В комнаты Квирелла прокрадывался очень осторожно, хотя, судя по всему, профессор уже уснул. Морда его зловещего квартиранта, как и в прошлый раз, была обращена к потолку. Вот в неё Гарри и всадил острый конец прихваченного инструмента сильным ударом сверху вниз. На этот раз он выбрал глазницу, интуитивно стремясь повредить вместилище порождения извращённой магии. И, не глядя на результат — не проснулся, и ладно, более надёжных гарантий всё равно нет — уже в виде котика прошмыгнул в лаз для домашних любимцев: такими были снабжены, похоже, все жилые помещения в школе. Видимо, на всякий случай.

А что делать? Подходящих случаю заклинаний он не знает. Положиться ни на кого, кроме узкого круга своих, которые почти бессильны, не может. Да и какой смысл соревноваться в том, в чём наверняка проиграешь или что-то изобретать, если есть старый надёжный способ закрытия вопроса? А что радикальный, так оставлять в живых того, кто на тебя покушался и ему за это ничего не было, он позволить себе не может. Тем более следующей целью может стать одна серьёзная девочка со взрослым взглядом на жизнь. Или просто подвернуться под руку. Да и приятелям он такой участи не желал.

К уничтожению последних улик Поттер подошёл серьёзно. Носки, выполнившие роль перчаток, спалил в камине, добавив для быстроты “Инсендио”, которому подруга его успела научить. Всё. Спать.

Уроков Защиты, начиная со следующего дня, не было, а в “Пророке” сообщений о гибели преподавателя в Хогвартсе так и не появилось. Кто-то продолжал вести не вполне понятную скрытную политику. Вот так — был Квирелл, не стало Квирелла — кому какое дело? Гермиона, разумеется, в число безразличных обывателей не входила, но при отсутствии фактов какой-либо стройной версии не получалось, а тот единственный, кто мог всё прояснить, делиться с ней информацией не собирался. Незачем ей такое знать, нервы здоровее будут и сон крепче. Зато теперь у Гарри есть шанс дождаться, когда подруга вырастет и позволит ему… ну, много чего позволит. Она ведь прямой речью ему в этом не отказала! Так что, можно надеяться. И есть для чего жить.

А ещё в его жизни появилась новая истина: врагов желательно уничтожать сразу по выявлению, не задерживаясь. “Главное — вовремя заметить, точно выявить и хорошо подготовиться,” — думал начинающий охотник на тёмных магов, искоса поглядывая на директора. — “Тебе, затейник, я пока точно нужен живым, так что время есть. Но расслабляться всё равно не стоит.”

* * *

Учёба в школе чародейства была интересна сама по себе. Уметь творить чудеса — да об этом мечтает любой мальчишка и любая девчонка! В этом моменте имелось и странное — ребята из волшебных семей подобного восторга не испытывали и вели себя точно так же, как ученики обычных школ: одни старались, другие ленились. Магглорождённых было не очень много, но они, в большинстве своём, подражали потомственным волшебникам. Для Гермионы это было странно — попасть в сбывшуюся мечту и тупо бакланить!

Разумеется, Гарри вёлся за подругой, отчего слыл если и не круглым отличником, то уж прилежным и старательным учеником — точно.

Несмотря на прилежание, далеко не всё шло гладко. Ему очень не хватало организованности подруги и её острой памяти. Опять же желание постичь секреты зельеварения, соотнося его с обычной химией, отнимало много времени, потому что ни того, ни другого Гарри толком не знал.

Успехи на этом тернистом пути случались редко и в половине случаев не проходили проверки практикой. Кроме тайны помешиваний, в которой он, впрочем, начал понемножку сомневаться, ему удалось постичь только основные вопросы использования флоббер-червей. Зато в учебнике химии он добрался до понятий “катализатор” и “ингибитор” и заподозрил толчёные змеиные зубы в наличии именно этих свойств. А тут подоспел канун Рождества со сборами, планами и прочими атрибутами зимнего праздника.

— Гарри! Бабушка просила меня узнать, какой подарок ты хотел бы получить. Понимаешь, не что-нибудь символическое, а настоящую нужную тебе вещь. Не дешёвую. И, пожалуйста, не отнекивайся, — неожиданно насел на Поттера Невилл. — Она была ужасно зла на тебя за то письмо, что мне нужна обязательно своя волшебная палочка, но, подумав, решила попытаться, даже при самом призрачном шансе, что это мне поможет. И вот, — мальчик улыбнулся и развёл руками, — спустя три месяца выяснилось, что и в чарах, и в трансфигурации я добился уверенных оценок на уровне “Выше ожидаемого”. Ну, да, мне помогали, но, главное, палочка слушалась! Пожалуйста, не обижай бабушку, — вновь посерьёзнел он, просяще глядя на приятеля. — Она бы подарила тебе самую лучшую метлу, но у тебя уже есть.

Размышлял Гарри недолго.

— Гермиона! Ты опробовала мётлы Алисии, Анжелины и Кэтти? Какая тебе подходит?

— Комета-260 в самый раз будет.

— Отстой! — встрял Рон. — Она разгоняется только до шестидесяти.

— Зато вёрткая, отлично управляется и устойчива на виражах, — парировала Кэтти. А Гермиона кивнула. Летала она редко, но всегда с настроением. Вот с тех самых пор, как переломила свой страх, когда погналась за Малфоем.

— Первокурсникам не положено, — вмешался Перси Уизли.

— Мне разрешили, — парировал Гарри. — И не сказали, что метла у меня должна быть только одна. — “Вот принесло же зануду именно сейчас!”

— Но летать на ней будешь не ты, — попытался настоять на своём староста.

— По барабану! — снова вмешался Рон. — Когда мне Фред или Джордж дают полетать, ты не возникаешь.

— Но они тебе родные братья, — не унимался Перси.

— А Гарри с Гермионой родные друзья, — выкрикнул Оливер Вуд. — А мне не помешает охотница в резерве.

Слово капитана квиддичной команды оказалось весомей аргументов старосты. К тому же с этой рано сложившейся парочкой, каждый день приносящей на счёт факультета десяток баллов, Перси спорил исключительно из принципа.

Свёрток с новенькой Кометой совы доставили к завтраку уже на следующее утро.

========== Глава 12. К старым местам ==========

До поезда, увозящего учеников на каникулы, Гарри проводил Гермиону в карете, запряжённой крылатыми конями, похожими на скелеты, выдал на дорогу свёрток с пирожками с хогвартской кухни, а налить воды из волшебной палочки и вскипятить её заклинанием подруга умеет давно. Вот не цеплялась служба надзора за колдовством несовершеннолетних к проявлениям волшебства в этом поезде, хотя и считалось оно как бы нарушением правил. Старшекурсники просветили.

Сам же Поттер, вернувшись в школу, демонстративно устроился в факультетской гостиной на диване с толстой книжкой и отлично выспался, делая вид, что читает. Ночью, когда угомонился оставшийся в школе Рон, тщательно оделся, взял в каждую руку по метле, превратился в Снежка и отправился на Астрономическую Башню.

Переноситься прямо с территории школы он не мог — проверил уже давно. И внутри школы тоже. Но кто помешает коту выйти за изгородь? А оттуда, уже в человеческом обличье, аппарировать в любое знакомое место. Да, для такого рода перемещений в волшебном мире использовалось слово аппарация — это он уже выяснил. А умение превращаться в кота и обратно называлось анимагией. Считалось, что обоим этим навыкам необходимо учиться, а вот к Гарри они пришли после спонтанных магических выбросов благодаря подсказке дриады. То есть — чистое везение.

Хотя терзали его смутные сомнения, что без участия лесной хозяйки, хотя бы косвенного, здесь не обошлось: действие, как известно, равно противодействию, в том числе в магии. И если он так повлиял своей силой на перелесок и его смотрительницу, не мог ли сам из-за этого измениться? Она ведь говорила, что раньше маги были жрецами, связью обычных людей с природой. Может, именно так они становились сильнее?

Так вот — сегодня он собрался покидать школу неизведанным ещё путём, потому что для подруги дорога через забор неудобна — нужно проверить альтернативный вариант. То есть, следовало непременно попробовать улететь на метле, стартовав с башни. На Астрономической для этого самая удобная площадка. Самая высокая точка замка, с которой всё отлично просматривается, особенно адаптированным к сумеркам кошачьим зрением, а заходят туда редко, особенно теперь, когда школа почти безлюдна. А вот взлетающего с неё тёмной ночью человека засечь крайне сложно, особенно если смотреть из освещённого помещения или стоять внизу, рядом с замком, окна которого создают что-то вроде световой завесы.

Порядок действий был продуман заранее: выбрался, обратившись, просканировал местность, закрепил за спиной Комету, оседлал Нимбус и беспрепятственно улетел. Интересное дело — всё получилось легко и непринуждённо. “А почему другие студенты так не поступают? Сколько раз слышал стенания, что сидеть в школе скучно и хочется выбраться за территорию поразвлечься. Ладно, вопрос не срочный.” Прямо из полёта самовольщик аппарировал в пространство над перелеском между Уингингом и Литтл Уингингом, а уже потом нормальным лётом подрулил к домику дедушки и бабушки Гермионы. Но приземляться не стал — он это сделал только для проверки своих возможностей. Практически, так можно переноситься в любое место отмеченное на карте, потому что ошибка в сотню-другую футов при выходе значения не имеет — кругом сплошной воздух. “Разве что ворона какая подвернётся. Гхм, да, это будет совсем не весело, если нас сплавит в одно целое. Надо будет брать высоту побольше.”

Перенёсся к дому Грейнджеров, поднялся на крыльцо и позвонил. Открыл отец семейства:

— Вам кого, молодой человек? — и удивлённый взгляд на две метлы, по одной на каждом плече. Раньше Дэн видел Поттера только в качестве Снежка.

— Экстренная доставка мётел, сэр, — вытянувшись во фрунт, браво отрапортовал визитёр: настроение было приподнятым из-за удачной авантюры и предвкушения встречи, и парня тянуло подурачиться. — Для мисс Грейнджер предназначена Комета — она на левом плече. Но получить необходимо лично. Таковы правила, сэр.

— Проходите в прихожую, молодой человек. Не будем напускать в дом холод через открытую дверь. Подождите минуточку, Гермиона уже спускается.

В этот момент Гарри оглушило восторженным визгом, снесло ураганом радости и стиснуло тисками искренней привязанности.

— Дело в том, сэр, что доставщиков мётел полагается обнимать, — “объяснил” Гарри удивлённому отцу. — Такова традиция, сэр, — и продолжил уже нормальным тоном. — Позвольте представиться, Снежок. Душевная теплота вашей прекрасной дочери растопила ледяные оковы злого колдовства, что удерживало меня в шкуре кота, и теперь я по закону магии претендую на руку Гермионы и пытаюсь завоевать её сердце.

— Гарри! Не сноси моим предкам крыши! — несмотря на негодование, судя по голосу, подруга улыбалась.

— Ты лишаешь меня главного развлечения в жизни! — “И будем надеяться, ты никогда не узнаешь, насколько буквальным этот крышеснос бывает.”

— Какую руку? — возмутилась появившаяся из кухни Эмма. — Ей всего двенадцать!

— Мистер Грейнджер. Миссис Грейнджер. Между нами не должно оставаться недоговорённостей, поэтому я так тороплюсь внести ясность относительно серьёзности своих намерений, направленных на Гермиону.

— Он мне все мозги прополоскал своими намерениями, — пожаловалась дочка, не разжимая меж тем хватки за спиной парня. — Я из-за него дважды подралась с парнями. Теперь, когда иду по школе, все расступаются…

— …и кланяются — на всякий случай, — подхватил Поттер. Ответом было возмущённое рычание и несерьёзная попытка задушить в объятиях.

— Гермиона кое-что писала нам о тебе, Гарри, — озадаченно произнесла Эмма. — Признаться, я сильно встревожена. Но очень рада открытости, с которой ты затрагиваешь эту тревожную для нас тему. Идёмте за стол.

* * *

После ужина мама с дочкой убрали со стола посуду и ушли, перешёптываясь о чём-то.

— Ты настолько вскружил голову Гермионе, что мы просто не узнаём её, — без вступления, но пока деликатно, насел Дэн. Глава семьи решил не рубить сплеча и сначала немного поговорить с необычным гостем. Хотя рука сама тянулась выписать подзатыльник лохматому брюнету. Так, для профилактики. — Видишь ли, ты очень молод и неопытен в делах сердечных, хотя вкус у тебя безупречный. Но, во-первых, чисто физиологически ты не готов к настоящим полноценным отношениям. Половое созревание вещь небыстрая, это я заявляю тебе, как человек, получивший медицинское образование. А во-вторых, привязанность иногда меняется с годами. Представь себе, что другая девушка пришлась тебе по вкусу?

— Не могу, — пожал плечами Гарри. — Мне Гермиона сильнее нравится умственно, чем руками. То есть мы с ней одинаково думаем, хотя она намного лучше соображает.

— А что ты позволяешь себе руками? — встревожился отец.

— Ну, это ваша дочь позволяет гладить себя по спине. А прикосновений к попе не одобряет. Мы лишь обнимаемся, когда никто не видит, — начал объяснять мелкий нахал с крупными амбициями, нагло глядя в расширившиеся глаза потенциального тестя. — Один раз только попались после тролля, который меня через полшколы гнал. Она боялась, что этот урод меня зашибёт, вот мы от радости, что остались живы, и потеряли осторожность.

— Насколько я помню из письма, ты тогда очень выручил Гермиону, но подробностей не знал, — безопасность дочери мужчину явно волновала больше: Грейнджер вдруг резко посуровел и подобрался.

— Э-э. Мистер Грейнджер. Хогвартс несколько напоминает страшную сказку, но обещаю, Гермиону я смогу уберечь от любой опасности, не остановившись ради этого ни перед чем, — самым серьёзным тоном заверил Поттер.

— Ладно-ладно, защитник. Пока самая большая опасность для моей дочери это ты. И я просто ума не приложу, как объяснить, в чём она заключается.

— Не стесняйтесь. Не обижусь, — Гарри спокойно встретил взгляд взрослого напротив. Он почти физически ощущал давление взгляда оппонента, но не собирался ни поддаваться смущению, ни агрессивно спорить. Тот был отцом Гермионы, а значит, по умолчанию “своим”. — Я много думал и сообразил, что основные проблемы для меня были связаны с умолчаниями других людей, когда я неправильно воспринимал происходящее потому, что был недостаточно проинформирован или введён в заблуждение.

— Потому сам вываливаешь всё, что думаешь, — кивнул Дэн.

— Стараюсь, — согласился Гарри. — Вам я не хочу лгать, — и это было правдой.

— Иди-ка ты спать — в гостевой уже постелено. Утро вечера мудреней. И, пожалуйста, — обернулся напоследок хозяин территории, — будьте всё-таки посдержаннее.

* * *

— Н-да, занятный мальчик. Кажется, фраза “тормоза придумал трус” стала его девизом. Если бы ты вёл себя так же, как этот бывший Снежок, то завалил бы меня ещё в школе, — мурлыкнула Эмма в плечо мужу, когда они улеглись. — Причём, не в самом последнем классе.

— Проецируя твоё заявление на нашу нынешнюю действительность, прогнозирую, что Гермионе предстоит оставаться в девушках от силы полтора-два года. Потом у Гарри встанет, а наша дочь тут же ляжет, — глава семьи вздохнул. — И что мы можем этому противопоставить?