Только два острова были постоянно заселены в XV в. Сантьяго был разделен на две капитании, и один из капитанов, Диогу Афонсу, был также назначен капитаном Фогу и начал организовывать его поселение 24. Поскольку на острова Зеленого Мыса прибывало мало португальских или других европейских поселенцев, частным лицам, которые ввозили рабов для обработки земли, были предоставлены земельные владения. Это привело к появлению населения, которое в основном состояло из чернокожих рабов с небольшим сеньориальным классом белых и растущим числом свободных людей смешанной расы. Хотя там выращивали хлопок и сахар и разводили скот для снабжения торговых судов, вскоре стало ясно, что будущее островов будет зависеть от торговли с Африкой, а не с Португалией. Из хлопка, который первоначально экспортировался в сыром виде в Гвинею, вскоре стали ткать грубую ткань, предназначенную для африканского рынка, а соль, которую можно было в больших количествах добывать из месторождений Сала и Майо, также продавалась в Африке. Сахар перерабатывали в ром (грог), в том числе на экспорт в Африку. Взамен островитяне импортировали слоновую кость, цибет и перец малагетта, но в основном рабов. Эта коммерческая база их экономики позволила поселениям пережить наступление засухи, когда она произошла 25.
Жители Кабо-Верде вели собственную торговлю по рекам Гвинеи вместе с кораблями, получавшими лицензии в Португалии и совершавшими двухмесячное плавание из Лагоса или Лиссабона. Острова стали торговыми базами, складами и бараками, а также местами, где можно было ремонтировать и даже строить корабли, и откуда быстрая переправа на материк, продолжавшаяся несколько дней, давала островитянам коммерческое преимущество, которым не пользовались те, кому приходилось неделями добираться из Португалии. Хотя в указе 1466 г. было совершенно ясно указано, что должностные лица, назначаемые Короной, должны были защищать королевские финансовые права, на практике система капитанов изолировала островитян от прямого контроля со стороны Лиссабона. Второе поколение метисов, возникшее в результате союза мужчин-португальцев и рабынь, имело более тесные связи с Африкой, чем с Европой. Они были непосредственно заинтересованы в торговле с Гвинеей, но почти ничего не знали о Португалии и поддерживали мало контактов с метрополией. Вскоре им предстояло обрести определенную степень независимости, которая должна была поставить под угрозу контроль Короны во всем Гвинейском регионе.
Дон Жуан II
Еще до окончания войны с Кастилией инфант Жуан взял на себя контроль над правительством Португалии — его отец фактически отказался от власти, когда отправился в свое необдуманное путешествие во Францию. Затем, после смерти своего отца в 1481 г., инфант сам стал королем. Он привнес энергию и целеустремленность в зарубежную политику Португалии и оказался столь же эффективным в развитии коммерческих возможностей в Западной Африке, как и Фернан Гомеш. Во время своего короткого четырнадцатилетнего правления он поставил португальскую экспансию на совершенно иную основу 26. Еще в 1473 г., еще будучи инфантом, Жуан получил контроль над правами Короны в Гвинее. Таким образом, именно он вел переговоры о продлении контракта Гомеша на следующий год и именно у него Гомеш потребовал освобождения от причитающихся с него выплат, ссылаясь на потери, понесенные в войне с Кастилией. В 1475 г. Жуан возглавил морскую войну против Кастилии, а когда в конце 1475 г. Гомеш отказался от своего контракта, ответственность принца распространилась на все вопросы, связанные с торговлей в Западной Африке и островами.
Непосредственным приоритетом была победа в войне против Кастилии, но после того, как Алькасовашский договор подтвердил монополию португальской Короны на торговлю в Западной Африке, Жуану пришлось решать, как лучше всего использовать различные открывшиеся коммерческие возможности. Требовалась энергичная политика, поскольку, хотя права Португалии были признаны договором 1479 г., слухи об открытиях золота, циркулировавшие в Европе, вызвали большой интерес, и, вероятно, вскоре должны были появиться другие нарушители, желавшие попытать счастья. Дополнительным осложнением было то, что теперь была обнаружена еще одна группа островов. В 1472 г. Фернанду По открыл первый из Гвинейских островов, а в период с декабря 1478 г. по январь 1479 г. прямо на экваторе были открыты еще два острова, Сан-Томе и Принсипи.
За предыдущие сорок лет португальские и итальянские торговцы накопили значительный опыт в прибрежной торговле. К концу 1440-х гг. от набегов на рабов отказались, поскольку черные короли Верхней Гвинеи были слишком сильны и слишком хорошо вооружены. Вместо этого португальцы и итальянцы создали торговые сети, поднимаясь вверх по течению судоходных рек и совершая пешие путешествия по ярмаркам и городам внутри страны. Однако отправка кораблей из Португалии по отдельности была неэффективным способом организации торговли, не в последнюю очередь потому, что чернокожие торговцы могли сбивать цены на европейские товары, натравливая одно судно на другое. Цены на европейские товары действительно быстро падали по мере приближения конца столетия. Если в 1450-х гг. Кадамосто обменял лошадь на четырнадцать рабов, то к концу века португальским торговцам везло, если они могли приобрести шесть или семь рабов. Одним из решений было создание постоянной фактории в Аргуиме, чтобы подрядчики могли вести торговлю в Сахаре круглый год, в то время как хартия привилегий 1466 г., предоставленная поселенцам Сантьяго, по сути, признавала важность сохранения постоянной базы на островах Зеленого Мыса, откуда можно было вести торговлю в Верхней Гвинее. Теперь Жуан стремился расширить эту систему путем создания ряда постоянных факторий (feitorias) в наиболее важных торговых пунктах региона.
Португальский фактор был отправлен на 200 миль вглубь страны, на оазисный рынок в пустыне Вадан 27. Еще одна фактория была открыта в Канторе вверх по реке Гамбия и еще в 15 милях вверх по морскому заливу в Бинтимбо на побережье Сьерра-Леоне. Затем, в самом конце 1481 г., Жуан отправил крупную экспедицию с целью основать укрепленную факторию на побережье Мины. Решение о строительстве замка в Западной Африке, несомненно, было принято потому, что кастильцы и другие нарушители приходили с большими флотами для торговли на побережье. Золото Мины сулило значительное богатство тем, кто его эксплуатировал, и король был полон решимости обеспечить монополию на эту торговлю как против своих собственных подданных, так и против иностранных торговцев. Этому плану решительно воспротивились некоторые члены королевского совета, которые считали, несомненно, имея в виду опыт Марокко, что содержать замок будет слишком сложно и дорого, и Жуан столкнулся с общим нежеланием своих фидалгуш участвовать в этом предприятии. Однако в конце концов комендантом будущей крепости был выбран Диогу де Азамбужа, рыцарь Ависского Ордена. Из значительного опыта десантных экспедиций, который у них уже был, португальцы знали, как важно иметь возможность быстро укрепить любую захваченную позицию. Соответственно, большие urcas, или корабли снабжения, были загружены тесаным камнем, кирпичами, черепицей и цементным раствором для строительства крепости. В общей сложности из отправленных шестьсот человек было также сто каменщиков. Азамбужа отплыл впереди своего флота и выбрал место на побережье Мины, где была возвышенность и чистая, глубокая якорная стоянка. Там в январе 1482 г. началось строительство крепости. Местный правитель Квамена Анса был несколько удивлен, когда португальцы приступили к строительству своей крепости и города недалеко от его столицы, но его возражения были смягчены соответствующими подарками, и замок был быстро достроен, причем сам Азамбужа подал пример, участвуя в строительных работах 28.
Строительство крепости в Мине (получившей название Сан-Жоржи-да-Мина или Эльмина) было большой авантюрой. Как показал опыт Марокко, такое предприятие легко могло закончиться катастрофой. Гарнизону, возможно, придется жить в осаде на зараженном малярией побережье в 2000 милях от Португалии, а торговцы могут отказаться приходить в форт, как это произошло в Сеуте и как позже должно было произойти в Софале на побережье Восточной Африки. Однако с самого начала королевская торговая фактория в Эльмине имела огромный успех. С соседними вождями поддерживались относительно мирные отношения, гарнизон братался с местным населением, все чаще приезжали торговцы золотом. В середине 1480-х гг. в среднем двенадцать кораблей в год совершали плавание из Лиссабона в Мину и обратно, и, по оценкам, только за 1487-1489 гг. в Лиссабон поступило 8000 унций золота. Между 1494 и 1496 гг. эта цифра возросла до 22 500 унций, а в начале следующего столетия португальцы построили вторую крепость и факторию в 30 милях вниз по побережью в Аксиме 29.
Частично успех королевской торговой фактории в Эльмине объяснялся способностью королевских факторов поставлять на рынок товары, пользовавшиеся спросом у местного населения. Льняную и хлопчатобумажную ткань привозили из Северной Африки, а медные тазики и браслеты (manilhas) — из Европы, но португальцы вскоре обнаружили, что рынок нуждается в других товарах местного производства. Спросом пользовались рабы, а также бусы кори, раковины нзимбу (каури) и ткань из коры Конго, "такая же красивая, как любая, сделанная в Италии"30. Вскоре португальские корабли начали прочесывать побережье в поисках этих товаров и попутно открывали новые рынки и новые торговые возможности. Именно в этом контексте быстро растущей местной торговли было принято решение открыть факторию в дельте Нигера и заселить острова Гвинейского залива 31.
Правление Жуана II в Португалии
Как правитель Жуан II проявил энергию, ясность целей и безжалостность, что ставит его в один ряд с его современниками Генрихом VII Английским, Людовиком XII Французским, Изабеллой Кастильской или Фердинандом Арагонским. Он унаследовал корону, богатство которой было отчуждено Афонсу путем неоднократного пожалования титулов, земель и ten"as (пенсий) знати, в частности герцогам Браганса, чья власть стала соперничать с властью самой Короны 32. Представители рода Браганса, имевшие обширные интересы в Кастилии, доминировали в правительстве во время правления Афонсу, и именно их влияние побудило "О Африкано" сосредоточить свою энергию на завоеваниях в Марокко и на приобретении кастильской короны. Теперь Жуан стремился вернуть как можно большую часть утраченного наследия короны. Вступив на престол, он обязал дворянство принести новую клятву личной верности себе и положил начало процессу проверки титулов и привилегий. Аристократическая оппозиция этим мерам, естественно, объединилась вокруг Браганса, и в 1483 г. король нанес жестокий удар по ним и другим представителям знати, которые, как он правильно подозревал, имели предательские отношения с Кастилией во время войны. Сначала Жуан добился отмены пункта Алькасовашского договора, согласно которому его сын и наследник должен был жить взаперти в Моуре недалеко от кастильской границы, затем он приказал арестовать и казнить герцога, главу семьи Браганса, в Эворе, в самом сердце родовых владений семьи 33. В следующем году герцог Визеу, брат королевы и второй в очереди на престол, был заколот кинжалом самим королем после раскрытия еще одного предполагаемого заговора. За этими драматическими событиями последовала массовая конфискация земель и владений Браганса и изгнание других членов семьи 34.
Жуан одним махом восстановил свою власть. Двадцать пять городов и крепостей, принадлежавших герцогу, открыли свои ворота перед королем, и говорили, что королевские чиновники теперь впервые могли беспрепятственно входить на земли или консельюш любого дворянина. Жуан также взял под свой контроль приграничные крепости Серпа и Моура, которые были переданы в руки кастильцев их командирами во время последней войны. Принимая меры против высшей знати, Жуан расширил практику удержания фидалгуш и представителей низшей знати при королевском дворе, а пожалования (tencas и comendas) и выплаты на проживание (moradias) помогли связать этот класс с Короной узами покровительства и корыстной лояльности. Однако, поскольку, по оценкам, таким образом содержалось около 2000 вассалов, король столкнулся с огромным финансовым бременем, а также с постоянно растущим спросом на должности, командование и военную работу 35.
Таким образом, заморская экспансия предоставила королю крупный источник дохода и позволила ему оказывать покровительство, которого требовал его патримониальный абсолютизм. Королевская торговая фактория в Эльмине стала играть центральную роль в политике Жуана по восстановлению королевской власти в Португалии. До 1481 г. вклад торговли с Гвинеей в королевские доходы был незначительным, но поступления золота из Мины впервые дали королю доступ к надежному и растущему источнику дохода. В результате он перенес "Casa da Guin"" из Лагуша в Лиссабон, где он был переименован в "Casa da Guin" e Mina" и стал играть важную роль в снаряжении экспедиций и управлении королевскими монополиями.
Путешествия с целью открытий
Пока Азамбужа отправлялся строить крепость в Эльмине, Жуан готовил первое из трех крупных исследовательских путешествий, которые ему предстояло организовать. Однако было бы неправильно думать, что импульс к "открытиям" исходил прежде всего от короля, поскольку на самом деле ведущую роль играли частные предприниматели. Торговая деятельность португальцев, заселение островов и конфликт с Кастилией — все это привлекло внимание к новым возможностям для коммерческого богатства и политической власти, которые открылись в результате контракта с Гомешем. Теперь многочисленные искатели приключений решили попытать счастья, отправляясь в плавание самостоятельно или с португальскими лицензиями. Кто-то вернулся богатым, кто-то — с пустыми руками, другие встретили свой конец в африканских реках или в открытом море. Однако на смену им появлялись все новые авантюристы, и их амбиции подпитывались работой картографов, чьи карты все более смело строились на основе географической информации, полученной во время торговых путешествий вдоль побережья Африки. На ранних итальянских картах, таких как карты Бенинкасы, были изображены группы островов, лежащие западнее Азорских островов, вдоль маршрутов, по которым следовали рыбаки в поисках косяков сельди. Затем, в 1454 г., на карте, составленной Фра Мауро во Флоренции, была представлена подробная информация о Западной Африке с умозрительными набросками остальной части африканского континента, где был указан морской путь на Восток. В Германии и Италии были созданы другие карты, которые вобрали в себя академические и религиозные представления о мире и в то же время использовали информацию, кропотливо собранную португальскими моряками и нанесенную на карты-портоланы, которые они брали с собой в плавания.
Среди частных авантюристов выделялись азорцы. Хотя жители Азорских островов не завозили рабов и не принимали сколько-нибудь существенного участия в торговле с Западной Африкой, им предстояло сыграть свою собственную независимую роль в экспансии XV в. Именно от азорских рыбаков была получена большая часть практических знаний об атлантическом мореплавании, и именно они исследовали Атлантику и ее системы ветров, высаживаясь на берег в Гренландии и Ньюфаундленде и ходатайствуя перед Короной о праве открытия островов в западном океане. Точно неизвестно, куда именно совершали рейсы азорские моряки. Существуют записи о плаваниях в Атлантику в 1450-х гг., а между 1462 и 1475 гг. около шести островов были переданы в дар будущим первооткрывателям. Одна известная азорская династия, Кортереалы, сыграла важную роль в истории исследований. В 1470-х гг. Жуан Ваш Кортереал, придворный инфанта дона Фернанду, получил звание капитана Тершейры и, возможно, совершил одно или несколько плаваний, в то время как два сына Жуана, Гашпар и Мигель, в начале XVI в. совершили три путешествия в Северную Америку. Гашпар получил звание капитана Ньюфаундленда 36.
