Девочку из рук Сашки выхватили медики подъехавшей еще одной "Скорой", сам он без сил съехал спиной по стене уже в подъезде. Участковый, молодой парень, по виду ровесник или ненамного старше Меньшикова, сел рядом с ним:

— Слушай, а может, это... не надо было его останавливать, когда он с подоконника шагнул?

Спасатель в ответ молча пожал плечами.

— Ты что, клоун, вытворяешь?! — Петровича раздирало негодование. — У тебя у самого ребенку три месяца!.. Ты об этом подумал?! Да я лучше собственными руками тебя прикончу, чтобы никто больше не мучился!..

— Ладно, батя, не шуми, — непослушными губами постарался улыбнуться Меньшиков. — Все ведь обошлось.

"Батя", — такое обращение обезоружило Новоселова.

— Батя, — ворчливо повторил он, пряча улыбку, обнял Сашку за плечи и прижал к себе: — А если бы ты башкой прямо в асфальт?.. Чтоб мы без тебя делали, непуть?.. Ты что, закрепился плохо?! Командир должен все за всеми проверять?!

— Должен, — негромко сказал Медведев, забираясь в машину, — сегодня я лишний раз в этом убедился.

— Я закрепился как следует! — строптиво возразил Меньшиков. — Я специально оставил запас троса — для большей свободы действий.

Вадим пристально посмотрел на него:

— Ты мог предупредить?! Я ведь уже представил, как твои мозги с асфальта собирать придется...

— Некогда было, извини, командир, — покаялся Сашка. — В следующий раз...

— Типун тебе на язык! — от души пожелал зятю Петрович.

— Ладно, проехали, все позади, — Медведев устало откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. — Вовремя я Свету в отпуск прогнал...

— О сегодняшнем ей лучше не знать, — согласился с ним Новоселов.

— Все равно узнает из новостей, — заметил Илья, — или от Наили. Она, как увидела из окна нашу машину, выскочила во двор в одном халатике. Я еле прогнал ее, пришлось объяснять, зачем приехали.

— Да и я вряд ли смогу скрыть, что произошло, — покачал головой Вадим, — Света поймет, что я не в своей тарелке, начнет расспрашивать... Я, конечно, постараюсь...

— Нет, все-таки хорошо, что Света сегодня не на работе, — настаивал на своем Новоселов, — приедем сейчас на базу, приведем себя в порядок, к концу смены, глядишь, и придем немного в себя. А сейчас, если бы попались мы ей на глаза, Свете самой бы плохо стало: на Ромку страшно смотреть — весь в крови, Шурик — в гроб краше кладут, да и меня до сих пор потряхивает.

— Ты ускорился? — спросил Медведев у Сашки.

Тот в ответ молча кивнул. Если бы не Светины занятия, на которых спасатели, правда не все, научились использовать скрытые возможности организма, он, скорее всего, не успел бы поймать девочку.

— Рома, у нас же есть в аптечке глюкоза! — вспомнил Денис. — Сделай Шурику укол.

— А спирт у нас там есть? — поинтересовался Сашка. — Мне сейчас не глюкоза нужна, а стакан спирта — чтобы вырубиться и обо всем забыть.

— Мне тоже, — пробормотал Роман. — Никогда не думал, что придется вот так, на полу, как мясник, чуть ли не кухонным ножом... Не знаю, не нужно было, наверное, мне вмешиваться...

— Но ты же спас ребенка! — не согласился с ним Денис. — Твои коллеги стояли и только глазами хлопали, когда ты...

— Сделал, что мог, — оборвал его врач. — Вот только не знаю, сколько ночей все это будет сниться.

— Не одному тебе, — вздохнул Меньшиков.

Медведев промолчал, но про себя подумал, что и ему несколько ночей будет сниться произошедшее, причем кошмар будет усугубляться ощущением полнейшей беспомощности, неспособности и неумения что-либо сделать.

* * *

Очень часто, выдираясь из липкой паутины кошмарного сна, Вадим просыпается посреди ночи, но боится окончательно очнуться и даже пошевелиться из опасения обнаружить себя полупарализованным и прикованным к больничной койке в изолированном от мира боксе. В ушах звенит от тишины, на сомкнутые веки давит тьма, но так страшно открыть глаза, увидеть под потолком табло с часами и понять, что выздоровление было только сном. Сердце колотится как бешеное, хочется крикнуть, чтобы позвать на помощь, но кричать нельзя...

Спасением сквозь барабанящий в голове пульс доносится грохот первого трамвая, подпрыгивающего на стрелках перед тем, как повернуть за угол. Кого-то подобные звуки, раздающиеся в предрассветной тишине большого города, могут раздражать, лишая сна и покоя, но Медведева они, наоборот, успокаивают.

Вадим облегченно переводит дух и поворачивается на бок. Сердце успокоилось, и он слышит тихое дыхание спящей рядом Светланы, но снова боится шевельнуться, только теперь — из боязни разбудить ее. Впрочем, Света нередко чувствует сквозь сон, что Вадим не спит, и просыпается сама:

— Димка, ты дома, — она знает, какие кошмары могут терзать мужа, и успокаивает его одним лишь прикосновением руки, — все хорошо, все в порядке.

— Все хорошо, — повторяет Вадим и пододвигается поближе к Светлане, чтобы обнять ее.

Больше в эту ночь кошмаров не будет ни во сне, ни наяву. Их вытеснят сладкие грезы вперемешку с такими же безоблачными воспоминаниями: свадьба, помолодевшие от радости родители, Света, в свадебном наряде поразившая своей красотой даже тех, кто ее давно знал, двухнедельная поездка в Чехию, так полюбившуюся Светлане и мгновенно очаровавшую Вадима, затем — радостные хлопоты по обустройству совместного дома и венец всему — Светина беременность, событие, которое до такой степени переполнило Медведева счастьем, что он стал стесняться его. Сбылись все мечты: он здоров и вернулся на любимую работу, Света рядом с ним, через несколько месяцев у них родится малышка, беременность протекает без осложнений, а сама Светлана переживает лишь из-за того, что стала полнеть, и мечтает, чтобы у дочки не оказалось никаких необычных способностей. Тут мысли Вадима обязательно отвлекутся на Антона Усова: тот всегда переживал из-за своей "глухоты", и лабиринт не только исцелил его от рака, но и исполнил страстное желание — пробудил в нем экстрасенсорные способности, сделав телепатом, причем настолько сильным, что Антон практически не мог находиться среди людей; так человек с тонким слухом или с повышенной чувствительностью к шуму не может выдержать рев стадионных трибун, до отказа заполненных футбольными болельщиками. Света искала способ, как ему помочь, но пока что Антон уже несколько месяцев жил вместе с Юлькой и маленьким Мишкой в старом доме Рябовых в полузаброшенной Рудянке, где их регулярно навещали друзья и родные, но не более двух человек одновременно — одно лишь присутствие большего количества даже самых близких людей причиняло Усову с трудом переносимые муки. Однако Антон не терял надежды научиться контролировать неожиданно обретенные способности и никогда не жаловался на свое состояние, постоянно приговаривая: "За что боролся, на то и напоролся!"

Медведев будет дремать почти до самого сигнала будильника и обязательно отключит его за пять минут до того момента, как это электронное устройство начнет чирикать на манер ополоумевшего воробья. Он ни за что не уступит никому и ничему привилегию будить любимую поцелуем, о чем всегда мечтал, а до этого момента больше всего на свете боится потревожить ее сон. "Спи, моя радость, — Вадим готов петь для нее колыбельную, — впереди у нас еще будут бессонные ночи, когда у малышки начнут резаться зубки. А пока все спокойно, запасайся силами и энергией для себя, делись ими с малюткой, чтобы она развивалась как следует".

Вадим так дорожит ночной тишиной и покоем для Светланы, что отказался от старого механического будильника, найденного в кладовке.

— Димка, он так громко тикает, что ты, если проснешься, то сразу поймешь, что находишься дома.

Медведев, лишь только услышал звуки, которые издавал будильник, сразу сунул его под подушку, чтобы заглушить их.

— С ним же невозможно находиться в одном помещении! Я-то засну, а тебе он спать не даст! — Вадим прислушался и кинул сверху еще одну подушку. — Ты не должна страдать из-за того, что рядом с тобой псих ненормальный, который не может спать спокойно.

— Псих ненормальный?! Дим, ты, по-моему, переборщил, — рассмеялась Света. — Психи разве бывают нормальными?

— Бывают, — ничуть не обиделся Вадим, — это обычные психи, их полно, а такой индивид, как я, — редкость. И потом — это не я придумал, это Ира меня как-то так назвала.

— С ней я спорить не стану, — Света задумчиво оглядела мужа с головы до ног, — наверное, ты заслужил такое определение. Ну-ка, признавайся, что натворил.

— Это я авансом, можно сказать, заработал, — уклончиво ответил Медведев, не решаясь рассказать Светлане об обстоятельствах, при которых он получил такую характеристику.

— Кстати, мы не были у Иры уже две недели, — вдруг к облегчению Вадима вспомнила Света, — в субботу ты не работаешь, давай съездим к ней.

— Давай! — с энтузиазмом подхватил Медведев.

Он всегда поддерживал подобные предложения, а порой и сам проявлял инициативу, предлагая навестить Ирину, маленькую Свету и Алешку, но в этот раз Светлане пришлось поехать в гости одной.

Раннее утро субботы. Медведев без всякого будильника открыл глаза в обычное время и с удовлетворенным вздохом перевернулся на другой бок — как здорово, что можно еще спокойно подремать или просто полежать, дожидаясь, пока не проснется Света. Тогда можно будет, прижав ее к себе, зарыться лицом в ароматные волосы, найти губами ухо, а потом... Потом, что подскажет фантазия и пробудившееся желание. Вадим не сдержал сладкий зевок, от которого едва не вывихнулась челюсть, и прислушался. Нет, Светлана еще спит, и поэтому он вставать не будет, хотя полный мочевой пузырь и пустой желудок настаивают, чтобы хозяин удовлетворил их требования. С последним договориться проще, а вот первый не согласен терпеть — сказывались полкастрюли выпитого вечером компота.

Медведев полежал минут десять в надежде снова заснуть, но природный будильник не позволил игнорировать себя. Низменное желание избавить организм от излишков жидкости превозмогло все. Вадим осторожно выбрался из-под одеяла и на цыпочках вышел из комнаты, с удовлетворением заметив, что Света не проснулась, но тут из кармана висевшей в прихожей куртки дурным голосом взвыл служебный телефон, и все старания не шуметь пошли прахом. Одним прыжком Медведев оказался около вешалки, выхватил мобильник и кинулся с ним на кухню, закрывая за собой все двери, но было уже поздно — через несколько секунд на пороге кухни появилась встревоженная Светлана. Звонок ранним утром на служебный телефон спасателя мог означать лишь одно — где-то произошла крупная авария или какое-то другое происшествие, с которым не может справиться ни дежурная группа, ни та, у которой учебный день. Тех спасателей, у кого выходной день, вызывали только в чрезвычайных ситуациях.

— На что поедешь? — лишних вопросов Светлана в таких, к счастью нечастых, случаях не задавала.

Абсолютно голый, в одних лишь наручных часах, Медведев стоял на кухне почти по стойке "смирно". Он только что закончил короткий разговор с Черепановым, который лично позвонил командиру первой группы. Рядовых спасателей оповещал о происшествии диспетчер института.

— Грунт поплыл.

— На Белореченской?

Догадаться, где это произошло, было совсем не сложно, потому что улица уже больше месяца напоминала камчатскую Долину гейзеров. Под ней проходил водовод от районной ТЭЦ, обеспечивавшей горячей водой и отоплением большой жилой массив, детскую больницу и зоопарк. Трубы возрастом за два десятка лет где-то, возможно не в одном месте, дали течь еще до новогодних праздников, но пока стояла затяжная декабрьская оттепель, об аварии почти не говорили, хотя жители жаловались, куда только могли, на то, что из кранов идет еле теплая горячая вода, а батареи скорее охлаждают помещение, чем нагревают его. А после Нового года похолодало и стало видно, как из каждого люка на тротуарах и проезжей части, из каждой трещины в асфальте поднимается столб пара. В иные дни парило так сильно, что видимость на Белореченской падала до пары метров и приходилось перекрывать движение. Автобусы-то можно было пустить в объезд, а вот троллейбусы, которые в основном и обеспечивали связь района с остальными частями города, привязаны к своим проводам и объехать опасный участок не могут. Проблема осложнялась еще и тем, что рядом с зоопарком располагался троллейбусный парк, один из двух в городе, и иногда машины просто не могли выехать из него, поэтому перебои с этим видом транспорта почувствовали все.

— Да. И дом поехал. Двенадцатый, где гастроном.

Собирался Медведев по-армейски быстро. Чайник только-только успел вскипеть, а Вадим к этому моменту успел не только умыться, но и натянуть комбинезон от рабочей формы, один комплект которой хранился дома специально для таких случаев. Светлана действовала в схожем темпе — на тарелке уже появились бутерброды, в кружке исходил паром кофе.

— Поешь, — скомандовала она, выглянув в прихожую.

— Некогда, — Медведев схватил куртку, но не успел надеть, потому что Света отобрала ее и подтолкнула мужа к кухне.

— Тебя подхватят на Московской?

— Нет, Зверев будет через двадцать минут на Чайковского, у "Дома книги".

— От нас до книжного всего десять минут на машине. Пробок сейчас нет. Так что садись и ешь, а не трать время на споры со мной!

Вадим послушно присел на кухонный диванчик, сгреб с тарелки сразу два бутерброда, сложил их сэндвичем и откусил сразу не меньше половины.

— Не торопись, у тебя еще есть время!

Командные интонации Светлана смягчила ласковым прикосновением к волосам мужа. Медведев промычал что-то с набитым ртом, чувствуя совершенно неуместное сейчас возбуждение, но организм просто не мог реагировать по-иному, когда рядом находилась любимая женщина в не скрывавшем ничего полупрозрачно-кружевном ночном одеянии. "Сейчас бы не давиться колбасой, а заняться кое-чем другим, — мелькнула мысль. — Прямо тут, на кухне!"

— Не в сухомятку!

Воздушные замки, не успев построиться, развеялись от нового строгого замечания. К тому же все соблазнительные округлости и ложбинки скрыл длинный плотный халат. Вадим отхлебнул кофе и сокрушенно подумал, что его мечты и планы почему-то никогда не выдерживают столкновения с реальностью, а нежная и ласковая жена командует им, как суровый прапор новобранцем. И попробуй не послушайся! Обязательно произойдет что-нибудь такое, что рано или поздно заставит согласиться с ее правотой.

— Машину оставлю у книжного, — бросил Медведев, надевая куртку. — Забери ее, когда получится.

Должен же он как мужчина сказать последнее слово!

Все, прощальный поцелуй у двери, шаг через порог, и все посторонние мысли улетучиваются из головы, теперь остается работа, только работа, ничего, кроме работы.

* * *

— Ириша, я сегодня одна приехала, — с этими словами Светлана переступила порог квартиры Томских.

— Да, я уже слышала в новостях про Белореченскую, — сразу после приветственного поцелуя ответила Ирина.

— Так и сказали, что майора Медведева в субботу с утра пораньше вытащили из-под одеяла? — рассмеялась Света. — Я, наверное, какой-то другой канал включила, там этого не говорили!