| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Возвращение через западную часть Индийского океана заняло у португальцев почти три месяца, в течение которых только от цинги умерло тридцать человек. На каждом корабле оставалось всего семь или восемь человек дееспособных матросов, да и те были в плохом состоянии здоровья. Флот был доведен до такого крайнего положения, пишет наш аноним, что, продлись плавание еще несколько дней, "некому было бы управлять кораблями". Экипаж давал обеты и клятвы всем святым, а капитаны (братья Гама и Коэльо) даже решили на одном этапе, что, если ветры не станут попутными, они все просто повернут обратно в Индию. Однако ветер поменял направление, и 2 января 1499 г. корабли ненадолго заметили восточное побережье Африки возле Могадишо, но решили не останавливаться там, отчасти из-за страха перед болезнями на близлежащих островах, а отчасти из-за того, что им сообщили, что город принадлежал "маврам". Плывя вдоль побережья, суда вступили в небольшую стычку с восемью лодками недалеко от Пате; и, наконец, 7 января 1499 г. прибыли к Малинди.
Несмотря на то, что король снова дружелюбно встретил их и предложил фрукты, яйца и кур, было уже слишком поздно для многих из находившихся на борту, которые находились в запущенной стадии болезни. Тем не менее, дипломатические формальности были соблюдены; был воздвигнут другой падран, для дона Мануэла взята в подарок слоновая кость, а правитель Малинди послал местного мусульманина сопровождать португальцев на обратном пути. 11 января они покинули Малинди, миновали Момбасу, а 16-го сожгли и бросили "Сан-Рафаэль", "потому что было невозможно управлять тремя кораблями с таким небольшим количеством людей, которое у нас осталось". Однако находившиеся на борту товары были перевезены на два других судна. Наконец, после еще десяти дней отдыха, два уцелевших корабля подняли паруса, миновали остров Занзибар ("который населен многими маврами") и в начале февраля вернулись на Илье-де-Сан-Жоржи, в окрестности Мозамбика.
С этого момента плавание протекало относительно гладко. 20 марта корабли обогнули мыс Доброй Надежды и, несмотря на сильные холодные ветра (которые португальцы особенно сильно чувствовали по контрасту с оставленными ими землями), быстро дошли до острова Сантьягу, на что ушло двадцать семь дней. Здесь ветры снова утихли, но с помощью небольшого бриза с суши 25 апреля два корабля достигли Байшу-ду-Риу-Гранди. А здесь, на так называемом гвинейском побережье, анонимный текст резко обрывается, то ли потому, что исходный текст заканчивается как таковой либо потому, что переписчик более позднего текста (единственного, которым мы располагаем) имел в своем распоряжении неполную версию.
С помощью хроник — в частности Каштаньеды и Барруша — и других современных документов, которые мы обсудим ниже, мы можем в общих чертах реконструировать остальную часть путешествия. Первым судном, вернувшимся к берегам Тежу в начале июля 1499 г., был "Берриу" под командованием Николау Коэльу, и Каштаньеда утверждает, что он вернулся в спешке (воспользовавшись тем, что у него было более быстрое и легкое судно), чтобы украсть славу Васко да Гамы. Второе судно, "Сан-Габриэль", вошло в гавань Лиссабона в августе под командованием Жуана де Са, что говорит о том, что сам Гама не торопился возвращаться домой. Где он был в этот период?
Оказывается, Васко да Гама, вместе со своим братом отправился на каравелле из Сантьягу на остров Терсейра на Азорских островах, а затем задержался в городе Ангра, чтобы похоронить Паулу да Гаму, заболевшего на обратном пути. Таким образом, более или менее ясно, что — вопреки версии Каштаньеды — он позволил капитану "Берриу" Николау Коэльу передать новости дону Мануэлу, который затем объявил об открытии настоящей Индии своим европейским соседям в июле 1499 г. (письмо Католическим монархам Испании датировано 12-м числом того же месяца) (66). Венеция, как мы видели из дневников Приули, также получила это известие через Александрию и с трудом смогла ему поверить. 10 числа того же месяца флорентийский купец написал в свой родной город ту же новость.
"Прославленный сеньор Мануэл, король Португалии, послал три новых корабля для открытия новых земель, то есть два судна (balonieri) водоизмещением в 90 тонн каждое и одно в пятьдесят тонн (tonelli) и, кроме того, наветту в сто десять тонн, наполненную припасами, на борту которых было всего 118 человек; и они вышли из города Лиссабона 9 июля 1497 года, и этим флотом командовал капитан Васко да Гама. 10 июля 1499 года в Лиссабон вернулось судно водоизмещением 50 тонн; капитан Васко да Гама остался на островах Кабо-Верде с одним из судов водоизмещением 90 тонн, чтобы высадить там своего брата Паулу да Гаму, который был тяжело болен. А другое судно в 90 тонн сожгли, потому что не хватало людей, чтобы управлять им, и они также сожгли наветту..." (67)
Предпоследнее упоминание относится к "Сан-Рафаэлю", брошенному и сожженному недалеко от Момбасы в начале 1499 г. по причинам, которые мы видели (и которые согласуются с версией итальянского автора письма). Тот же автор продолжает описывать, как пятьдесят пять человек умерли на обратном пути от болезни, которая сначала привела к распуханию дёсен, а затем вызвала телесные боли, очевидно, имея в виду цингу. Затем в отчете описывается Малинди, город, населенный маврами, и восторгается Каликутом, "который больше Лиссабона и населен христианами". Второе письмо во Флоренцию, написанное несколькими днями позже, исправляет ряд ошибок, содержащихся в первом, теперь отмечая, например, что Паулу да Гама был похоронен на Азорских островах, а не на Кабо-Верде, как было указано в первом. В этом письме также упоминаются два весьма значимых персонажа: первый — еврей, захваченный Гамой на Анджадивских островах, и второй — гуджаратский лоцман-мусульманин, который показал Гаме путь из Малинди в Каликут и который, как отмечается, по крайней мере, частично владел итальянским языком. Оба этих человека были посланы Гамой в Лиссабон еще до его прибытия в португальскую столицу, и писатель-итальянец, по-видимому, воспользовался случаем, чтобы получить от них сведения.
Третье письмо 1499 г., написанное неким Гвидо ди Мессером Томазо Детти 10 августа, рассматривает последствия новых открытий, радуясь тому, что венецианцам придется оставить левантийскую торговлю "и стать рыбаками". Мы можем отметить, что Васко да Гама к тому времени еще не вернулся с Азорских островов, и синьор Гвидо, таким образом, застал в Лиссабоне только один корабль из первоначальных четырех. Он заканчивает свое письмо следующим образом.
"Как уже было замечено, это превосходное открытие (un bel trovato), и этот король заслуживает большой похвалы от всех христиан, и, конечно же, все короли и великие и могущественные правители (signori potti e massime), которые властвуют на море, должны всегда совершать открытия и сообщать новости о неизвестных землях, потому что это приносит честь и славу, репутацию и богатство, и из-за этого все люди возносят им хвалу. И хорошо, что таким людям даны господство и государство (signoria e stato)... И поэтому мы можем сказать: этого короля Португалии должны восхвалять все люди" (68).
Таким образом, даже если португальцы покинули Каликут в конце августа 1498 г. с не самыми приятными мыслями, по определенным меркам экспедиция могла считаться успешной, и она, безусловно, укрепила позиции дона Мануэла, в том числе потому, что Гама привез сведения о предполагаемом существовании многих христианских королевств в Азии (включая сам Каликут). С этой новообретенной уверенностью следующий флот под командованием Педро Алвариша Кабрала стал полноценной армадой, намного большей, чем довольно жалкое трио кораблей Гамы. Она состояла из тринадцати кораблей, на борту которых находилось более тысячи человек, и не только открыла Бразилию на пути в Индию, но и обострила отношения с Каликутом.
Информация, доставленная флотом, была значительной, но она также основывалась на постоянной путанице, которая привела к предположению о том, что в Индии существовало многочисленное христианское население. Часть коммерческой информации уже можно найти в основной части анонимного текста (fol. 64-66) и, по-видимому, она была получена от "Бонтайбо" и гуджаратского лоцмана; гораздо более сложная и фантастическая картина изложена в качестве своего рода приложения и почти наверняка является плодом богатого воображения Гашпара да Гамы (или Гашпара Индийского). В центре первого фрагмента информации находится Каликут, описываемый как земля, из которой происходят "пряности, которые потребляют на западе, в Леванте, в Португалии, равно как и во всех провинциях мира". Особого внимания заслуживают имбирь и перец Каликута, хотя говорят, что его корица уступает корице "острова под названием Силам [Цейлон], который находится в восьми днях пути от Каликута". Что касается гвоздики, то она происходит с "острова под названием Мелекуа", который находится в пятидесяти днях пути от Джидды (даже при попутном ветре). В Джидде Великий Султан (О Gram Soldam) собирает свои пошлины; затем товары переправляются по Красному морю (здесь — Mar Ruivo, а не более поздние Mar Roxo или Mar Vermelho) в порт недалеко от горы Синай.
"Отсюда купцы грузят эти пряности на верблюдов, которых берут в наем по четыре крузаду за верблюда, и через десять дней привозят их в Каир, где снова платят налог. На этом пути в Каир на них часто нападают разбойники, живущие в этой стране, — арабы и другие. В Каире их перегружают на какие-то корабли, которые плывут по реке, называемой Нил, которая течет из Нижней Индии — земли Пресвитера Иоанна. И они плывут два дня вверх по этой реке, пока не достигают места под названием Роксете, и здесь они платят еще один налог. Там их снова навьючивают на верблюдов и через день привозят в город, называемый Александрией, где находится морской порт. В этот порт Александрии приходят галеры из Венеции и Генуи, чтобы забрать эти пряности, что приносит великому султану шестьсот тысяч крузаду в виде пошлин, из которых он ежегодно платит сто тысяч каждый год царю по имени Сидадим, чтобы он воевал с Пресвитером Иоанном. И этот титул Великого Султана покупается за деньги, а не передается от отца к сыну".
Итак, вот удобный — пусть и слегка неточный — отчет о сухопутной торговле пряностями, о престолонаследии при мамлюках и о ближневосточной политике, причем ссылка на "Сидадима" (Саад ад-Дина), несомненно, относится к войнам между правителями христианской Эфиопии из династии Соломонидов и султанами Адала (позже Харара) к востоку от них (69). Гораздо более подробным является отчет Гашпара, в котором перечислены христианские короли Индии и их армии, буквально насчитывающие десятки тысяч человек, потенциальные союзники Д. Мануэла в его антиисламских предприятиях. Из его рассказа следует, что большинство королей Индии были христианами, за исключением, возможно, королей Каяла и Бенгалии (где мавританские короли, по общему мнению, правили преимущественно христианским населением). Действующее правило перевода довольно простое: любого, кто не является мусульманином, можно назвать христианином! Таким образом, список христианских королевств выглядит следующим образом:
Коллам (Колеу): 10 000 человек
Каял (Каэль, мусульманский король, христианские подданные): 4000 солдат и 100 боевых слонов.
Чоламандалам (Чомандарла): 100 000 человек.
Цейлон (Ceilao): 4000 человек и много боевых слонов на продажу.
Суматра (Каматарра): 4000 солдат, 1000 всадников, 300 боевых слонов.
Сиам (Шарнауз, от Шахр-и Нау): 20 000 солдат, 4 000 всадников, 400 боевых слонов.
Тенассерим (Тенагар): 10 000 солдат, 500 боевых слонов.
Бенгалия (Бенгала): (мусульманский король и некоторые христианские подданные): 20 000 — 25 000 воинов, в том числе 10 000 всадников и 400 боевых слонов.
Конимата (?): 5000-6000 солдат и 1000 боевых слонов.
Патер (?): 4000 солдат, 100 боевых слонов.
Идентификация этих последних двух царств оказывается трудной; сообщается, что они расположены в 50 днях плавания от Каликута, что предполагает, что они находятся несколько восточнее Малакки (по оценкам, в 40 днях пути от Каликута). Возможно, они представляют собой королевства на Малайском полуострове или в Индокитае; таким образом, Конимата вполне может быть Камбоджей. Еще одно приложение, полученное либо от Гашпара, либо (что более вероятно) от заложников из Кералы, представляет собой словарь терминов малаялам ("Это язык Калекута"). Гашпар, очевидно, приложил немало усилий, чтобы создать себе репутацию настоящего "туземного осведомителя". В самом деле, очевидно, что новообращенный еврей занял видное место при португальском дворе, и всего через несколько дней после его прибытия туда в августе 1499 г. дон Мануэл уже считал его своим главным достоянием (70). В письме от 28 августа 1499 г., адресованном дону Жоржи да Коште, португальскому кардиналу-протектору в Риме, дон Мануэл заявил, например:
"И, прежде всего, [флот] привез другого [человека], — еврея, но уже обратившегося в христианство, человека весьма рассудительного и смышленого, родом из Александрии, крупного купца и торговца драгоценностями, торговавшего в Индии около тридцати лет и знающего всё, что там можно найти, в подробностях, а также все земли вокруг и что там находится, от Александрии и далее, и от Индии во внутренние области (sartaИo), и от Татарии до Великого моря (mar mayor), что показывает, что эта земля была открыта благодаря великой тайне Господа нашего, для Его святого служения и для блага христианского мира, ибо Он тотчас повелел доставить к нам этого человека, чтобы мы могли по возможности постичь то, что вокруг нас, насколько это возможно, ибо, если бы он не появился, потребовалось бы много лет, чтобы узнать, что было найдено, так подробно и так глубоко, как мы это знаем сейчас. Да будет прославлен Бог. Этот человек умеет говорить на иврите, халдейском, арабском и немецком языках; он также говорит по-итальянски вперемешку с испанским так ясно, что с ним можно общаться, как с португальцем, и он понимает наших людей ничуть не хуже" (71).
Мы можем отметить характерно мистический тон письма, соответствующий запатентованному мессианству дона Мануэла: открытие Индии как Божественной Тайны, еврей как ее знак. Из других хроник XVI в. (в частности, Барруша и Каштаньеды) мы можем собрать воедино некоторые другие элементы карьеры Гаспара. Появившийся на свет в Александрии у родителей, которые были польскими евреями и бежали туда от погромов в Познани, Гашпар (иногда известный как Мухаммед) отправился в западную Индию в 1460-х или 1470-х гг. Здесь он поступил на службу к Юсуфу Адил-хану (известному португальцам как "Сабайо" из-за его нисбы Саваи) в 1490-х гг., когда последний взял под свой контроль Гоа; в то же время у него была жена-еврейка и по крайней мере один сын (позже также обратившийся в христианство и окрещенный Бальтазаром в честь другого волхва), либо в Гоа, либо в Кочине (72). Гашпару предстояло сыграть важную роль, сопровождая сначала флот Кабрала, затем флот Васко да Гамы во втором путешествии, а впоследствии флот вице-короля дона Франсишку де Алмейды в 1505 г. Сохранились три письма, написанные им дону Мануэлу, последнее из которых датировано концом 1507 или началом 1508 г.; следует предположить, что он находился в Индии по крайней мере до 1512 г., после чего, возможно, вернулся в Португалию.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
