Субъектный предел антропоморфности роботов

Тело работа — носителя сознания — может быть разным.

И здесь можно зафиксировать противоречие в утилитарном характере антропоморфности:

— с одной стороны, сходство с человеческим телом позволяет пользоваться инфраструктурой, созданной для взаимодействия с человеком. Часть роботов манипуляторов прямо подгоняется под размеры и формы человеческой руки, чтобы обеспечить работу с оборудованием или на строительстве [Firth, Dunn, Haeusler & Sun, 2022]. То есть робот может воспользоваться всей суммой интерфейсов, созданных для человека. Под вес и габариты человека построены транспортные средства и здания, а значит, их не нужно создавать специально для андроида. Нет необходимости подстраивать температурный режим под существующий — есть терморегуляция для людей;

— с другой стороны, антропоморфность ограничивает субъекта в использовании инструментов, в развитии собственных когнитивных возможностей. Энергопотребление суперкомпьютера это растущая величина и ее технологическим ограничением может быть только энергетическая мощность техносферы. Целью промышленных работ является работа в условиях высоких температур и бескислородной атмосферы. Дизайн промышленных построек становится все менее антропогенным, и так называемые "темные цеха", где в рабочее время не включается свет, это один из первых этапов дегуманизации производства. Работу часто не требуется полный аналог человеческого глаза: машины используют более широкий набор датчиков (радары, лидары, датчики инфракрасного излучения). Создание небольших подвижных роботов позволит радикально снизить требования к "обитаемым" и "габаритным" площадкам, где должны работать люди. Наконец, сейчас происходит революция по военном деле, связанная с использованием беспилотников: это легкие конструкции, которые не могут поднять человека, а в перспективе будет непосредственно управлять ими искусственный интеллект, выполняющий указания человека.

Конечно, антропоморфные работы сами могут воспользоваться инструментами. Рука человека как продукт труда, это контроллер инструментов. Но здесь проявляется разница между человеком и техникой: если представить человека, пять лет назад вживившего себе мобильный телефон, то сейчас это фактически инвалид с устаревшими имплантами — однако для работы включения в свое тело самых разнообразных инструментов может быть вполне технологической процедурой.

При современном развитии техники противоречие в утилитарном характере антропоморфности преодолевается разделением функций роботов на социальные и промышленные. Но базовое противоречие в инструментальном и субъектном характере техники неизбежно будет актуализироваться при совершенствовании ИИ, то есть при росте уровня интеллекта, которым владеют работы.

Два основных пути функционального преодоления этого противоречия столкнуться со своими сложностями:

А) Сугубо внешнее подражание работа антропным формам. То есть создание "куклы", которая в перспективе может стать биомеханической, органической. Как инструмент она не будет обладать свободой воли, полной свободой принятия решений, возможностью формулировать цели и отстаивать свои интересы — в противном случае она может считаться субъектом.

Инструментальность подобного робота будет проявляться не только в необходимости соответствовать созданной для человека инфраструктуре, но и необходимости соответствовать взаимодействию с человеком.

Но идеальное копирование формы требует определенного сходства содержания: чтобы достичь предельной антропоморфности, выполняя приказы человека, работу необходимо управлять телом как человек, воспринимать визуальную и текстовую информацию, то есть сравнимый с человеком уровень интеллекта. Вероятно, антропоморфные работы, доведенные до полной антропоморфности, станут идеальными социальными интерфейсами для людей, не желающих воспользоваться виртуальной и дополненной реальностями.

Создание и широкое использование идеальных биоподобных человеку роботов, обладающих полной свободой воли, означает совершенно другое состояние общества. Не воспроизводство человека путем искусственного оплодотворения или даже выращивания эмбриона в искусственной плаценте, но обучение по пробирке — возможность конструировать псевдоличность.

Но при потенциале саморазвития, которым обладает ИИ, инструментальный характер работа потребует принципиальных барьеров в психике, в когнитивных возможностях андроида. Также возникнут чисто внешние, законодательно оговоренные ограничения для подобных роботов: лишение полноценного юридического статуса, запрет на определенные виды деятельности, возможно даже на какие-то социальные роли.

То есть: при достижении антропоморфным роботом максимального сходства с человеческим телом и психикой, для сохранения инструментального, служебного, объектного статуса такой машины — необходима принципиальная разница в психике между ней и человеком. Что ставит полноту антропоморфности под вопрос.

Б) Развитие работа как субъекта, начинающего выполнять социальные роли человека: не идеальный калькулятор или программа-брокер, а предприниматель, не художественная нейросеть как инструмент художника, но самостоятельное юридическое лицо, которое будет зарабатывать на рынке реализацией картин. Если техногенный субъект может получить имущественные права, ему придется соперничать с людьми. Это требует нового уровня мышления: возможно, конкурентных преимуществ в познании, на сумму трудовой деятельности, в социальных навыках.

Но здесь возникнет принципиально новый фактор: такой робот-субъект будет конкурировать не только с людьми, но и другими техногенными субъектами. То есть, нужна максимизация его интеллектуальных и производственных параметров. Состоится скачок техноэволюции. Возможности техногенного субъекта будут неизбежно расти, конкурентная борьба (а, возможно, и более антагонистические формы противоборства) потребует постоянных нововведений, и антропоморфные стандарты неизбежно будут подчинены эффективности. К примеру, круглосуточная работа — самоочевидное конкурентное преимущество, которым может иметь робот, но она несовместима с физиологией человеческого мозга. Неизбежно начинется гонка за вычислительные мощности, способы их контроля и т.д. Автономность, как возможность самостоятельно поддерживать собственные технологические циклы и производить цели развития, скорее приобретет не антропоморфный робот, но автоматизированный завод, техноценоз — просто потому, что будут сравнительно большие вычислительные мощности, более разнообразные задачи. Вопрос, возможно ли считать такой скачок одной из форм "технологической сингулярности", находится вне темы этой статьи.

Однако важно различать тело техногенного субъекта и антропоморфный интерфейс. Тело техногенного субъекта — это не просто набор инструментов и процессоров, но и верификатор выводов, тот полигон, который позволит субъекту проводить процедуры абстрагирования.

Антропоморфный интерфейс, "кукла", может сохранять некоторые возможности как интерфейс общения с человеком, получение специфического сенсорного опыта. Но будет ли безопасным носителем программного обеспечения общего ИИ? Маловероятно. Поэтому не вместилище сознания, но антропоморфный "сенсор", то есть опять-таки инструмент, имеющий ограниченную антропоморфность.

Чем объяснить подобную невозможность (или, по крайней мере, нежелательность) сочетания техногенного субъекта и человеческой телесности?

Необходимо исторически оценить противоречие между инструментальным и субъектным статусом техники.

Человек как результат эволюции и развития социума постоянно пытался избежать статуса инструмента. Рука человека — это преимущественно не инструмент, а средство для удержания инструментов. Человек не должен отождествляться с технологической операцией: зачем для оценки состояния воздуха шахтеру умирать в шахте, если возможно использовать канарейку, а если возможно датчик для оценки уровня содержания метана, то можно спасти жизнь даже канарейке. И всякий раз, когда человеку приходится становиться "смертником", "камикадзе" во время боевых действий — это рассматривается как кризис или регресс.

Человек существует в пределах противоречия: с одной стороны есть следствие категорического императива И. Канта: "...человек и вообще всякое разумное существо существует как цель само по себе, а не только как средство для любого применения со стороны той или иной воли; во всех своих поступках, направленных как на самого себя, так и на другие разумные существа, он всегда должен рассматриваться также как цель" [Kant, 1998, p.39], с другой стороны, есть постоянная попытка отчуждения любой деятельности, любого продукта труда от человека. Если человек цель, а не средство, если человек постоянно доминирует над средством, то и средство в свою очередь постоянно отчуждается от человека, от работника-индивида.

И вот, в рамках мысленного опыта, мы допускаем возможность отчуждения человеческой морфы от суммы всех остальных человеческих свойств. К примеру, от воли, подлости, скрытности. Антропная морфа может быть лишена гражданских прав, на нее могут не распространяться военные конвенции и другие ограничения.

Естественно, подобное отчуждение будет сделано при первой возможности.

Но отчуждение формы человека — это один из глубочайших кризисов социума: что тогда остается в человеке конкретно человеческого? Ум? Интуиция? Но практически все отдельные свойства человека уже скопированы и развиваются в рамках технического прогресса. Разумные алгоритмические умозаключения вообще копируются проще, чем хаотические телодвижения. Индивидуальный человеческий субъект оказывается лишен инструментальной составляющей в себе. Совершенный антропоморфный робот, оснащённый "общим ИИ", отчуждает "инструментальность тела" человека, поэтому человеческий индивид оказывается буквально изолированым от прогресса. Не нужным, чрезмерным.

Но тогда человек не может быть целью. Только инерция существования политических институтов может поддерживать энергопотребление, социальное обеспечение общества. Любой серьезный кризис может привести к замещению людей в управленческих структурах цивилизации. Но если индивидум больше не является конечным потребителем благ, создаваемых трудом машин, а эти ресурсы тратятся на обеспечение конкуренции техногенных субъектов, то как угодно точная копия человека уже не является человеком в смысле "царя природы", управляющего техникой лидера цивилизации.

А значит она — чрезмерна.

Да, подобные антропоморфные машины смогут существовать, как сейчас существуют каменные топоры — как эстетические, музейные или религиозные артефакты.

То есть подлинный признак субъектного барьера в создании антропоморфных роботов — это невостребованность подобных машин при технической возможности их создания.

Поэтому чем больше мы открываем возможности по техническому воспроизведению точных подобий человека, тем больше выясняется, что предельно точная, по форме и частично содержанию, копия человека — будет становиться ненужным инструментом, потому что будет необходимой частью для воспроизводящей его системы.

Выводы:

— список наиболее распространенных ограничений, возникающих при создании антропоморфных роботов, принципиально неполон;

— важнейшим препятствием к созданию антропоморфного робота выступает проблема субъект-объектного взаимодействия, которая при осмыслении техники трансформируется в противоречие между инструментальным и субъектным подходом в представлении о роботах, и об управляющих ими ИИ;

— одно из проявлений этого противоречия: чтобы пользоваться преимуществами среды, приспособленной для перемещения людей, суммой инструментов, созданных для людей, работы должны достигать антропоморфности, однако это ограничивает их технологические возможности;

— если рассматривать атропоморфность как асимптотические приближения к внешнему образу человека, то ее достижение в работе приведет к созданию "марионетки", которая лишь подражает человеческому поведению и лишена свободы выбора. Эта "кукла" будет оставаться инструментом, позволяющим отчуждать качества человеческого тела от индивида-человека;

— если рассматривать антропоморфность как достижение статуса субъекта в человеческом обществе, то создание полноценного техногенного субъекта (общего ИИ, который может использовать роботов) приведет к конкуренции таких субъектов. В условиях подобной конкуренции человеческое тело не сможет быть идеальным носителем машинного сознания и сохранится только как вариация интерфейса или культурный пережиток.

.

Библиография

Ameca. The future face of robotics. (2022) Retrieved from https://www.engineeredarts.co.uk/robot/ameca/

Blain, L. (2023, March 02) Musk expects Tesla Bot to be a much bigger business than its cars. New Atlas Retrieved from https://newatlas.com/robotics/musk-investor-day-tesla-robot-update/

Boltuc, P. (2020) Consciousness for AGI. Procedia Computer Science, 169, 365-372.

Brooks R. A. (1991), Intelligence Without Representation, Artificial Intelligence, 47, 139-159.

Bostrom, N. (2014) Superintelligence: Paths, Dangers, Strategies. Oxford: Oxford University Press.

Chiang A., Trimi S. & Lo, Yu-Ju, (2022). Emotion and service quality of anthropomorphic robots Technological Forecasting and Social Change, Elsevier, vol. 177(C).

Damiano L., Dumouchel. P (2018) Anthropomorphism in Human-Robot Co-evolution. Cognitive Science. 9 doi: 10.3389/fpsyg.2018.00468

European civil low rules in robotics. (2016). https://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/STUD/2016/571379/IPOL_STU(2016)571379_EN.pdf

Firth C., Dunn K., Haeusler M. H., Sun Y., Anthropomorphic soft robotic end-effector for use with collaborative robots in the construction industry https://doi.org/10.1016/j.autcon.2022.104218

Guardian staff (2023) US air force denies running simulation in which AI drone "killed" operator https://www.theguardian.com/us-news/2023/jun/01/us-military-drone-ai-killed-operator-simulated-test?CMP=share_btn_tw

Igaue T., Hayashi R. (2023) Signatures of the uncanny valley effect in an artificial neural network , Computers in Human Behavior Available online 19 May 2023, 107811 https://doi.org/10.1016/j.chb.2023.107811

Kant I. Groundwork for the Metaphysics of Morals., New York: Cambridge University Press, 1998, ISBN o 521 62235 2

Koch F., Thaden O., Tröndle K., Zengerle R., Zimmermann S., Koltay P. Open-source hybrid 3D-bioprinter for simultaneous printing thermoplastics and hydrogels HardwareX Volume 10, October 2021, e00230 https://doi.org/10.1016/j.ohx.2021.e00230

Kurzweil R. (2005). The Singularity Is Near: When Humans Transcend Biology Viking

Markoff J. (2015). Machines of Loving Grace: The Quest for Common Ground Between Humans and Robots. Harper Collins Publishers, Kindle edition.

Mishra N., Ramanathan M., Tulsulkar G., Magnenat N. (2022) Uncanny valley for interactive social agents: An experimental study Virtual Reality & Intelligent Hardware 4, Issue 5, October 2022, 393-405.