— Только то, что ничего не сходится, — сказал Спарвер. — Вы закончили свою работу?
— Нет, я только начал. Я сделал первые выводы, но в данных обстоятельствах требуется полное вскрытие.
— Тогда я рад, что прибыл именно сейчас.
Они прошли в смотровую. Это была ослепительно белая палата с расположенными вдоль трех стен выдвижными шкафчиками для хранения лекарств. Мерсье поместил накрытое зеленой простыней тело Тенч на прочном столе в центре комнаты, а вокруг стола были расставлены две тележки с инструментами его профессии. В углах комнаты ждала пара тощих медицинских сервиторов, похожих на подвешенные на крюках скелеты.
Мерсье посмотрел на Спарвера, дождался утвердительного кивка и затем приподнял верхнюю часть простыни, обнажив голову и плечи Тенч. Спарвер бесстрастно смотрел на нее. Он шутил о том, что все обычные люди кажутся ему на одно лицо, повторяя замечание, которое обычно относилось к гиперсвинам, но правда заключалась в том, что он был способен распознать сотни людей. Он знал Тенч так же хорошо, как и любой другой. Они часто смотрели друг на друга через стол для совещаний в тактической комнате.
Он полагал, что она ничего не имела против таких, как он. Просто сочла, что его повысили слишком поспешно, не заметив его ошибок.
Он снова пожал плечами, на этот раз только для себя. Возможно, в этом была доля правды. Но если вы слишком долго продвигали гиперсвинов, они, как правило, умирали в ожидании.
Он узнал Тенч, но только потому, что ожидал ее увидеть. Если бы он смотрел на ее равнодушно, то не был уверен, что смог бы разглядеть рваные раны, припухлости и ушибы, а также то, что выглядело как участки обожженной или, по крайней мере, ужасно ободранной кожи. Череп ее был грубо разбит.
— Даже не собираюсь спрашивать, можем ли мы спасти что-то от нее с помощью трала, — заявил Спарвер.
— Вы были бы правы, если бы этого не сделали. Это безнадежный случай. Даже если бы Дрейфус добрался до нее сразу и организовал немедленные меры по нейроконсервации...
— Это все равно было бы делом решенным, — сказал он, заканчивая за Мерсье его замечание. — Дрейфус тут ни при чем. Старик хорошо сделал, что избежал тотальной кровавой бойни. То, что мы вернули хоть что-то, напоминающее тело, — это бонус.
— Ее обследовали, просто чтобы убедиться. Восстановимых структур не было. Демихов провел независимое исследование и пришел к такому же выводу.
Демихов был ведущим специалистом медицинского отдела по передовым методам нейроконсервации. Если он заявил, что Тенч уже не спасти, то Спарверу не требовалось дополнительных подтверждений.
— Очень жаль, что кто-то решил, что у префектов не должно быть имплантов, иначе у нас была бы другая возможность потянуть за ниточку.
— И очень жаль, что в Общих статьях говорилось, что она не могла пойти туда с надлежащими средствами защиты, иначе мы бы не смотрели на труп. Боюсь, эти ваши маленькие игрушечные змейки не в счет.
— Я обязательно приглашу вас как-нибудь на ознакомительный тренинг ищеек, — сказал Спарвер. — Тогда у вас будет другое мнение о том, на что способны эти игрушки. Кстати, я хотел бы посмотреть, что записала ищейка. Если мы не можем получить доступ к ее воспоминаниям, то самое лучшее, что можно прочитать, — это постоянно записываемые ищейкой данные.
— Вам нужно поговорить с кем-нибудь другим. У меня нет ищейки.
— Хорошо, у кого есть ее оборудование? Она поступила к вам одетая или обнаженная?
— Одетая. И у меня есть ее снаряжение. Но у меня нет ищейки. Не хотите засвидетельствовать свое почтение? Увидимся в моем кабинете, вместе с документами на ее имущество.
— Спасибо, Мерсье. Просто дайте мне минутку.
Спарвер подождал, пока они останутся одни. Он обошел стол с другой стороны, заложив руки за спину и опустив голову. Он чувствовал себя маленьким в этой комнате, ребенком по сравнению со столом и лежащей на нем женщиной.
Он заговорил, и его голос эхом отразился от белых стен и морозильных камер.
— Мы не всегда сходились во взглядах, Тенч. Но я не думаю, что ты сама во всем виновата. Если это была ошибка, я, черт возьми, позабочусь о том, чтобы ее не повесили на тебя. Ошибки даже быть не могло. Если выяснится, что это было так, то это не твоя вина, что наши системы не были надежными. Если это не ошибка, то это преступление — и я ни на секунду не поверю, что это было твое преступление. Я разберусь с ними, Тенч. Это мое обещание. Возможно, ты была права, и мне присвоили это звание слишком рано. Но я заслужу его для тебя. Ты была одной из нас, и я не позволю этому ускользнуть.
Он позволил себе снова накрыть ее лицо простыней.
— Приятных снов, Тенч. Ты молодчина.
Мерсье ждал его в своем кабинете, сидя в антикварном кресле и держа в руках ящик письменного стола.
— Вот что пришло мне в голову, Спарвер. Я собрал все материалы в одном месте, все они уже помечены как вещественные доказательства. Подробная информация находится в этом компаде, который лежит у меня на столе.
Спарвер взял компад и взглянул на перечень.
— Вы сказали, что она поступила одетая.
— Так и было. Но после того, как я провел предварительный осмотр, с нее сняли униформу Брони и отправили на детальную судебно-медицинскую экспертизу. Остальное оставили у меня. — Он слегка задвинул ящик. — Умные очки, браслет, нашейное переговорное устройство, пояс, инструменты, кобура ищейки. Но ищейки нет.
— Это бессмысленно. Эта ищейка не оставила бы ее, если бы она попала в беду.
— Ну, у меня ее нет. Никаких объяснений не последовало, но я и не стал их искать. — Он смерил Спарвера пристальным, птичьим взглядом. — Вам это не кажется странным?
Спарвер ничего не ответил.
Сестра Кэтрин ждала Дрейфуса, когда он прибыл в хоспис Айдлуайлд, отправившись туда сразу после отлета от Хафдис Тенч. Он последовал за ней по одной из извилистых тропинок, блуждающих по зеленому холмистому центру мира, следя за тем, чтобы не упасть, когда тропинка становилась круче или приближалась к обрыву, в которых не было недостатка.
— Однажды, Дрейфус, вы удивите нас всех, объявив о своем визите заранее, а затем явившись на встречу. Но не сегодня. — Нищенствующая с суровым лицом критически оглядела его. — Что побудило вас на этот раз, кроме внезапного приступа вины?
— Нужно ли что-то большее? — спросил Дрейфус, возвращаясь к своему разговору с Хафдис.
— Чем большего прогресса мы добиваемся с вашей женой, тем больше вы, кажется, сомневаетесь в том, стоит ли ее видеть. — Сестра Кэтрин ткнула своей тростью перед собой, воткнув ее в грязную тропинку с такой неторопливостью и силой, что Дрейфус представил, как она протыкает его насквозь. — Это причиняет ей боль. Возможно, ее чувство языка и пошатнулось, но она прекрасно осознает течение времени. Осторожно. Земля здесь очень скользкая.
В этом районе орбиталища не было большого скопления зданий, только небольшие поселки, соединенные приятными извилистыми тропинками и скромными дорогами с грубым покрытием. Строения редко были большими, обычно выкрашенными в белый цвет, и располагались глубоко в укромных уголках беспорядочного зеленого ландшафта, где перелески и рощицы обрамляли извилистые берега рек, которые текли по крутым склонам, пока не пронизывали небо серебристыми полосами. То тут, то там виднелись маленькие мостики и пагоды, расставленные как для гармонии, так и для функциональности. Сверху спускались острые выступы скал, а над окутанными туманом водопадами, которые могли падать как вверх, так и вниз, мерцали радуги.
— Чем ближе она становится к тому, чтобы снова стать цельной, — сказал Дрейфус, которому нужно было перевести дыхание, поскольку он изо всех сил старался не отставать от неукротимой нищенствующей, — тем больше я боюсь, что все это снова развалится. Дело не в том, что я не хочу видеть ее каждый день. Просто у меня такое чувство, будто я наблюдаю за таким деликатным процессом, что из-за моего участия все может пойти наперекосяк.
— Чушь собачья. — Она зашагала дальше, безрассудно не обращая внимания на состояние земли. — Вы можете убеждать себя в этом, Дрейфус, но даже такой недалекий в своих недостатках человек, как вы, наверняка знает, что ложь не служит никому, кроме вас самих.
У него не было сил спорить. — Хорошо, это ложь. Что бы вы хотели, чтобы я сказал, сестра? Я здесь, не так ли?
— Чего вы боитесь, — сказала она, внезапно останавливаясь и обвиняюще тыча в него палкой, — так это того, что вам, возможно, придется пойти навстречу Валери. Идеи о том, что перемены и рост должны исходить и от вас самих, а не только от вашей жены.
Дрейфус испытующе посмотрел на нее со слабой улыбкой. Этот их ритуальный танец действовал успокаивающе. Сестре Кэтрин всегда нужно было подколоть и принизить его, прежде чем позволить прорваться наружу хоть капельке теплоты.
— Возможно, мне тоже нужно время.
— Как будто у вас его достаточно, чтобы тратить впустую. Последние несколько лет взяли свое, Дрейфус. Мы все видим это по вам. Наверное, наступает момент, когда вы становитесь слишком старым и усталым, чтобы выполнять свою работу?
Он неудачно поставил ногу и почувствовал боль в колене.
— По нескольку раз в день. Я предпочитаю смотреть на это как на цену опыта.
Она с сомнением шмыгнула носом. — Ну, как вы и сказали: теперь вы здесь, и мы должны использовать вас наилучшим образом. Нейролингвистические импланты сработали хорошо. — Она оглянулась, все еще шагая с невероятно молодой энергией. — Я знаю, у вас были сомнения, Том, но я думаю, вы будете удовлетворены тем, что это был правильный выбор.
Вот оно: едва заметный переход от Дрейфуса к Тому, холод слегка рассеялся.
— Прежде всего импланты причинили ей боль. Вы можете понять мои сомнения.
— Нет такого инструмента, который не вредил бы так же хорошо, как и чинил. В Айдлуайлде нас волнует только починка.
— Она не могла бы оказаться в более добрых руках. Я знаю это и благодарен.
— Вы хотите ее увидеть?
— Конечно. Я ведь здесь, не так ли?
— Я подумала, не касается ли это как-то и Сферы милосердия, поскольку мы связаны с этим учреждением.
— Мы можем поговорить об этом позже, — сказал он, признав, что причина его визита была двоякой. — Сначала я хотел бы увидеть Валери.
— Она должна быть с Себастьяном, если не помогает в саду. — Она поманила его за собой, затем слегка нахмурилась, когда что-то привлекло ее внимание. — С вами что-то не то, не так ли, помимо обычного износа? Я вижу это по вашей походке. Вы недавно повредили руку?
— Производственная травма, — спросил Дрейфус, поражаясь ее проницательности. — Ничего страшного.
— Советую вам лучше следить за собой, Том. Если вы этого не сделаете, кто будет рядом с Валери?
— Вы будете.
— Так и будет, — согласилась она. — Пока кто-нибудь не решит, что мы ему не нравимся, и не сожжет нас заживо в наших постелях.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Под ногами Талии хрустела подстилка из почерневшей, безжизненной растительности. Серо-зеленые деревья образовали призрачный почетный караул по обе стороны двадцатиметровой полосы. С этого низкого места Талия вообще не могла разглядеть ни одного живого существа: они были слишком далеко и их было слишком мало.
Здесь было пустынно, и в воздухе пахло тлением и пеплом.
Талия замедлила шаг, осознав всю чудовищность того, что здесь произошло. Ее колени подогнулись. Сама того не желая, она опустилась на землю, парализованная ужасом. Она подумала о музыке деревьев, которую слышала раньше, о пении семейной группы, и представила, как эти возгласы и обмороки превращаются в крики паники и боли.
Девяносто секунд. Полная продолжительность атаки Мизлера. У существ, находящихся здесь, было достаточно времени, чтобы понять, что с ними произошло, и в тот же миг мрачного осознания понять, что их надежды на выживание невелики. И понять, что их ждет тяжелая смерть. Смерть под несущейся с потолка колонной аннигиляции, смерть в огненных бурях, которые она вызвала, смерть, когда ревущий воздух вырывал с корнями деревья поменьше и срывал несчастных обитателей с больших деревьев, небрежно швыряя их в горячий воющий газ, к этой ужасной, расширяющейся пасти в небе и сверкающей черноте снаружи.
Однако это продолжалось дольше девяноста секунд. Это было не только тот промежуток времени, когда действовало оружие Мизлера, прежде чем его корабль был уничтожен. Последствия его нападения проявлялись еще много минут, так как огромные переборки отгородили эту часть жилища и позволили воздуху выходить в вакуум. И в течение этих мучительных минут существа все еще цеплялись за жизнь. Все, кроме немногих — тех, кто был достаточно близко к переборкам, чтобы проскочить через аварийные двери, — погибли.
Талия встала. В Сфере милосердия ее не вырвало, хотя она была близка к этому. Здесь она тоже сдержалась, хотя какая-то часть ее души жаждала этого освобождения — как будто тогда внутри нее было бы меньше мирового зла, а снаружи, где ему самое место, его было бы больше.
Минти поддерживала ее, как только могло маленькое лемуроподобное существо. — Все в порядке. Вы не были бы людьми, а мы не были бы... гуманоидами, если бы не сопереживали.
— Они никогда этого не видели? Мои коллеги?
— Не отсюда.
Талия вытерла рот. — Они должны были это сделать. Это имеет значение.
— Они думали, что у них есть все необходимые доказательства.
Талия показала, что теперь она может идти. Минти пошла вперед, но без прежнего энтузиазма. Казалось, даже хозяйка, знакомая с этим местом, чувствовала себя обязанной соблюдать почтительность.
— Я чего-то не припомню в отчете, — сказала Талия. — Почему катер не сбили в небе в тот момент, когда он начал атаку? Знаю, это все равно было бы очень плохо, но, по крайней мере, разрушения были бы ограничены гораздо меньшей площадью.
— Пожар, возможно, удалось бы локализовать, но воздух все равно просочился бы наружу, — ответила Минти. — Но вы правы: если бы это была всего лишь одна дыра в потолке, вероятно, было бы время эвакуировать много наших в безопасное место, прежде чем пришлось бы закрывать сектор. Однако на это ушло именно столько времени, и не просто так.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Мы не могли просто сбить корабль, не пройдя через целую серию голосований. Если бы угроза представляла собой что-то столь очевидное, как летящий в нашу сторону обломок или даже вышедший из-под контроля грузовой корабль, не было бы сомнений в моментальном реагировании. Однако это был корабль Брони.
Талия торжественно кивнула. — Вы беспокоились о последствиях.
— Решение было принято немедленным и обязательным для исполнения голосованием. И все же потребовалось два тура, чтобы убедить небольшое большинство в том, что у нас не было иного выбора, кроме как уничтожить ваш корабль. Вы можете себе представить, на что это было похоже? В одну минуту мы наслаждаемся очередным ленивым днем на деревьях, а в следующую уже обсуждаем, стоит ли рисковать и наказывать наш маленький мир самым суровым из возможных наказаний.
