Вскоре я понял, что места в пещере критически не хватает, и некоторым взрослым уже приходится спать просто снаружи, ночью, рядом с костром, потому что места в пещере уже нет, а если дождь? Да ещё сильный? Копать пещеру я не хотел, порода была неподходящая и могла просто обвалиться, и тогда погибнет очень много людей, даже я в своей комнате и то весь потолок посадил на многочисленные и толстые деревянные распорки. Я недолго думал и нашёл другое решение.
Сначала мы сильно расширили площадь огороженной территории, удалив попутно часть деревьев леса, в итоге получился примерно квадрат территории 60 на 60 метров, и это только огороженная земля. Получилась довольно приличная площадь, и животные не могли на неё зайти никак. Также, поскольку старая туалетная яма воняла, её было решено закопать, и мы вырыли ещё одну новую туалетную яму, тоже внутри ограды, но с выступом метров на десять прочь. Новая туалетная яма была достаточно далеко от центра нашей поляны и потому не воняла. Хотя в целом поселение наше в техническом отношении было всё ещё крайне примитивным. Просто небольшой огороженный участок земли.
Также, используя подсечно-огневую систему, с выжиганием пеньков, я расширил площадь поля зерновых, теперь оно было площадью пару гектар, что не так много и не так мало. Мы не убирали и не скашивали урожай, как это будут делать люди в будущем, мы срезали колоски, оставляя само растение на месте, и спустя некоторое время, растение давало новые колоски, поэтому мой способ хозяйствования не истощал почву, и я об этом даже не думал.
Но самое главное, я всё-таки придумал, как решить проблему пещеры, мы впервые начали делать аналог первых домов, уже домов, а не просто пещер, как раньше, и это был огромный шаг вперёд. Я построил первые землянки и шалаши. Теперь часть жилищного фонда была представлена землянками. Землянка, это яма в земле вырытая на глубину метр или полтора, поверх ямы ложатся толстые ветки, и они прикрываются ещё слоем веток и поверх кидается земля, получается искусственная мини пещера. Правда, жить в землянке мало приятного, почва, червяки и тому подобные прелести. Но если сильный ветер, в ней можно спастись. Второй тип жилища более приятный, это шалаш из веток, бралось четыре ветки, по две связывались крест накрест верёвками из коры деревьев. Дальше ложилась пятая ветка между ними, и на неё ложились другие ветки, иногда некоторые покрывали крышу шалаша шкурами, но на шалаши, как правило, шкур не хватало. Получившийся шалаш неплохо спасал от дождя. На пол шалаша кидали всякую зелень и ветки, можно сказать солому, и иногда самые успешные охотники кидали шкуры. В общем, большинство населения предпочитало шалаши, и в некоторых ситуациях, смотря по погоде землянки. Главное, то, что с применением новой строительной технологии я выселил большую часть племени из пещеры на улицу без сильной потери качества жизни. Многим веточные шалаши нравились даже больше, чем пещера. В общем, шалаш неплохое место для ночлега, если ты живёшь в климатической зоне, где нет морозов, и если за надёжной стеной, в безопасности от диких животных. Составляли некоторую проблему насекомые, особенно ядовитые или больно кусающие, но к ним мы были привычны, тут уж никак, приходилось смириться. Тем более, те ветки и солому, на которых собираешься спать, можно и перебрать от насекомых, если не лень.
В итоге спустя всего десять лет моего правления численность населения моего племени превысила феноменальную по меркам каменного века величину, теперь нас было около двух сотен человек в одном поселении. Люди жили в среднем на несколько лет дольше, чем раньше, и чаще уже умирали от старости, а не ранней насильственной смертью. Я думаю, это со временем сильно повлияло на геном, в пользу удлинения продолжительности жизни. При этом, наше первобытное поселение, сильно ушло вперёд технологически, у нас появилось много довольно сложной одежды. Хотя я уже не успевал учить всех и каждого как правильно шить, но зато появились люди, что делали это мастерски, почти как я. При этом само наше поселение было уже не просто пещерой в которой жили люди-животные, которые по природе своей мало отличались от стаи волков, что также жили тупо в пещерах. Теперь наше поселение напоминало скорее крупную деревню племя, эпохи позднего каменного века. У нас был огонь, мы жили в шалашах и землянках за надёжной оградой, у нас не было металлических предметов, не было системы образования. Не было религии, и ещё много чего не было. Но одежда, пусть очень грубая и примитивная, обувь, нитки, иголки, сложные инструменты из камней и кости. Я сам был в культурном шоке, осознавая какую цивилизацию построил.
За многие годы своих скитаний я видел много различных племён и поселений, и самые развитые обычно были у неандертальцев, и чаще именно неандертальцы владели огнём, в то время как мои сородичи владели огнём крайне редко. Но я никогда не видел, чтобы люди жили так как мы, за такой оградой, на таком высоком уровне, выращивали бы еду и охотились бы так профессионально. Осознанное и целенаправленное земледелие вообще было чисто моим изобретением и не встречалось нигде. Остальные племена обычно охотились, а если и собирали растительную пищу в лесу, то не умели её специально сажать, и, наверное, не понимали даже, что если закопать в землю зёрнышко, то вырастит растение. Хотя догадаться несложно, ведь я много раз ещё в детстве выкапывал полу проросшие зёрна и плоды. И понимал, что всякое зёрнышко во влажной земле прорастёт и даст свойственное своему виду растение. Другие доходили до этого с трудом, и только после моих долгих объяснений.
Со временем, стали возникать проблемы со снабжением нашего городка едой. Спустя ещё десять лет, численность населения резко выросла и достигла пятисот человек. У нас была страшно высокая рождаемость, и женщины рожали сразу, как достигали детородного возраста, то есть примерно с 10 лет, а иногда и раньше. При этом, мы на протяжении многих лет успешно охотились, истребляя животных из близлежащих лесов. В итоге дичи в лесах стало меньше, хотя дичь всё равно забредала в наши угодья с соседних неистощённых территорий, но я уже не мог, как раньше в одиночку покрывать все потребности племени в еде. Я успевал только распределять еду, так чтобы никто не голодал, и всё реже мне удавалось пойти на охоту самому.
Мы сильно увеличили площадь полей, и теперь выращивали корешки и в основном зерно в больших количествах. И если раньше мы выращивали зерно, как еду про запас, и жарили зёрна и потом ели на всякий случай. То теперь вся еда шла на общий стол племени, и её едва хватало, но зерно сильно помогало решать продовольственный вопрос. Я постепенно стремился увеличивать площадь обрабатываемых земель, но выяснилось, что другие члены племени не умеют столь старательно и внимательно, как я, обрабатывать землю, и в итоге всё шло не так хорошо, как хотелось бы, урожайность была не на высоте. Если мой труд по обработке земли мог прокормить 30 человек, то другие неумелые члены племени, обрабатывая землю, могли прокормить в лучшем случае себя и ещё кого-то одного, и не более. Труд в поле был очень тяжёлым, и многие кто там работал, роптали. Ведь мы собирали колоски вручную, и выпалывали поле от лишних растений тоже вручную. Не стоит забывать и о том, что в мои времена по лесу бродили и иногда забредали к нам крупные и очень опасные хищники, и не всегда охотники успевали их убить вдали от города, в связи с чем, все работавшие в поле, всегда трудились под постоянной защитой большого числа воинов. При этом воины охраняли трудяг, но сами не работали. Каждый человек мог обработать совсем небольшой пятачок территории, при этом, никто не хотел трудиться с утра до вечера день за днём, попробуй поди заставь так работать. А потом ещё попробуй проследи, кто работал 25 дней в месяц, а кто только 10, и это в обществе людей не просто неграмотных, а в прямом смысле, людей тёмных невежд из каменного века. И даже я сам начал уставать. Спасало то, что у нас не было богатых и роскоши, а значит и сверхпотребления.
А ещё вскоре я столкнулся с новыми неизбежными проблемами большого населения. Когда наша численность превысила тысячу человек, наряду с голодом и проблемами снабжения, возникли новые проблемы, которые не мог решить родоплеменной уклад, и к этому явлению я был совершенно не готов. У нас появились воры, первые бандиты и рэкетиры. И если бандитов я ещё успевал осаждать сам, потому что меня боялись, и я вершил суд на скорую руку. То вот с воровством я ничего поделать не мог. Поскольку воровали еду тайно, и не всегда было понятно, кто украл. Воровство стало настоящей кошмарной бедой всего племени. Я ставил людей охранять еду, но те, кого я ставил, сами иногда воровали, а я не успевал сам следить за всеми, возникала безнаказанность, что являлась стимулом к ещё большему воровству. В поселении стремительно росло недовольство мной. При этом, не было и надёжной системы учёта еды, ну например, я считал и примерно знал сколько у меня полных кувшинов зерна. Но вот беда, кувшины все были разного размера, и часто заполнены по-разному и не полностью, и если кто брал из кувшина небольшую порцию для личных нужд, это было не проследить. Что касается других членов племени, то они считать не умели совсем, даже до пяти на пальцах и научить я их так и не смог никого. В итоге за всем следил я один. Это было очень тяжело, и я не справлялся.
Однажды, одного из моих охранников еды убили, и часть жареного зерна, что он охранял, украли, и я не смог найти убийцу, потому что никто не знал, кто это сделал, и я даже не смог потратить много времени на этот вопрос. Убийство, жуткое преступление, которое почти не имело место в обычных пещерных стойбищах, а если оно и случалось, то все знали кто кого и за что. А тут убийца вроде виноват, и все готовы его наказать, но никто не знает кто? И мотив убийцы не личная ненависть, а желание добраться до общей еды и только. А желание добраться до запасов еды у всего племени было крайне велико, большинство патологически не понимало и не хотело понимать, почему нельзя съесть всю еду сразу, и зачем хранить запас и есть её по частям. Мозгов подумать о завтрашнем дне ни у кого кроме меня не было никогда. Хотя нет, вру, конечно, люди, что понимали, почему нельзя съесть всю еду сразу, были уже тогда, но вот таких было меньшинство.
Были и другие менее страшные на первый взгляд проблемы, которые вроде бы не имели первостепенной важности, но на самом деле являлись первопричиной многих проблем. Самая большая проблема это лень. Очень многие граждане моего государства работали из-под палки и совсем не сдельно, не понимали, что зачем и ради чего они делают. Осознания того, что они выращивают еду сегодня, чтобы съесть её завтра, у большинства не было, и они не понимали, что если хорошо работать сегодня, то можно сытно есть завтра. В итоге люди работали очень и очень плохо, халтурили и иногда убегали в лес, или прятались, чтобы не работать вовсе. Заставить кого-то делать что-то, было сложно, я пытался стимулировать всех едой, но это получалось очень неэффективно, некоторые просто обманывали меня и других раздававших еду, чтобы получить больше еды и ничего не делать. В итоге, производительность труда стремительно падала, как следствие еды и предметов первой необходимости не хватало, и общество рушилось. Там где я пинал всех и заставлял работать, вроде что-то шевелилось, стоило мне отвернуться, и племя просто сидело и ничего не делало. И это огромная проблема, потому что потом на следующий день эти же лодыри, не убравшие вовремя урожай, жаловались, что им нечего есть.
Изначально я радовался тому, что мне удалось создать столь крупное поселение людей, где все сыты и счастливы. Я радовался тому, что у меня много собственных детей, которые сильно отличались от других людей, и это были подобные мне, не сильно, но всё же похожие на меня люди, мой народ. На практике, я тогда впервые столкнулся с проблемами государственного строительства. Когда ты не просто уже отец семейства, а глава государства, пусть и совсем небольшого. Но никакого умения, опыта и просто представления о том, как строить государство у меня не было. Я также не имел понятия о деньгах и рыночной системе, да у нас не было денег. И совершенно было непонятно, как измерить труд человека, что гнул спину на полях, делал для всех лучшие сапоги, оружие, либо охотился. Тем более, труд людей весьма неравноценен. Один делает две пары хороших сапог, другой три пары плохих. Кто потрудился лучше? Денег не было, и я не знал что это такое, и что так вообще может быть. Пытались как-то делить всё поровну, либо натурально обменивать товар, но натуральный обмен хорош, когда у тебя деревня на сто человек, а что делать, если небольшой город на тысячу жителей? И да, наше племя быстро росло и испытывало демографический бум, появилась первая нищета, брошенные дети. И таких детей было очень много, они часто умирали, маленькие трёх четырёхлетние детки, непонятно чьи, бродили по городку и просили кушать целыми днями. И мне было очень жаль их, но таких деток были сотни, и кормить их надо каждый день, часть из них так и умирала брошенная взрослыми, но на свет появлялись всё новые и новые голодные рты. И я не мог их прокормить и часто не кормил. А мамы деток очень не часто и далеко не всегда заботились о своих детях после того как им исполнится три четыре года. Мужчин было настолько много, а половые связи были настолько беспорядочными, что понятие отцовства вовсе растворилось в моём государстве, чего не было даже в эпоху племени, потому что никто понятия не имел, чей это ребёнок. И если в прошлом, когда племя было меньше, мужчины пытались кормить маленьких, потому что все свои, то теперь, когда людей стало намного больше, появилось такое понятие как чужие, внутри своего же племени. И многие дети просто умирали от голода, и возраст максимального риска с трёх до шести лет. И обвиняя меня в жестокости и чёрствости, надо помнить, что детей, кстати, было так много, именно потому, что резко снизилась детская смертность, да при мне дети стали умирать гораздо реже, в прошлом же они часто становились жертвой льва или медведя, и именно поэтому детей было так неестественно много. А вот демографический потенциал племени остался на прежнем уровне.
Напоминаю, в те времена не было понятия семьи, замужества, института брака, кто угодно мог спокойно переспать с кем угодно, и даже изнасилование до сих пор не считалось преступлением, и да насильника могли поймать и наказать друзья, но далеко не всегда и не за всех. В итоге женщины рожали просто постоянно, почти сразу с того момента как достигали того возраста, когда вообще могли родить. Не было религии, не было, не убий, не укради и тп.. Городок быстро рос, женщины рожали иногда с 9, и даже с 7, а самое позднее с 11 лет. И самое страшное, не было законов!! Я до них просто не додумался, были лишь мои отдельные устные указания о том как правильно жить, что не слишком то выполнялись. И винить меня в том, что я не смог, не додумался и не предусмотрел, наверное, не справедливо. Ведь то полу племя полу город-деревня государство, было вообще самым первым в истории человечества, и ни у кого, и у меня в том числе, понятия не было, как заставить кучу людей правильно жить вместе. И да, мы жили просто стадом, я метался туда сюда, пытаясь сделать хоть что-то, и у меня всё из рук валилось. Я тогда даже не знал, что жить таким большим стадом вообще можно, и не мог оценить кризисные тенденции, у меня не было опыта, чтобы оценить ситуацию. И если кто-то считает, что я стал мудр, после полутора сотен лет жизни, то скажу вам, нет, я не стал мудр. Потому что большую часть своей жизни до этого я тупо ходил по лесу туда сюда и всё, я не читал книг, не слушал историй старших о дальних странах и великих городах. И понятия не имел, как и что может быть, и как вообще жить. Потому что я тоже был человеком из каменного века.
