— В лагере навести порядок, послать четверых солдат вверх по берегу реки, пусть принесут мою добычу и поищут в кустах мое ружье. Личный состав накормить. Выставить караул!

— Есть!— Ответил десятник.

— Я пойду отсыпаться, до вечера меня не будить.— Выписывая кренделя и периодически зависая я направился к своему шалашу под изумленными взглядами присутствующих. Лиловое существо вприпрыжку бежало рядом со мной.

— Флягу! Фляжечку не забудь забрать!— Задорно верещало оно.

— Пошел к черту! Отстань от меня глюк!— невнятно пробормотал я. И попытался пнуть его ногой. Лучше бы я этого не делал, так как не удержал равновесие и грохнулся на землю. Подняться я уже не смог. Под веселые крики существа чьи-то руки подняли подняли меня и куда-то понесли.

Глава 3.

Проснулся под крики команд. Никак не мог понять— Где я? Дико болела голова, череп буквально раскалывался изнутри. Увидел на тумбочке рядом с кроватью кувшин, жадно попил из него. Вода мне немного помогла. Однако мысли оставались отрывочными. В глазах стояла какая-то муть. Сколько в таком состоянии я находился не знаю. Через какое-то время мне полегчало.

В глазах прояснилось и я увидел, что нахожусь внутри избушки форта. Лежал на кровати полностью раздетый. Мои немудреные пожитки были развешаны по стенам и разложены по полкам. Снова напившись, решил с кровати не вставать, так как при любой попытке подняться, комната начинала кружиться перед глазами.

Примерно через два часа в комнату заглянул Гамилькар, увидев, что я пришел в сознание он обрадовался:

— Господин алькад наконец-то! Мы уже думали, что придется принимать переселенцев без Вас!

— Сколько я был без сознания?

— Почти три дня, господин алькад!— Гамилькар сожалеюще развел руками, мы уже не знали, что и думать.

Неудивительно, что я так плохо себя чувствую, провалятся в бессознательном состоянии три дня! Добрую услугу мне оказал Люций! Надеюсь при случае сочтемся.

— Что произошло за это время?

— Пока Вы были без сознания, я как Ваш личный помощник, взял на себя руководство отрядом.

— Продолжай.— Я ободряюще посмотрел на Гамилькара.

— За эти дни мы перенесли наше имущество в форт. Вас оставили здесь под присмотром караульных. Вы не думайте за Вами хорошо присматривали. Видно было, что Гамилькар испытывает смущение от того, что я пришел в себя а рядом никого не было. Просто последним несли пресс и нам понадобились все люди, как Вы знаете он очень тяжелый. По окончании работ грузчиков отправили на "Эос". Навели порядок у Вас и в казарме. Я с ребятами поселился в отдельной комнате. Солдаты под руководством десятника сейчас наводят порядок во дворе и скотных сараях. К вечеру обещали посмотреть, что с колодцем, не нуждается ли он в чистке. И самое главное караван кораблей уже прибыл!

— Как прибыл?!— Я подскочил на кровати.

— Капитан "Эос" прислал матроса. Оказывается три часа назад они встали на внешнем рейде. Высаживаться будут завтра во время максимального прилива. Сейчас близко подойти к берегу они не могут. Потихоньку начали перевозить на шлюпках припасы. Я отправил туда Гиарба и Нубийца, лишний присмотр не помешает. Сами понимаете пока Вы без сознания оставить форт я не могу.

— Вот, что Гамилькар ты молодец, все сделал правильно, но все же немедленно отправляйся следом за ними! Что мальчишка пятнадцати лет и нубиец с именем Нубиец могут сказать адмиралу? Возьми вверительные грамоты, требуй от ответственного за высадку офицера передачи припасов по описи с обязательным указанием порчи товара, если таковая имеется. Недостачу обязательно указывай! Надеюсь ты не зря просиживал штаны в городском совете. Возьми пару солдат для представительства. Я на тебя надеюсь Гамилькар!

— Постараюсь Вас не подвести!— Гамилькар встал и пошел к выходу, однако в дверях замялся.

— Что у тебя еще?— Я вопросительно посмотрел на него.

— Понимаете господин алькад, я взял на себя смелость написать письма губернатору Манаги и господину Куно с описанием происшедшего. Также приложил копию опроса кашевара и свидетелей.

— Ну написал и написал, ничего страшного, сам понимаешь главный интендант нам не по зубам, губернатор просто положит твои письма под сукно.

— Не все так просто господин алькад, мы всерьез думали, что Вы уже не оправитесь. Поэтому вчера было произведено внеочередное судебное заседание совета поселение Руис. Обвиняемый Люций Аврелий Септем— заочно был признан виновным в совершении попытки убийства должностного лица. В канцелярию губернатора Манаги была направлена копия приговора и "разбойничий" розыскной лист на данного преступника, с целью его задержания и доставки в поселение Руис, для приведения приговора в исполнение.— Торжественным тоном доложил мне Гамилькар.

— Да Вы с ума посходили! Вы понимаете, что губернатор такую ответственность на себя брать не будет, а значит на нас повалятся все шишки в этом лесу! Где эти документы, как Вы смогли их отправить?

— На "Эос". Она отчалила час назад. Матросы с "Эос" в курсе происшедшего, всем рот заткнуть не удастся. Губернатор не сможет игнорировать розыск отравителя.— Ответил мне Гамилькар. Возможно он и не будет выдавать нам отравителя, но единственная возможность избежать этого арестовать Люция и отправить его на суд сената. Я думаю, что он так и поступит, в любом случае Люций для нас представлять опасности больше не будет.

— Ладно Гамилькар иди, мне надо подумать.— Я без сил повалился на постель.

Когда Гамилькар вышел, я обхватив руками голову прорычал— "Идиоты"! Когда все это закончится? Один подонок, чуть было не отправил на тот свет, члены совета исполненные самых благих побуждений подкладывают мне огромную свинью. При чем и те и другие искренне уверены в своей правоте. Какой-то я не правильный Робинзон, можно сказать наивный. Если вспомнить Александра Селкирка, который послужил прообразом настоящего Робинзона, вот он вел себя правильно. Как только понял, что у него мало шансов выбраться с острова: отстроил себе дом, завел огород, бегал по всему острову от испанцев, которые палили в него почем зря.

В общем изначально ничего хорошего от людей не ждал, мало того, что его бросили, хоть и за дело на необитаемом острове, но и те кто изредка заплывал на остров, предпочитали общаться с ним при помощи мушкета. Если отбросить лишнее, никому не доверял, даже ходил с оглядкой. Правда года через два он начал через чур близко общаться со своими козами, которым предварительно ломал ноги, для того чтобы они не смогли от него убежать. И практически потерял дар речи и человеческий облик. Но мне-то до такой крайности было далеко! Надо было действовать как изначально и планировал. Нет же, после прибытия бандитов и доставшейся добычи, словно с цепи сорвался. Накрутил сам себя и без оглядки кинулся с острова.

Спрятал бы лодку, переждал опасный период и стал потихоньку обживаться. А там глядишь и дождался бы подходящего случая, Селкирк ведь дождался! Мало того, что удачно прибился к каперам, сумел разбогатеть и вернуться домой. Помер правда в нищете, но это уже его личные проблемы, нечего было вести разгульный образ жизни.

Ну а я? Чего сумел добиться я? По прежнему веду себя как наивный ребенок! Профукал все свои деньги, за которые между прочим рисковал своей жизнью, легко представить, что это я лежу в той могилке а не бандиты! Какие меры я предпринял, что бы их вернуть? А положение и власть, как ты ими воспользовался? Может упрочил свое положение? Нет же, в наряд по кухне себя назначил! К чему это привело прекрасно видно по моему состоянию. Представить себе губернатора чистящего для своих подчиненных овощи можешь? Нет? Так какого хрена подрываешь свой и так не великий авторитет! Причем перед солдатами, которые являются твоей единственной защитой от мятежников. Может ты создал себе команду из верных людей? И где она? Да ее просто нет, все люди которых ты считаешь своими, такие же беглецы как и ты! Они не думают о твоих интересах, впрочем как и ты не думаешь об заботах. Зачем тебе думать о них, если кроме неприятностей ты от них ничего не видел! Надо же осудили племянника сенатора! Да не его они осудили, а тебя! Нет! Ситуацию надо кардинально менять, заставить эту группу по сути чужих друг другу людей объединиться ради общих интересов.

Гамилькар у нас полон дурной инициативы, посадим его в канцелярию, пусть бумажки перебирает, от реальных дел буду пока держать его подальше. Поручим ему составить устав будущего города, ему должно это польстить. Гиарб вполне меня устраивает на своем месте, надо подарить ему саблю, в благодарность за мою защиту на дороге. Про Нубийца пока думать рано, он еще никак себя не проявил, буду за ним присматривать. Так кто там у меня следующий по списку— Десятник! А вот тут моя главная недоработка, я даже имени его не знаю, а от него многое зависит. Вот с него и начнем!

Кое как одевшись и дойдя до двери, я попросил караульного вызвать десятника и принести мне чего-нибудь поесть. К моменту его прихода я успел насильно запихнуть в себя кусочек варенного мяса и запить его бульоном. Пригласил вошедшего десятника к столу и когда он уселся, начал его расспрашивать:

— Скажи, как у нас обстоят дела с личным составом? У солдат есть все необходимое?

— Все в порядке господин алькад, все накормлены, казармы приведены в порядок, спать солдатам есть где. Больных нет.

— А сам как? Может есть личная просьба? И скажи наконец как тебя зовут, а то звать тебя по званию не всегда удобно!

— Просьб нет. У меня все нормально. Зовут меня Тит по прозвищу Сириец, только прошу Вас обращаться ко мне по званию и солдат не вздумайте по именам звать, по уставу не положено.

— И что здесь такого?

— Когда Великий Рим пал, выжившие легионеры отреклись от своих имен покрытых позором, поклялись вернуть свои имена только в том случае если Рим будет возвращен. В уставе строго записано, вступив в армию, теряешь право на родовое имя.

— Но имена-то у Вас есть?

— Солдатами не рождаются, всех как-то звали в детстве.

Как у них тут все серьезно!— Подумал я. Только не похоже, что это отречение от имен сильно помогло, почти тысяча лет прошла, а Рим по прежнему принадлежит варварам. Ладно оставим воинские ритуалы солдатам.

— Вы готовы к завтрашней высадке?

— Как тут можно быть готовым, если мы не знаем, к чему готовится. Будет бунт или нет? У меня недостаточно людей— Развел руками десятник.

— К худшему будем готовиться десятник, к худшему. Примите меры повышенной боеготовности. Как это сделать не мне Вас учить. Будьте готовы отступить в форт и занять оборону. В случае осложнений никто на помощь нам не придет. Постарайтесь довести это до сведенья каждого солдата. Можете идти.

— Будет исполнено!— Десятник встал и вышел за дверь.

Десятник произвел на меня хорошее впечатление своей деловитостью. Похоже на него можно положиться, только вот на остальных солдат мое доверие не распространяется, я еще не забыл их метания по лагерю. Надеюсь завтра я почувствую себя лучше. Надо набираться сил, три дня голодовки даром не проходят. И я с отвращением начал силком запихивать в себя мясо.

Глава 4.

Перед началом высадки переселенцев подумал, что не плохо привести свою внешность в порядок, если парадную одежду мне вычистили, пока я валялся в бессознательном состоянии, то недельная щетина и неопрятная прическа меня явно не красили. Привлеченный в качестве помощника Гиарб критически оглядел меня и спросил:

— Воды нагреем, отмоем, стричься будем?

— Делай что хочешь, лишь бы люди меня не пугались.

Гиарб понятливо покивал и умчался в сторону кухни. Я же расположился на маленькой скамейке у своей избушки. Слабость еще не прошла, хотя я чувствовал себя на много лучше. Глядя на суетящихся во дворе форта солдат, которые затаскивали на стены картечницы, я понял, что десятник выполняет мое распоряжение. Ко мне подошел Гамилькар. Он был одет в парадную одежду, какое-то подобие мундира, в котором я раньше его никогда не видел. Я спросил:

— Ну как прошла встреча с интендантами флота? В ответ он досадливо скривился:

— Продовольствия почти нет, все сгнило. Эти пройдохи, заранее запаслись бумагами о том, что за порчу товара в пути не несут ответственности. Ссылаются на то, что у них матросы к концу пути питаются гнилой солониной и подмокшими сухарями. С этим не поспоришь. Очевидно мы никогда не узнаем была солонина и зерно изначально гнилыми или пропали в пути. Я все равно принял продовольствие по описи, пусть содержимое пропало, но бочки можно обжечь и использовать вновь. Тысяча двести бочонков различных размеров нам лишними не будут. А вот семенной материал в полном порядке. Десять бочек различных семян плюс наши запасы, отличные огороды можно будет развести.

— Что с инструментом и вообще с железом?

— С ним получше, инструмент конечно сделан из бросового железа, но в перековку годен, проблема в том, что половину инструмента как корова языком слизала.

— И как тебе это объяснили?

— Предъявили акт, что ящики с инструментом были смыты за борт во время шторма.

— Ловкачи!— Покачал головой я. Ну что ж этого следовало ожидать. А кто подписал акт?

— Лично адмирал.— Гамилькар развел руками.

— Хорошие новости есть?

— Да. Оружие, порох и свинец в наличии. Пятьдесят ружей, причем охотничьих.

— А их почему не украли?— Удивился я.

— Был приставлен офицер от Адмиралтейства, ему пообещали в случае любой жалобы отвернуть голову. Говорит, что всю дорогу на ящиках с ружьями спал.

— Как думаешь Гамилькар стоит затевать скандал или нет?

— Не стоит. По документам у них комар носа не подточит. Только время зря потратим. К адмиралу меня не пустили. Сказали, что заболел. И Вас не пустят. На кораблях адмирал первый после Спящего Творца, сухопутные крысы ему не указ.

— Ладно, что мы все о железках, переселенцев видел?

— Нет. Их из трюмов не выпускают, только детей, да и то не надолго. Мне предоставили список согласно которому из Карфагена было отправлено триста два человека, к нам прибыло только двести одиннадцать. Остальные умерли в пути.

— Ты что хочешь сказать, что моряки треть поселенцев уморили!?

— Ну почему уморили? Сами умерли, плохая еда, спертый воздух, кандалы, трюм намного хуже тюрьмы.— Спокойно ответил Гамилькар.

— Понятно! Гамилькар найди десятника обсудите с ним, сколько солдат возьмете с собой, караул в форте оставьте минимальный. Кашевара тоже оставьте, пусть готовит чего попроще и посытнее. Побольше травяного чая, лишним не будет. По прибытии на берег, найдите у реки место, где будем собирать переселенцев. Оно должно быть не слишком далеко от места высадки. Люди наверное будут испытывать сильную жажду, разрешите им пить из реки, все равно хорошей воды у нас пока нет. Сколько матросов в конвой нам выделил адмирал!

— Тридцать человек.

— Хорошо! Тогда действовать будем следующим образом, моряков расставьте в оцепление вокруг места сбора переселенцев. За оцепление никого не выпускать! Уточняю, что приняв со шлюпок партию переселенцев, конвоируете их за оцепление, разрешаете напиться и усаживаете на землю. Никакого разброда и шатания быть не должно! Перед прибытием последней партии, отправьте ко мне посыльного. Я приду и объясню людям, как мы будем жить дальше. Потом сформировываем из вновь прибывших колонну и двигаемся в Руис. В форт никого не пускать! Отводим людей в поселок и кормим. Дальше по обстоятельствам.