Раз принцесса, два принцесса. Общий файл.

Это была, действительно, старинная песня, ещё языческих времён, когда мужчины часто гибли в войнах, и многожёнство в Лёре было в порядке вещей. В Империи, например, на меня за такую песню жрецы Победившего наложили бы епитимью, а в Лёре её поют на каждом празднике. У Победившего, по их словам, была одна жена, он и людям заповедал больше одной не заводить. Впрочем, даже в "Откровении" она прозывается всё время разными именами, так, что не факт!

Ближе к полуночи веселье иссякло, солдаты потянулись к озеру, девушки скрылись в пещерках. Я отправился спать. Но, кажется, заснуть не успел. Уже какие-то наполовину реальные, наполовину фантастические образы витали в моём сознании, но пришла шумная компания и разбудила меня.

— Успеешь выспаться, господин капитан! Ещё сутки отдыхаем! — заявил Грус. — Дамы хотят купаться, но побаиваются в одиночку, а я за двоими могу и не уследить. Так, что вставай!

Клисса и Лика со смехом поддержали его. Купаться, так купаться! Я стряхнул с себя только-только подступивший сон и, слегка пригнувшись, вышел на улицу за друзьями. Туманный купол над головой слегка светился, наверно его подсвечивала недавно взошедшая ущербная луна. Отражая этот свет, слегка светилась и поверхность озера. Оно казалось молочным, и тёплым было, как парное молоко. Костёр почти не давал света. В общем, и сегодня купальные простыни нам не понадобились. Поплескались у берега, а потом Клисса предложила сплавать к дальнему концу озера. Я предупредил её, что это может быть опасно, поскольку именно там из дна бьют горячие ключи, которые иногда ведут себя вроде гейзеров. На моей памяти один парень в том месте сварился заживо. По крайней мере, так рассказывали. Зато там очень удобные камни у берега и можно что-нибудь постирать. Но это завтра.

Поговорил я и с Грусом, сообщив ему, что в дальней части долины приведшая нас сюда тропа, может быть, продолжается, только она скрыта осыпью. Если её преодолеть, то можно выйти ещё в одну долину, большую по размерам. Там не в пример больше растительности и часто встречаются горные козы и бараны, вроде подстреленного сегодня. Грус загорелся сходить на охоту, да пожалуй, и стоило. По крайней мере, пополнить запас продуктов не мешало. Но я отказался его сопровождать, поскольку очень метким стрелком себя не считал. Был бы АКМ или карабин, да взять негде.

Накупались и разошлись не спеша по пещерам: благо завтра рано не вставать. Ко мне пришла Лика и остаток ночи мы, честно говоря, спали с ней довольно... фрагментарно.

* * *

И ещё день, и ещё ночь отдыхали мы в изолированной от всего мира долине. Где-то носились посланные по нашим следам погони, гремели выстрелы на перевалах, дымили заводы Лёра и выбивались из сил крестьяне на землях Империи. А мы отдыхали и набирались сил. Стирались, штопали одежду, пекли впрок лепёшки. Рана Буви почти перестала его беспокоить, он ходил только слегка хромая, да и в седле, по его словам, чувствовал себя терпимо.

Наблюдатель в начале тропы доложил, что по ущелью туда и обратно проехал патруль имперцев. Получается, не приди мне в голову идея свернуть в "Приют", нам бы непременно пришлось с ними встретиться. Возможно, они и искали именно нас. Это хорошо, зато теперь успокоятся, не обнаружив нас в этом районе, переключатся на другие места. А если найдут карету или захоронение и догадаются...? Что догадаются? Им бы пришлось согласиться, что войдя в ущелье, мы бесследно испарились в горном воздухе, либо Побеждённые подхватили нас и в полном составе закинули на луну.

С рассветом, плотно позавтракав, в том числе добытыми Грусом и Фидо мясом двух молоденьких коз, мы покинули гостеприимный "Приют контрабандистов" и осторожно вышли в ущелье. Толик и Василий заверили меня, что в радиусе нескольких километров не слышно ни конского топота, ни людских голосов, а в этих вопросах им вполне можно было верить. К полуночи я рассчитывал достичь места слияния ущелий, а дальше... Всё зависело от нашей удачи.

Например, те две пещеры, которые находились практически у искомого устья ущелья, и в которых я рассчитывал на время скрыть отряд, могли быть заняты имперцами под жильё или под склады. Тогда... Честно говоря, я даже не знал, как поступить тогда, говорю же: удача была нужна нам, как воздух! Я успокаивал себя только тем, что в основном ущелье тоже достаточно пещер, так что эти две на отшибе могли остаться свободными или даже незамеченными.

К вечеру мы были на месте. Только два поворота ущелья отделяли нас от места его слияния с большим. Впереди с перевала уже явственно слышались редкие мушкетные выстрелы вялой перестрелки.

На всякий случай отряд был готов к бою и к экстренному отступлению. Его прикрытие должны были осуществлять добровольцы. Сдерживать имперцев ружейным огнём столько, сколько это возможно, давая остальным шанс удалиться на максимальное расстояние. Затем взорвать посреди нападавших два бочонка с порохом и, скорее всего, погибнуть при этом самим. Нужно ли говорить, что вызвались все?

К счастью, всё это не понадобилось. Прибежал собак и доложил, что до места слияния в ущелье чисто, а дальше он идти не рискнул: там много людей. В пещерах — никого, хотя, их иногда посещают. Но следы старые, больше, чем недельной давности. Кажется, нам везло!

Мы двинулись вперёд ускоренным маршем и концу дня, никем не замеченные, уже оккупировали новое прибежище. Ближайшая к перевалу пещера была не менее сотни метров в глубину и кончалась завалом: когда-то свод её обрушился. Из завала вытекал ручей, бежавший по полу к выходу. Поэтому мы в основном, разместились в ней. Лошадей освободили от изрядно похудевших тюков и загнали вглубь пещеры. Если всё пройдёт по плану, поклажа — в основном фураж и продукты для людей — нам больше не понадобится. Что не доедят лошади и люди, тут и бросим. Для прорыва нам нужно будет только оружие.

К сожалению, у этой пещеры был довольно узкий вход, и моя двуколка в него не прошла. Пришлось мне с Ксюшей поместиться в соседней, более широкий вход, в которую располагался метрах в двадцати от первого, но была она значительно меньше и не имела водяного источника. Конечно, условия в наших новых квартирах не шли ни в какое сравнение с теми, в "Приюте". Ночами опять пришлось надевать на себя всю имеющуюся в наличии одежду. Но всё, же теплее, чем ночевать на улице.

Костёр для готовки и согрева мы разводить не решились, хотя воздух явственно тянуло вглубь, в завал. Слишком низкие своды, от плотного дыма лошади могли взбунтоваться. Поэтому перешли, так сказать, на "холодные закуски", а точнее, на сухомятку. Воды, правда, было вдоволь, запить мясо с лепёшками было чем. Да и вино ещё сохранилось.

Следующая стадия моего плана предусматривала установление контакта с лёрским командованием. Конечно, Клисса не могла просто так открытым текстом написать и отправить с Толиком или Василием просьбу о помощи. Военные сочли бы это дешёвой провокацией. Но у принцессы имелся личный код для связи с отцом. Его она использовала для конфиденциальной переписки во время своих путешествий. Ничего, впрочем, экстравагантного — шифрование по книге. И просто, и расшифровать, не зная страницы и что за книга — невозможно. Она оказалась потрёпанным томиком "Удивительных приключений достославного и хитроумного кавалера и рыцаря Батарана", последнее лёрское издание, а какая там страница я не посмотрел. Кажется, её меняли по какому-то принципу.

Поскольку наступила ночь, а костра не было, я сказал "Сейчас", смотался в свою пещеру, залез в багажник двуколки и принёс для нужд шифровальщиков на выбор несколько свечных огарков и почти новую нефтяную лампу. Бушуй использовал её обычно для походов в упоминавшуюся шахту. Боюсь, сейчас в империи с топливом для таких ламп напряжёнка: оно, как и много другое, поставлялось в основном из Лёра. Толик и Василий принюхались и собак пробормотал ностальгически:

"Домом пахнет! Я же там автомехаником был".

"Вась, давай я тебя маленько смажу?" — предложил я коту, который только что закончил самозабвенно чесаться. — "Кажется, это от блох тоже помогает!"

"Вот ещё!" — возмутился тот. — "Чтобы я потом месяц вонял, как керосиновая лавка? Я лучше потерплю, дёготь всё же вещество природное!"

"А керосин, скажешь, не природное?" — тут же встрял Толик.

Только не думайте, что они постоянно ругались. Просто им пообщаться было больше не с кем. Со мной, да друг с другом. Все темы уже перетёрли, вот и обрадовались новой. Пока они углубились в семантические тонкости понятия "природный", я зажёг пару свечек, и её высочество с помощью верного Груса взялась за составление шифровки в "центр". Именно туда, поскольку прочесть её мог только папа Утаран, ну или его секретарь. К счастью, бумага и свинцовый стилос у Клиссы имелись.

Пока принцесса на пару со своим помощником листали книгу и сосредоточенно бормотали какие-то цифры, ко мне подсела Лика. Мы взялись за руки и сели рядышком, плотно-плотно. Я машинально гладил её зябкие пальцы, она доверчиво положила голову мне на плечо. Смотрели на трепещущее пламя свечей и думали каждый о своём. Или об одном и том же.

* * *

Рассмотрев кандидатуры почтальонов, мы остановились на Толике. Хотя кот, естественно ловчее и пронырливее, зато пёс более быстр и вынослив, а это главное в горах, да ещё под прицелами двух воюющих армий. К сожалению, он белый, как и Василий, тут уж ничего не поделаешь, перекрашивать его некогда и нечем, а предложение одеть для маскировки хотя бы мой тёмный свитер собак по размышлении отверг. Ему будет в нём "неудобно", заявил он. К счастью, луна всходила только под утро, так, что ночь обещала быть тёмной. Привязывать послание к ошейнику мы сочли неразумным, и Клисса пожертвовала для него кожаный футляр от складной подзорной трубы, той самой, что Василий заметил у неё ещё при первой встрече под стенами Клобрука. В него положили два письма, одно — шифровка из столбиков цифр для его величества, а другое приказ доставить оную лично в руки королю. Второе, конечно, было написано на лёрском, причём крупными буквами, чтобы любой солдат, которому всё это, возможно, попадёт в руки, немедленно передал документы командованию. Ещё имелась приписка, чтобы по получению послания, были произведены три пушечных выстрела подряд, дабы мы знали, что оно доставлено командованию.

К счастью Грус вполне уверовал в способности моих шерстистых коллег и не изводил меня сомнениями, знает ли Толик, кому отдавать письма, а от кого бежать во всю прыть, желательно зигзагами? Наверно, он воспринимал это, как некое колдовство, может, и загадочное, но не опасное, а полезное для дела. А колдунов в Лёре уважали и на кострах уже лет сто не жгли. В отличие от Империи, где их норовили засадить в тюрьму и держать там вплоть до естественной смерти. Убивать, якобы, нельзя: бытовало мнение, что отдавшему такой приказ и его детям несдобровать.

И ещё одна приписка, как раз насчёт курьера, имелась в "открытой" части письма. В ней говорилось, что доставивший послание пёс Толик очень умён и понимает все команды, но только на имперском. Это была правда, лёрского он не знал.

Мы посидели на дорожку, я, наверно, в сотый раз проверил надёжность ошейника и крепление футляра. Не доверяя его застёжке, завязал клапан ещё и проволокой. Но сколько не сиди, ничего не высидишь: а время идёт. Ещё, наверно, не перевалило и за полночь, — часы Клиссы были поставлены наугад по солнцу, у прочих отобраны при аресте, а у Бушуя такой роскоши не водилось отродясь — когда Грус сказал "Пора!", и мы с ним отправились проводить курьера.

"Съешь там за меня что-нить вкусненькое!" — как бы небрежно сказал на прощанье Вася, но явственная тревога за товарища чувствовалась в его браваде.

"Ага! И принесу тебе в клювике!" — в той же тональности ответил Толик. — "Пока-пока!"

"Пока..."

Ночь была тёмная... и светлая, поскольку лёг первый в этом году иней, и чёрные скалы Лёра покрыло как бы светлой побелкой. На этом фоне Толик уже в нескольких шагах оказался почти неразличим. Но, к сожалению, было тихо и почти безветренно, любые шорохи разносились, как мне сначала показалось со страху, на сотни метров. Может, я и преувеличиваю, к тому же неумолчный шум потока на дне ущелья, конечно же, маскировал наши шаги. Тем не менее, к месту слияния ущелий мы подошли почти на цыпочках. Отсюда открылся вид на перевал, загромождённый ныне во всю свою немалую ширину массивной каменной баррикадой с широкими пушечными амбразурами. С другой стороны просматривались позиции имперцев. Всё это я разглядел в одолженную у Клиссы подзорную трубу, простым же глазом видны были только смутные тени на фоне черноты. Время от времени, то одна, то другая амбразура озарялась вспышкой, затем доносился хлопок выстрела и краткое жужжание пули, летевшей к позициям противника.

— Из аркебуз бьют! — прошептал Грус с завистью. — Это, чтобы не спали!

Наверно, он бы многое отдал, чтобы оказаться сейчас там, среди своих. Я тоже. Со стороны имперцев, кстати, активности не наблюдалось. Может порох экономят?

За баррикадой поднимались почти вертикально вверх дымы, подсвеченные пламенем костров. Около них, вероятно, грелись несущие ночное дежурство солдаты, а поскольку вместе с едким запахом горелого пороха до нас доносился и аромат чего-то жареного, то на этих кострах, наверняка, готовился и ночной доппаёк. Так в нормальных армиях положено.

Имперские же окопы скрывались в полной темноте, ничего из еды там не готовили, только сидели, наверняка, голодные и уж точно продрогшие до самых урчащих кишок имперские вояки, сжимавшие окоченевшими пальцами свои аркебузы и мушкеты.

Как рассказывали в Клобруке всезнающие обыватели, снабжение войск с самого начала кампании существенно страдало от атак прославленных лёрских горных егерей, неизвестно как появляющихся в лесах и ущельях, в тылу имперцев и громящих их военные караваны. А в последнее время тем же самым прославились и отряды местных жителей — партизан по-нашему. Впрочем, клобрукцы называли их просто бандитами.

Итак, рассмотрев в деталях предполагаемый маршрут Толика, я рассказал ему то, что увидел в оптику. Рассказал телепатически, чтобы лишний раз не травмировать лейтенанта.

"Как думаешь баррикаду проходить?" — спросил под конец инструктажа. — "Она не меньше, чем в два роста человека".

"В амбразуру юркну", — ответил собак, — "они, вроде, широкие и невысоко. А там уж, как повезёт: увидят же, что не человек. Лишь бы на подходе сдуру не пальнули!"

"Ну, давай, Толя, ждём!" — я на прощание похлопал пса по спине.

"Даю!" — ответил тот в своей манере. — "Увидимся, Вов!"

Мотнул хвостом и взял с места в карьер. Я почти сразу потерял его среди камней, местами покрытых инеем. Кажется, что-то мелькало, но, может, это просто мелькало в моих глазах, утомлённых самой лучшей в этом мире, но всё же, честно говоря, ещё некачественной оптикой. Это и к лучшему: если курьера не вижу я, то его не видят и наблюдатели обеих противоборствующих сторон, ночезрительные трубы у которых, наверно, не лучше королевской.

Часа полтора мы лежали с Грусом на холодных камнях в ожидании успеха или провала миссии Толика. Я так и не заметил, когда он заскочил в амбразуру и заскочил ли? По времени давным-давно пора. Ему бежать-то несколько минут! Жаль телепатический контакт прервался сразу. Но не слышно было и каких-то криков или беспорядочной стрельбы.