Но, как оказалось, безнаказанных чудес на свете не бывает. Счастливо избегнув смерти в одном месте, Эйрл тут же попал в заварушку в другом. Из густых сумерек ближайшего леса прямо на него неслись три тёмных всадника, недвусмысленно потрясая каким-то режущим оружием. Благо, в этот момент он был им почти не виден. Через секунду откуда-то из-за спины выскочил мужчина, точно также размахивая сверкающим клинком. Он что-то грозно крикнул нападавшим, и Эйрл активировал программу распознавания языка.

— Пошли прочь, ублюдки! — яростно повторил смельчак. — Вы не знаете, с кем связались!

В ответ на его гневное заявление раздался дружный хохот всадников.

— Наплевать! — ответил кто-то из троих. — Мы ребята смелые! Голубой крови не боимся!..

Эйрл определил правую и неправую стороны данного конфликта, и выпустил поражающий импульс в того, кто только что бахвалился своей смелостью. Жалобно заржала лошадь, которой вскользь досталось от боевого заклинания. Один, из оставшихся разбойников, придержал коня, пытаясь разглядеть невидимого врага. Маскирующее действие пространственной воронки почти закончилось, и вторая жертва во всей красе предстала перед разбойником. Он ехидно оскалился и ринулся в сторону вновь образовавшегося врага, злобно выкрикивая проклятия. Второй продолжил атаковать одинокого смельчака, пытаясь задавить того своим конём. Мужчина инстинктивно отступил назад, перекрыв Эйрлу линию огня. Это стоило мужчине жизни. Нападавший достал его клинком, за что тут же поплатился сам, получив от Эйрла смертельный импульс.

Видя, что нападение не увенчалось успехом, тот разбойник, который пытался достать Эйрла, счёл за благо смыться с места несостоявшегося ограбления. Он скоренько развернул своего скакуна в сторону леса, призывно свистнул оставшимся без наездников коням, и мгновенно слился с темнеющей стеной деревьев. Эйрл прислушался к стихающим звукам конского топота, убедился, что это не хитрый манёвр и разбойник действительно скрылся в лесу, и склонился над раненым мужчиной. К его сожалению, тот был мёртв.

За спиной нервно фыркнул конь. Эйрл вскочил на ноги, проклиная свою неосмотрительность, но опасности сзади не было. В метрах десяти от него стояла карета, запряженная парой лошадей. Видимо, убитый мужчина был пассажиром данной кареты. Эйрл решил проверить, нет ли кого живого в ней и, как оказалось, слишком неосмотрительно открыл дверцу, заглядывая внутрь.

Сдавленный женский крик резанул по ушам. Молодая женщина, находившаяся на последних сроках беременности, обмякла и безвольно повисла на руках седовласого мужчины, по внешнему виду напоминавшего кучера. Усугубляя и без того напряжённо — угнетающую обстановку, раздался неприятный, режущий по ушам звук захлопнувшейся пространственной воронки. Кучер вздрогнул и умоляюще посмотрел на Эйрла.

— Господин граф, надо срочно ехать! Графине нужна помощь лекаря, да и вам... Вы весь в крови!

Эйрл посмотрел на свой камзол и только теперь понял, что так напугало женщину. По его виду можно было подумать, что человек смертельно ранен и находится на последнем издыхании.

— Ничего страшного, — сухим горлом прохрипел Эйрл. — Это не моя кровь, — уточнять, что это кровь настоящего графа, он не стал, чтобы ещё больше не напугать кучера и приходящую в себя женщину. — Я сейчас только проверю...

Он выскочил из кареты и вернулся на место состоявшейся стычки. Тела графа на дороге не было. Видимо его засосала схлопывающаяся воронка. Но не для этого Эйрл вернулся сюда. Он хотел найти сына. По всем законам пространственно-временного континуума, ребёнок должен был быть где-то здесь. Но вот где? Воронка могла немного вильнуть, когда он в своём мире уничтожал преследователей. Применение магии в этом мире могло чуть изменить положение воронки в родном мире и наоборот. Из этого следовало, что Эйнара надо искать где-то поблизости в этой местности. Полагаясь на закон равновесия, Эйрл постарался убедить себя в том, что малыш попал к людям. К добрым людям. Иначе не ввязался бы он сам сразу в разборку с лихими татями численностью в три человека. Воспользовавшись дорожными запасами погибшего графа и сменив окровавленную одежду на чистую, пришелец из другого мира внял просьбам кучера, и принял на себя заботы о немощной графине.

События последующих двух дней слились в памяти Эйрла в череду сплошных несчастий. Напуганная, обессиленная женщина не доехала до столицы, в которую они так спешили с мужем к знаменитому лекарю. От пережитых волнений роды начались преждевременно, на самых подъездах к Тронбергу. Вызванная к роженице местная бабка — повитуха не смогла справиться со сложным случаем и мать умерла. Ребёнок появился на свет синюшным, с троекратным обвитием пуповины. Сразу было видно, что — не жилец. Но Эйрл наплевал на мнение сельской знахарки и помчался в столицу за хорошим лекарем. Но и дипломированный врач не смог спасти ребёнка. Похоронив, ставших за два дня, небезразличными ему людей, Эйрл отправился в обратный путь с одной лишь целью — разыскать сына. Викар, слуга погибшего графа, по непонятной причине считавший его своим хозяином, последовал за ним.

Больше суток мужчины не вылезали из сёдел. Страх за сына гнал Эйрла вперёд и вперёд. Он сам не понимал, куда едет? В правильном ли направлении? Где могла быть точка выброса воронки?

К вечеру второго дня оба всадника поняли, что если они проедут ещё хотя бы милю, упадут замертво.

— Здесь чуть в стороне есть обитель Скорбящих душ, — Викар рукой указал направление, — там можно будет отдохнуть.

— Хорошо, — нехотя согласился Эйрл. — Другого выхода у нас, похоже, нет...

Затворник, открывший ворота обители, внимательно осмотрел путников и смиренно улыбнулся.

— Мы вас ждали...

— Ждали? — опешил Эйрл.

— Они всегда так встречают гостей, — шепнул ему на ухо Викар.

...

338 год правления династии Румов

Через непроглядную завесу первые несколько секунд ещё слышались голоса, но потом всё смолкло. В ушах Плаута стало невыносимо звенеть, словно в голове вдруг образовалась пустота, и в эту пустоту поместили набатный колокол. Спустя какое-то время туман стал отступать. В образовавшемся просветлённом пространстве Плаут увидел сидящего на полу Гадриана, зажимающего уши и в исступлении раскачивающегося из стороны в сторону. Чуть дальше от него сидел тот самый бородач, исподлобья рассматривающий отца и сына.

— Я тебя узнал, — превозмогая слабость проговорил Плаут, ибо даже это давалось ему с трудом. — Фанагор, чёрный колдун. Кто же тебе помог выбраться из казематов? А?! Чего молчишь?

— Тихо! Не мешай...

— Чем же я могу тут помешать? — Плаут обвёл глазами видимое крошечное пространство, свободное от тумана, в котором они втроём находились. — Я не понимаю!

— Дверь, — коротко отозвался старик, внимательно следя за Гадрианом. Сам собеседник его почему-то не интересовал.

Парень тем временем вроде как очухался, и открыл глаза. Взгляд его тут же наполнился ужасом.

— Где это мы? — голос Гадриана был хриплым и незнакомым, словно повзрослел он за эти несколько минут на годы. — Что случилось?

— Слушай сюда, — чуть ли не набросился на него Фанагор, — сейчас откроется дверь, ты сразу беги к ней! Это важно! Ты должен в неё попасть! Ты слышишь меня?

— Слышу! — недовольно огрызнулся парень. — Зачем мне в эту дверь? Я не хочу...

— Не перебивай! Слушай! Времени нет! За дверью будет ещё восемь дверей или врат. Ты должен их пройти за девять дней! Это важно! Повтори!

— За девять дней, — на автомате повторил ошеломлённый таким натиском Гадриан.

— Чего ты тут ему внушаешь? — напустился на старика Плаут, превозмогая тяжесть в теле. Он на полусогнутых ногах добрался до Гадриана и попытался оторвать сына от вцепившегося в него бородача.

— Не мешай, величество! Потом командовать будешь, сейчас моё время! — старик с непонятной лёгкостью оттолкнул Плаута, и снова вцепился в Гадриана. — В девятые врата надо войти хотя бы на девятый день, иначе... никто из нас отсюда не вернётся!

— А где мы?! — парень с детской надеждой оглянулся на отца, но Плауту нечего было ему сказать. Он и сам мог только догадываться, где они сейчас находятся.

— Потом узнаешь! — встряхнул его старик и продолжил свои странные разъяснения. — Слушай дальше! Иди всё время вперёд, не останавливайся. Постарайся увидеть границу круга, сразу у врат.

— Какого круга?

— Такого! Найдёшь границу, запомни ориентир. Круги могут изменяться. Там вообще всё не так, как тебе видится и к чему ты привык. Но, ничего не бойся! Страшное уже всё позади.

— Я не понимаю, — чуть не плача простонал Гадриан. На него накатила жуткая паника, он был готов бежать, куда глаза глядят, лишь бы скрыться от этого странного старика и его непонятных наставлений.

Раздался тихий шелест открывающейся двери. Фанагор рванул парня, поднимая того на ноги и с силой втолкнул в светящийся проём. Плаут бросился следом за сыном, но старик успел его перехватить. Доли секунды не хватило мужчине, чтобы успеть прыгнуть в закрывающуюся дверь.

— Девять дней! — крикнул Фанагор и обессилено опустился на колени. — Вот теперь можешь спрашивать, твоё величество, — обречённо произнёс он уставшим голосом и посмотрел на угрюмого Плаута. — Одно могу сказать: кто-то тебе здорово помогает.

— Кто?

— Пока не знаю... Вот малость отдохну и посмотрю, если получится.

Бескрайняя степь от края до края с выжженными прогалинами меж блёклых трав и редкими колючими кустами была ничуть не лучше только что покинутого туманного пространства. Гадриан нервно заозирался, пытаясь зацепиться взглядом за какую-нибудь деталь ландшафта, но ничего более примечательного, чем гонимые ветром шарообразные кусты, он не увидел.

'Перекати-поле, — пронеслась в голове несвоевременная мысль. Только знания по ботанике ему сейчас демонстрировать! Нет, чтобы подумать о чём-то нужном. — Дневной бриз дует с моря со скоростью один, пять...'

— Это я что, не дожив до старости уже в маразм впадаю? — Гадриан недовольно скуксился и несколько раз обернулся вокруг себя. Двери, через которую он сюда был впихнут, разумеется, не было и в помине. Недружелюбная пустошь окружила его теперь со всех сторон. Хоть какого-то намёка на предполагаемую следующую дверь или врата, как называл их бородатый старик, он не заметил. — Вот и сделал сюрприз папеньке... — юношу охватило дикое отчаяние и душащая безысходность. Как назло вспомнились вчерашние наставления матери, о том, к каким необратимым последствиям могут порой привести детские шалости. А он ещё ей перечил, приводя весомые, как тогда казалось, доводы, что мать — старушка не права, всё давно позабыла, и вообще, мало что понимает в хорошем розыгрыше. — Дурак! Как есть, дурак и сопливый младенец! Давай, топай теперь через эту 'гостеприимную' степь! Ищи непонятно что неизвестно зачем... Интересно, тут хищники водятся?

И он топал. Правда, сначала долго выбирал направление, пытаясь хоть как-то определить, куда всё-таки следует идти. Но это сделать оказалось невозможно. Точку своего входа в это пространство Гадриан потерял сразу. Следов от двери не осталось. Да и его сапоги не наносили каких-либо повреждений твёрдой, высохшей земле. Промучившись так какое-то время, парень плюнул и отправился туда, куда глаза глядят. В конце концов, старик говорил о каких-то кругах, следовательно, до края он дойдёт рано или поздно.

Сначала он шёл молча. Но тишина, царившая в этой странной пустоши, начала давить на психику. И Гадриан принялся свистеть, с наслаждением... поначалу. Свистеть он любил и умел. Даже художественно высвистеть довольно сложную мелодию мог, но ему это делать не разрешали, мотивируя запрет древней мудростью про прямую зависимость финансового благосостояния от свиста. И вот настал долгожданный момент, когда свистеть можно было сколько угодно и что угодно. Но, отчего-то это парня не радовало. Оказывается, свистеть без слушателей, во-первых — скучно, во-вторых — неинтересно, в-третьих — тяжело. Губы стало сводить минут через пятнадцать. Но какая-то неведомая сила заставляла юношу высвистывать мелодию за мелодией. Проклиная своё детское пристрастие, Гадриан исступлённо вышагивал по полумёртвой земле, и свистел, свистел, свистел...

Отец продолжал нудно перечислять причины, по которым надлежало выкинуть свои переживания из головы и жить дальше. В его понятии — жить, означало снова выйти замуж со всеми вытекающими последствиями. Но Й'ола даже не думала выполнять его требования. Во-первых, замуж она могла выйти только за любимого мужчину. А такового в их мире не было, и быть не могло! Во-вторых, она просто не собиралась снова выходить замуж, как бы этого не хотели её родственники. В-третьих, хотя было достаточно и первых двух, она не верила в смерть мужа и сына. И пусть все вокруг ей твердят, что погребальный костёр принял две жертвы, она всё равно будет ждать! Чего? Знака. Знамения. Предвестия.

Весь клан был возмущён её непримиримой позицией. Упрямство молодой женщины порождало ответную волну такого же упрямства, и все родственники поголовно искали ей жениха, предлагали заманчивые и не очень варианты супружества, сватали, сводничали и чуть ли не сутенёрничали. Й'ола гневно отметала любые предложения, угрожая физической расправой особо ретивым. Но родственники не унимались. Кузины и кузены даже пари заключили, кто победит в этой непростой борьбе за нахождение приемлемого кандидата для разборчивой невесты. Ставки были весьма высоки, и семейство с энтузиазмом вылавливало потенциальных женихов. В конце концов, Й'ола просто перестала обращать на них внимание, замкнулась и резко ограничила круг общения. Тогда за её переубеждение с утроенной силой взялся родной отец.

Вот и сейчас Й'орнас педантично внушал дочери мысль о замужестве.

— Похоронила себя вместе с ними! Так нельзя! Жизнь продолжается, и ты должна...

— Не должна...

— ... ДОЛЖНА создать новую семью!

— Меня устраивает старая!

— У тебя её нет! — горячо воскликнул Й'орнас, злясь на упёртую дочь.

— Как это нет? А вы? — ехидно вопросила Й'ола, требовательно поглядев на мать.

Й'уминиана недовольно поджала губы. Способность дочери ставить в разговоре всё с ног на голову её всегда заставала врасплох и женщина не находила, что ответить. Похоже, отец тоже слегка озадачился, но по его просветлевшему лицу было понятно, что он уже знает, что ответить на выпад Й'олы. Но высказаться ему так и не дали.

Необычное ощущение пришло из ниоткуда. Подзабытая, но всё ещё узнаваемая волна далёкого, очень далёкого магического всплеска ощутилась не только кожей, но и на уровне клеток. Й'ола резко поднялась и сосредоточенно стала искать направление, откуда пришёл импульс. Определить ей этого не удалось, но всё равно, лёгкая улыбка озарила грустное лицо молодой женщины. Она кивнула своим мыслям и стремительно покинула помещение. Мать и отец лишь беспомощно переглянулись.

— И что это было? — задал риторический вопрос Й'орнас.

— То, чего мы всё время опасались... — тихо сказала женщина. — Хотела бы я ошибиться...