— Солнышко ты мое... когда ты со мной — никакая темнота мне не страшна. В твоем бывшем доме много вещей? Надо завтра перевезти все.
— Это не мой дом, Костя, я снимаю квартиру, маленькая двушка-хрущевка. Кухня — не повернуться, два на два метра. Из вещей только одежда, посуды совсем немного. Мебель, телевизор, холодильник — все хозяйское.
— Родители у тебя есть, в смысле живы?
— Папа мастер по ремонту автомобилей, мама медсестра, живут в соседнем городе, братьев и сестер нет. Хотела их сюда переманить, все-таки областной центр, не периферия, но денег на квартиру нет, сама, как видишь, снимаю.
— Снимала, — поправил он ее, — можно и у нас пожить, если не долго. Зови, пусть приезжают, купим твоим родителям квартиру с нормальной кухней, не два на два метра.
Эльвира посмотрела на него даже не удивленно, а непонятливо.
— Ты сам то понял, что сейчас сказал?
— Что я сказал? Что с твоими родителями я жить не хочу. Обижайся, не обижайся, но вместе мы жить не будем. Квартиру я, вернее мы, им купим, пусть приезжают к нам в гости, даже ключи можем дать. Что я сказал? — повторил он, — ничего больше не сказал.
— Это правда?
— Нет, кривда. Пойдем, спать пора.
Эльвира глянула на бокалы, Константин улыбнулся:
— За тебя, солнышко, — и опрокинул все содержимое в рот, как водку.
Она отпила половину, и Костя унес ее на руках в спальню.
Утром они встали поздно, повалялись, полюбезничались в постели. Эля надела свою рабочую юбку с блузкой.
— Кушаем и в магазины, а то у тебя даже халата домашнего нет.
— Тогда лучше сначала перевезем мои вещи, потом уже в магазины.
Они позавтракали и уехали. Костя не знал, где раньше жила Эльвира, она назвала адрес, и он приехал безошибочно. Район города на отшибе, старые пятиэтажные дома, которым в пятидесятые годы прошлого столетия радовались, как чуду. Обшарпанный подъезд и пятый этаж. Костя поднимался первым и сразу увидел сидевшую на полу и спящую парочку в возрасте.
— Ничего себе... на бомжей не похожи, — тихо произнес он.
— Это мои родители, — также тихо ответила Эльвира.
Они, услышав разговор, проснулись.
— Доченька, — вскочила мать первой и обняла ее, — мы поздно приехали, надо было предупредить, конечно, — она глянула на часы, — ничего себе, полдень уже, ты где была, Эля?
Отец тоже встал и обнял ее.
— Ты бы открыла быстрее, — попросил он.
Эльвира засуетилась, отомкнула дверь, и отец пулей влетел в квартиру. Следом за ним пошла в туалет мать. Костя оглядывал жилье — старая мебель еще Брежневских времен, даже телевизор, наверное, еще был черно-белым, но тогда этот предмет уникальный.
— Бедно я живу, Костя? — спросила с тревогой Эля.
— Ты здесь не живешь, — ответил он, — собирайся, родители тоже с нами поедут. И никаких комплексов, представишь меня родителям, как мужа.
— Костя...
— Это не обсуждается, — перебил он ее.
Родители сходили в туалет, вымыли руки и появились в большой комнате, если можно ее назвать большой.
— Знакомьтесь, это моя мама, Яна Федоровна, папа, Анатолий Поликарпович, а это мой муж — Дедушкин Константин Николаевич, для вас просто Костя.
Он кивнул головой матери, пожал руку отцу.
— Доченька, ты даже не говорила, что у тебя парень есть... и сразу муж, — не знала, что больше сказать мама.
— Ладно мать, чего теперь разговоры разговаривать, жили бы счастливо, большего нам не нужно. Накрывай на стол дочь, будем знакомиться с твоим мужем и нашим зятем.
— Со столом мы повременим, Анатолий Поликарпович, Эля здесь не живет, мы заехали ее вещи забрать. Как раз и поможете собраться, а у нас дома и отметим знакомство по-настоящему.
— У вас дома? — спросила Яна Федоровна.
— Да, у нас дома, — подтвердил Костя, — у Эли теперь свой дом, наш дом и она больше не снимает квартиру.
Родители больше ничего не спрашивали, помогали собираться. Костя ничего не складывал, стоял и сопел носом, если можно так выразиться. По мелочам набралось много всего, за два раза не увезти. Посуду он заранее просил не брать, дома все было.
— Эля, у тебя есть любимые вещи, которые дороги тебе как память, например, или по другой причине? — спросил Константин.
— Мой домашний халатик, я к нему привыкла и мне в нем комфортно. Простенький, но мне нравится. Ты не станешь возражать, если я буду ходить в нем?
— Нет, конечно.
— Тогда больше ничего нет, только фотографии, я их в отдельную маленькую коробочку положила.
Раздался звонок в дверь.
— Кого там еще принесло? — удивленно спросила Эльвира.
— Это, наверное, грузчики, я пригласил.
Он открыл дверь, братки Давида вежливо поздоровались с ним. Константин вытащил из коробки домашний халат, забрал маленькую коробочку с фотографиями.
— Так, мужики, забираем все вот это, — он обвел рукой кучу коробок, — и уносим на мусорку, потом свободны, спасибо.
— Как это на мусорку? — услышала и возмутилась Яна Федоровна, — это же вещи. Ты их зарабатывал, покупал? Эля, ты что молчишь, доченька? Твой муженек обычный грабитель и вор, я сейчас полицию вызову.
— Яна Федоровна, давайте мы обсудим семейные вопросы без посторонних лиц, дома меня поругаете, хорошо? — спокойно ответил Костя и кивнул головой браткам.
Они взяли по несколько коробок сразу и ушли. Солнцева старшая метнулась к ним, но Эля остановила ее.
— Не надо мама, так захотел Костя, так тому и быть.
На ее глазах навернулись слезы.
— Да что же это творится то, довел ребенка до слез, ты куда, Анатолий смотришь, — продолжала сердиться и ничего не понимать Яна Федоровна.
— Мама, это другие слезы, это слезы радости, мама.
Она ласково посмотрела на Константина, прижалась к нему.
— Ничего не понимаю, — враз остыла Яна Федоровна, — какие еще слезы радости? Толя, ты что-нибудь понимаешь?
— Мы с утра хотели поехать по магазинам и купить мне все новое. Костя мой муж и я люблю его, полюбите и вы его, мои дорогие родители.
— Извини, Костя, я же ничего не знала.
— Все нормально, Яна Федоровна, все нормально.
Вернулись братки и забрали последние коробки. Эльвира огляделась, произнесла тихо:
— Прощай, моя квартирка, прожила я здесь с первого курса университета, прощай.
Она замкнула дверь, все спустились вниз. Костя посадил вперед Эльвиру, потом усадил ее маму, отец сам сел в Мерседес. Он работал на СТО и разбирался в машинах не понаслышке.
— Такая машина, Яна, около шести миллионов стоит, — тихо шепнул он жене.
— Ничего себе, а я тут вылезла со своими тряпками, богатый муж у дочери, где только нашла такого? Ничего, расскажет потом сама.
На третий этаж они поднимались на лифте.
— Проходите, гости дорогие, будьте по-настоящему, как дома, а не в гостях. Эля покажет вам квартиру, а мне позвонить надо.
Он вернулся к родителям минут через пять, спросил:
— Паспорта с собой у вас?
— С собой, а что? — недоверчиво спросила Яна Федоровна.
— Это новый дом, в соседнем подъезде еще не все квартиры проданы, не желаете взглянуть?
— Зачем, что мы... новых квартир не видели? — спросила Яна Федоровна.
— И все-таки пойдемте, посмотрим.
— Зачем? — снова возразила мать.
— Мама, если Костя говорит, то надо делать, а не спрашивать. Привыкай к нему и прислушивайся, он плохого не предложит.
Она уже поняла, куда он клонит.
Квартира Эльвире понравилась, особенно кухня, родителям тоже.
Берете? — спросил риелтор, представляющий от агентства строительную фирму.
— Зачем? — спросила удивленно Яна Федоровна.
Эльвира дернула ее за рукав:
— Помолчи, мама.
— Берем, конечно, берем, если сможете все оформить прямо сейчас. Господа без машины — свозить, оформить свидетельство о праве собственности и привезти обратно. Сможете?
— Без вопросов, — ответил риелтор, — свозим, оформим, доставим обратно. Оплата наличными?
— Конечно, оформите на двоих, — он указал на родителей, — подождите нас у соседнего подъезда минут пять-десять, — попросил Константин.
Дома он отсчитал необходимую сумму, вручил ее Анатолию Поликарповичу.
— Поезжайте сейчас с риелтором, он оформит сделку купли— продажи, как положено, вот вам ключи от нашего дома, вы наверняка быстрее вернетесь. Нам с Элей по магазинам надо, а то у нее из одежды ничего нет. Вечером встретимся и поговорим.
— Но у нас нет таких денег, мы не сможем вернуть даже части этой суммы, — возразил Анатолий Поликарпович.
Константин нахмурился.
— Ничего возвращать не нужно, это подарок дочери вам, господа родители. Времени мало, давайте все разговоры вечером.
Родители действительно вернулись первыми, смотрели на ключи от своей новой квартиры, на свидетельство о праве собственности и не верили.
— Неужели это правда, Яна, у нас своя квартира. Кто этот Костя, что за человек такой?
— Муж нашей дочери, неужели тебе не понятно.
— Но он даже не знает нас и сразу квартиру нам купил.
— Ты сам слышал — это не он, а дочь нам квартиру подарила.
— Ты совсем дура, Яна, у Эльвиры сроду денег не было, неужели до тебя не доходит, что это Костя денег дал. А ты все наезжаешь на него. Дорогая квартира, я понимаю, ты радуйся за дочь и прислушивайся к Константину, правильно Эля сказала.
— Где это видано, чтобы дети родителей воспитывали?
— Да никто тебя не воспитывает, это уже давно бесполезно. Ты видишь, как Эля на него смотрит влюбленно, уважай Костю, больше ни о чем тебя не прошу. И не потому, что он богат, потому, что его наша дочь любит, значит и мы должны полюбить.
— Поняла я все, Толя, поняла. Меня сейчас другое беспокоит — богатые, они с девками любят покрутить. Вдруг бросит ее через год, что потом делать, где мы деньги возьмем за квартиру?
— Опять двадцать пять. Квартира теперь наша собственность с тобой, оформлена не в долг. Если бы он планировал хвостом крутить, то оформил бы хату на себя, а нам просто предложил жить в ней. Поняла или еще нет?
— Да поняла я, все поняла. За что только такое счастье Эле и нам? Даже не мечтали такую квартиру в областном центре купить. Кухня в ней больше нашей комнаты с тобой. А что будем с нашей квартирой делать?
— Продадим, конечно, она нам теперь ни к чему, — ответил Анатолий, — на эти деньги мебель купим.
Вернулись молодые. Костя три раза спускался к машине, чтобы принести все купленные вещи.
— Вот теперь можно и поговорить обо все спокойно, — радостно произнес он, — сейчас приготовим ужин с Элей, сядем за стол и пообщаемся.
Вскоре они уселись, Костя налил дамам вино, себе и свекру коньяк, предложил выпить за знакомство.
— О себе мне рассказывать особо нечего, — начал он, — я детдомовский, вырос без родителей, которых до сих пор не знаю. Закончил университет и работаю адвокатом, как и Эля. Вот, собственно, и все.
— Костя, Эльвира тоже адвокат, но таких денег у ней нет, — произнесла осторожно Яна Федоровна.
Эльвира посмотрела с интересом на мужа — что он ответит?
— Яна Федоровна, адвокаты разные бывают, все зависит от количества и качества клиентуры. Эля, например, консультирует клиентов бесплатно, а ее шеф, начальник консультации, только за приход к нему берет не меньше тысячи долларов. Но сейчас она моя жена и ее рейтинг вырастет намного, тоже будет брать с клиентов не меньше и все законно. Мы в России живем, кому-то десять рублей платят, а кому-то десять тысяч за подобное. Вы надолго к нам?
— Собирались погостить денек у дочери и обратно, а тут такие события, — ответил свекор.
— Гостите сколько хотите. Потом вернетесь, продадите квартиру свою бывшую, уволитесь с работы и возвращайтесь, дом у вас есть. Устроиться на работу я помогу.
— Я медсестра, без проблем устроюсь, а Толе сложнее, устроиться в хороший автосервис трудно, блат нужен или как сейчас говорят — связи.
— Связи есть, не переживайте.
За столом посидели недолго, устали все и рано легли спать. На следующий день родители Эльвиры уехали. Квартиру продали, с работы уволились и вернулись обратно через неделю. Пока остановились у детей, занеся в свою квартиру одежду и посуду, телевизор, холодильник, кое-то из мелочи, мебель с собой не брали. На следующий день купили мебель, ее привезли и собрали через три дня.
Теперь родители пригласили в гости детей.
— Хорошо, когда рядом есть близкие люди, — сказал за столом Константин, — я, вот, детдомовский, никогда у меня не было рядом близкого человека. Потом появилась Эля, теперь вы, ее родители. Это здорово, правда?
Дома, перед сном, Эльвира внезапно заговорила:
— Извини меня, Костя, я все время беспокоюсь за тебя, не спрашиваю, что ты делаешь у Давида. Но я боюсь, милый, он же вор в законе...
— Солнышко ты мое ненаглядное, мы с тобой сыграем свадьбу...
— Свадьбу? — перебила она Константина, — я не хочу свадьбу, родители знают, что мы муж с женой, пусть так и будет, мы тихо зарегистрируемся. Ты не против?
— Я не против, — ответил он, — завтра же все решим.
— А как быть с Давидом? — снова спросила она.
— Ни как, — ответил он, — зарегистрируемся, потом я тебе кое-что расскажу.
Они оформили законный брак через месяц, не посвятив в это никого. Родители так и считали, что они живут, как муж и жена. У Эльвиры теперь появились богатые клиенты, и она понимала, что это не без помощи Кости и того же Давида.
Как-то ближе к вечеру ей позвонил человек, не пожелавший назвать себя:
— Госпожа Дедушкина, — она вздрогнула, ее новой фамилии еще никто не знал, она не торопилась менять даже паспорт, — моя фамилия вам ничего не скажет, но я бы хотел с вами встретиться, как с адвокатом, естественно. Вы сможете подъехать ко мне домой, — он назвал адрес.
— Домой? Я не езжу домой, — ответила она.
— Меня хорошо знает ваш муж, перезвоните ему, и я жду вас по указанному адресу.
Он положил трубку. Позвоните мужу... что я ему скажу, он даже фамилии не назвал. Но она все-таки позвонила и отправилась по указанному адресу. Халупа какая-то, подумала она, заходя в квартиру, дверь которой была открыта. Никогда бы не пошла неизвестно куда, если бы не Костя, ему она доверяла всецело. Увидев мужчину, она оторопела.
— Здравствуйте, Эльвира Анатольевна, не волнуйтесь, Константин вас мне рекомендовал. Я генерал Лобановский, начальник областного МВД, Петр Сергеевич меня зовут. Проходите, пожалуйста.
Он пододвинул к ней какой-то старенький стул, Эльвира присела.
— Я знаю, что вы очень любите Константина...
— Что он натворил? Я адвокат и показаний против мужа давать не стану, можете не утруждать себя вербовкой, товарищ генерал.
Она встала и направилась к выходу. Лобановский опередил ее, встав у дверей.
— Да подождите же вы, черт бы вас побрал, заставляете бегать старого человека, вернитесь назад и выслушайте меня.
— Даже не собираюсь, от дверей отойдите, — со злостью произнесла Эльвира.
— Я же вам говорю, что не собираюсь вас вербовать, ничего мне от вас не надо, но прошу выслушать меня, всего несколько фраз, не более.
— От дверей отойдите, — упрямо повторила Эльвира.
