— Осторожнее сломаешь. Связки должны быть целыми. Ладно, пошли в мои апартаменты, там интереснее.
Комната пыток оборудована по последнему слову техники. Рентгеновские аппараты, сканеры, излучатели, а также более примитивный набор инструментов. Тут были и сверла, иглы, шприцы, щипцы, паяльные лампы, горелки, утюги соединенные с электрошокером, и ультразвуковые приспособления и многое другое.
У Леона полезли глаза на лоб:
— Архикруто!
— Что нравиться!
— Суперкласс! Завидую палачам.
— Истязатель это не мясник, а врач и поэт в одном лице. Словно музыкант он играет на нервных окончаниях. Я научу тебя мальчик исполнять мелодию боли.
— Буду рад. Это так изумительно мучить людей ничто не сравниться с этим неслыханным кайфом. — Леон говорил почти искренне, он чувствовал в себе странное возбуждение идущее с низу живота.
Старший следователь погладил Леона по вихрам.
— Как звать твоего "друга".
— Этого Кларк.
— Скоро приведут очередную жертву. Женщину, ими да еще мальчиками приятно иметь дело. Но детей как правило пытают в нашей тюрьме редко, не тот уровень. Разве ребенок может быть важным политическим преступником или шпионом. А для сорванцов есть специальные тюремные приюты, их там зверски наказывают или заставляют вкалывать по шестнадцать часов в сутки. А вот женщин у нас много причем, как правило, молодых и красивых, враг часто использует лазутчиц и проституток. Мужчины неприятно пахнут, волосатые, грубый голос их пытать не интересно. Доить скирову лучше, чем козла.
— Верно!
— Разомнись на мальчике. — Сказал Бруссино. — Только пусть сначала примет душ, грязноват. Особенно тщательно пусть вымоет ноги, ступни у детей очень чувствительные в них много нервных окончаний, я покажу в какой последовательности надо прижигать их и бить током, что мальчику было больно, а сознание оставалось ясным.
Леон толкнул Кларка в спину.
— Иди в душ грязнуля.
Там его ждали прислужники к мочалками и шампунем. Раздели и грубо выбыли, пацанчик визжал.
— Вот живее его! — Подбадривал Леон.
— Гигиена правило для палача. Можно побрызгать его спиртом или одеколоном.
— Правильно, грязь не сало, потер, и отстало! — Не совсем к месту сострил Леон.— Лучше одеколон.
Наконец мальчика выволокли наружу, он растеряно улыбался. Его облили дешевым, но крепким одеколоном. Потом усадили в кресло, титановые зажимы закрепили руки, ноги. Леон заметил, что присутствие выдвижных игл. Бруссино стал давать советы:
— В первую очередь реши что для тебя лучше, ток, открытый, огонь, яды, щелочи, кислота, раскаленная сталь, сверла или что-то иное.
— Предпочитаю разнообразие. Может лучше всего начать с тока. Огнем я мальчикам и девочкам уже поджаривал пятки, а током не пробовал.
— Что же звучит разумно! А почему не пробовал.
— Если подключить прямо с розетки то убьет. Лучше спички, это проще — пожег и пали.
— А электрошокер!
— Он стоит денег, а я бедный.
— Хорошо используй принцип движения и сообщения проводов. — Бруссино показал соединения электродов. — Правый поставь на большой палец ноги, левый прикоснись чуть ниже пятки. Тут очень чувствительные места, начинай с небольшого напряжения, постепенно усиливая, пусть мальчику будет больно, но умеренно щади здоровье.
Леон посмотрел на подобие пистолета с циферблатом, где показывали силу, напряжение. Тем временем помощники установили на теле пацана несколько датчиков. Стали измерять, давление, пульс, электрокардиограмму, биоритмы мозга.
Леон смотрел на это с любопытством:
— Научно истязают. — Леону вдруг стало очень жалко бедного мальчика. — Что же надеюсь, ты проявишь мужество.
Кларк кивнул. Леон прикоснулся к твердой, огрубевшей стопе ребенка. Он установил минимальное напряжение. Мальчик вздрогнул от прикосновения, дернулся. Леон продолжал щекотать чуть усилив ток. Кларк слегка запищал.
— Если хочешь жить кричи громче. — Леон нажал на кнопку напряжение, выросло.
Было уже по настоящему больно, мальчик стал орать благим матом.
Тут Леону стало весьма стыдно, он почувствовал себя таким мерзким. Но игру следовало продолжать. Теперь прикосновения к стопам товарища стали болезненными, словно жалишь самого себя. Он уже не увеличивал напряжение, щадя партнера, впрочем, Кларк подыгрывал весьма натурально. Тем не менее Леон не столько мучил как мучался. Наконец послышалось долгожданное объявление.
— Особо опасная преступница Люфиро прибыла.
— Наконец-то давно у меня не было такой замечательной жертвы.
В помещение ввели девушку. В последние часы ей дали немного поспать и покормили, теперь Люфиро стала выглядеть гораздо бодрее. Не смотря на темные круги под глазами, выглядит она по-прежнему великолепно, даже улыбается. Почти голая в тонком лифчике и пляжных трусиках, девушка весьма фигуриста, только босые ноги прихрамывают, в прошлый раз Бруссино поджег их огоньком. Видны ожоги и потемневшая кожа. Правда Люфиро сохраняет выдержку, охрана ее держит, цепи на ногах и скованных сзади руках звенят, девушка не может сделать широкий шаг. Охрана снимает наручники, видно, что бойцы очень крупные, легко отрывают от пола немаленькую женщину. Затем ее садят в специальное движущее кресло, сковывают, грубо сдирая последнее жалкое подобие одежды. К ней подъезжает довольно примитивный, не боевой, робот-истязатель. Он вставляет разнообразные приборы, тоже различные датчики, чтобы знать, чем девушка дышит. Леон отвлекается и подбегает к ним.
Ему хочется плакать, глядя на измученную подругу, но он сдерживается, а наоборот усмехается.
— Да она очень красивая, люблю телок.
Девушка с удивлением смотрит на него, но узнать в комбинезоне, прежнего голоногого замарашку нелегко. Тем не менее, Люфиро произносит:
— Вы и ребенка привлекли к подобным мерзостям.
— Дети наше будущее, им надо учиться, учиться и учиться. — Сказал Бруссино.
— Вот бы они поучились на тебе.
— Пока жертвой являешься ты! — Следователь схватил и дернул девушку за ухо.
Леон подскочил к ней и легонько ущипнул за крепкую, уже испытавшую болезненные удары грудь.
— Ее мы тоже током или огнем? — Спросил Леон.
— Нет! Огонь примитивно, а током ее уже пробовали. Есть более интересные пытки, когда истязаешь, даже не прикасаясь.
— Причинить боль не прикасаясь, а это можно? — Спросил мальчишка.
— Да именно это мы и сделаем! Начнем с музыки.
Мерзкий карлик подскочил девушке, грубо схватил пальцами за нос и вывернул:
— Знай наших.
Кресло с Люфиро поехало, ей закрепили наушники и привинтили электроды к ушным раковинкам и мозгу. После чего началось. Леон и старший следователь слушали это в пол уха. Звучал напоминающий скребку когтями по стеклу голос:
— Ты последняя шлюха, конченый человек.
Затем следовал почти повтор.
— Ты конченая шлюха, последний человек.
И так далее! С каждым разом голос делался все противнее, скрежет становился зловещее и тоньше.
— Ты последняя шлюха, конченый человек. Казалось, неслось со всех углов.
Даже Леону стало не по себе, а ведь он слышал ослабленный вариант, а Люфиро буквально раскалывалась голова, а мозги превращались всмятку. Не выдержав, девушка стала орать и биться как пичужка, угодившая в сеть. Леон не находил в себе место ему хотелось убить главного палача. Ох, вот если бы ему вернулись сверхспособности, ну хоть на минуту, один удар — шея сломана и голова отлетела. Но чудес не бывает. В помещении помимо Бруссино дюжина крупных охранников с автоматами, три помощника, робот и карлик. Как с ними справиться безоружному мальчику, да и еще выйти из этой неприступной крепости. Лефортоворо переводится с древних языков — "Чрево дракона", то есть капитально пожирает человечий фарш.
Леон лихорадочно обдумывает, тем временем из носа и ушей Люфиро начинает капать кровь, похоже, включили ультразвук.
— Полегче еще немного и она сойдет с ума. — Произнес палач. — Что нравиться.
— До чертиков! Но я хочу помучить своего пацанчика.
— Это можно! Давай!
— Но мне так не интересно, он прикрученный и совсем беспомощный, дайте, я его раскую и погоняю.
Бруссино рассмеялся:
— Так даже интереснее, это меня позабавит, вернее всех нас.
Леон схватил длинную электрическую плеть. Затем снял оковы с мальчика. Тем временем следователь добавил Люфиро мучений, девушке надели специальные очки не дающие закрыть глаза, затем навели лазер.
— Будет кино, бордель и казино. — Хихикнул палач. — Девушка забилась в конвульсиях, лазер давал такую волну, и сочетание цвета, что весьма сильно воздействовало на психику, терзая мозг.
— Ну что Кларк побегаем! — Леон сделал вид, что кусает за ухо, а на самом деле шепнул. — Будь готов!
Затем хлестнул плетью по голым ногам, посыпались искры. Мальчик подпрыгнул, на пятках появились крошечные точки от ожогов. Леон гонялся за ним, при этом смеялся, все-таки умеют дети притворяться веселыми, особенно в диких играх взрослых.
— Что трусишка бегаешь! — Крикнул он.
— Ты заплатишь подонок.
Бруссино наслаждался кино, продолжал накручивать, обороты, увлекаясь своей игрой. Как восхитительно слышать стоны и видеть извивающиеся женские тела, ни с чем не сопоставимо. Выбить еще одну муку.
Леон отметил его увлеченность и сладострастные взгляды помощников. В голове мальчишки возник детский план. Когда после очередного удара, Кларк развернулся и плюнул попав Леону в лицо, пацан притворился разъяренным и обратился к охраннику наблюдавшему за всем с явным интересом.
— Дайте, пожалуйста, автомат, я перебью ему ноги.
— Может я сам! Не положено! — У бойца горели глаза.
— Нет, я сам! Дядя Бруссино мне не дают поохотиться!
-Не мешай ребенку! — Огрызнулся палач.
Спорить со старшим следователем, и возможно самым коварным истязателем в стране чревато. Охранник, не прекословя, отдал пистолет-пулемет мальчишке.
Это было новейшее самое лучшее оружие, с патронами разрывными имевшими урановый сердечник, весьма скорострельным и большим запасов патронов.
— Класс! — Произнес Леон.
Мальчик отошел в сторонку прицелился, и нажал курок. Он специально выбрал такую точку, что можно было видеть всех охранников. Оружие работало бесшумно, так что натасканные как сторожевые псы бойцы не сразу сообразили, откуда пришла напасть. Ну, кто мог подумать, что мальчик друг палача номер один окажется злобный терминатором. Охранники падали, урановый сердечник пробивал бронежилеты, внутри они разрывались. Слышались вскрики, Бруссино оглянулся, в его глазах застыл ужас. Леон перевел огонь на помощников, у него был навык и способность убивать. Пусть не так эффективно как в образе мультяшки, но достаточно грозно чтобы во все стороны разлетались труппы.
Лишь карлик успел отскочить в сторону и выстрелить в ответ. Леон почувствовал, ожег в плече и упал. В это момент Кларк подхвативший свободный автомат всадил уродцу прямо в глаз:
— Вот так, ты видишь, я умею стрелять.
— Я это знал, поэтому и выбрал тебя.
Мальчишки приблизились к главному палачу. Тот дрожал от страха. Бруссино был неверующим, и перспектива что он не будет существовать его сильно пугала.
Тем более страшным был мальчишка, к которому он испытывал сильную симпатию, и неожиданно ребенок оказался не просто монстром, а монстром враждебным. Да и второй мальчик вызывает содрогание.
— Не убивайте меня! Требуйте, все сделаю! — Прохрипел он.
Леон произнес:
— Мы от тебя много не требуем. Помоги вывести из тюрьмы нашу подругу.
— А это реально?
— Почему и нет! Мы ее можем вывести как труп.
— Это проверяется!
— Тогда скажи, что хочешь разобрать красавицу на трансплантацию. Ведь трупы на это не годятся! — Леона охватило вдохновение. — Ведь раньше вы так делали!
— Случалось! — Прохрипел палач.
— Ну вот, ты знаешь нужных людей, кому что сказать.
— Но меня отдадут под суд!
— Вывернешься и откупишься, сам знаешь, что наш суд самый гуманный в мире. А вот от пули не убежишь, мы с моим другом будем держать тебя под прицелом.
— Вам не уйти!
— Так мы уже смертники, а ты еще лишняя угроза будешь изрешечен.
Бруссино заткнулся.
— Освободи девушку и перекинь ее на носилки.
Палач отключил оборудование, затем достал шприц.
— Зачем? — Спросил Леон.
— Чтобы ввести ее в состояние каталепсии, тогда будет меньше разговоров.
— Стой, а что если тут яд, вколи сначала себе.
— Так я застыну!
— А ты вместе с антидотом. И не ври, я знаю, что он у тебя есть.
Вздохнув, следователь вколол немного себе, затем ввел антидот. Его немного трясло, он с трудом подавлял волнение:
— Годиться! Теперь пусть робот ее толкает, все должно выглядеть максимально естественно. И смотри один лишний жест и тебе конец. От двух опытных профессионалов тебе не уйти!
— Так вы меня разыграли!
— А ты что думал! Будто тебя разум пупа вселенной. Да я своего друга жизни не пожалею, а боль стерпеть тем более. — Сказал Кларк.
— Это хорошо для вас плохо для меня. В следующий раз буду умнее.
— Для тебя палач главная задача живым от нас уйти! — Леон сдвинул брови и выстрелил из реквизированного у охранника пистолета.
Пуля пролетела над ухом, срезав волосок.
— Понял да!
Лицо Бруссино перекосило:
— Не надо я и так все уразумел. Клянусь, выведу вас отсюда. Только пускай твой товарищ переоденется, два заключенных в сопровождении всего лишь мальчика-новичка и меня вызовут подозрения.
-Верно, переоденься в красный комбинезон карлика.
Уродец был худощав и примерно одного роста с Кларком. Рядом с ним лежала резиновая маска, карлик ее успел стащить, так она мешала стрелять.
— А зачем он носит ее? — Спросил Леон.
— Ты что не видишь, какой он урод! — Сказал Бруссино.
Физиономия помощника палача и впрямь была омерзительной, не столько страшной сколько противной.
— В маске он лучше! — Ответил Кларк. — Но зато я от него не сильно буду отличаться.
— Только подложи немного ваты, у него большой перекошенный нос, и выпирающий подбородок, и сделай себе горбик.
— Само собой, он не болтлив?
— Нет! Часто косит под глухонемого, общается жестами, возможно, ему противен собственный голос. — Сказал Бруссино.
— Тем лучше перевоплощение будет полным.
Леон немного помог Кларку, придавая внешнее сходство с карликом. Это он проделал с большим артистизмом. Кларк сгорбился, стал казаться толще, если специально не приглядываться, то от уродца не отличишь. Затем мальчики переложили подобие трупа Люфиро на носилки, и робот покатил их.
Стрельбы естественно никто не слышал, а видеонаблюдение во время проведения пыток старший следователь отключал. Не очень хотелось, чтобы лишние люди знали какое удовольствие, он получает во время истязаний, да и свои дела порой лишать решать надо. В частности торговлю списанными трупами и трансплантацией. Гестапо прогнило и погрязло в коррупции, как и любое другое ведомство.
Пропустили без особых проблем, слишком хорошо знали тяжелый характер палача.
