Прекрасный новый мир (Мв-23)

-Принудительная хирургия, без наркоза.

-Алекс, хорошо зафиксированный пациент — в анестезии не нуждается. Это шутка...

Просыпаюсь в холодном поту. В роскошном номере "Астории" тишина, лишь тикают часы на стене. Кошмар не отпускает — а что если реальность, из которой к нам попал "Воронеж", это не один из худших, а один из счастливых вариантов? Где наша страна все же не развалилась на десятки "удельных княжеств" (или "маленьких швейцарий", как призывали там предатели в проклятые девяностые), сохранила ядерное оружие, а главное, нашла в себе силы подняться и начать выправлять положение. Что если это, лишь случайное совпадение благоприятных факторов — и существуют еще другие реальности, где СССР уподобился Китаю двадцатых-тридцатых, ведь именно к этому нас толкали "сторонники демократии"?

И если правы товарищи ученые, предположившие, что параллельные реальности влияют друг на друга через вероятности событий? То есть, наши победы тут — это большая вероятность что и там какие-то развилки пойдут в лучшем направлении. А проиграем здесь — это отразится бедой там. Равно как и происходящее там — вызывает последствия и у нас и в исходном мире "Воронежа", где в 2012 году правил Путин?

А роман этой твари — отчего не напечатать? Только дополнив (прием, который я с мистером Райаном провернула) эпизодами после гибели героев — тем, что я видела во сне (и запомнила хорошо). Как это выглядит — ввод чужой армии, простите, "миротворческого контингента", ради вашего же блага. Будут там благоустроенные города, чистенькие поля и фермы — вот только, жители ЭрЭфии, это будет не для вас!

Касаемо же Творковича — ждет тебя, тварь, даже не Второй Арсенал (которого на зонах, самые отпетые беспредельщики боятся до ужаса). А то, чего ты больше всего боишься, и сам признался — пожизненная камера в психушке (а не курортный статус бесконвойного-вольнонаемного), где тебя будут "лечить от ложных воспоминаний". Попутно вытягивая из тебя всю информацию про твой поганый мир — пригодится, когда и если туда попадем.

Нам не нужен мир, где нет России — крутится в голове, но вспомнить не могу, кто это сказал?

Может, и правда, для той реальности лучший выход, это уничтожение? Когда у нас появится техническая возможность — ракету на Йеллоустоун. Или сто, двести боеголовок по территории США — всего лишь один полный залп атомарины с баллистическими, когда у нас такие появятся (по словам моего Адмирала, лет через десять), если удастся ее незаметно туда провести, отстреляться и уйти назад.

Этот пункт моего доклада товарищ Пономаренко не одобрил.

-Судя по показаниям этого гаврика, у них там не иерархия, а Сеть. Без разделения на границы — которую вот так, ударом по головке, не убьешь. А вот издать этот романчик в отредактированном виде, раз уж изъять не получилось — одобряю!

И добавил:

-Что-то у них там произошло, раз так повернулось — именно в общем сознании. Трясите там этого гада и попробуйте разобраться. Какой фактор Икс стрелку перевел — чтобы в нашей истории его исключить.

Чтобы не было здесь — твоего Нового Мира.

М.Кубрин. История индийской революции. М., 1975 (альт.-ист.).

После окончания Второй Мировой войны в Индии сложилась классическая ситуация, когда "верхи не могут — а низы не хотят", на фоне резкого снижения уровня жизни населения. Голод, начавшийся в Бенгалии в 1942 году усугубился японским вторжением, зверствами колониальных властей по "наведению порядка" в тылу, а также эпидемиями чумы и холеры — общее число жертв с 1942 по 1944 год в Индии составляет, по разным оценкам, от пяти до одиннадцати миллионов человек (прим.авт. — в нашей истории, число жертв голода признано 5 млн. В альт-истории, где японцев не удалось остановить на границе с Бирмой, будет гораздо больше).

Даже британские источники утверждают, что "английское господство в Индии летом 1942 года удалось сохранить исключительно благодаря лояльности верхушки ИНК (партия Ганди — Индийский Национальный Конгресс), однако уже в следующем году (после падения Каира, когда немцы вторглись в Ирак, а японцы прорвали бирманский фронт) под предлогом "военного положения" все руководство ИНК было брошено в тюрьму ("интернировано", по заявлению британцев). Откуда индусы были освобождены уже японцами, тогда изображавшими себя "защитниками угнетенных народов от европейского колониализма".

Однако и японская политика "мобилизации" (а по сути, грабежа) ресурсов Индии ради победы в войне вызвала протест "гандистского" крыла ИНК — подавленного с крайней жестокостью. Великому Махатме Ганди пришлось узнать, что "политика ненасильственного сопротивления", эффективная против британского колониализма (стремящегося ради внешнего приличия, не прибегать к крайним мерам подавления) совершенно не работает против японских фашистов, для которых предельная жестокость в ответ на любое неповиновение была естественным ответом. Делийская резня, это наиболее известный пример, однако было множество других случаев, когда безоружные индусы опускались на колени с пением молитв в знак неподчинения японским приказам, на что озверевшие самураи тут же убивали всех на месте. В результате, "мирное" крыло ИНК было почти полностью уничтожено — зато гораздо меньше пострадали сторонники Чандры Боса, считавшего "хоть с чертом, но против англичан". Хотя и он сам, вместе с наиболее активными его сторонниками, мобилизованный японцами в качестве "вспомогательных частей" на фронт, не пережил окончания войны — взгляды послевоенного ИНК сместились в сторону несомненного насилия.

Что несомненно повлияло на решение Лондона дать Индии "независимость" — удерживать эту страну в подчинении становилось слишком затратно для британской казны, особенно с учетом плачевного состояния английских финансов и экономики, и авеколистского мятежа, охватившего половину Африки (причем именно зону британских колоний). "Уйти чтобы остаться" — передать местным политическую власть, то есть обязанность поддерживать порядок, сохранив за собой все прежние позиции в экономике (то есть, распределение прибыли). И прежде единая страна была разделена на шесть частей — Федеративная Республика Индия (ФРИ) со столицей в Дели, большая часть центральных провинций. К западу от нее, мусульманский Пакистан и к северу от него, республика Большой Пенджаб. На юге ФРИ граничила с королевством Хайдарабад (большая часть плато Декан), самый юг полуострова занимала Мадрасская Конфедерация (население не индусы а темнокожие тамилы). И на востоке, отделенная Восточным Пакистаном от ФРИ — союз княжеств восточной Индии (Бутан, Сикким, Ассам и еще с десяток меньших). ИНК (самая влиятельная на 1946 год политическая сила) формально еще оставался единым, равно как и Компартия Индии (ИКП) основанная в 1925 году. Хотя уже тогда существовало множество мусульманских и националистических группировок, преследующих собственные интересы. И потому, внутри себя ни ИНК, ни ИКП, не были монолитными!

После гибели Ганди и Джахарвала Неру от рук японских захватчиков, главой ИНК стала Аруна Асаф Али — принадлежащая к социалистической группе внутри ИНК, "дети Ганди, но ученики Карла Маркса". Еще в 1944 году она призывала народ к восстанию — "нужно дело, а не бесполезные дискуссии о насилии и ненасилии". В 1948 году она тайно посетила СССР, встречалась со Сталиным — а по возвращении, вступила в ИКП, оставаясь в то же время главой ИНК. Однако та часть ИНК, что была настроена антикоммунистически, тут же организовала свою партию БДС (Бхаратия Джата Сангх), лидер, Шьяма Прасад Мукерджи, "бей коммунистов, долой мусульман". Фактически, ИНК даже в пределах ФРИ раскололась на условно "красных" и "белых" — и если у первых были сильны позиции в Западной Бенгалии, то за БДС шли целый ряд других штатов, как Раджастан, Гуджарат, Махараштра, Уттар-Прадеш. Что уже в те первые годы независимости влекло за собой убийства и погромы — тогда еще как локальные явления, но скоро они вспыхнут пожаром большой войны.

Аруна Асаф Али была убежденной сторонницей сотрудничества ИНК и ИКП. Но и среди индийских коммунистов возникла радикальная фракция, во главе ее стоял Б.Т.Ранадив, занимавший пост Генерального Секретаря ИКП — с курсом на коммунистическую революцию, то есть отстранение от власти ИНК (не говоря уже о прочих), установление диктатуры ИКП. А первым шагом, ФРИ должна объявить войну Хайдарабадской монархии, ради освобождения угнетенного народа.

Некоторые основания для того имелись — Хайдарабадская монархия была самым отсталым регионом Индии, с многочисленными феодальными пережитками. Большинство населения индусы, но правящая верхушка — мусульмане (считавшие своих подданных, низшими существами). Коммунисты же были под запретом и подвергались даже не преследованию, а тотальному истреблению. Неудивительно, что еще с 1946 года там началось народное восстание, крестьяне самовольно захватывали земли джагирдаров (помещиков), вступали в сражения с карательными отрядами королевской армии. К 1948 году восстание охватило большую часть Хайдарабада, и власть показывала явную неспособность навести порядок — но и восставшие, не имея единой организации и командования, также не могли победить (извечная слабость крестьян — "сражаемся лишь возле своего дома"). Однако же выглядело несомненным, что Хайдарабад (в военном и экономическом плане намного слабее ФРИ) не выдержит еще и войну с сильным внешним противником.

"За наших братьев — и против угнетателей-мусульман", этот лозунг сумел объединить все политические силы (и народ) ФРИ. Ранадив был заинтересован в победе и аннексии Хайдарабада, поскольку считал хайдарабадских коммунистов своими сторонниками, против влияния фракции ИКП-ИНК. Аруна Асаф Али (и ее фракция) были за войну "ради объединения всей Индии" и против ретроградства прошлого века. Даже БДС выступала "за", желая увеличить свою популярность, на ниве святой борьбы с мусульманами. Армия ФРИ была сильнее хайдарабадской — так что никто в Дели не сомневался в скорой и легкой победе, и уже были озабочены, как разделить между всеми участниками будущий успех. Но все пошло совершенно неожиданно!

Южным соседом Хайдарабада была Мадрасская конфедерация — с народами, весьма отличающимися от северных индусов по культуре и языку: так, попытка ввести там хинди как "государственный" язык, вызвала массовые беспорядки. Самой влиятельной политической силой там были не ИНК и не коммунисты, а "Партия Справедливости", отстаивающая интересы дравидийских народов. Получив независимость, мадрасцы весьма ревниво относились к любым (даже мнимым) посягательствам на нее — и после начала делийско-хайдарабадской войны решили, что они будут следующими на аннексию. Именно отряды мадрасских ополченцев (плохо вооруженные, но сражающиеся с бешеной яростью, невзирая на потери) остановили наступление армии ФРИ возле Хайдарабада — столицы королевства. Именно из Мадраса впервые прозвучало "освободить индийский народ из-под власти Дели". И наступление армии ФРИ забуксовало, потеряло темп. А дальше, в войну вступили следующие участники.

При отделении Пакистана от остальной Индии — обе стороны отметились убийствами, погромами, даже вырезанием целых деревень. Но теперь Пакистан, под предлогом помощи единоверцам (а реально, желая присоединить спорные территории) тоже вступил в войну. И его поддержал Большой Пенджаб, бывший союзником Пакистана из-за спора за Джамму и Кашмир. Это княжество, где большинство населения было мусульмане, однако же территориально тяготело к ФРИ, индусской была и правящая верхушка. Потому, лозунг "махараджа, вон из Кашмира" был там очень популярен, и сразу после ухода англичан начались погромы индусского населения — однако же на просьбу Дели пропустить войска ФРИ через свою территорию, Большой Пенджаб ответил отказом, зато не препятствовал пакистанцам послать в Кашмир свои армейские части (которые не только не мешали бесчинствам, но и активно их поддерживали). Также немаловажно, что для сикхов Пенджаба, отличившимися при защите Индии от японцев, индусы были предателями, сдавшими свою страну иноземному врагу. И Большой Пенджаб был самым экономически развитым из шести разделившихся регионов Индии, имел наиболее тесные и дружественные связи с бывшей метрополией (в Лондоне одно время всерьез собирались дать Пенджабу статус доминиона), и его армия (хотя и уступавшая по численности армии ФРИ) была наиболее боеспособной и технически оснащенной. В результате, вместо ожидаемого быстрого и легкого "освободительного похода" ФРИ неожиданно оказалась в войне с четырьмя противниками — причем антиделийская коалиция с первых же недель стала получать щедрую помощь от Англии и США, даже при эпизодическом прямом участии авиации и флота этих держав в боевых действиях на ее стороне. Громко и лицемерно сокрушаясь о кровопролитии и множестве жертв, США заявили о блокаде индийских портов с целью недопущения поставок оружия всем воюющим сторонам — однако реально же препятствовали исключительно поступлению в Калькутту грузов, закупленных Дели.

Когда народ един — он непобедим. Или, по крайней мере, цена победы для агрессора будет запредельной. Но в Дели после первых же поражений, уже и в существующих партиях возникали группировки на грани раскола. Считать ли "пятой колонной" всех мусульман в ФРИ — со всеми вытекающими последствиями? Сражаться ли до конца — или пытаться договориться о мире, даже на заведомо худших условиях? Актуальна ли идея коммунистической революции — прямо сейчас? Что делать с земельной реформой? Поощрять ли самовольные захваты помещичьей земли крестьянами? СССР союзник, или такой же колонизатор? И главное, кому из временных союзников можно доверять и насколько? При том, что в Индии живет много национальностей — и тут же сразу в нескольких штатах вспыхнули бунты, началось с возмущения против мобилизации, быстро пришло к "наша хата, деревня, народность — с краю".

Это касалось не одной ФРИ. Хайдарабад так и не сумел оправиться от первого удара, на его территории все еще пылало так и не подавленное коммунистическое восстание. Мадрасцы вели себя как захватчики, даже не скрывая своих намерений аннексировать часть хайдарабадской территории — в результате, население стало вести вооруженную борьбу и против них. В Пакистане сочли "пятой колонной" немногих еще оставшихся там индусов. А пенджабцы, считавшие "индусских собак" кем-то вроде животных — всему миру известно фото, пенджабские солдаты с телами индусских детей на штыках — имели территориальные претензии даже к своему пакистанскому союзнику!

К началу 1956 года, ни у кого не хватало сил для победы — и все стороны испытывали еще и проблемы в собственном тылу. Не хватало войск, чтобы надежно контролировать даже свою территорию — что вызывало запредельную жестокость: проще вырезать население захваченной деревни, чем пытаться ее удержать.

Алексей Лосев, капитан танкера "Бердянск". Из воспоминаний, опубликованных в СССР после возвращения домой.

Это было, как в гитлеровском концлагере. Нас держали в бетонных мешках, без вентиляции — и температура в камерах поднималась до невыносимых пределов. Держали мелкими группами, по трое, по четверо — видеться мы могли лишь случайно, когда выводили на допрос. За любую провинность — к которой могли отнести и попытку заговорить с товарищем, и взгляд по сторонам — избивали дубинками до полусмерти. Кормили какой-то сильно перченой кашей и лепешками из отрубей. Не оказывали никакой медицинской помощи. Это было даже хуже, чем у фашистов — мне доводилось уже после Победы разговаривать с американцами, в том числе и прошедшими нацистский плен, и все они вспоминали не зверства, а скуку как самое невыносимое, при том что они все получали письма из дома, и продовольственные посылки от Красного Креста. И искренне удивлялись, а как может быть иначе — ведь есть конвенция о военнопленных?