Спасти красноармейца Райнова. Тактик. Книга шестая. (Чернвоик)

— Это дезертирство, майор,— крикнул вслед комиссар.

Остановившись, я развернулся и подошёл.

— А то что меня арестовали, из-за этого все планы устроить так, чтобы немцы там кровью умылись, прахом полетели, и по сути сдал все позиции противнику, это не предательство? Чего же вы на меня всех собак спустили, а Ерохина защищаете? Родственник небось, да? Не буду я под его началом служить, и точка. А так хоть как называйте.

Вот так и направился в штаб армии. Там быстро попал к начальнику штаба полковник Верхлович. Да тот даже слушать не стал, судя по отдельным словам, между матом, ему Ерохин звонил. Тот приказным порядком велел вернутся в полк и служить дальше. Даже подарки штабным командирам не помогли с переводом, отказывались. Что за чёрт? Так что уже через полчаса лёжа на шинели, лучше так чем в кабине, я ехал обратно дивизию, чтобы её немцы успели побить. Ну не хочу я туда и всё тут. Побыстрее бы големов сделать, чтобы под рукой отряд был, там уже легче станет. Например, отдал приказ на ликвидацию Ерохина, и пробелам решена. Красота.

— Что ж так не везёт-то? — лёжа на спине в качающемся кузове, глядя на голубое небо, как по заказу тучи разбежались, ярко светило Солнце, пробормотал я.

Вернулись в дивизию мы быстро, тут меньше тридцати километров было. Работу пушек, а когда ближе подъехали, уже и пулемётов, стало отчётливо слышно. На посту нас остановили и показали где новое местоположение штаба дивизии. Машину сразу под загрузку ранеными, не хватало повозок, весь транспорт использовали, а меня под конвоем к штабу. Особист из сопровождения, фамилию не знаю, понимал, что я и дёру могу дать, вот и сопроводил. Сначала сам доложился, потом меня завели.

— Так, майор, — оперев кулаки о рубленный стол, набычившись, сказал Ерохин. — Извиняться не буду, сам знаешь какое положение сейчас. Говори, чем со своими людьми помочь можешь дивизии? Тюленев уже сообщил о твоих снабженцах, и что выдать успели, дивизии они очень пригодились.

Мешкать я не стал, мои слова, сказанные в адрес Ерохина у штаба армии, бойцы, что это отлично слышали, точно передадут, не они так особист-сопровождающий, спокойной службы не будет, так что всё равно нам вместе не служить, нормальной службы не будет, Ерохин не даст, вот и решил соскочить таким образом, просто послать его куда подальше при всех, а командиров штаба тут хватало, не стал с глазу на глаз общаться. Однако сначала попытался всё же без эксцессов соскочить.

— Прошу перевода в другую дивизию, — спокойно сказал я, хотя веко стало подёргивать от наглости Ерохина.

— Ты охренел майор, кто будет отсылать одного из командиров полков?

— Так значит, да? Ладно. Полковник, иди на*уй со своей дивизией, понял? После этого ареста ты от меня гнилого патрона не получишь. Я под твоим началом служить не буду. Это твоя дивизия, что с ней случилось, твои проблемы. Если бы не арест, немцы бы кровью умылись, я это тебе как факт говорю, ловушку строил, но ты арестовал меня и как ни в чём не бывало — чем дивизии помочь можешь? Я не то чтобы удивлён такой наглостью и беспринципностью, но как вообще язык повернусь у меня о помощи просить?

— Майор, не забывайтесь! — рявкнул начальник штаба дивизии, сам комдив похоже онемел, услышать такое от меня тот явно не ожидал, что тоже удивило.

— А что не так? Это чужой комдив, который меня матом обложил, с полка снял, что хочу то и говорю. Вообще не понимаю почему меня вернули и новое назначение в штабе армии не дали, как я просил. Вы мне никто, дивизия чужая уже, раз сняли.

А чего он ещё ожидал, с радостным криком брошусь в его объятия и буду благодарить за арест, за тот мат коим меня осыпал, снимая с командования полка? Ну официально я не снят, но тот сообщил устно что снял. Потому мне дивизия чужая.

— Арестовать! — рявкнул Ерохин, чего я и добивался.

Не хотят нормально перевод сделать, пойду отсюда под арестом. Мне уже всё равно. Да бесит эта ситуация. Я всепрощением не страдаю, в клин вхожу если что не по мне. Я так шесть работ сменил, в разных университетах, мажоров у нас среди студентов хватало. Ну бывает, человек эмоция, как раз сейчас такой случай. Думаю, не мозгами, эмоциями. У нас математиков такое редкость, но бывает. И я действительно категорически не хочу тут служить. Не сработаемся. Да и уже не сработались, неприязнь комдиву острая, и уже ничего не изменить. Тот это понял и отдал приказ, именно тот, что я и ожидал. Так что сняли снова ремень с оружием, обыскали, но документов не нашли, а мне их вернули перед зданием штаба армии, всё что отобрали вернули, так что пока ехали, я всё незаметно и прибрал. А отвели меня во свеже отрытую землянку, явно жилая, на двоих, сделали её гауптвахтой, боец на входе, и оставили одного. Похоже, как я понял, никто немедленно меня обратно в штаб армии оправлять не собирался. Так что я воспользовался моментом и спокойно себе работал с плетением. Поздний завтрак мне дали, время десять утра, потом обедал, я без передышки работал, дело спорилось, а вечером как раз ужинать закончил, бои рядом не стихали, трясло землянку постоянно, пару раз снаряды недалеко рвались, когда ко мне спустился начальник штаба дивизии. Я чай пил, с интересом на него поглядывая. Стемнело уже, тот мой силуэт похоже только видел. Впрочем, тот поставил на рубленный стол керосиновую лампу, свет тусклый, но его хватало. Дальше устало и грузно сел на вторую койку и посмотрев на меня, прямо спросил:

— Как жить дальше будем?

— Как вы не знаю, но я долго и счастливо.

— Хм, вот как? Обиделся значит за арест. Ну да, Михаил Емельянович спросонья, с усталости осерчал, было дело. Мы посмотрели на тот план, что ты хотел провести, очень сильно, действительно немцы бы кровью умылись. Комдив уже сам понял, что творил, поругал себя, за поспешность. Однако и ты, ни грамма чинопочитания.

— К таким остолопам его не испытываю. И вообще, когда меня в тыл отправят, чего держат? И по какому делу арестовали, что шьёте?

— Оскорбление старшего по званию, попытка дезертирства. Это может быть и расстрел.

— И что? Я три недели просидел в камере для смертников на Лубянке. Каждый день выстрелы слышал. Страха нет, давно ушёл, плевать мне.

— Ерохин предлагает стреляться, рулетка Астахова.

— Эк вас натужило. Ладно, пострелялись, и что? Служить всё равно не буду, сняли с полка...

— Да никто тебя не снимал, — поморщился тот. — Просто слова, официально ты всё ещё комполка.

— Без разницы, я слово себе дал. С Ерохиным в дивизии вашей служить не буду и точка, а слово я держу. Поэтому даже если будете силой заставлять, просто вмажу Ерохину, нос сломаю, а это нападение на командира, дальше суд и трибунал. Меня это не волнует. Решат расстрелять, просто сбегу. Партизанить начну.

Тот только головой покачал, понял, что всё, я в клин вошёл, забрал лампу и ушёл, ничего не говоря. Так что дальше продолжил работать с плетением. Мне действительно было всё равно что дальше будет. А всё, слил я личность Астахова, так что придётся переходить на запасной план, буду жить под новой личностью. Пока не сбегал, там сменю внешность, потому что интересно было чем это всё закончиться, тем более время есть поработать, почему бы и нет? И говорить, что там бойцы гибнут, а я могу помочь, не нужно, своим матом и снятием с полка Ерохин напрочь отбил у меня чувство жалости и сострадания. Дивизии мне теперь чужая, а ответственен за всё что с ней случиться, именно Ерохин. Буду помогать дивизии, помогаю Ерохину, а я на такое никогда не пойду. Правда, и немцам добивать её тоже, это уже подло. Да и те сами справятся. С таким комдивом у бойцов дивизии никаких шансов выжить. Вот и жду что дальше будет.

Следующие две суток я так и просидел в этой сырой землянке, под шум постоянных боёв вокруг, они стихали только ночами. Ничего, кормили три раза в день, и только, про меня как будто забыли. Может и прессинг такой моральный, сам попрошу вызвать кого поговорить, но я был занял плетением, спал по шесть часов, а тут просыпаюсь утром, привычно проверил сканерам, и даже замер. Пусто, все позиции и дивизии пусты. Землянки штаба носят следы спешных сборов, а по дороге идут немецкие пахотные подразделения.

— Ушли, ночью, и меня забыли. А может и специально бросили, — хмыкнул я, не особо и расстроившись, так что умывание, завтрак, зарядка и продолжил работы. Меня лично ситуация вполне устраивала. Похоже даже личность менять не придётся. Ну не сейчас точно.

Поясню причины своей радости, бросили и бросили, как мой арест оформили, уже без разницы. Я в тылу немецких войск, просто нахожу генерала, подальше от новых позиций дивизии Ерохина выхожу и сдаю его нашему командованию. Что там Ерохин вякать будет, сразу заткнут, тут майор, ГСС, вражеского генерала живого взял. Так что ситуация резко выправилась в мою сторону. Ну это пока прикидки. Мне бы плетение закончить, всё на это поставил, там дня три, и всё, закончу. Можно будет големов делать. А пока в тылу, наработаю опыта использования. У них есть опция самообразования, вот и пусть учатся и опыт нарабатывают. Землянку я не покидал, до наступления темноты смысла в этом не видел. Пусть некоторые немцы конечно осматривали брошенные позиции, землянки штаба дивизии, моя в стороне была, их не заинтересовала, по дороге уже лёгкие гаубицы лошадьми буксировали. Похоже наши серьёзно отошли, тут скоро глубокий тыл будет. Ну, прифронтовая полоса, но глубоко от передовой. Так что я спокойно жил в землянке до вечера. Ведро-парашу сам выносил, кормился за счёт своих запасов, а как сменило, взлетел с дороги на 'Шторьхе' и ещё дальше в тыл к немцам улетал. Да к окраинам Смоленска, что те уже взяли, он тут рядом. Генерала я там себе точно найду. Выбрал подходящее место, безопасное. А то бывало с этим лажал, окружил растяжками, и спать. А с утра продолжил работы, вот так время и потянулось.

Всё же сделал я, было уже двадцать четвёртое сентября, когда плетение было полностью готово. В основе закрепил на одном якоре, порядок. Дальше что, решил запустить одного голема, и за час сдал первый амулет, сняв копию с оригинала плетения. Уточню, что делал всё качественно, без спешки, просто много работал, глюков не должно было быть. Я ведь это место не зря выбрал, рядом карьер с белой глиной, вот оттуда материал и набрал. Место в медальонах напомню было, сколько вооружения и боеприпасов передал дивизии за зря. Ничего, верну ещё, новое у немцев добуду. Так что покинув палатку, а мне там комфортно было жить, стационарный амулет климат-контроля держал комфортную температуру. Дослал две тонны глины, бросил на неё пять камней-накопителей, четыре полны маной, один пуст, дальше активировал амулет, и вскоре из глины, встал голем. Я ждал окончания преобразования, и держал амулет пока тот пылью не осыпался. А голем готов, стояла полная копия человека, кожа загорелая, лицо. Тот с интересом меня изучал, осматривался, рассматривал свои руки и тело. В общем, это была моя полная копия. Я решил себе двойника сделать. Да, големы способны полностью имитировать человеческое тело и движения, один минус, говорить те не могут. Плетения, отвечающие за передачу голосовых модуляций, идут в конфликт с теми, что управляют големами. Поэтому их банально не ставят. Хотя есть хитрость. Я её к слову использовал. Банальный динамик во рту голема, а у меня на ауре плетение микрофона. Надо будет потом на амулет перекинуть. Подобие чревовещания и я могу сам общаться под видом големов. Вообще функция не особо пользовалась спросом у спецслужб, когда я делал такие амулеты для них, но себе вот сделал с такой модернизацией.

Пока же изучив голем, походив вокруг него, довольно кивнул. Тот разминал руки и ноги, ходил и приседал. Если проще, я запустил процедуру диагностики ходовой. Теперь подробнее что он есть такое. Он вполне личность, но всё же не полная, программы полного подчинения мне стоят, способен развиваться получать опыт и использовать его. Кто он голем прекрасно понимает, тем более я сообщил, дав номер Первый. Теперь это его имя. Также описал его задачи, включая иногда работать как мой двойник. Теперь по камням, что я бросил на глину. Ну четыре камня накопителя, думаю понятно. У него есть функция самоподзарядки, но где хранить ману? Для этого те четыре накопителя и нужны, при формировании тела голема они становились в нужные места и включались в общую систему. Пятый камень, тот что пустой, это по сути процессор, куда была встроена личностная матрица голема, его разум. На это идут только алмазы, приём не обработанные и крупные, а у меня алмазов такого уровня всего сто двенадцать. Ну мне пока хватит. Уничтожить голема сложно, есть функция самовосстановления, так что следы попадания зарастут. Уничтожить его можно, если будет поражён алмаз-процессор или потеряны все четыре камня-накопителя. Тот вести бой сможет и с одним, но лучше четыре. Автономность так дольше. Также, что удивительно, големы могут использовать амулеты. Например, сканера, или личной защиты. Боевые тоже. Они не встроены в его структуру. Причина та же, конфликт плетений. Стоит простенькое плетение на подобие сканера, это его 'глаза' и другие органы чувств, но это не то. А вот так амулеты, всё же использовать может. Только мне их ещё нужно сделать.

— Неплохо-неплохо, — пробормотал я, самому было интересно изучить своё изделие, а то только на полигоне издали видел, близко не подпускали.

Что дальше? Передо мной стоял обнажённый голем, без первичных признаков, они просто не нужны, снаряжать его мне. Форму выдам, и она не запачкается изнутри, специальное плетение стоит, следит за этим. Если только в бою кровью не забрызгает от тел противника. Так что я выдал тому красноармейскую форму своего размера, не ношенную пока, без нательного белья, и портянок. На этом можно сэкономить, те ему просто не нужны. Потом выдал костюм разведчика, двухцветный. На складах у Бреста всего две сотни таких костюмов нашёл, редкая вещь, но прихватил все. Правда, расцветка летняя, а тут осень. Но ничего, терпимо. Потом пилотку со звёздочкой, сапоги и ремень. Так что голем пока неуклюже, он ещё учиться, но уверенно оделся, часть памяти при нём, там это есть, что делать знал, сапоги натянул и ремень застегнул, согнав складки костюма назад.

— Отлично, улыбнулся я. — Ну настоящий боец осназа. Осталось вооружить.

Я достал складной стол, поставил на него бутыль оружейного масла, ветошь, рядом достал ящик с пистолет-пулемётами 'ППД', пистолетами 'ТТ', големы будут вооружены двумя единицами оружия под один патрон, пару ящиков с патронами к ним, ящик с ручными гранатами 'Ф-1'. Также выдал нож разведчика. Тот сразу разместил его на ремне, и поработал, бой с тенью. После этого стал вскрывать ящики, и принялся чистить оружие, убирать смазку, приводить в порядок. Вещмешок выдал для переноски боезапаса. Также выдал две гимнастёрки, и иголку с нитками. Пусть нашьёт себе разгрузочных жилетов, я накидал на листе бумаги как его вижу. И да, для таких тонких работ тот тоже годится, наверняка пару первых изделий испортит, но набравшись опыта, сделает. Также этот голем у меня старший, остальные к нему в подчинение, поэтому дал ему звание лейтенанта. Так что у того два наименования. Лейтенант или Первый. Тот это освоил, и начал вскрывать ящики, готовить оружие, ну а я стал создавать ещё три амулета големов. До наступления темноты часа три, успею сделать. Действительно успел, но только их. Глину пока убрал обратно, потом ещё големов сделаю, пока не до них. Всё свернул, убрал что выдал Первому, из ненужного, снял растяжки, и мы с големом побежали прочь, к дороге. Дальше на 'мессере', достал связную машину, взлетел, голема убрал в аурное хранилище, с оружием и боезапасом вес сто пятьдесят шесть килограмм, с разгрузкой тот пока не закончил, на ремне всё и в вещмешке, и полетал на запад, к Варшаве. Да пока время есть, когда ещё к своим выйду, хочу посетить Варшаву, сделать тем ювелирам заказы на выделку новых основ для хранилищ и големов, потом к британцам в Африку. У них там есть 'Каталины', летающие лодки, видел у других 'десантников', хочу увести парочку, благо куда убирать, было, так что в планах добраться до них, взять что нужно и к своим, по пути какого генерала прихватить. На всё про всё дней десять, не больше.