После прочтения отчетов Мерфи Тибор был почти уверен, что тот не хотел этого. Все, чего он на самом деле хотел, — это выполнить свой долг, сдержать клятву защищать граждан Федерации — всех ее граждан, а не только тех, кому посчастливилось жить на центральных мирах. Но то, чего он хотел в самом начале, теперь не имело особого значения, потому что во всей вселенной Портье и другие, подобные ей, никогда бы не признали его — или, во всяком случае, не признали, что они думают об этом, — кем-то иным, кроме как своекорыстным, амбициозным военачальником и потенциальным диктатором.
— Что бы ни думали эти люди, они сейчас здесь, — сказал он вместо этого. — Как мы хотим отреагировать?
— Думаю, нам просто нужно пойти по плану "Фенрис" и надеяться, что он сработает, — ответила Портье через мгновение. — И, по крайней мере, теперь мы знаем направление угрозы. Продолжайте и начинайте развертывать Кавачи.
— Да, мэм, — сказал он, и вице-адмирал оглянулась через плечо на офицера связи.
— Стандартный вызов, — сказала она.
* * *
— Я обнаружил кое-что немного... странное, адмирал, — сказал Каллум Мерфи.
— Нет! Правда? — ответил Мерфи, и Каллум отвернулся от своего дисплея на флагманской палубе, чтобы бросить подозрительный взгляд на своего отца.
— Да, — сказал он. — Похоже, в стандартную передачу информации встроен пакет данных. Он выскочил, как только попал на файрвол "Иштар". Вы с капитаном О'Хэнрати, случайно, ничего об этом не знаете, не так ли?
— На самом деле, знаем. — О'Хэнрати перебрался на плечо Каллума и посмотрел на тот же дисплей. — Мы не были уверены, что Сайлас и его друзья смогут это провернуть, но они очень изобретательны.
— И это чертовски хорошо, если соответствует действительности, — ответил Каллум.
— Ты думаешь? — тон О'Хэнрати был сухим, и он оглянулся через плечо на Мерфи. — Согласно этому, они, должно быть, начали переправлять субсветовые корабли с Солнечной системы, как только услышали о том, что случилось с Син на Нью-Дублине. В системе всего три авианосца — "Селена", "Диктис" и "Хилоном", но субсветовой дозор на Джалале значительно усилен.
— Насколько сильно? — спросил Мерфи. Учитывая стратегическую важность Джалала, станция всегда находилась под надежной защитой — для пограничной системы — постоянной субсветовой оперативной группы, в которую входили шесть эскадр боевых кораблей в полном составе, а также подразделения прикрытия и поддержки. — Они увеличили его более чем в три раза, — мрачно сказал О'Хэнрати. — Согласно этим данным, — он кивнул на дисплей Каллума, — станцию прикрывают более трехсот субсветовых кораблей. Это не считая авианосных групп. Будем считать, что это триста шестьдесят, с учетом групп авианосцев, добавленных к общей сумме.
— Ой, — тон Мерфи был на удивление мягким, и Каллум пристально посмотрел на него. Адмирал заметил это и поднялся со своего командирского кресла. Толчок носком ноги по его спинке позволил его подойти к сыну. — Количество субсветовых единиц, которыми они располагают, на самом деле не имеет большого значения, Каллум, — тихо сказал он. — Мы не планируем приближаться к станции Джалал, если нам придется обстреливать ее. И если мы не обратимся к ним, они вряд ли смогут прийти к нам.
Он приподнял бровь, пока Каллум не кивнул в знак понимания.
— Но что, если окажется, что нам все-таки придется "прокладывать себе путь огнем"? — спросил младший Мерфи. — "Иштар" сигналила на своем транспондере с того момента, как мы перешли на субсветовой режим. Они должны знать, кто мы такие. Тот факт, что они нам ничего не сказали, подсказывает моему мощному интеллекту, что они не просто чертовски рады нас видеть. Так что же произойдет, если они начнут стрельбу, а нам придется отстреливаться?
— Это последнее, что мы хотели бы сделать, и именно поэтому Рубикон находится на расстоянии двух световых минут от станции, — ответил О'Хэнрати. — На таком расстоянии все, что они пошлют в нашу сторону, превратится в баллистическую бомбу задолго до того, как достигнет нас, так что только идиот станет что-то вообще запускать. Конечно, они могут быть идиотами и все равно это сделать, но если это произойдет, то именно на этот случай мы взяли с собой Касуры.
— Совершенно верно, — мрачно согласился Мерфи.
Размещенные на беспилотниках ударные ракеты, которые Мерфи изобрел для обороны Нью-Дублина, жители Кранн-Бетада окрестили "Касур-когейдами", боевыми молотами, и это название было как нельзя кстати. Три сверхсветовых корабля Мерфи вместо ударных кораблей-наездников перевозили грузовые капсулы, набитые дронами, и он реквизировал два массивных сверхсветовых грузовых корабля, чтобы доставить из Нью-Дублина следующую партию, как только промышленные платформы закончат их строить.
Если бы ему потребовалось, у него была бы вся огневая мощь, какая только может понадобиться, чтобы уничтожить полдюжины таких опасных целей, как Джалал.
— Видит бог, я не хочу их использовать, — сказал он, — но если придется...
Он замолчал, пожав плечами, и Каллум кивнул.
— Адмирал, у нас входящее сообщение со станции Джалал, — объявила лейтенант Коинта Мастроянни, офицер связи "Иштар", с голографического дисплея на командной палубе огромного авианосца.
— Что ж, легки на помине, — сухо заметил О'Хэнрати. — Они не торопились, не так ли?
— Полагаю, что в конце концов они немного растерялись, — ответил Мерфи. — Хотя, кажется, с их стороны это немного запоздало, не так ли?
Они перешли на субсветовой режим чуть менее чем за два с половиной часа до этого. Их скорость упала до "всего лишь" 138 132 км/с, что составляет менее половины скорости света; они пролетели 108,8 световой минуты по направлению к точке Рубикон, а расстояние до станции Джалал сократилось до 43,2 световой минуты.
— Извините, адмирал, — сказал коммандер Рейли Мирвани, оперативный офицер Мерфи.
— Да? — Мерфи посмотрел на него.
— Мы собираем сигнатуры Гауптмана, сэр. Их много.
На экране замелькали новые иконки, двигаясь навстречу друг другу и группируясь на прямой линии между "Иштар" и станцией Джалал.
— Боже мой, они такие недоверчивые, не так ли? Можно подумать, они ждут, что мы будем в них стрелять или что-то в этом роде, — сказал О'Хэнрати, и Мерфи фыркнул.
Дальность действия была слишком велика для детального разрешения сенсоров, но это должны были быть платформы Кавача. Эти платформы были двух видов — Шанкха и Шаранга, но их общей функцией была защита от кинетических атак с больших расстояний. Обе они были огромными, почти как Касур-когейды, что делало их непрактичными для использования на борту кораблей. С другой стороны, корабли могли уклоняться, чего не могли делать космические станции и планеты. А цели, которые не могли увернуться, становились мишенью для кинетической атаки практически на любом расстоянии. На то, чтобы кинетический снаряд достиг своей цели, могут уйти часы или даже дни, но в конце концов он ее достигнет, и когда это произойдет, последствия будут плачевными. Во всяком случае, если не вмешается что-то вроде Кавачи.
Конечно, — подумал он, и его мимолетное веселье по поводу замечания О'Хэнрати угасло, — они ведь не использовались для защиты всех космических станций и планет, не так ли? Предоставление их системам на периферии было еще одной из тех вещей, которые федеральные губернаторы не должны были делать. Когда он прибыл в Нью-Дублин, там их не было, что, по его мнению, было особенно глупо, учитывая то, что внеатмосферная промышленность Нью-Дублина была модернизирована для поддержки военно-космического флота. Однако это решение было принято в Олимпии задолго до того, как он отправился на Окраину, и как только он решил выйти из-под контроля, ему пришлось выбирать между Кавачами и Касур-когейдами. Слава Богу, что третий адмирал Тан использовал только ракеты в своей атаке на орбитальные платформы Кранн-Бетада!
Функция Шанкхи заключалась в том, чтобы запускать облака относительно небольших, сверхплотных гранул — их называли канкадами, что в переводе с хинди означает "галька" — на пути приближающихся кинетических снарядов. Массивный снаряд из сверхпрочного материала, выпущенный из кинетической пушки крупного корабля, весил более 750 килограммов, так что даже прямое столкновение с канкадом вряд ли могло его уничтожить. Несколько столкновений — это другое дело, но они также были чертовски маловероятны. Однако выделение энергии даже при однократном ударе на таких скоростях значительно отклонило бы его от первоначальной траектории. Это было одной из причин, по которой Шанкхи размещались как можно дальше, где даже относительно небольшое отклонение могло привести к тому, что приближающийся кинетик мог совсем промахнуться.
Шаранга была более боеспособной версией ракеты сопровождения ФЗФ Фаланга, оснащенной несколькими системами Алисида. В отличие от "канкад" Шанкхи, которые разворачивались с как можно более низкой скоростью, чтобы обеспечить максимальное время выжидания перед разбросом, батареи кинетических пушек Алисида размером с истребитель нацеливали на приближающийся кинетический снаряд свои собственные кинетики, и у них это получалось довольно хорошо. Их большие размеры позволяли не только использовать гораздо лучшие сенсоры и средства управления огнем, чем могли похвастаться стандартные Фаланги, но и в восемь раз увеличить мощность кинетических пушек и поднять вместительность магазинов, а кинетическая энергия их снарядов в двести раз превышала кинетическую энергию "канкада".
К сожалению, ни одна из платформ Кавача не была столь эффективна против ракет, главным образом потому, что для того, чтобы быть эффективной против кинетиков, их приходилось размещать так далеко от станции или планеты, которые они защищали. Это означало, что атакующий обычно знал, где защита разместила свои Кавачи, и даже после того, как противокорабельная ракета ФЗФ типа Биджали выработала свою катушку Гауптмана и перестала ускоряться, ее заключительная ступень, работающая на термоядерном топливе, была способна генерировать внезапное уклонение, которого обычно было достаточно, чтобы пройти зону защиты Кавачей на пути к цели.
— Ну, недоверие это или нет, но вряд ли это удивительно, — сказал адмирал спустя мгновение и пожал плечами. Затем он снова посмотрел на Мастроянни.
— Продолжайте и сейчас выведите это сообщение, пожалуйста, — сказал он.
— Да, сэр.
Мастроянни исчезла с главного экрана, и ее место заняла другая женщина — с темными волосами, темно-карими глазами, крупным римским носом и в форме вице-адмирала ФЗФ.
— Это вице-адмирал Портье, — сказала она. — Назовите свою личность и намерения и имейте в виду, что вам запрещено находиться в зоне досягаемости оружия станции Джалал. Портье, конец сообщения.
— Лаконично и по существу, — заметил О'Хэнрати. — И очень убедительная речь той, у кого всего шестьдесят с лишним субсветовых кораблей, чтобы отразить наш яростный натиск.
— Несмотря на это "назовите свою личность", она прекрасно знает, кто мы такие, — ответил Мерфи, задумчиво потирая бровь указательным пальцем. — Ну, может, и не знает точно, кто такие другие носители, но она чертовски хорошо знает, какой из них "Иштар", учитывая, как долго мы сигналим нашим транспондером. Так что, полагаю, она планирует показать нам и другие, если мы продолжим подходить. Если уж на то пошло, она должна знать, что мы бы задействовали Хеймдаллары, так что не может надеяться и дальше скрывать их от нас.
На самом деле Хеймдаллары первой волны пересекли бы Рубикон в своем путешествии в бесконечность в один конец всего через двадцать минут.
— Да, и ей, черт возьми, следовало бы разместить эти носители где-нибудь за пределами орбиты Джалал Бета, — сказал О'Хэнрати кислым тоном мастера, обиженного некачественным исполнением.
— Я склонен согласиться, Гарри. С другой стороны, это довольно удаленная орбита. Хотя они находятся внутри предела Пауэлла звезды, но, по крайней мере, вне предела для планеты.
— Таким образом, их ускорение сравняется с нашим, как только мы преодолеем границу при подходе, — признал О'Хэнрати. — Они по-прежнему бесполезны для тех, кто предпочитает скоростную стрельбу. Если бы мы просто хотели убить их, то могли бы развить достаточную скорость, чтобы сбить их в любой момент, когда захотим.
— Возможно, именно поэтому они там, где они есть, — сказал Мерфи. — А какой еще у них был выбор? Маловероятно, что они смогли бы спрятаться где-то за пределами системы, а затем перехитрить нас, чтобы войти в зону досягаемости для атаки. И даже если бы они думали, что им это сойдет с рук, их всего три, в то время как они полагали, что у нас их как минимум пять. Учитывая эти шансы, они, возможно, решили, что разумнее держать их в зоне субсветовой обороны на тот случай, если у нас хватит ума напасть на них. Я бы так не поступил. — Он пожал плечами. — Если бы я размещал их, то поместил бы по крайней мере в половине светового часа от станции, далеко за пределом Пауэлла, отключив все активные системы, чтобы их было невозможно обнаружить. По крайней мере, так они смогли бы убежать домой, если бы мы атаковали. Но я могу более или менее понять их ход мыслей.
— Конечно, можете, сэр.
— Будьте любезны, — почти рассеянно ответил Мерфи. Затем его ноздри раздулись.
— Лейтенант Мастроянни, пожалуйста, соедините меня с коммодором Трамбле.
— Да, сэр.
Мгновение спустя на дисплее Мерфи появился коммодор Эстебан Трамбле. Позади него виднелся флагманский мостик КФЗФ "Кишар", его флагманского корабля-сверхсветовика, и выражение его лица было отнюдь не радостным, но Мерфи не заметил колебаний в его спокойных глазах.
— Да, адмирал?
— Боюсь, что они выглядят именно так неразумно, как мы и предполагали, Стеб, — мрачно сказал Мерфи. — Я не готов сдаться и сказать, что мы не можем переубедить вице-адмирала Портье, но не думаю, что шансы на это высоки.
Челюсть Трамбле слегка сжалась, но он кивнул.
— Похоже, что нам все-таки может понадобиться предварительная подготовка, — продолжил Мерфи. — Надеюсь, мы ее не используем, но лучше иметь ее и не нуждаться в ней, чем нуждаться в ней и не иметь ее. — Его губы скривились в невеселой улыбке. — Похоже, все, что нам понадобится на данный момент, — это развертывание Альфы. Я, конечно, надеюсь, что это все, что нам понадобится, но продолжайте готовиться и к Бейкеру.
— Да, сэр.
Коммодор снова решительно кивнул, и Мерфи кивнул в ответ. Во многих отношениях Трамбле и другие офицеры ФЗФ, подобные ему, давали лучшую — и, возможно, единственную — надежду на успех его миссии. Эстебан Трамбле был таким же приверженцем Ядра, как и все, кто не входил в Пятьсот, и он также был одним из подавляющего большинства представителей миров Ядра, которые насмехались над самим понятием о соучастии ришей, высмеивали бригаду "теоретиков заговора в шляпах из фольги" и не были готовы рассмотреть даже отдаленную возможность о вовлеченности Сферы.
Он больше им не был. Он видел доказательства того, что, хотя Мерфи и О'Хэнрати могли ошибаться насчет ришей, их разведданные о готовящемся нападении Лиги на Нью-Дублин были точны. Более того, он обнаружил, что полностью поддерживает решение Мерфи остаться и сражаться в Нью-Дублине, даже вопреки прямому приказу Овального кабинета. А после Нью-Дублина доказательства причастности Ришатана, полученные с верфей Дию, окончательно изменили его отношение к анализу Мерфи и превратили его в твердого сторонника. Но именно усилия Липшена арестовать Мерфи за непростительное преступление, связанное с выполнением своего долга и восстановлением чести ФЗФ, а также убийство президента Алана Толмаха превратили его поддержку "безумных теорий" Терренса Мерфи о ришах в непоколебимую поддержку Терренса Мерфи-человека.
