Оборотная сторона зверя - 2. Академия

— Значит, этот Дерек — единственный наследник престола?

— Ну да, только править он начнет только после того, как докажет свою состоятельность.

— И что-то мне подсказывает, что ни отец, ни мачеха особо не рвутся объявлять наследника императором, — я хмыкнула, а затем стала размышлять вслух. — Но и он, наверное, все это понимает. А как доказать свою способность управлять государством?

Внутри заскреблось какое-то нехорошее предчувствие.

— Только не говори... — как молния пронзила меня. — Только не говори, что и он учится в академии! Наследник, больше всего ненавидящий женщин-магинь!

— Не-е-е, — Габи сверкнула острым клыком, — не больше всего. Думаю, из-за Нинель оборотней Дерек ненавидит гораздо сильнее.

'Еще лучше!' — предчувствие неминуемого медленно и необратимо превращалась в уверенность.

Но тут Габи зевнула и успокоила:

— Где учится наследник империи, я и не знаю, но точно не в академии.

— Правда?

С души как камень свалился.

'И что, спрашивается, я разнервничалась? Где я, а где принц? Мой факультет, не то что с принцами, с воинами-то раз в год позволит увидеться', — успокоившись, откинулась на подушку и отогнала подальше дурные мысли. — С принцем я учиться буду, ага, как же!'

Мысленно посмеиваясь, я и не заметила, как провалилась в сон.

* * *

Проснулась резко, как от удара. Холодный пот стекал по лицу, а сердце билось пойманной птицей.

— Все хорошо, хорошо, это всего лишь сон, — голос дрожал.

В первое мгновение мне захотелось разбудить Габи. 'Как же я рада, что она рядом!' А потом стало стыдно. Взрослая ведь уже, тем более ничего не случилось. Ну разбужу я Габриэль, и что ей скажу? Сон, мол, страшный приснился?

Я поежилась. Мне снова показалось, что из темных углов на меня кто-то смотрит, пожирая воздух и магию слепыми глазницами. И еще этот голос, резкий, взбешенный. Голос той женщины, что заставила меня выпрыгнуть из самолета, той, которую искал Рейнхард.

Может, это был обычный кошмар, и уродливое лицо с вырванными глазами не пыталось найти меня? И черный волк, оскалив огромную пасть, не кинулся ей наперерез, зарычав так громко, что меня с силой вытолкнуло из сна?

За окном все еще было темно. Я заворочалась, пытаясь распутать простыни, которые спеленали меня за ночь. Оставаться в постели совсем не хотелось. Я осторожно встала, стараясь, чтобы кровать не скрипела, нашла на ощупь легкие сапоги и вещи, что бросила вчера вечером на спинку стула. Легко натянула замшевые штаны, а вот стянуть грудь оказалось непросто. Хорошо, что мы с Габи пришили потайные пуговицы, вот только найти петельки в кромешной тьме оказалось непросто.

Наконец, накинув белую рубаху и заправив ее в штаны, схватила сапожки, куртку и на цыпочках прокралась к двери. Повоевав пару минут с замком, бросила взгляд на сопящую Габриэль и выскользнула в коридор.

Приглушенный свет не резал глаза, и некоторое время я просто стояла и смотрела, как в круглых фонариках мигает и потрескивает огонь. Если бы точно не знала, что он магический, ни за что бы не отличила от настоящего.

'Да уж, магии мне еще учиться и учиться, — заозиралась. — Так, а теперь куда?'

Пустой коридор, тишина и сквозняк. А я стою с сапогами подмышкой. Все спят, одна я такая краси-и-вая. Хмыкнув, натянула сапоги и решила все же спуститься в холл. Ну не Динара же для этого будить?

— Малыш! — не успела спуститься, как Янус приветливо помахал рукой, деловито снуя у приемной стойки и передвигая листочки с места на место. — А чего это ты в такую рань один-одинешенек бродишь?

— Не спится, — я осторожно присела на стульчик, следя за тем, как Янус со скоростью света распределяет в две стопки какие-то бумаги. — А вы всегда так рано встаете?

Янус деловито одернул рукав, выпрямился, став как будто стройнее и выше, и явно хотел рассказать, а потом осекся, нахмурился, пожевал губу и, наконец, выдал:

— С такими гостями выспишься.

— Неужели буянили? А я и не слышала... ал, — в конце запнулась, забыв спросонья, что я теперь 'парень'.

'Ну вот как в академии не спалиться?'

— Нет, что ты, никто не буянил! Просто таки-и-их гостей ждем, — Янус, слава Богу, не заметил моей оговорки, продолжая копаться в бумагах. — Так, мясо закуплено, рыбу привезут Малик с Фаридом. Масла, овощей, вина достаточно. Специи... Да что ж это я! Нужно же специи, специи выбрать!

И выскочил из-за стойки, на ходу отбрасывая передник.

— Так темно же еще, — ощущение чужого взгляда пропало, но я готова была сидеть и болтать с кем и о чем угодно, лишь бы не оставаться одной.

— Ох, малыш, да на поступление столько народу в городе собирается, что все продукты с полок еще засветло с боем счищают. А у меня гости, да еще какие! — взревел Янус, хватаясь за голову.

Поседевшие волосы, нимбом окружающие блестящую лысину, забавно топорщились, но голубой камзол и белые брюки сидели на трактирщике идеально. Ни одного пятнышка или складочки. Я со вздохом пригладила вздыбленные кудряшки и поглядела на свою измятую куртку. Легкую, из тонкой бежевой кожи и со множеством глубоких карманов. Вспомнила разговор между Тришей и Янусом и задумалась, сколько же она стоит. Полконя, как и юбка у Габи?

— Так, я на базар. Не забыть: перец, корица, кориандр... — трактирщик оглядел беспокойным взглядом холл, схватил корзину и зашагал открывать двери.

Я покосилась на одинокую лестницу, потом на спешащего Януса, вскочила со стула, и, черкнув пару строк для Дина с Габи, чтоб не теряли, крикнула:

— Я с Вами!

'Думаю, Динар против не будет. Схожу на базар, посмотрю, что и как. Одна нога здесь, другая там. Ничего страшного'.

Но если бы я только знала, чем обернется этот поход за перчиком, не то чтобы в холл не спустилась, из постели б не выползла!

* * *

Если честно, базар меня впечатлил. Я-то ожидала увидеть несколько лавок с продуктами и еще парочку с тканями, но увидела совершенно иное. Янус только посмеивался, самодовольно щуря голубые глаза на очередное мое:

— Ого! Вот это да!

Нет, конечно же, не перец и зелень привели меня в такой восторг, все дело было в практической магии. От лавки к лавке я округляла глаза на очередную иллюзию местных творцов. Длиннолапые драконы и забавные танцы, стремящиеся в небо миниатюрные замки и кровавые бойни. А сколько чуждых моему миру деревьев, цветов и растений! От орлов, по размеру похожих на птеродактиля, до лиловых камней, заглатывающих неосторожных букашек. Иллюзии были такими реальными, что их хотелось потрогать, чтобы убедиться, что это всего лишь морок.

Я смотрела, наверное, как смотрят дети на обыденные для каждого взрослого вещи. И сначала и не замечала, что все больше и больше людей собираются вокруг, но не для того чтобы полюбоваться иллюзией.

— Какой хорошенький! — брюнетка лет шестнадцати ахнула и потянула за рукав подругу, та закивала, останавливаясь и чуть не сбив шагавшего за ней высокого огненно-рыжего парня.

— Его, кажется, Ринальдом, то есть Рином, зовут, — почесал конопатый нос рыжик.

— Рина-а-альдом? — томно выдохнула брюнетка и прижала ладони к груди. — Как благородно!

Рыжик хмыкнул, сверкнув на меня любопытными голубыми глазищами.

— А по мне, так девчонка девчонкой, только красива-а-ая, аж жуть берет, — и обхватил себя руками, вытягивая губы трубочкой и закатывая глаза. — О, Рин, любовь моя, дай же мне нащупать твою костлявую грудь...

Девушки, не сговариваясь, толкнули его в бок, тот ойкнул и прыснул от смеха.

— Ой, он посмотрел в мою сторону! — брюнетка дернулась, машинально начиная приглаживать волосы.

— И вовсе не на тебя, — пробурчала ее светленькая подруга и зашептала, потупив глаза. — И, по-моему, он нас слышит.

Улыбнувшись, я подмигнула в ответ. Брюнетка ахнула, а парень покраснел так, как могут краснеть только рыжие, и, кажется, замер, забывая дышать.

Но тут продавец сменил очередную иллюзию, и все мое внимание вновь было приковано к чудесам магического искусства. На смену замкам и необычным животным пришли балы и торжественные приемы. Череда непохожих друг на друга лиц и нарядов приводила в недоумение. Лосины и камзолы, похожая на халаты, но явно верхняя одежда, закрытые платья из змеиной кожи и нитки с бусинами, не прикрывающие ничего. Я терялась, не понимая, наряды прошлых эпох или же современной моды демонстрирует иллюзии, и впитывала, как губка, красоту чуждого мира.

Продавцы, видимо, сообразив, за кем шагает все разрастающаяся толпа, окружили меня, пытаясь затащить именно к своей лавке. Первым заголосил похожий на викинга бородач:

— Эй, красавчик, не моргай, морок Карла покупай!

Второй, худой и чернявый, отпихнул викинга и взвыл еще громче:

— От красот иллюзий Хиста будешь умным, как магистры!

Я улыбнулась, шагнув к лавке с яркой растяжкой 'Иллюзии Хиста — самые качественный во всем Корине'. Рядом мелькали другие вывески от 'Иллюзии. Лучшие. Папой клянусь' до 'самолучших' во всей вселенной. Толпа, как привязанная, шагнула следом за мной. И после этого продавцам как вожжа под одно место попала:

— Самый лучший, знает всяк, морок у Игнаши Мряк.

— Вот только у Игнаши морок, как параша.

— Что-о-о?! — взревел пузатый блондин. — Да ты, ты... Стократ милей моя параша, чем жинка Хиста, тетка Гнаша!

— А у Хистовой жены два прыща и нет груди!

Наверное, это был удар ниже пояса, потому как чернявый подпрыгнул, взвыв, будто ему прищемили самое ценное, и после начался ад. Если бы не Янус, выдернувший меня из начавшейся потасовки, я бы уже лежала на земле, расплющенная и совершенно не понимающая, почему 'от карловых иллюзий клонит в сон и пучит пузо'.

Янус, бережно прижимая к груди корзину, потащил меня к другой лавке, хозяином, вернее, хозяйкой которой была похожая на пиратку мадам, по пути представив меня своему брату:

— Знакомься, это Михей, мой младший брат, а по совместительству... Как там тебя, сторож, дворовый, слуга?

— Привратник академии магии, — усмехнувшись в пушистые усы, Михей сцапал в свои ручищи мою ладонь и затряс так, что из меня душа чуть не выскочила.

— Привратник. Ну да, ну да, — Янус сбросил несуществующую пылинку с плеча и направился к лавке.

Так и не отпустив мою руку, Михей потопал за трактирщиком следом. Стараясь не отстать, покосилась на братьев. Да, семейное сходство бесспорно: чуть вытянутые лица, крупные носы, бледно-голубые глаза и светлые волосы, только вот если у Януса на макушке сверкала блестящая лысина, то у его брата была такая шапка пушистых волос, что с лихвой хватило бы на троих. И, конечно же, комплекция. Хоть в росте Михей явно уступал старшему брату, но вот в ширине плеч и общей накаченности мог дать фору любому здоровячку.

— Что, Михей, неужто выбрался из своей будки? — справная 'пиратка' хохотнула, толкнув локтем в бок улыбающегося трактирщика. — А мы с Янусом все гадали, может, разжирел на магистерских харчах старый лис, вот и выбраться на свет божий не может. Думали уж, не пойти ль выручать.

— Госслужба, дорогая Зельфира, — Михей хмыкнул, поглаживая усы, — это вам не камушки иллюзорные простофилям впихивать или срам метровый на свой трактир пытаться приделать.

'Наверное, для всех продавцов иллюзий сегодня не лучший день', — меланхолично подумала я, когда Зельфира с рыком понеслась на привратника, а Янус отставил корзину и засучил рукава.

Рассвет уже озарил разноцветные крыши торговых лавок, народа на улице становилось все больше и больше. 'Ляпота', — мысленно протянула и огляделась. Слева метелили друг друга Игнаша с Хистом, выясняя, чья жинка страшнее, вокруг гудела толпа, болеющая то за тетку Гнашу, то за ту, с двумя прыщиками и худую, как палка. Брюнетка с рыжиком то и дело мелькали в толпе, может, потеряли свою подружу? Зато справа Зельфира догнала таки Михея, запрыгнула ему на спину и вцепилась в его буйную шевелюру. Михей взвыл, зашатался и налетел боком на деревянную лавку. Подскочивший Янус засуетился, не зная, во что бы вцепиться и одновременно не измарать и не порвать костюмчик и, в конечном итоге со злорадным 'ага-а-а' прицельно выдернул с макушки брата три волосинки. Михей встал, как вкопанный, Зельфира выпучила глаза.

— Ага-а-а, — повторил Янус и со зверским выражением лица потряс боевым трофеем.

Михей согнулся, на этот раз уже от смеха, Зельфира смачно плюнула на пол, соскальзывая с привратника. А я с сожалением покосилась на плоские серые камушки, посыпавшиеся на землю. Первый, упав, засветился алым. Один лучик, другой, третий — и рядом с камушком вырастает высокая фигура в пурпурной тоге, сидящая в пол-оборота. Император или императрица? Но второй камень не дает рассмотреть, заставляя фигуру наполовину растечься. И вот уже из правителя в пурпурном торчит дерево, а затем массивный замок высокими шпилями протыкает императора-дерево. Четвертый, пятый, шестой смазанный морок — и уже нельзя разглядеть, какую иллюзию задумал маг. Зельфира, вскрикнув и растопырив пальцы, принялась ловить падающие камушки, Янус с Михеем, больше мешая, чем помогая, пытались придержать покосившуюся столешницу.

Солнце разгоралось все ярче и ярче, народ орал все громче и громче, и, пока никто не сообразил, с кого все это безобразие началось, я бочком и по-тихому скользнула на другой ряд, с него на третий и в переулок. 'А я что? Я ничего. Вот так и скажу Динару, если он, конечно, уже проснулся'.

Озираясь, направилась вниз по узкой улочке. 'Мы же по ней шли?' — неясное сомнение, конечно, завозилось в душе, но здесь было так уютно, красиво. К тому же это небольшой город, разве в таком может кто-нибудь заблудиться?

Глава 2. Розенкрафт

— Простите, а Вы не подскажите, как пройти... — на меня так зыркнул мрачный блондин в темном плаще, что я моментально заткнулась. — А, ну, ничего страшного, спасибо, что не убили.

Мрачный тип натянул капюшон и поспешил скрыться в еще одном переулке. 'Да сколько же их здесь понастроено?'

Плутала я уже час. Прошлая прогулка с Габи и Дином оставила ложное впечатление о городе. До этого мне казалось, что он состоит из двух проспектов и десятка-другого небольших улиц. Чистенькие беленые дома в два-три этажа и с изящной лепниной, разноцветные крыши и мощеные гладким камнем широкие мостовые. В этом городе дышалось легко. А теперь каким-то чудом я забрела в неизвестный район. Дома здесь были высокие, безликие, построенные недавно и кое-как. Как опухоль на теле здорового человека, эти узкие тоннели и серые здания пугали и оставляли мерзкое впечатление. А еще было страшно. Ощущение чужого взгляда и вместе с тем полное отсутствие людей не добавляли оптимизма, потому-то я так и обрадовалась тому блондинчику в темном плаще.

'Ну почему я не осталась с Янусом и Михеем? А еще лучше в гостинице...'

Прошел час после рассвета, а в этом лабиринте было темно и холодно, словно серый камень пожирал и свет, и тепло. Я привалилась к стене, представляя, как переживают сейчас Габи с Динаром.

'Ох, только бы они не рассказали обо всем Рейнхарду!' — при мысли о Повелителе что-то теплое расцветало в груди.