вина успела опустеть больше, чем наполовину. В одиночку, Фаэ с таким количеством еды за столь небольшой отрезок времени попросту не справилась бы. Похоже, кэльпи присоединился к ней, разделяя мнение, что хлеб и зрелища должны подаваться вместе... Замечательная парочка! Одно слово — фэйри.
— Могу я осведомиться, — эльф морщился, неловко вдевая руку в простую льняную рубашку, вытащенную откуда-то его слугой, — не вчерашнее ли происшествие между нами послужило причиной вашего.. а, да ладно.. Ты нажрался как свинья из-за того наброска?
— Да, — негромко ответил я.
— Тогда понятно. Забудем, раз уж такое дело.
— Забудем...
— Навь, может тебя перевязать, или ещё что? — неуверенно протянула Фаэ, поглядывая на кэльпи.
— Не стоит, но за почти своевременную заботу — спасибо, — я прикрыл глаза от света, лёгкой полоской скользящего сквозь облака и деревья. Рана уже затянулась, и холодно было только от сиденья на мокрой земле, да пожалуй, от количества потерянной крови. Та, что осталась на одежде и коже, исчезнет через некоторое время, осыплется невесомой серой пылью. Ещё одно маленькое напоминание, что Змей, вернув меня в этот мир, совершил чудо. Я встал из-под прикрытия тумана в косой луч солнца, ускоряя процесс.
— Удобно, — заметила Фаэ, оглядывая меня.
Сен-Гильерн тоже наблюдал за мной, задумчиво и удивлённо.
Опустив взгляд, я лишь хмыкнул, только сейчас подумав, что запасные штаны и обувь совсем бы не помешали. Катанье по мокрой траве не придало брюкам особого шика. Подмётка на правом ботинке слегка отслоилась, и носок вымок в росе. Сиду было намного проще — заменив рубаху и надев безрукавку, он выглядел почти прилично, если не считать взлохмаченных волос с травяными стеблями и листьями и неловко приподнятого плеча. Да ещё с правой стороны лица шла длинная царапина.
Накинув рубашку и пригладив руками волосы, я оглядел место дуэли — туман плавал над примятой травой, давно затянув прорванные бреши. Солнечный свет сотнями струн опускался в белёсое озерцо, вместе с птичьими голосами выводя хвалебную песнь рассвету. Безмятежный утренний пейзаж нарушало только наше присутствие.
Голову немного кружило, но скорее уж от силы, забранной вместе с кровью, чем от яда. Вереницы ярких образов даже не собирались утихать, наоборот, становились сильнее — нечто лёгкое, чуть печальное и определённо осеннее, но совершенно размытое. Ни одного слова, ни мысли, ни хоть какой-то, пусть и статичной картинки. Память крови оставалась закрыта.
Я повернулся к сиду, тот уже стоял на ногах, кэльпи же отошёл к деревьям за ножнами от шпаги.
— Думаю, после всего... произошедшего... действительно можно перейти на "ты".
— Не думаю, — косо глянув на меня, он принялся поправлять одежду.
— Что ж, как угодно... — я дёрнул уголком губ в усмешке. — А часто ли вам снятся чужие сны?
— О чём вы?.. — он удивлённо вскинул голову, и ответил лишь через несколько секунд. — Нет. По чужим струнам я во сне не хожу.
— В таком случае, каким образом вы её увидели?
— Мне это и самому весьма и весьма любопытно, — одёргивая рукава, он медленно направился к стоящему чуть поодаль слуге. В голосе прозвучало непонятное разочарование и раздражение.
— Навь, а кто-то помниться, мне прогулку обещал? — Фаэ легонько подёргала меня за манжет рубашки.
— Не в этот день, — я устало вздохнул. — Слишком солнечно, да и другие дела есть.
— Так можно до ближайшего ресторанчика догулять! Ну ведь недоооолго... — она повернулась назад и жестом руки поманила уже перекинувшегося в лошадиное обличие кэльпи. Конь, словно только того и ждал, прошмыгнул мимо хозяина и подставил бархатистую морду под маленькую ладошку Фаэ. Сид чертыхнулся и тоже вынужден был присоединиться к нашей компании. Данни, прядая ушами, грустно и просяще покосился на хозяина тёмным глазом.
— Ф... Огонёк, в таком виде? — я выразительно окинул её взглядом.
— А мы к Рону — его таким не смутить! — нагло заявила девчонка. — К тому же это ближе всего — утро, все ж ещё спят! — её ладошка сползла с губ на шею лошади — пальчики нежно перебирали тонкие густые волосы белой гривы.
— Хозяин... — конь тряхнул головой, убирая сползшую чёлку. — А давайте с ними — вам готовить не надо будет... И отдохнёте немного. Мы же ненадолго — перекусить, и всё.
Эльф прижмурился — спектакль, разыгранный парочкой фэйри, был настолько показной, что это не бросилось бы в глаза разве что слепому. Поразмыслив несколько секунд, Сен-Гильерн скользнул взглядом по пятнам исчезающей крови на моих руках и одежде. Серым и бледным, как пепел.
— Вы не будете против, если мы составим вам компанию?
Я вскинул бровь, оглядывая в ответ эльфа: из растрёпанных светлых волос торчали травинки и листики, помимо царапины, на лице красовалось несколько мазков грязи, штаны и сапоги были в росе, тонких ниточках налипшей паутины и тающих пятнах моей крови. Идеально отглаженная рубашка и безрукавка смотрелись на нём вызывающе чистыми.
— Ничуть, — я ухмыльнулся. — К столь задавшемуся началу дня безумное чаепитие будет идеальным продолжением.
Скрытые туманом и мороком, мы переправились через Терновку. Приречные кварталы Низины ещё спали, когда мы ступили на их узкие грязные улочки. Туман здесь забивался в подворотни, сворачивался на щербатых крылечках серыми завитками.
Поглядывая на идущего рядом сида, я всё гадал, отчего же он так быстро согласился на предложение своего слуги.
Повторно встретившись взглядом, Сен-Гильерн задержался на моём лице чуть дольше. Изучающе.
— Как вы себя чувствуете?
— Превосходно! — я расплылся в насмешливой улыбке. — Действие, как яда, так и заклинания уже давно сошли на нет. А как ваше плечо?
— Заживёт, — ответил он достаточно беззаботным тоном. Всю дорогу Сен-Гильерн пытался привести в порядок волосы, разделяя пальцами перепутанные пряди и вытаскивая из них особо крупный мусор. Теперь же, найдя там длинную травинку, пожёвывал её. Лицо, скрытое сейчас лёгким мороком, не выражало никаких чувств, но уши его выдавали — он пару раз раздражённо дёрнул левым.
Усмехаясь, я оглянулся назад. Следом за нами двигалась ожившая фреска — золотистый конь с белоснежной гривой вез прекрасную деву в развевающихся и всё более прозрачных одеяниях из тумана. Точёные копыта не собирали на себя ни капли окружающей грязи, и прекрасная всадница на солнечном коне была не иначе, как вестницей богов. Не портил картину даже с хрустом догрызаемый сочащийся соком огрызок яблока и перекинутая через локоток корзинка.
"Золотой Ус", конечно же, ещё не открылся, но я и не собирался заходить туда с "парадного" входа. Проведя всю компанию задними дворами, привычным уже движением, вскрыл одну из неприметных дверей, к которой выводил тесный проулок. Собака, охранявшая задний дворик, даже не высунулась из будки.
— Ой! — пискнула Фаэ, скользнув следом за мной и Сен-Гильерном.
— М-м? — я приостановился, вопросительно оглядываясь на неё.
— Здесь что-то есть!
— Определённо, — кивнул сид, указывая на ближайшую яблоню. На нижних ветках, трепеща от малейшего прикосновения ветра, кучно и густо висели красные нитки. На нескольких болтались маленькие кусочки коры с руной "Защита".
— Смотри-ка! — ухмыльнулся я, протягивая руку, но даже и не собираясь касаться амулетов. — Он всё-таки повесил что-то работающее... Идём, Огонёк! Не бойся!
Я приобнял Фаэ тонким сумраком невидимых крыльев. Молодчина Рон! Как теперь некоторые посетители к тебе ходят?
Заскочив на крыльцо, я достаточно громко постучал по тёмным от времени доскам, и... видимо не рассчитал сил — многострадальная дверь с неимоверным скрипом вывернулась из петель и картинно завалилась внутрь.
— Э... — я замер, виновато глядя в дрожащие чёрные зрачки двустволки.
— Господин Навь! — Рон, взлохмаченный, в ночной пижаме, но уже без малейшего признака сна, откашлялся, пытаясь придать срывающемуся голосу более уверенный тон. — Господин Навь, похоже, вышибание моей двери входит у вас в привычку?!
— Прошу прощения, не хотел... — искренне извинился я. — Я всё сейчас исправлю!
— Нет-нет-нет! — Рон протестующе замахал свободной рукой, тут же опустив ружьё. — Я вижу, ночь у вас выдалась и без того тяжёлая, — его взгляд скользнул по заляпанным серой пылью и грязью штанам и замер на корзинке в руках Фаэ. — Что я могу сделать для вас и ваших спутников?
— Завтрак! — тут же выпалила Фаэ. — Только чтоб никакой рыбы!
— Сладкий пирог с яблоками, три чашки... Нет, кувшинчик с кофе, салат из яблок и орехов, слоёные пирожные, каких-нибудь фруктов... — начал перечислять я, поднимаясь следом за Роном по узенькой лестнице на второй этаж.
— Помедленнее, я не успеваю записывать! — открывая дверь отдельной комнаты, Рон оглянулся с некоторой издёвкой в глазах. — Прошу.
Комната была небольшая, с одним окном, закрытым от света раскидистой кроной яблони, а из мебели наблюдались только два крепких дубовых стола и, не в пример им, лёгкие резные стулья. Фаэ с кэльпи моментально уселись за стол у окна, Фаэ, естественно, на столешницу. Сен-Гильерн, чуть морщась, опустился на стул рядом со вторым, стоящим почти в углу. Положив двустволку на пол, Рон, пошарил рукой на приколоченной возле входа полке, достал оттуда обмусоленный карандаш и растрёпанную тетрадь. — Слушаю, господа.
— И дама! — возмущённо напомнила Фаэ.
