Никола улыбнулась. — Вы гордитесь этой большой дырой в земле, не так ли?
— А разве мы не должны гордиться?
Пул, не в первый раз за время этой встречи с инопланетянином, почувствовал глубокий, растущий страх. — Итак, это место одного из крупнейших стихийных бедствий в истории Солнечной системы. Почему у меня такое чувство, что нас занесло сюда не случайно?
— Подойди и посмотри, — мягко сказал Гибсон. — Ты знаешь меня, Майкл. Я не шоумен. Паршиво выступаю на конференциях по продажам, выступлениях перед надзорными органами ООН и так далее. Я не хочу вываливать это на вас, как откровение фокусника. Просто издали вы этого не почувствуете, даже с низколетящего флиттера. Вы должны быть здесь, внизу, чтобы понять...
Он остановился в почтительных нескольких метрах от видимого края обрыва, резкого обрыва в земле, похожего на край какого-нибудь каньона. Они присоединились к нему.
Гибсон сказал: — Основные правила безопасности. — Из своего легкого рюкзака он извлек самофиксирующиеся крюки и трос из прочного углеродного волокна на катушках. После срабатывания крюки погружались в грунт, зарываясь в пыль, волоча за собой трос, пока не упирались в коренную породу. Гибсон быстро прикрепил концы троса к петлям на своем скафандре и на других. — Итак, мы не можем упасть, что бы ни случилось. Сейчас — идите вперед и посмотрите.
Осторожно, с волочащимся тросом, Пул пробрался мимо Гибсона к краю "утеса". Он был абсолютно прямым, тянулся слева направо — или, скорее, с севера на юг, подумал он, ориентируясь по Солнцу. — Этот край является острым как бритва. Это больше похоже на карьер, чем на какой-либо природный объект. Шахта под открытым небом. Но...
Но когда он осторожно заглянул за край, он не увидел дна этого "карьера", ничего, кроме тени. И, посмотрев вперед, он увидел вдали четкий горизонт. Но он смотрел вниз, на этот далекий край, наклонив голову.
У него возникло внезапное, пугающее ощущение падения. — Лета. — Он отшатнулся назад, неуклюжий в своем костюме.
— Эй. — Никола первой схватила его, чтобы поддержать. — Успокойтесь.
Гибсон был здесь. — Прости. Мне следовало тебя предупредить?
— Ну, ты показал нам сверху, но отсюда, снизу, кажется, что земля была срезана. Что это, Митч?
— Шахта, — сказал Гибсон. — Вырублена в породе. Стены гладкие в пределах допуска, который мы можем измерить, и покрыты каким-то материалом, в котором мы не можем разобраться. И глубину, ну, мы тоже не можем измерить. Намного больше любой глубины, на которой такая шахта должна обрушиться сама по себе.
— И насколько широкая? Из космоса масштаб меня обманул.
— Сто километров в поперечнике, Майкл. Достаточно близко. И она правильная -идеальный квадрат. Когда смотришь на нее из космоса, это не выглядит таким уж странным, просто большая дыра в земле. Но здесь, внизу, Майкл, горизонт Меркурия находится всего в трех километрах. Дальняя сторона этой шахты находится так далеко, что, глядя вниз, можно увидеть ее на градус или два ниже местной горизонтали. Этот колодец настолько велик, что прорезает кривизну планеты.
— Достаточно. Я понял. Покажи мне, как эта штука была сделана.
Митч Гибсон кивнул. — Время для виртуального шоу. У нас есть хорошие записи о событии, с орбиты, даже отсюда. Не пугайтесь. Ничего реального...
Он хлопнул в ладоши.
Выступ в земле исчез. Внезапно земля снова стала целой, с правильным, хотя и неровным горизонтом.
И черное семя платана зависло над поверхностью Меркурия.
Никола вызывающе посмотрела вверх. — Наш приятель с Юпитера.
— Это то, что мы видели, — сказал Митч Гибсон.
— Мы, конечно, наблюдали за этим. Обновления от космической стражи, задолго до того, как он попал сюда. И он принес с собой рой объектов, которые вы назвали каплями дождя, серебристых сфероидных форм. Мы потеряли их из виду. И сделали много проверок, но не обнаружили ни одного из ваших фантомов квагмы. Несмотря на это, мы держали наши ВЕС-корабли подальше от этого района.
Пул взглянул на него. — Сама Ларунда работает как ВЕС-завод.
— Да. На самом деле мы провели частичную эвакуацию и снизили уровень мощности. Оказалось, что в этом нет необходимости... Думаю, мы ожидали, что семя платана попадет в солнечный зонд, нашу червоточину. Мы посчитали, что, возможно, оно вылетело из одной червоточины в поисках другой. Нет, оно прилетело прямо сюда. Примерно в геометрический центр бассейна Калорис. Зависло в позиции примерно за один земной день. А потом произошло вот что. — Он снова хлопнул в ладоши.
Начало всходить семя платана, плавно, бесшумно, не поднимая даже облачка пыли. Пул понял, что выхлопа нет, поскольку двигатель космического корабля сработал бы — как было замечено ранее, оно, казалось, вообще не использовало какой-либо реактивный двигатель, ракету. И когда аппарат поднялся на солнечный свет, он оставался совершенно черным, безликим.
Он заметил: — Я никогда раньше не видел его при таком ярком солнечном свете. Там, где свет попадает на его корпус — на обшивку, на что угодно, — отражения нет.
Гибсон кивнул. — Условия освещения, конечно, отличались от этой симуляции. Но это подлинная деталь. Никакого отражения; идеальное поглощение, насколько мы могли судить. — Он взял их за руки. — Возможно, вы захотите отойти от края. Нам, конечно, никто не причинит вреда, но визуальные эффекты впечатляют.
Никола, как и Пул, позволила себе отступить. — Визуальные эффекты чего?
— Геологи говорят, что этот бассейн, Калорис, был создан на заре Солнечной системы. Сам Меркурий едва сформировался, когда — бац! Произошел удар. Мы предположили, что это была просто еще одна планетезималь, фрагмент образования планет или, возможно, даже комета, около ста километров в поперечнике. В молодой системе было множество объектов такого размера... Что ж, мы правильно рассчитали массу, но это было все.
Теперь земля заметно задрожала. Пул посмотрел вниз и увидел, как вокруг его ног поднимается пыль, быстро оседающая обратно из-за отсутствия воздуха, который мог бы ее задержать. И там, где обнажалась каменистая почва, у края утеса, по поверхности пробегал рой трещин. Желудок Пула сжался, и он почувствовал глубокий дискомфорт, даже несмотря на то — или, возможно, потому, что — визуальные эффекты этого кажущегося дрожания не трансформировались в реальное движение под его ногами.
Но он пропустил главное действие.
— Смотрите, — пробормотала Никола. — Майкл. Смотрите.
Он поднял голову.
Земля впереди, казалось, взрывалась — в буквальном смысле, как будто взрывались имплантированные бомбы, разбивая скальную породу в щебень и пыль и подбрасывая ее высоко в космос. Запрокинув голову, Пул увидел нечто вроде фонтана обломков, поднимающегося прямо вверх, некоторые из них даже врезались в основание самого семени платана, которое все еще неуклонно поднималось.
Все это в жуткой, безвоздушной тишине.
— Мы наблюдали из Ларунды. Оттуда, сверху, это выглядело так, как будто кто-то уколол Меркурий булавкой, и его внутренности просто фонтаном хлынули наружу... — Теперь Гибсон кричал, словно неосознанно пытаясь перекричать несуществующий шум. — Большая часть обломков была подброшена вверх с такой силой, что достигла космической скорости и просто рассеялась в пространстве. А затем...
Тень накрыла Пула, закрыв Солнце. Даже когда скала, песок и гравий продолжали сыпаться фонтаном, теперь из земли поднималось что-то еще, огромное, вертикальное. Гладкая стена из чего-то, похожего на молочно-белое стекло.
— Это похоже на здание, — пробормотала Никола. — Огромное здание. Просто поднимается из-под земли, как будто находится на какой-то гигантской платформе лифта.
Гибсон кивнул. — Именно так. Но больше, чем любое здание, которое мы когда-либо строили до аркологий на Марсе. На самом деле это куб со стороной в сто километров — и с такой массой, как будто это одна огромная глыба водяного льда. Гравиметры сообщили нам об этом. Стены из того же материала, что и шахта, которую он оставил после себя — ну, мы так думаем; это дает нам такой же показатель отражения. Никола, Майкл, взгляните на ударный элемент Калориса.
— Лета, — сказал Пул. — Это то, что врезалось в Меркурий пять миллиардов лет назад. И все это время находилось там, внизу. Ожидая, когда его призовут. — И он посмотрел вверх, на семя платана, которое все еще плавно поднималось над огромной плитой, словно вызывая к существованию это огромное сооружение. — Оно, должно быть, знало, что эта штука была здесь. Семя платана. Должно быть, оно ожидало найти это.
— Продолжайте наблюдать.
Теперь Пул увидел, что объект целиком появился из ямы; он мельком увидел меркурианскую равнину под острым нижним краем. Огромный куб висел в пространстве, невидимо поддерживаемый, казалось, растущим семенем платана.
— Два объекта — семя платана и этот большой куб — провели еще примерно сутки на орбите Меркурия. А затем они направились к Солнцу. Все наблюдали за их полетом. Я имею в виду всю команду на Ларунде. Согласно строгим инструкциям, не разговаривая ни с кем за пределами станции до получения приказа.
— Ученые скажут вам, что все, что мы можем сказать наверняка, это то, что два объекта летели в некотором роде строем. Если спросите меня, я думаю, что семя платана буксировало Тайник.
— Тайник?
— Мы должны были как-то назвать это... И как только они добрались туда...
— Выключите это, — натянуто сказала Никола. — Хватит. Считайте, что я ошеломлена. Давайте вернемся к флиттеру. Выключите это!
15
Они втроем забились в кабину флиттера с затемненными иллюминаторами и кофейными кружками в руках. Митч Гибсон достал серебристые одеяла для выживания, которые они накинули на плечи.
Одеяла для выживания, в разгар утра на Меркурии. Маленькое человеческое гнездышко, подумал Пул. Если отвлечься от силы тяжести, они могли быть где угодно. Они не вступали в контакт с остальным человечеством с тех пор, как вернулись на флиттер, за исключением того, что Митч отправил обычный отчет о состоянии дел в Ларунду. Это было так, как будто им нужно было некоторое время передохнуть.
— Итак, — сказал наконец Гибсон, — вот оно. Семя платана попало на Меркурий, и змея зачаровала это сооружение из глубины.
— Где они сейчас? — спросила Никола. — Вы сказали, что они направились к Солнцу.
Гибсон постучал по своим планшетам с данными. — Тайник, похоже, сел на Солнце... Я знаю, что это бессмысленно. Он все равно находится в фотосфере, на видимой поверхности. Последнее обновление — он все еще там. Растет.
Пул не мог этого принять. — Растет? Неважно.
Никола спросила: — А семя платана?
— Я сказал Майклу. Оно нырнуло на Солнце.
Пул покачал головой. — Что-то вроде самоубийственного погружения?
Никола фыркнула. — Вряд ли я так думаю. Мы просто не понимаем, вот в чем дело. Что, почему или как это происходит.
Гибсон неуверенно посмотрел на них. — У нас здесь еще осталось несколько загадок. Я имею в виду Меркурий. Как я уже сказал, большая часть обломков, выброшенных при обнаружении Тайника, была потеряна в космосе, но мы отправили пару зондов в полет через облако, прежде чем оно рассеялось. Мы обнаружили там биологические следы. Сложные молекулы — углеводороды, но не такие, как набор аминокислот, который использует земная жизнь.
Пул снова почувствовал, что его бомбардируют. — Ого, Митч, это слишком много загадок. Биологические? Как такое может быть?
Никола была менее взволнована и, казалось, мыслила более ясно. — Что, если ударный элемент — Тайник — был доставлен сюда на каком-то корабле? Или его поместили, как семя платана, похоже, вытащило его обратно. И если корабль сам пристал к планете или не смог уйти — возможно, там был какой-то способ выжить.
— Жить? Как? — огрызнулся Пул. — Это Меркурий. Достаточно горячий, чтобы расплавить свинец, помните? И это было миллиарды лет назад.
— Да, — осторожно сказал Гибсон, — но на самом деле здесь есть вода. Как ты знаешь, Майкл. Лед на полюсах, в затененных кратерах. А там, где есть вода любого вида — мы узнали это на Марсе, — жизнь может возникнуть или выжить в любом случае. Даже если солнечный свет смертелен, можно зарыться в землю, туда, где есть укрытие и доступна тепловая энергия вулканизма, полезные ископаемые. И в разрушенном грунте над ударным элементом могло быть место для роста и распространения — промежутки между валунами и частицами пыли. Так что это возможно.
— Возможно, мы никогда не узнаем. Если в зоне извлечения, в центре кратера, что-то и уцелело — по прошествии стольких лет, — если только оно не распространилось за пределы кратера, что возможно, то сейчас оно потеряно, выброшено в космос вместе с камнями и обломками.
Одной загадки слишком много. Пул внутренне сжался, уставившись в свой шар с кофе, в его голове роились более или менее дикие предположения.
— Это изменило для нас все, — говорил Митч. — Меркурий — не то место, которое вы когда-нибудь полюбите. Но у него есть ресурсы. Можно перенести методы добычи полезных ископаемых на Луне, которые мы совершенствовали веками, прямо сюда, чтобы работать с верхним реголитом. Здесь есть это прекрасное богатое железом ядро на глубине всего в несколько сотен километров. И бесплатная энергия Солнца — в шесть раз больше мощности на единицу площади, чем на Земле. Меркурий мог бы стать мастерской Солнечной системы. — Он вздохнул. — Или мог бы быть. Теперь у нас есть это семя платана и его потомство, бесчинствующие по всей внутренней системе, и, я думаю, все приостановится. Может быть, мне стоит приготовить нам что-нибудь поесть. — Он свернул свое одеяло и направился на камбуз в задней части маленького суденышка.
Никола подошла к Пулу. — Скажите мне, почему вы такой тихий.
— Мне есть о чем молчать.
— Например?
Он пристально посмотрел на нее. — Подумайте об этом. Появилось семя платана и вытащило это — Тайник, что бы там ни было — из скалы Меркурия. Тайник, который был имплантирован туда пять миллиардов лет назад. С тех пор он лежал, ожидая, пока в нем не возникнет необходимость. Как, во имя Леты, семя платана узнало, что Тайник находится там? И прежде всего, что заставило Тайник поместиться туда, так давно, когда формировалась Солнечная система? Это просто совпадение, что он оказывается там, когда это необходимо?
Никола обдумала это. — Принцип среднего.
— Что?
— Видите, я не такая пустая, как вы думаете. Усреднение. Руководящий философский принцип науки. Идея в том, что мы не должны ожидать, что окажемся в особом месте или в особое время. Мы — типичный образец Вселенной. Что кажется правильным, не так ли? Во всяком случае, вероятнее, чем альтернативная идея о том, что мы особенные, которая звучит... ну, грандиозно. Опять же, я не Пул, я не делаю грандиозного. Но, видите ли, если наша Солнечная система типична, то может быть, в каждой молодой планетной системе появляется ранний посетитель, и какая-нибудь внутренняя планета получает один из этих тайников...
— Просто на случай, если это когда-нибудь понадобится. — Он посмотрел на нее. — Итак, мы имеем дело с какой-то деятельностью, у которой были возможности размещать эти тайники в каждой системе по всей Галактике...
