С этими словами королевский секретарь продемонстрировал мне портрет смуглого кареглазого брюнета одетого с варварской роскошью. К этому времени, благодаря Денни я неплохо стала разбираться в политических связях нашей страны, поэтому спросила, откладывая портрет:

— Политический брак, лорд Вервиль?

— Да, Владира, — в голосе королевского секретаря явно было что-то большее.

Поэтому я уточнила:

— Что изменится в моей жизни?

— Вам придется переехать в столицу, — бесстрастно сказал лорд, а меня затрепетало сердце.

В столицу! Значит вот оно то самое. Чего я ждала уже несколько месяцев — первый выход в свет! Первый бал, первый танец...И возможно первое задание от Тайной службы?

— Надолго? — мне хотелось показать себя взрослой и сдержанной, но королевского секретаря обмануть трудно.

— Года на два-три, — ответил он усмехнувшись. — Предварительное соглашение я уже заключил, но его величество требует церемонии в главном храме.

— Заманчиво! — Что я могла еще сказать? — Я велю упаковать свои вещи.

— Не берите много платьев, — посоветовал королевский секретарь,— в столице строго следят за модой.

Я сделала книксен и вышла.

Через три дня мы выехали в столицу. Слуги, гувернантка и наставник ехали со мной.

Оказалось, что в столице у меня есть дом — большой особняк чуть в стороне от помпезных аристократических улиц, зато с большим парком и даже прудом. Первые дни я занималась обустройством, с тайным замиранием сердца прислушиваясь к звону колокольчика у входной двери. Вдруг лорд Вервиль явится с приказом вернуться в замок?

Через неделю после прибытия будущий муж нанес мне визит вежливости, а потом каждый вечер присылал букет ненавидимых мною гортензий. Он произвел на меня сильное и неприятное впечатление. Я поняла, что этот брак будет куда сложнее предыдущего, но повернуть назад уже не могла.

Еще неделю заняли переговоры, связанные с моим наследством.

Теперь из любопытства я сама просматривала список имущества и с удивлением узнала, что мужья все же оставили мне кое-что помимо памяти. Лорд Джинкс, например, держал земли в порядке и по условиям контракта перечислял на мой счет половину дохода. Так что в банке скопилась приличная сумма наличностью.

Менестрель, павший жертвой стрел амура, получил в подарок от любовниц целую шкатулку абсолютно безвкусных украшений, которые так же достались мне как 'совместно нажитое имущество'. Впрочем, учитывая его траты, я их практически купила.

Денни, оставил мне пару племенных фраландских кобыл и свою личную библиотеку.

Посмеявшись и взгрустнув, я уяснила, что на данный момент являюсь весьма обеспеченной разведенной дважды вдовой, имею в столице странную репутацию и пугающее прозвище. Все это с шутками и прибаутками мне рассказала леди Минойс, 'старинная приятельница' лорда Вервиля, прибывшая 'помочь невесте с платьем', а наделе должная ввести меня в общество и показать его подводные течения.

Неделя плотного общения с этой дамой принесла свои плоды — из провинциалки я превратилась в модную штучку, способную украсить гостиную. Правда, открывать рот мне строго-настрого запретили. Пока умения сидеть на диване видом изящной статуэтки было достаточно — подпускать пятнадцатилетнюю простушку к политическим интригам никто не собирался.

На бракосочетании присутствовал сам король. Для церемонии я выбрала максимально скромное и простое платье, да еще по праву невесты распустила свои не слишком длинные косы. Так что на фоне вычурно одетого в ярко-алый бархат жениха смотрелась, чуть ли не ребенком.

Впрочем того и добивалась. Старательно пыталась всех уверить, что прозвище 'Черная вдова' дано кому-то другому. Никого не убедила, но прилежно следовала роли.

После церемонии лорд Арруарк проводил меня к столу, и весь вечер аккуратно целовал в щечку под нетрезвые крики гостей. Его усы ужасно щекотались, заставляя меня нервно хихикать. Когда настало время провожать молодых в спальню, мы торжественно поцеловались в губы и разошлись по своим опочивальням. Целовался лорд Арруарк куда хуже Денни.

Следующий год мой муж преследовал политические интересы своей страны, а я знакомилась с высшим светом. Поскольку ранние браки не были редкостью, у меня нашлось немало ровесниц. Мода, светские мероприятия и сплетни практически поглотили мое время. Однако зимой мне должно было стукнуть шестнадцать, а муж начал все чаще задерживаться дома на ужин, заставляя меня нервничать. Обычай требовал моего присутствия за столом, а лорд Арруарк неподражаемо умел уставиться на меня сквозь тончайшее стекло бокала, рассматривая словно редкое насекомое или неизвестную до сих пор механическую игрушку.

Мне не нравились его внимательные взгляды, беспокоили прикосновения, раздражала усмешка полных красивых губ. Точнее я просто боялась его, но всячески скрывала этот страх от себя самой. Наконец набравшись смелости, я откровенно поговорила с мисс Уиткроф. Объяснила, что боюсь брачных отношений, попросила рассказать обо всем подробнее, а заодно уточнила — можно ли избежать супружеского ложа еще хотя бы год?

Наставница меня не обрадовала. Ее рассказ подробный и точный развеял некоторые мои страхи, но стоило мне представить себя и лорда Арруарка в одной постели, как меня затошнило. А вручившая мне стакан воды мисс Уиткроф сказала, что со дня шестнадцатилетия я стану полностью принадлежать своему мужу, если только не пожелаю уйти в монастырь.

В монастырь я не хотела. Что ж, оставался один выход — найти вескую причину для развода. Кажется, лорд Арруарк заподозрил, что я ищу возможность не пустить его в свою постель, однако со свойственной мужчинам самоуверенностью он позволил мне уехать в замок, готовиться к балу в честь моего дня рождения. В тот день мы виделись с ним в последний раз — он погиб застигнутый в пути внезапным снежным бураном.

Некоторые кумушки позднее качали головой, рассказывая, что в 'Солнечном ручье' во всю пели скрипки, танцевали гости, когда 'бедный красавчик Арруарк' пытался найти дорогу в поместье супруги. Но веселившимся в замке гостям такие разговоры были не по душе. Так что сплетни вскоре затихли.

Я вновь стала вдовой и спустя месяц вернулась в столицу. Теперь от меня шарахались не только чувствительные барышни, но и мамаши потенциальных женихов. Мне было плевать. Я радовалась вновь обретенной свободе и, прикрываясь черными юбками во всю изучала столицу с изнанки. Цирки, балаганы, рынки, катакомбы и бордели, ничто не осталось без внимания.

Официальный траур позволял ограничить светские мероприятия одним днем в неделю, и я этим пользовалась — появлялась как звезда на небосклоне на самом важном балу, танцевала два дозволенных танца и скрывалась вновь. Такая жизнь мне безумно нравилась.

Увы, лорд Вервиль дал мне порезвиться всего три месяца, а потом вновь явился с сообщением о браке.

— Милорд, — я почтительно присела, встречая гостя в утренней столовой, — не хотите ли чашку чая?

Королевский секретарь внимательно изучил скромнейшее, но весьма дорогое траурное платье. Затем мое лицо, покрытое благородной бледностью, с глубокими печальными тенями под глазами и согласился:

— Благодарю вас, леди Владира, с удовольствием выпью чашку.

Я, играя прилежную хозяйку, распорядилась немедленно подать сервиз, а потом чинно налила горячий напиток, добавив немного молока и сахару.

— Прекрасно, леди Владира! — одобрил лорд, — я вижу, траур не лишил вас светской любезности. Его величество уведомляет вас о том, что вам надлежит снова выйти замуж...

Я сдержалась. Я не стала метать в лорда Жоржа ни тяжелый серебряный чайник, ни сахарницу. Даже ложечку положила на блюдце, не звякнув тонким фарфором. Даже взгляд на него не подняла — мысленно я и так видела его насмешливые черные глаза и изогнутые в легкой улыбке губы. Внимательно глядя в чашку, я легко поинтересовалась:

— За кого, милорд?

Выдержав театральную паузу, королевский секретарь открыл небольшую кожаную папку с бумагами. И кратко описал будущего супруга и причины, по которым я должна выйти именно за него. Я не впечатлилась, но не сомневалась, что лорд Вервиль как всегда многое не договаривает. Портретик на сей раз оказался еще более слащавым: белокурый пухлощекий херувим в окружении драпировок нежно улыбался не то цветочкам, не то птичкам. Портрет откровенно пугал зефирным цветом, но деваться было некуда.

Вот поэтому я стояла у алтаря в пятый раз, слушая слова о любви и послушании мужу. Наконец священник завершил проповедь и объявил нас мужем и женой. Толстячок, лорд Кармель, сладко улыбнулся и потянулся поцеловать меня. Я привычно подставила ему щеку, потом повернулась к гостям, нацепив радостную улыбку. Сейчас застолье, а потом я сбегу в сад, успокоить разгулявшиеся нервы. Заодно дам мужу возможность уснуть раньше меня.

Увы, сбежать мне не позволила упитанная тетка с заплывшими голубыми глазами: свекровь.

— Дорогая Владира, позволь я провожу тебя в спальню! — сладко пропела она уже после супа, подбивая веселящихся гостей обратить внимание на невесту.

От усталости я с трудом сдержалась. Но чуть-чуть приподнятая бровь королевского секретаря сделала свое дело — молча выйдя из-за стола, я позволила подружкам и гостьям увести меня в спальню.

Поскольку мне уже шестнадцать, опочивальня для молодых была приготовлена общая. Огромная кровать со множеством подушек, столик с вином и сладостями, душистая теплая вода в серебряном тазу. Свекровь внимательно осмотрела комнату, пока подружки хихикая помогали мне снять платье. Старая грымза лично убедилась, что двери соседних комнат ведут в наши пока пустые и запертые гардеробные, а окна прикрыты тяжелыми ставнями, чтобы избежать глупых шуток подвыпивших гостей. Неужели боится, что я убью ее сладкого мальчика и сбегу?

Переодев меня в тоненькую сорочку и пеньюар, гостьи запихнули меня в постель и со смехом выстроились у двери, поджидая жениха. Вскоре вломились мужчины. Раздав 'защитницам' сладости и мелкие сувениры они протащили муженька в центр комнаты и начали раздевать, заслонив широкими спинами. Одного не учли — лорд Кармель был невысок, так что мне все было отлично видно. Потом супруга подтолкнули ко мне и вышли. Последней все время оглядываясь выходила свекровь.

Когда стало тихо я подняла глаза на новоиспеченного мужа: вид у него был усталый и капризный, словно ему предстояло сделать что-то неприятное. Пришлось моментально перехватить инициативу:

— Лорд Кармель не хотите ли вина?

Кажется, толстячка никто не предупредил, что жены умеют говорить иначе, почему он так выпучил глаза? Однако мое предложение ему понравилось. Тяжелый кувшин с вином и драгоценный стеклянные кубки стояли тут же на столике. Лорд принес их вместе с тарелкой сладостей и лихо выпил, зажевал кусочком фрукта и осмелел! Уворачиваясь от его ярких губ я бормотала:

— Милорд, я стесняюсь, давайте выпьем еще немного!

Нехотя оторвавшись от выреза моей сорочки лорд Кармель поискал неверной рукой кубок и я с облегчением вручила ему свой! С ним муж расправился так же лихо а еще через пару минут навалился на меня всем своим весом и...захрапел!

Вот не зря мне показалось подозрительным пересчитывание свекровью пирожных! А теперь быстро! Соскочив с кровати я разорвала тонюсенькую сорочку сверху до низу, с трудом стянула штаны с храпящего супруга и щедро полив простыню кровью уснула.

Под утро, когда муж уткнулся в мою грудь и зачмокал во сне, я проснулась и тут же вновь закрыла глаза: скрипнула дверь гардеробной! Судя по тяжелым шагам и пыхтению, к нам шел не убийца. Неужели горничная? Так рано?

Волна ароматов лавандовой воды и вишневой настойки подсказала точнее — явилась моя свекровь! Осмотрев художественный натюрморт из обрывков ткани, крови и наших недвижных тел вдовствующая леди Кармель удовлетворенно хрюкнула и вымелась из комнаты, прихватив пирожное.

Я расслабилась и позволила себе немного подремать, похоже лорда Кармеля смогут добудиться не раньше обеда.

* * *

Королевский секретарь должность крайне ответственная и хлопотная. Чем только не приходится заниматься — и встречать тайных гонцов, и писать указы, и подавать похмельному королю чай, загодя заваренный на спиртовке. Однако лорд Вервиль уже немало лет справлялся с этой должностью, пройдя все круги дворцовой службы — от пажа до третьего помощника пятого архивариуса. Теперь он был вторым королевским секретарем и благодаря своей относительной молодости самым загруженным.

Поприсутствовав на свадьбе леди Владиры, лорд Вервиль прямо в парадном камзоле отправился к его величеству. Король устало потягивал травяной чай, сидя в полутемном кабинете и морщась потирал правое подреберье. Увидев вошедшего без доклада секретаря, его величество кивнул, дозволяя сесть:

— Какие новости, Жорж? Откуда ты такой нарядный?

— Был на свадьбе леди Владиры и лорда Кармеля, — коротко ответил лорд Вервиль, доставая папку с бумагами.

— Отлично, — король сделал глоток напитка и поморщился, — Кармельские фермы станут неплохим козырем в переговорах.

— Вы правы, сир! — Жорж поклонился и перевел разговор на другую тему.

Говорить о малышке Владире ему не хотелось. А уж представлять ее в постели с этим жирным коротышкой тем более. Годы показали, что завещание Шутника совсем не шутка. Заботливый отец вложил в свою последнюю волю все доступные ему силы.

Согласно завещанию мужем леди Владиры мог стать любой совершеннолетний подданный королевства не имеющий проблем с законом. Самым главным условием было наличие у юной леди чувств к своему супругу. Пока девочка была равнодушна — мужчина мог чувствовать себя в безопасности, но малейший вред оборачивался быстрой 'случайной' смертью.

Лорду Джинксу несказанно повезло, что развод оформили в считанные часы — это позволило ему прожить еще пять лет. Менестрель сам разорвал связь со своей юной женой и был наказан за измены. А бедный Денни прожил ровно на два года больше, чем ему давали врачи только потому, что был симпатичен Владире.

Убедившись в силе отцовского слова, король предлагал брак с молодой и состоятельной леди как лакомый кусок с ядовитой начинкой — сперва набравшемуся небывалого политического нахальства Арруарку, а теперь теряющему фамильные богатства Кармелю.

Вкусы самой Владиры в расчет не брались, и лорд Вервиль с ужасом ждал того дня, когда девушка выйдет из повиновения. По закону она находилась под опекой короны до совершеннолетия, до которого оставалось всего два года.

Впрочем, сегодняшняя свадьба была копией предыдущих за исключением одного — девушку ожидало полноценное брачное ложе, а женщины существа непредсказуемые. Вздохнув, лорд Вервиль обнаружил, что доклад давно закончен, а он сам, задумавшись, стоит в коридоре перед дверью в отведенные ему покои.

Каждому дворянину, служащему во дворце полагалась комната, на случай ночлега. Обычно это была спальня снабженная рабочим столом и умывальней. Более просторные покои полагались дворянам высокого ранга, либо приближенным короля. Слуги пажи и фрейлины располагались в отдельном крыле дворца.