Торговец Смертью

— Да, Николай Александрович может и... Гм, пожаловать.

Греве с готовностью кивнул, и поначалу протянул было руку за своим экземпляром доклада за отчетный период: однако вовремя вспомнил, что он нынче без помощников, бодренько встал, сделал целых три шага и нагнулся над оружейным ящиком, звучно отщелкивая пружинные запоры. Последовательно, одна за другой — выложив на стол два образца модернизированной винтовки Мосина-Агренева, и построив небольшую пирамидку из бумажных пачек с патронами, еще больше разрумянившийся технический директор вернулся к отчетам и глинтвейну. Пока Великий князь с умеренным интересом осматривал результаты многолетних творческих мук генерал-майора Мосина, простой сиятельный акционер лениво начал пересказывать ему содержимое бумаг, придавленных вороненой сталью и прикладами из лакированного ореха:

— К сегодняшнему числу окончательно утверждены шестнадцать изменений в конструкцию и внешний вид винтовки Мосина-Агренева — точнее, уже карабина. Основные, на которые следует обратить внимание: изменение шейки ложи на "пистолетный" хват...

В руках двадцатилетнего Романова обновленная "мосинка" смотрелась как игрушка для взрослых мальчиков: впрочем, конкретно в его лапах и старая "винтовка комиссионная образца 1891 года" тоже не особо внушала своими размерами — ибо чем взрослее становился господин поручик, тем больше напоминал медвежьими статями покойного папеньку.

— Затем: замена прежней магазинной коробки на новую, емкостью в десять патронов — плюс одиннадцатый в патроннике.

Михаил тут же оттянул затвор, заглянув внутрь сильно "располневшей" металлической коробочки.

— Убрана за полной ненадобностью такая деталь как отсечка-отражатель; вместо прежнего игольчатого штыка — условно-неотъемный складной штык-нож, для которого предусмотрена возможность отдельного ношения в поясных ножнах.

Подергав за шарнир, и пару раз сложив-разложив в боевое положение плоское стальное жало, молодой офицер довольно хмыкнул. Будучи уже знаком с волшебной способностью нижних чинов ломать и терять абсолютно все, попавшее в их пытливые руки, он с интересом уточнил:

— И насколько велика эта условность?

Валентин Иванович, ничуть не смущаясь высокими титулами собеседника, легонько пожал плечами, попутно расстегнув до живота застежку-молнию своей модной, и очень теплой экспедиционной куртки "Аляска" на гагачьем пуху. В которой ему, несмотря на довольно-таки прохладную пермскую погоду, было откровенно жа-арко!

— Случайно точно не потеряют и не открутят. А от сознательно-намеренного съема штык-ножа только электросварка и поможет. Ну, в большинстве случаев...

— Гм-да.

Меж тем, отхлебнув неумолимо остывающего глинтвейна, Александр продолжил:

— Из новинок так же стоит отметить хромирование канала ствола, и замену прежней открытой мушки на более надежную и удобную кольцевую. В общем и целом, Мосин выжал из конструкции почти весь ее потенциал, доступный при нынешнем армейском патроне: дальность прямого выстрела карабина составляет почти триста семьдесят метров, что для нижних чинов русской армии является более чем достаточным. Выставить прицел в полковой оружейной мастерской, и далее лишь следить, чтобы его не сбивали...

Повертев еще немного "игрушку" и приложив ее разок к плечу, Его императорское высочество соизволил самолично отложить первый образец и ухватить второй. Выбив затвор, внимательно его осмотрел, затем освидетельствовал патронник; отсоединив ребристую коробку магазина, надавил ухоженным ногтем на пластину подавателя, упруго подавшуюся вниз.

— Значит, вопрос с надежностью стальных пружин благополучно разрешен?

— Увы, но на опытных образцах все еще вынужденно пользуемся бронзовыми. Металлурги обещают, но радовать успехами покамест не торопятся...

— Как и с жаропрочными сталями на стволы пулеметов, между прочим!

— Ну, насколько я помню их отчет, там главная сложность в устойчивой работе при низких температурах. У нас в империи хватает мест, где зимой обычная сталь от мороза просто-напросто трескается.

— М-да, хватает.

Вернув карабин обратно, Михаил обратным движением руки утянул одну из бумажных патронных пачек из "пирамидки", начав разглядывать ее черно-белый этикет:

— Это уже новый боеприпас с остроконечной пулей?

— Да, семь-шестьдесят два на пятьдесят "полурант", с гильзой уменьшенного диаметра и небольшой конусности.

Греве, у которого после второй кружки глинтвейна внезапно прорезалась немецкая педантичность, негромко уточнил:

— Строго говоря, размерность гильзы в длину — сорок девять-шестьдесят пять, но десятые доли миллиметра просто округлили в большую сторону.

Вскрыв пачку с штатными армейскими патронами, поручик-артиллерист сравнил "старичка" с тупоконечной мельхиоровой пулей — и новый, заметно более изящный в своей смертоносности винтовочно-пулеметный патрон с остроконечной биметаллической пулей. Второй Михаилу нравился гораздо больше: покатав на широкой ладони блестящий латунными боками цилиндрик, он поставил его донцем на стол, отсоединил магазин второго карабина, и определил "стойкого латунного солдатика" в его суженную горловину. За первым последовал второй, третий, четвертый...

Тах! Тах! Тах!

На звуки стрельбы, в завесе из снежинок ненадолго проявилось сразу несколько мужских фигур — пропавших буквально через десяток секунд, при виде Великого князя за стрелковой стойкой. И, хм, обычного князя, наливающего в опустевший котелок основной ингредиент для новой порции глинтвейна, пока Технический директор ловко выкладывал на соседнюю стрелковую стойку кулечки с пряностями и пару насыщенно-оранжевых апельсинок.

— Отдача заметно мягче. Какой порох?

Нарезая ровными кружками дары тропиков, сиятельный "повар" огорчил стрелка:

— Пока используем хороший пистолетный, но вскоре Менделеев закончит работы по новой версии своего ружейного пироколлодия... Уже пятнадцатой, если мне не изменяет память. Вот тот будет полностью соответствовать всем ожиданиям. Кроме того: Валентин Иванович, где там наши особые патроны?

Греве с готовностью извлек из оружейного ящика три пачки патронов, на этикетах которых вместо привычной строчки из малопонятных непосвященному цифр с редкими вкраплениями букв — были цветные картинки дерева, конопляного листа и... И еще какого-то полевого цветочка?

— Новинка от Менделеева, попробуй.

Пока Великий князь с немалым удовольствием дырявил столбы и доски на мишенном поле, будущий глинтвейн хорошенько прогрелся: помешав "супчик" и накрыв крышкой котелок, Агренев перевесил его повыше, доходить до полной готовности. Ну и чтобы никому не было скучно, из ящика появились еще два карабина, и стопка запасных магазинов: распотрошив "пирамидку" на столе, князь набил их патронами и приглашающе подвинул вместе с новыми "стрелялами" к заинтересовавшемуся Михаилу.

— Это?..

— Автоматический карабин Мосина.

— Наконец-то он его закончил!!! А это, стало быть?

— Агренева карабин самозарядный.

— О-о?!?

Поглядев на улыбающегося друга, но так и не поняв, в чем же соль шутки, лейб-гвардии артиллерист первым подтянул к себе АКС. Оттянул затвор, с видом знатного оружейника его осмотрел, и даже ковырнул ухоженным ногтем сталь казенника. Затем, уперев прикладом в потемневшую от солнца и дождей доску стрелковой стойки, присоединил магазин-"десятку" и снял затвор с задержки. Сыто клацнув, тот закрылся, по пути подхватив и дослав в патронник первую остроносую смерть калибра семь-шестьдесят два.

Тах-тах-тах!!!

Сняв палец со спускового крючка, Михаил как-то непонятно качнул головой, вновь приложился, поводил стволом:

— Прямо чувствуется, как работает механизм перезарядки...

Тах-тах! Тах-тах! Тах-тах! Тах!

За первым магазином последовал второй, затем и третий. Но было бы ошибкой сказать, что АКМ-у двадцатилетний стрелок уделил меньше внимания: уделил, да еще как! На два магазина больше — да и потом явно разрывался в сомнениях, не зная, какому оружию отдать предпочтение. Только когда все доступные патроны закончились, фактический цесаревич Российской империи вздохнул, ласкающе огладил обе самозарядки и с толикой печали заметил:

— Я конечно приложу все свои силы к убеждению брата... Тем более, что разговоры о замене нынешнего винтовочно-пулеметного патрона на новый, начались еще при жизни папа. Но наш новый боеприпас "тянет" за собой переделку магазина, личинки затвора и замену патронника у всех уже имеющихся в армии винтовок — которых, как ты помнишь, выделали уже больше чем два с половиной миллиона... Противников у нас будет много.

— С технической стороны никаких особых сложностей не вижу: свой затвор Мосин изначально разрабатывал с возможностью модернизации, а патронник в "Мосина-Агренева комиссионной" и вовсе на резьбовом соединении. Зато такая модернизация открывает прямой путь к самозарядному оружию, и существенной экономии на материале для боеприпасов.

Встрепенувшись, Великий князь с ноткой радости уточнил:

— Что, работы по стальной ружейной гильзе закончены?

— Идут, Мишель, пока идут. Но в верном направлении к неизбежному успеху.

— Жаль... Это был бы очень весомый аргумент в нашу пользу.

Отлучившись помешать настаивающийся глинтвейн, на котелок с которым все трое регулярно бросали "голодные" взгляды, по возвращении Александр напомнил другу-поручику о известной каждому генералу "ружейной драме" Русской императорской армии — когда в середине века Военное ведомство не успевало принять на вооружение один образец ружья, как ему приходилось в страшной спешке его модернизировать. Но в итоге, после всех мучений и доработок, уже принятое в армию оружие все равно приходилось менять на новый образец. Так и мучились-метались, вплоть до появления "винтовки Бердана однозарядной, модель один"!

— ...а у нас на полвека вперед уже все разработано, испытано и готово к производству. Мосин на своем Сестрорецком заводе понемногу и оснастку для валового производства модернизированной "мосинки" выделывает...

Весьма кстати до полной готовности дошел и глинтвейн — к которому молчаливый, но очень понимающий Технический директор разогрел-подрумянил на жаровне десяток "Охотничьих" колбасок, ставших очень вкусным аргументом в ведущемся разговоре. Нет, Михаил Александрович отнюдь не сомневался: скорее, он озвучивал и проверял уже давно обдуманные тезисы будущего разговора со старшим братом. А важность оного была такая, что тут каждое лыко было в строку: и занятость квалифицированных рабочих на казенных оружейных заводах, и увеличение огневой мощи отдельного русского пехотинца и общего "веса" батальонных залпов, и экономия на производстве огнеприпасов... Правда, с последним пока было очень грустно и неопределенно, но раз Александр пообещал, значит и это — будет!

— М-да. Сиди на прежнем своем месте Ванновский, я бы не сомневался в успехе, но вот с Куропаткиным... И опять же, самый очевидный вопрос, Александэр: куда девать два с половиной миллиона уже готовых винтовок и многие сотни миллионов патронов к ним?

— Часть винтовок переделать под новый боеприпас, остальное спихнуть братушкам-болгарам и сербам: на Балканах всегда есть спрос на хорошее и надежное оружие. Негус всея Эфиопии тоже регулярно интересуется, в Сиаме идут переговоры — а в Китае вообще возьмут все, сколько не предложи.

Коротко отсалютовав своим стаканом, князь пригубил приятно-горячую влагу с мягким ароматом специй и цитрусовых.

— Сиам нищий, как... Я даже вот так сходу и сравнение не подберу. Китай же может и возьмет, но при условии оплаты рисом и прочим провиантом!

— А мы возьмем, и поблагодарим: армейские интенданты только рады будут, им каждый день нижних чинов кормить надо. Да и лично мне есть куда потратить любые объемы продовольствия — у меня на стройках целая армия трудится.

— Хм? Да, тут не возразишь. И интендантам нашим действительно, сколько не дай, все пристроят...

Вкусные колбаски и пряный глинтвейн настроили младшего брата царя на благодушный лад, поэтому, когда из ранне-вечерних снежных сумерек соткался черный силуэт одного из агреневских охранников с каким-то листочком в руках, он откровенно проигнорировал. Собственно, в данный момент его куда больше интересовал собственный опустевший стакан, так что молодой Романов самолично сходил до источника живительной влаги — а когда вернулся, спина посыльного уже растворялась в снежной вуали, а друг задумчиво почесывал висок скрученной в трубочку запиской.

— Совсем запамятовал, Александэр: а в чем была новизна тех патронов?

Рассеянно и чуть непонимающе переспросив:

— Новизна?

Агренев машинально провел взглядом по бумажным останкам безжалостно разорванных патронных пачек.

— Ах это! М-м... Тут не обойтись без небольшой предыстории, Мишель. Лет семь назад у меня случился довольно занятный разговор с Менделеевым, на тему усовершенствования рецептуры его пироколлодийного пороха — в котором я попросил Дмитрия Ивановича не ограничивать себя привычными компонентами. Я-то подразумевал использование не только хлопковой, но древесной нитроцеллюлозы: вот только меня не совсем правильно поняли, и в результате наш поистине великий химик сначала разработал технологию производства порохов из конопли, затем — из волокон льна, и только затем добрался до лесохимии.

— О?!?

Немного забывшись, двадцатилетний поручик слишком сильно сжал приятно греющий пальцы стакан, превратив его из ровного серебряного цилиндра в чуточку мятый овал.

— То есть мы имеем три новых рецептуры?!?

— Имеем, но только для условий хорошей химической лаборатории, а не валового производства на пороховых заводах.

Прикрыв глаза, будущий генерал-фельдцейхмейстер Российской империи (по крайней мере, себя он видел именно таковым) с большим чувством и явной радостью в голосе произнес:

— Отличная новость!!!

— Мишель, не хотелось бы тебя расстраивать, но порох у Менделеева получился исключительно ружейный: до первого артиллерийского пороха еще самое малое лет пять-семь упорной работы.

Промочив горло пряным вином, пока еще лейб-гвардии поручик упрямо мотнул головой, едва не уронив на прикрытые шинелью колени свою барашковую шапку.

— Все равно, такое преимущество... Кстати, мне сейчас припоминается, что патроны из одной пачки вызывали чуть более сильную отдачу!?

— Это те, что с порохом из льняного сырья. Он при одинаковой навеске с пироксилиновым ружейным, выдает импульс на пять-семь процентов сильнее обычного.

— Прекрасно, просто прекрасно! Нет, я определенно должен поговорить с Дмитрием Ивановичем сам: возможно, он нам и более сильную версию "гренита" сможет представить?

— Мишель, ну право же... Менделеев у нас вне всякого сомнения великий химик, но прямо сейчас он ведет чуть ли не десяток важных проектов, и вряд ли сможет найти время для улучшения и без того хорошей взрывчатки. Кроме того, он еще и Палату Мер и Весов возглавляет, и лекции в университете читает, и какие-то свои исследования "для души" ведет...

Поморщившись словно от зубной боли, Великий князь недовольно пробурчал: