Они начали разговаривать на данную тему. К удивлению Олега, продавец зачастую знал сей предмет как бы не хуже барышни-крестьянки. В результате короткой дискуссии Антонина отобрала два сорта вина, по паре бутылок каждого.

— Пошли на кассу? — Олег поднял с пола весьма увесистую корзину. Все вместе они отправились к выходу.

Оставив в супермаркете больше двух тысяч рублей — 'штуку сто' заплатили Лапины, ещё столько же, несмотря на отнекивание Фёдора, доложил Олег — они вышли на улицу, загрузили упакованные покупки в багажник.

— Поехали дальше? — риторически спросил Олег, усаживаясь в машину.

Все расселись по своим, местам. Дети держали в руках пластиковые стаканчики с мороженным, из которого торчали пластиковые же палочки. Полина дополнительно взяла в салон литровую бутылку с холодным апельсиновым соком.

Отъехав от магазина, они уже через пару поворотов из Октябрьского коттеджного попали в Октябрьский трёх-пятиэтажный. Неширокие улочки между домами, деревья, почти до крыш, обилие, по поселковым меркам, разумеется, пешеходов на тротуарах.

— Смотрите — Олег притормозил у пятиэтажной 'хрущёвки' на два подьезда, весь первый этаж которой был занят магазинами и аптекой — здесь наверняка что-нибудь интересное есть.

Запарковавшись у аптеки, они вышли из прохлады салона на спокойно-тёплый пока асфальт. Олег закрыл машину, ещё раз просмотрел вывески слева направо. 'Аптека, книжный, хозмаркет 'Стимул' и какие-то шмотки. Вместе нас богато'. Дети уже доели мороженное и аккуратно положили стаканчики в указанную Олегом урну.

— Давайте с хозяйственного начнём — Олег зашёл в занимающий полдома магазин.

Здесь они задержались надолго. Фёдор с Антониной буквально перещупали каждую единицу товара, постоянно консультируясь у Олега с Вероникой. В результате Олегу пришлось дважды загружать багажник, перекладывая сделанные покупки. Два оцинкованных ведра, набор пластмассовых и оцинкованных тазиков, большой пластиковый контейнер с крышкой, в нём разместили купленные продукты, разнообразные скобяные и метизные изделия. Пара топоров, тщательно отобранных Фёдором, ванночка для стирки белья, настольный ручной сепаратор для молока, механический будильник, две эмалированных кастрюли. Свечи, инструмент россыпью (сплошь российского производства, китайский Фёдор забраковал), разнокалиберные ножи, несколько отрезов клеёнки и полиэтиленовой плёнки, клеи, пару литровых банок краски и кисточки, и многое, многое другое. Не считая купленных Антониной, на пробу, мыла и стирального порошка. Кошелёк Лапиных после посещения хозмаркета похудел почти на три тысячи рублей. Но как они были довольны!

В аптеке командовала Вероника, профессионально снабдив предков медикаментами почти на все случаи деревенской жизни и всего за семьсот рублей.

— Активные субстанции у дорогих и дешёвых лекарств обычно одинаковые — объяснила она свой выбор, — какой смысл платить больше? Этого — она приподняла почти полный целлофановый пакет — вам надолго хватит.

В книжном они купили домашний медицинский справочник, несколько книг сказок с картинками для малышей и большую энциклопедию 'Всё обо всём' для Полины. На оставшиеся деньги в отделе игрушек купили маленькую железную дорогу с машинкой для Максимки и куклу с набором игрушечной посуды для Леночки. Полина выбрала себе наручные цифровые часы и, не смотря на резонный вопрос отца 'где ты их носить будешь?' всё-таки упросила их купить. Благо они стоили всего сто семьдесят рублей.

— Уф, жарко — Олег закрыл крышку багажника, — вроде всё взяли.

— Да, хорошо у вас с товарами — задумчиво сказал Фёдор.

— С товарами хорошо, а с деньгами не очень — ответил Олег, не торопясь уезжать. Он открыл водительскую дверь и опустил стёкла, что бы избегнуть перегрева салона. Вероника, уловив начало скучного разговора о политике, увела Антонину с детьми в последний не пройденный ими магазин — 'Одежда для всей семьи', пообещав только посмотреть и быстренько вернуться.

— Не смотри, что полки полные, очень многие не могут себе позволить такие покупки. Сегодня бедных около трети населения. Просто нищих — более десяти процентов.

— Так как же — Фёдора поразили эти цифры — у вас революция не происходит? Пролетариата в семнадцатом меньше было, а буржуев свергли.

— Сравнил тоже. Тогда пролетарии были в одних цепях, как классики писали, без собственности. Терять им было нечего, а жить хорошо хотелось. Война шла, крестьяне, которых в армию призвали, хотели землю получить. Им было что приобрести. Вот так совпали желания пролетариата и крестьянства. Сверху им помогли генералы, сбоку — большевики и эсэры.

— Подожди — Фёдор стал кружить по тротуару около машины, не выходя из тени, — какие генералы, какие эсеры? Советскую власть в Петрограде установила Красная Гвардия под руководством РСДРП. Во главе с Лениным и Сталиным.

— Вот так прямо взяла и установила, практически без стрельбы — язвительно сказал Олег — а кто ж ей дал это сделать? В столице воюющей страны? Если бы не Генштаб императорской армии, практически полностью перешедший к Ленину, регулярные части уделали бы большевиков как бог черепаху. Вот кто Зимний брал, по-твоему? — спросил он Фёдора.

— Красногвардейцы — твёрдо ответил железнодорожник.

— Ага, щаз. Военные контрразведчики не хочешь? Твоих красногвардейцев юнкера на раз отогнали, пришлось большевикам к специалистам обращаться. К Бонч-Бруевичу, может, слышал?

— Он ведь в Советском правительстве потом работал, точно контрразведкой не занимался — не совсем понимая, к чему клонит Олег, ответил Фёдор.

— К брату его, не помню, как звали. Царскому генералу и главе контрразведки Генштаба. Он выделил для захвата Зимнего батальон из своего резерва, они 'временных' и повязали.

— Ну, знаешь — Фёдор перестал ходить и остановился напротив Олега — давай о прошлом спорить не будем. Скажи, почему у ВАС — он выделил это слово — если у народа жизнь так плоха, никто против власти не идёт?

— Так я ведь сказал — в семнадцатом нечего было терять, и было что приобретать! Сейчас совсем наоборот — несмотря на нехватку денег, потерять можно очень многое.

— Например?

— Например, собственную квартиру. У нас, когда Советский Союз распустили — при этих словах Фёдора передёрнуло — да, что тебе не нравиться? Распустили, при полном согласии народа. Вот здесь, в России, власти сказали людям — приватизируйте квартиры, которые бесплатно при соввласти получили, земельные участки, гаражи, забирайте себе, а мы пока с заводами разберёмся. Народ радостно это дело приветствовал и поддержал правительство в девяносто третьем, когда в Москве дело до стрельбы дошло.

— Да ну?

— Вот тебе и ну! Там в октябре настоящая война шла, с танками. Верховный Совет воевал с президентом России и проиграл. Никто его не поддержал, все приватизацией заняты были. Примерно то же было на Украине, только без стрельбы.

Они спорили ещё долго, даже не заметив, как прошло около часа и к ним вернулись Вероника и Антонина с детьми. В руках у Вероники было два объемных непрозрачных пакета.

— Это ещё что? — удивился Фёдор, отвлёкшись от обсуждения последствий предстоящей войны для Советского Союза.

— Я гостинцы купила — ответила Вероника, загружая пакеты в открытый Олегом багажник.

— Дома посмотрим — сказала Антонина уже из машины. Вероника и дети уже расселись

— Тогда поехали — Олег с Фёдором вернулись на свои места. Олег включил кондиционер на полную мощность, дождался прохладного воздуха из дефлекторов и, развернувшись, поехал в сторону выезда из Октябрьского.

— В магазин заедем? — спросил он Антонину

— Не надо — ответила она — у нас дома всё есть.

— Оба-на — сказал Олег, издалека увидев гигантскую пробку на федеральной трассе. Они ещё не успели выехать из посёлка, как выяснилось, что двигаться дальше некуда. Олег всё-таки доехал до заправки, рядом с перекрёстком, вышел на дорогу и стал высматривать хотя бы один свободный просвет между стоящими друг за другом машинами. Они занимали все правые полосы, некоторые нетерпеливые пытались проскочить вперёд через 'сплошную' по 'встречке', но через несколько сотен метров упирались в хвост ещё одной пробки, уже на полосе встречного движения. Мимо Олега в сторону Белгорода с воем и миганием сирен промчалась милицейская 'волга', сопровождая забранный решётками омоновский 'Урал'-вахтовку. Доехав до столпившихся машин, милиционеры через 'матюгальник' стали сгонять на обочину застрявший транспорт, расчищая путь омоновцам.

— Так, ехать некуда — Олег заглянул в машину — Фёдор, может в Долбино ещё какая-нибудь другая дорога есть?

— Вдоль железной дороги можно проехать — Фёдор напоил Максимку соком, отдал бутылку Антонине — где телеграфная линия идёт.

— Точно — Олег вспомнил, что видел эту грунтовку, точнее две колеи в траве, когда ходил с Шубиным и Сергиенко к 'границе времён'. На первый взгляд она была вполне проходима для его машины, даже с полной загрузкой багажника и шестью пассажирами 'на борту'. В дождь, конечно, он бы не рискнул туда сунуться, но сейчас можно было попробовать, — Поехали обратно.

Они вернулись в посёлок, частным сектором выехали на северную окраину. С асфальта ограничивающей посёлок дороги, вправо, через поле уходила чуть накатанная колея. Олег осторожно съехал на грунт, выровнял машину по гребням. Не спеша, чуть надавливая на педаль газа, двинулся в сторону Долбино. Метров через триста дорога раздваивалась, Олег повернул налево, вниз, к железной дороге и блестевшей в кустах воде. Проехав ещё полкилометра, они оказались на берегу небольшой речки. Через неё был перекинут не внушающий доверия деревянный мост, способный выдержать пешехода или телегу, но не машину более тонны весом. Олег с Фёдором прошлись по мосту, исследуя его на предмет безопасного проезда.

— Проехать, мы проедем, мост выдержит — сказал Олег, дойдя до другого берега — но меня смущает вот это — он указал на петляющую между речкой и железной дорогой грунтовку.

— Нормальная дорога — не согласился Фёдор — кое-где даже камнями подсыпана.

— Вот именно. Размывает, значит. Смотри — он спустился с моста вниз, к самому урезу воды — видишь, как затопило? В прошлом, оказывается, эта речка полноводней была. Поэтому сейчас уровень воды выше стал.

Действительно, сквозь медленно текущую воду было видно траву, растущую у моста ещё на два-три метра до бывшего берега. На обоих берегах были подтоплены кусты, кое-где вода не дошла до дороги всего несколько метров.

— Был бы у нас джип, ну, вездеход, пробрались бы. Давай рисковать не будем, полем проедем.

Фёдор согласился. Они вернулись в машину, сообщили женщинам о своём решении. Возражений с их стороны не последовало.

Поднявшись на поле, они повернули налево и без проблем доехали до разделительной черты. За ней дорога исчезала, сразу начинался кочковатый луг. Разделившись, Олег с Фёдором пошли вдоль временного стыка. Дойдя до пологого спуска к реке, Олег увидел вдали, у железной дороги, рядом с последней опорой контактной сети, маленькую коробочку милицейского 'Уазика'-'буханки'. Дрезина всё так же стояла, никуда не уехав. Вдоль разрыва вместе перемещались путейцы и пара милиционеров. Чем они занимались, Олег разглядеть не смог, слишком большое расстояние отделяло его от железной дороги. Посмотрев, он вернулся обратно. Фёдора ещё не было.

— Там есть дорога? — беспокойно спросила Вероника, выйдя из машины.

Солнце припекало вовсю, нагретый воздух быстро высыпал на её лбу мелкие капельки пота.

— У реки не проехать, подождём, что Фёдор найдёт. Вот он, возвращается — Олег, прикрыв глаза рукой, смотрел в сторону солнца.

В траве без устали стрекотали насекомые, воздух был наполнен пьянящим луговым ароматом. 'Если ничего не найдём, придётся по шоссе ехать. Как-нибудь с ментами договорюсь, деньги у меня ещё есть' — думал Олег, смотря на приближающуюся фигуру Фёдора.

— Ну, что? — опередив Олега, нетерпеливо спросила Вероника.

— Есть! — Фёдор выглядел очень довольным — дорога не дорога, а что-то вроде тропы, по которой стадо на пастбище гоняют. Проедем! — добавил он, уже привычно садясь в машину.

'В форме ему должно было быть очень жарко' — думал Олег, объезжая ямы и рытвины, буквально ползком пробираясь по краю поля из 2008 года — 'а он даже фуражку не снял. Ничего себе, терморегуляция у человека!'. После двадцати минут такой езды показавшаяся слева утоптанная копытами тропа показалась Олегу автобаном. Скорость выросла до тридцати километров в час, не прошло и двадцати минут, как вдалеке показались первые огороды крайних домов Долбино. Миновав небольшую рощу, они оказались на той самой дороге, по которой ехали ночью Олег и Вероника. Ещё немного и запылённая машина вкатилась в открытые Фёдором ворота. Было около двух часов дня.

Олег выложил на крыльцо все покупки из багажника, спросил:

— Машину можно за дом загнать? Что б через ворота не увидели?

— Ставь — Фёдор не мог налюбоваться компактным сепаратором.

Олег аккуратно заехал в промежуток между домой и баней, остановив машину ближе к дому. До колодца осталось полтора метра, до бани около шести. Увидеть машину с улицы стало невозможно, её со всех сторон прикрывали стены дома, бани и сараев, а также растущие за колодцем высокие кусты жимолости вперемешку с малиной.

Пока хозяева заносили вещи в избу, Олег снова сполоснул машину, потратив на это всего одно ведро чистой колодезной воды. Поставил сигнализацию на сервисный режим, что бы ненароком не завыла и не замигала, а немедленно отсылала сигнал тревоги на брелок.

За всеми этими занятиями его застал Фёдор, уже переодевшийся в полотняные штаны и такую же рубаху с распахнутым воротом.

— Сегодня банный день — сообщил он Олегу, присевшему в тенёк на завалинку.

— Воскресенье, верно.

— Какое воскресенье? — удивился Фёдор — с утра суббота была — у вас в будущем, часом, дни недели не переименовали?

— Нет — Олег немного задумался — точно, двадцать второе июня в воскресенье будет, через год, когда немцы нападут.

Фёдор помрачнел.

— Слушай, ты про войну говорил — он немного замялся, пытаясь сформулировать вопрос — как мы воевать будем, как победим — он снова замолчал. Олег ждал, уже догадываясь, о чём он спросит, — а с нами что будет?

Олег молчал, не зная как ответить. Что можно было сказать этому отличному мужику, растящему троих самых прекрасных деток на свете? Добившемуся, как догадывался Олег, руки и сердца весьма непростой девушки Антонины. Что ему можно было сказать? Олег мысленно выматерился. 'Если нечего сказать — говори правду' вспомнил он изречение древнего философа. Только правду, решил он, и будь что будет.

— Из вас пятерых в живых останется только Полина — единым дыханием отрубил он.

Фёдор качнулся, но удержался на ногах. Олег с тоской смотрел, как злая весть пробивает его сердце и уже начал жалеть о своём решении. Но Фёдор выстоял. Сжав кулаки, он минуту стоял с невидящими Олега глазами, потом как-то резко выдохнул и расслабился.

— Антонина знает? — спросил он уже практически спокойным голосом.