Республиканец-2

— Вы уверены, что через час клапан будет закрыт?

Ответ механика был однозначным.

— Нет.

До тех пор, пока лайнер двигался носом вперед, большая часть утекающего окислителя оставалась за кормой. После разворота, большая часть этой химии начнет попадать на внешнюю обшивку "Олимпиуса", и сколько времени она выдержит взаимодействие с этой гадостью, никто не знал. Без разворота невозможно использовать для торможения маршевые двигатели, а тормозить одними маневровыми слишком долго. Несколько секунд жадность и чувство долга боролись в душе капитана, победил долг. Капитан повернулся к оператору электронных систем.

— Давайте сигнал бедствия. Нужно эвакуировать пассажиров.

Когда на экране тактического компьютера исчез зеленый вектор разгона "Олимпиуса", по рубке спасателя прокатился облегченный вздох. Первая часть плана была разыграна как по нотам. Агент, проводивший профилактический "ремонт" лайнера, был настоящим мастером своего дела. Если бы авария произошла в начале разгона, то лайнеру не успевшему удалиться от пересадочной станции Зангара, оказали помощь местные спасатели. А если бы авария произошла в конце разгона, то попробуй его догони, да и жертывы тоже могли появиться. А так СпК-37 оказался ближайшим к "Олимпиусу" кораблем, способным оказать ему помощь. Более того, кораблем, специально предназначенным для оказания помощи терпящим бедствие в космосе. Оставалось только дождаться этого сигнала от лайнера. Спасатель уже ложился на курс перехвата.

— Есть сигнал бедствия! — доложил оператор электронных систем

Командир СпК-37 повернулся к Дескину, занимавшему место штурмана спасателя. Вольдемар кивнул.

— Вызывайте.

Либо капитан лайнера хорошо владел собой, либо действительно был спокоен. Казалось что речь идее не о спасательной операции, а об обычной высадке пассажиров. После взаимных представлений командир спасателя перешел к сути дела.

— Среди пассажиров есть жертвы и пострадавшие?

— Я послал стюардов выяснить это, — ответил капитан лайнера. — Но думаю, нет.

— На всякий случай мы высадим группу оказания первой медицинской помощи. — предложил спасатель.

— Хорошо, — согласился капитан.

— Через тридцать шесть стандартных минут мы высылаем катера. Наш спасатель один из самых больших из всех существующих. Мы сможем взять на борт всех пассажиров, а если надо, то и команду лайнера.

— Ждем. Нам очень повезло, что вы оказались рядом.

Знал бы капитан как ему "повезло", по другому приветствовал своих спасителей. Но дело было сделано, республиканцев пригласили на борт лайнера. Состав медицинской команды был набран из батальона флотского спецназа. Нет, какие-то медицинские познания у этих специалистов, безусловно, были, но основная их специализация была иной. Как и задача. Эти "спасатели", спасать никого не собирались, их основной задачей было, по возможности, бесшумное и незаметное изъятие с борта "Олимпиуса" одного из пассажиров. А если с этим пассажиром будет сопровождающий, то и его. Оставалось только отыскать их в коридорах лайнера или вычислить среди доставленных на СпК-37.

— Начинаем второй этап операции!

Четыре спасательных катера подошли к ангарам лайнера и были пропущены внутрь лайнера. Командир "медицинской" группы первым выбрался из люка и отловил первого же члена экипажа "Олимпиуса".

— Свяжите меня с капитаном.

С терминала, установленного в ангаре связались с рубкой лайнера.

— Капитан, есть на борту пострадавшие?

— Никаких докладов о пострадавших не поступало.

— Если Вы не возражаете, мы проверим каюты еще раз.

— Хорошо, — согласился капитан. — Проверяйте. Я выделю одного из стюардов, он проведет вас по пассажирскому отсеку.

— Спасибо, господин капитан. Мы рады оказать вам помощь.

Соглядатай для "медицинской" команды был ни к чему, но отказаться от него означало вызвать лишние подозрения. Внутренняя трансляция лайнера сообщала пассажирам о начавшейся эвакуации. Большая часть пассажиров дисциплинированно потянулась к ангарам. Многие пытались прихватить с собой багаж, а он у некоторых был весьма объемным. "Медики" с СпК-37 осматривали каюту за каютой, пока в конце одного из коридоров наткнулись на запертую дверь. Стюард постучал, никакой реакции. Докричаться до пассажиров каюты также не получилось.

— Кто здесь? — поинтересовался командир группы.

Стюард только пожал плечами, этот коридор не входил в зону его обслуживания.

— Ломаем дверь, — решил командир. — Инструмент и носилки сюда.

— А Вы сможете сломать? — поинтересовался стюард. — Здесь очень хороший замок.

— Конечно. — успокоил его командир. — Мы же военные спасатели, иногда на крейсерах переборки вскрывать приходится. Вы продолжайте осмотр, мы тут сами разберемся.

Если бы стюард начал упорствовать, то пришлось бы его вырубить и накачать отшибающей память химией. Впрочем, стопроцентной гарантии эта химия не давала, да и сам факт потери памяти тоже мог вызвать подозрения. К счастью для себя самого стюард согласился следовать дальше вместе с двумя медиками. То ли ничего не заподозрил, то ли сделал вид.

— Давай!

Один из "медиков" пристроил к замку специальный заряд. Двое достали из под носилок спрятанные там лазерные винтовки.

— Начали!

Бах! Направленный взрыв выбил из двери замок, пробив в ней приличных размеров дыру. Ш-ш-ш-ш, бамс. Командир группы рывком сдвинул дверь в сторону и рванулся к плавающему в каюте окровавленному телу. С-с-с, крак! Чуть не лишился носа командир. Второй пассажир негостеприимной каюты спрятался на верхней полке сбоку от двери. И как только первый "медик" попытался ворваться в каюту, нанес удар сверху вниз почти полуметровым стальным лезвием. Не рассчитал, отсутствие гравитации подвело. Конец клинка зацепил противоположную стенку каюты и замедлил движение. Командир группы еле успел дернуться назад, оттолкнувшись от проема двери. Полоса блестящей стали прошла в миллиметрах от кончика его носа.

Зато не промахнулся спецназовец, страховавший командира. Лазерный луч прошил державшую клинок руку и тот отправился в самостоятельный полет. Едва избежавший потери столь значимой части лица командир взревел, словно раненый медведь и опять использовав дверной проем как опору влетел внутрь каюты. На этот раз он нацелился на верхнюю полку. Раненый пассажир не смог оказать достойного сопротивления и за несколько секунд был скручен в положение полной невозможности оказания сопротивления. Ему тут же вогнали инъекцию, отключающую сознание. Второй пассажир продолжал спокойно плавать в районе нижней полки, пребывая без сознания, причем без всяких инъекций. Кроме него в воздухе каюты плавало множество еле заметных красных шариков.

— Проверь второго. — распорядился командир группы вытаскивая из тесной каюты первого пассажира.

— Жив, пульс прощупывается, — доложил "медик" с лазерной винтовкой.

— Не хрена было под дверь лезть, — прокомментировал второй "медик", пряча винтовку обратно под носилки.

— Пакуем обоих. Быстро!

Разобраться на месте кто из них курьер, а кто сопровождающий было решительно невозможно. Поэтому забрали обоих. После того как "пострадавшие" были уложены на носики, а их вещи спрятаны под носилками, командир распорядился.

— Несите этих на корабль. Я осмотрю каюту.

Нести носилки было незачем, невесомость все-таки. Спецназовцы максимально быстро поплыли по коридорам в направлении корабельных ангаров, буксируя раненых за собой. Командир, не торопясь, тщательно проверил каюту на предмет возможных тайников. И только убедившись, что ничего из вещей пассажиров в каюте не осталось и сами они ничего не спрятали, двинулся в противоположном от ангаров направлении. Туда ушел стюард, а роль спасателей следовало доиграть до конца.

Уже в ангаре спецназовцы наткнулись на пассажирского помощника капитана "Олимпиуса". Как и положено по должности он руководил посадкой пассажиров в спасательные катера. Заметив носилки, сопровождаемые медиками, он немедленно остановил посадку, пропуская пострадавших.

— Что с ними?

— Похоже, нарушили и инструкцию и не пристегнулись, — отговорка от возможной проверки была предусмотрена заранее. — Вот их при старте чуть по переборке и не размазало.

Взглянув на окровавленное тело на передних носилках, помощник не сильно заинтересовался вторыми. Впрочем, простреленную лазером руку предусмотрительно прикрыли. Носилки вне очереди погрузили в катер, и тот стремительно рванулся к ангару СпК-37, одному из гостей действительно требовалась срочная медицинская помощь.

Пока в медицинском отсеке проводили диагностику раненого, последний катер с пассажирами "Олимпиуса" прибыл на борт республиканского спасателя. Экипаж лайнера смог, наконец приступить к ремонту своего судна. А СпК-37 взял курс на пересадочную станцию Зангара, не тащить же пассажиров с собой на Астгартус.

— Ну что Вы, что Вы... — отбивался от вездесущих журналистов капитан спасателя. — Мы всего лишь выполнили свой долг, обычная спасательная операция, так на нашем месте поступил бы экипаж любого космического корабля.

Пока стая этих живоглотов терзала командира, к штурману СпК приблизился человек в комбинезоне зангарского чиновника. Судя по виду, шишка не из самых маленьких.

— Господин...

— Лейтенант, — Вольдемар счел излишним рекламировать свою фамилию, звания будет вполне достаточно.

— Господин лейтенант, на Ваш корабль были доставлены двое пострадавших с "Олимпиуса". Мы до сих пор не получили информацию о состоянии их здоровья. Если оно позволяет переправить их...

— К величайшему сожалению. — Вольдемар прервал собеседника. — Господин...

— Я начальник этой станции. — представился гость.

— К нашему величайшему сожалению, господин начальник станции, наша медицина оказалась бессильна. Один из них умер еще в катере, второй уже в медицинском отсеке. Уверяю Вас, наши врачи сделали все возможное, но травмы, полученные при старте лайнера, были слишком сильны.

— Неприятное дело, — нахмурился собеседник. — Мы можем получить их тела?

— К нашему величайшему сожалению, нет.

— Почему? — еще больше нахмурился начальник станции.

— На нашем корабле отсутствуют условия для хранения трупов, тела погибших были немедленно кремированы. Урны с прахом, а также найденные при них личные вещи будут доставлены к Вам для дальнейшей передачи родственникам.

— Неприятное дело.

Начальник станции нахмурился еще больше, хотя куда уже больше-то. Может и заподозрил что зангарский чинуша, но придраться было к действиям республиканцев он не мог. Сейчас они были героями.

— Поздравляю, господин капитан!

— С чем?

— Как с чем? — на лице лейтенанта Табера было нарисовано самое искреннее удивление. — С удачно проведенной операцией. И курьера, и сопровождающего живыми взяли. И без всякого шума. Зангарцы даже благодарность выразили за спасение пассажиров.

— А толку? — махнул рукой Вольдемар. — Пустышку вытянули. Про самое главное, конвой, они ничего не знали. И в документах, которые они везли, тоже пусто.

— Совсем?

— Есть кое-что интересное, но к предстоящей проводке конвоя отношения не имеющее. Дешифровка, правда, еще не совсем закончена.

— Да-а-а. Флотская разведка лажанулась по полной программе. Но наш-то отдел сработал безукоризненно.

— К нам претензий нет, как нет и результата.

— Что будем делать дальше? — поинтересовался заместитель.

— Пойду к начальнику штаба, — ответил Вольдемар. — Есть мысль, но без гарантии.

— Зачем Вам это?

— Хочу попробовать извлечь оттуда какую-нибудь полезную информацию.

— За соломинку хватаетесь, господин капитан?

— Хватаюсь, господин вице-адмирал, — согласился Дескин. — Но вдруг получится. В конце концов, мы все равно ничего не теряем.

— Хорошо, — Согласился начальник штаба ВКФ. — Вы получите все дешифрованные сообщения императорского флота за последние два месяца.

Служба перехвата переговоров и сообщений противника в республиканском флоте работала безукоризненно. К вечеру память коммуникатора на стоявшего на столе начальника подотдела специальных операций была переполнена, техникам пришлось подключать дополнительные блоки расширения памяти. Наконец река информации превратилась в тоненький ручеек, который к ночи иссяк до отдельных сообщений, поступавших из службы перехвата в режиме реального времени. Когда Вольдемар осознал какую гору информации ему придется перелопатить, то приуныл. Но ненадолго. Не долго думая, привлек к решению задачи своего зама. Табер был не в восторге.

Начали с самых последних сообщений, справедливо полагая, что какие-то крупицы информации о проводке конвоя будут содержаться именно в них. Редко какое сообщение противника удавалось дешифровать полностью. К тому же внутри самих сообщения постоянно попадались кодовые обозначения неизвестные республиканской разведке. Поэтому далеко не всегда удавалось понять, о чем вообще идет речь. Помогали комментарии к сообщениям, в которых служба перехвата предположительно называла отправителя и получателя. Но это были только предположения. Большинство посланий содержало информацию о мелких хозяйственно-бытовых нуждах императорского флота. Более важные сообщения шифровались другим, не поддающимся дешифровке кодом, или вообще передавались с курьером. Поэтому к следующему утру Вольдемар уже был в курсе, на каких имперских базах не хватает специальных космических унитазов или куда будет направлена на утилизацию партия списанных комбинезонов с крейсера, название которого было спрятано за трехзначным кодовым числом. Однако к решению проблемы они не приблизились. Ни ему, ни Таберу ничего интересного не попадалось.

Наиболее важными из дешифрованных были сообщения о поставках топлива. Вот кстати одно из них. Три дня назад отдел топливного снабжения штаба императорского флота сообщил на базу под кодовым номером 2212, что сверхнормативный расход топлива будет компенсирован им не ранее десятого числа следующего месяца. Стоп. А откуда на базе 2212 мог возникнуть сверхнормативный расход топлива? Дескин торопливо вывел на экран сводки боевых действий за последнюю неделю. Так, стычка сторожевиков у... Не то. Атака конвоя... Тоже не то. Ага, вот. Пять дней назад оперативное соединение республиканского флота атаковало передовую базу флота императорского. Сводка потерь. Наши, имперцы... Да, горячее было дело, потери с обеих сторон приличные и расход топлива тоже должен быть немаленьким. Стоп. Это же передовая база, а топливо ей обещают не раньше, чем через две недели. А если завтра новая атака? На чем они от нападения отбиваться будут?

Вот она, зацепочка! Запрос на топливо ушел четыре или пять дней назад, ответ был отправлен три дня назад. И в ответе этом практически открытым текстом сказано, что свободных танкеров у императорского флота сейчас нет, то есть все возможные емкости для топлива уже задействованы для перевозки топлива на Паннону. Пойдем от обратного. Предположим, что заявка на топливо от передовой базы находится в числе приоритетных и будет удовлетворена немедленно после освобождения танкеров после рейса на Паннону. Вольдемар прикинул возможный маршрут танкера, время в пути, время на погрузку и разгрузку. В конце расчетов его прошиб холодный пот. Получалось, что для прибытия танкера на передовую не позднее десятого числа следующего месяца, конвой должен был пройти через Сетку Проциона в течение ближайших стандартных суток! Капитан Дескин подхватился с кресла.