Золотой единорог

Додо аж задохнулся от возмущения, и надолго затих, не находя слов выразить его.

Шли и шли, петлями и периодически натыкались на глубокую слежку. Один раз, вывернув из-за угла, гоблин едва не врезался в ту самую тень. Лазутчик взвился в воздух, ринулся в сторону и столкнулся со стеной, не попав в проулок. Вторая попытка тоже оказалась неудачной. Гоблин, эльф и дракончик с уважением наблюдали за шпионом, пока он не взял другое направление и не скрылся в сумерках.

— А что, этот Фаэль, он вас боится? — спросил Луадан, когда путешествие через город возобновилось.

— Не совсем. Тут дело в другом. Я ведь не рядовой торговец. Не суди по этим шмоткам. Приехав в Дансин, я стал налаживать среди местных гоблинов и не только связи. Нашел нескольких знакомых, мы объединили усилия и начали работать...

— В какой области? — поинтересовался Додо.

— Э... Власти называют ее криминальной. Я всю жизнь был разбойником, пиратом, так чем еще мог зарабатывать на жизнь?

— А разве у вас не было сбережений, накопленных после набегов на суда? — не унимался Додо.

— Они пошли в дело, а так же на подкуп местной чиновничье братии. Не представляете, до чего жадный народец в Дансине. Короче, год за годом я формировал свою репутацию, завоевывал место под солнцем, контактировал с представителями группировок. Все мне чем-нибудь да обязаны. Где-то я предотвратил резню, где-то восстановил порядок, где-то избавил от неприятностей буйную голову. В том числе и Фаэля. Финмор он всего пять лет, а раньше эльфами в Дансине заправлял его отец. Так он и обратился ко мне с просьбой, как к специалисту по решению сложных ситуаций: надо было отмазать Фаэля от плахи. Дурень вздумал выпустить кишки одному баронскому сынку, по пьяни конечно. А барон был человек, весьма мстительный гад. Ну вот, пришлось мне изрядно попыхтеть, подкупая то одного, то другого, поднимаясь все выше и выше. Опасное было дельце, ни разу больше такого не встречалось. Ведь одно — примирить гномов и людей, не поделивших участок причала, другое — иметь дело с властями. Здесь никто не может предсказать исхода. Чиновник он хуже всякого отмороженного головореза, потому что не придерживается никаких правил и кодексов.

— Как верно замечено, — протянул Додо.

Луадан пытался вообразить, каких реальных высот достиг Шухтер, если смог выдернуть Фаэля из-под топора. В его неискушенном провинциальном сознании такой "подвиг" был сравни божественному деянию. Гоблин, кажется, понял, о чем эльф думает, и сказал:

— Все относительно. Наше дельце с единорогом посложнее будет.

— Почему?

— Магия. Нам придется скрестить мечи с Черным Лиходеем.

— Нам? — пропищал дракончик.

— Так точно.

Дискуссия на время увяла — гоблин, эльф и дракончик подошли к неприметному, но основательному и крепкому дому в конце улицы Королей. От невысокой ограды, сделанной из дуба, шла каменная дорожка, к самому крыльцу. Там уже стояло некое существо, держащее зажженный фонарь. Луадан присмотрелся и увидел пожилую гномку в чепчике. Шухтер сам закрыл калитку, а потом повел гостей к дому. Уже на полпути стало слышно, как ворчит пожилая дама.

— У меня была куча дел, — объяснил ей гоблин, — перестань чесать языком, а лучше собери на стол.

Гномка оглядела Луадана, задержала особо внимательный взгляд на Додо и, поджав губы, ушуршала юбками в глубину дома.

— Экономка моя, — сказал Шухтер. — Я сам терпеть не могу заниматься хозяйством, лучше буду кому-нибудь платить. — Он закрыл дверь на несколько замков и задвинул не меньше полудюжины засовов. Как раньше заметил эльф, наружные ставни были закрыты и казались весьма крепкими.

— Боитесь осады? — спросил Додо.

— А кто в моем положении не боится? — удивился гоблин. — Было время, когда убийцы за мной толпами ходили, внаглую, средь бела дня.

— И где они теперь? — поинтересовался Луадан.

— Все тебе знать нужно?

— Для этого я в Дансин и приехал.

— Эх, молодость, молодость!..

Дом гоблина был хорошо обставленным, аккуратным, чистым. Наверное, все благодаря экономке. Живи Шухтер один, кто знает, во что бы эти хоромы превратились, ведь для одного старого дуралея здесь места чересчур много. Два этажа и десять комнат — это что, королевскую делегацию принимать?

Додо смотрел во все глаза, и нельзя сказать, что в них не было алчного блеска. Имелось у Шухтера немало интересных вещиц, которые можно спереть и толкнуть у скупщиков краденого, получив хорошую монету. Что греха таить, время от времени Додо промышлял воровством, но как сам он объяснял своей совести, исключительно во имя благих целей. Есть-то даже такому заморышу что-то надо, правильно? Лишнего Додо никогда не брал — лишь бы хватило чего пожевать на недельку-другую.

— Ты перестанешь ерзать? — недовольно спросил Луадан, которому надоело драконьи кувыркания на своем плече. — Ты своим хвостом мне постоянно хлещешь по уху.

— Извини.

— Сюда, сюда, — говорил Шухтер, пока они не вошли в комнату на первом этаже, где на столе уже дымилась еда. Овощи, мясо, легкие закуски, пиво и вино. — Эх, хорошо иметь свой дом, но, чую, скоро мне придется с ним расстаться.

— Вы поедете с нами? — спросил Луадан.

— Конечно. Как же иначе? Присаживайтесь и угощайтесь.

Появилась гномка и поставила перед гостями тарелки, не переставая сверлить глазами Луадана и особенно дракончика. Какой хозяйке понравится, если гость забрался на стол? Вот и ей тоже показалось, что Додо перегибает палку, буквально понимая выражение "будьте как дома". Дракон сел возле тарелки так, чтобы из нее можно было есть обеими лапами. Проблема была и в столовых приборах нужного размера. Ни ложки, ни вилки для его конечностей не нашлось.

— Да я так! Не обращайте внимания! — Додо улыбнулся и отвел глаза, сообразив, что экономка все еще пучится в его сторону.

Шухтер поблагодарил свою хозяйственную музу, и та вышла, закрыв дверь.

— Может, оно и к лучшему, — произнес гоблин, приступая к ужину и давая отмашку остальным. — Засиделся на одном месте, зажился, обленился. Пора почувствовать под ногами палубу корабля и помахать саблей. Ты представить себе не можешь, парень, каково это — участвовать в бою! Видеть залитую кровью палубу, отрубленные головы, который валяются повсюду, слышать стоны умирающих! Эх! Да я хоть сейчас! — Старик оглянулся через плечо на камин. Над ним, как только что заметил Луадан, висела старая абордажная сабля. — Резня — вот смысл жизни настоящего пирата.

Гоблин сунул в рот кусок мяса и посмотрел на гостей. Эльф и дракончик смотрели на него громадными глазами. Додо не донес печеную картошку до рта. Луадан скривился, вспомнив свои ощущения после слишком плотного ужина в "Еде и закуске".

— Что? — спросил Шухтер, смачно жуя.

Дракончик посмотрел на Луадана, и выразил общее мнение:

— А можно без подробностей? Тут все-таки едят.

— И я ем, — кивнул гоблин. — Да что вы такие слабаки? Интересно, что вы двое будете делать в походе, когда понадобится драться с ворогами и выпускать потроха?

— Разве нельзя без этого? — спросил, бледнея, эльф.

— Нет. Ты, поди, грамотный и книжки читал. Где ты видел, чтобы большое приключение было без крови?

Луадан заталкивал в себя еду через силу.

— Мы так не согласны, — заявил Додо. — Правда?

— Тебя никто не спрашивает! — рявкнул Шухтер. — Парень, не позволяй ему говорить от твоего имени.

— Но послушайте... — пробормотал эльф. — Я, конечно, умею обращаться с оружием, отец научил, но все же — никого убивать не собираюсь.

— Ладно, не убивай. Будешь собирать цветочки, — рассердился старик. — А еще сын величайшего пирата!

— Я не просил Эльберта быть моим отцом.

— Ну и дурак! — не задумываясь, отозвался Шухтер. — На твоем месте я был бы счастлив.

— Ага, будешь тут... Умер ни с того ни с сего и навешал на меня свои дела, которые поленился сделать при жизни! Я просто лопаюсь от счастья!

Гоблин прожевал и проглотил, а потом ткнул в сторону Луадана ложкой.

— И зря! Поверь старику: все, что происходит с тобой, имеет свой скрытый смысл.

— А почему скрытый? Может, чтобы сразу все ясно было?

— Ишь какой выискался — все ему подай на блюдечке! Богатство и славу ты сам добыть должен, никто тебе это в готовом виде не подаст, не мечтай!

— Ля-ля-ля...

— Не сметь! — брякнул по столу Шухтер. — Я тут не шутки с тобой шучу! Ставки куда как выше, чем ты можешь себе представить, сопляк! Так что... Впрочем, я не держу. Иди! Возвращайся в Ропси, живи тихой провинциальной жизнью. Разве это не хорошо? Еще как! Только потом не жалуйся, что так и не узнал величайшей тайны нашего мира и не обрел богатства. И, кстати, про тайну собственного рождения тоже не узнаешь. Вперед!

Додо переводил испуганный взгляд с эльфа на гоблина. Дракончик всегда тонко чувствовал настроение окружающих и знал, что обе сейчас разозлились всерьез. Хвост заморыша дрожал — это был первый важнейший признак опасности.

Луадан и Шухтер походили на готовых к драке бойцовых собак.

— Что вы знаете о моем рождении? Вы общались с Эльбертом после того, как расставились пятнадцать лет назад?

— Тебе же не интересно, — ухмыльнулся старик.

Луадан стиснул зубы. Редко когда он испытывал такую ярость. Именно что ярость. Хотелось совершить что-нибудь неадекватное, наплевав на последствия.

— Интересно, — выдавил эльф, приложив немало усилий, чтобы наступить на горло собственной песне.

Отец учил его, что гордость должна приносить пользу, а не мешать в делах.

— Ладно. Расскажу, что знаю.

— То есть, вы заранее... И все эти разговорчики про подозрения, что я шпион... Выходить, вы нарочно...

— Погоди, погоди, погоди, не пори горячку, парень! Да, признаюсь, я тебе дважды обманул, но таков уж я есть. Шухтер бы не достиг всего этого и просто бы не выжил, если бы доверял первому встречному. Смекай! Я понял, кто ты, с самого начала. Необходимо было тебя испытать.

Луадан уставился на старого прохиндея исподлобья.

— Меня такие взгляды не пугают, — заметил тот, разливая всем пива. — Расслабься. Теперь мы партнеры и затеваем миллионное дело. Я тебе верю.

— Какая честь, — фыркнул эльф, начиная немного отходить. Долго злиться он просто не умел.

— Немножко терпения, и ты все узнаешь.

Додо, так чтобы никто не заметил, выдул из себя скопившийся воздух. Ему показалось, что эти двое уже собирались наброситься друг на друга. Дракончика такой расклад не устраивал, более того, пугал до чертиков, но все обошлось. Теперь можно было вновь в полной мере отдать дань хорошим харчам. Пиво оказалось отличное.

14

— Случилось это сто лет назад, хозяин, — сказал Злюк. — Прямо катастрофа.

— Да, я уже понял, — проворчал Черный Лиходей. — Кто развалил мой замок? Клехун Синий? Атлэйя Девятипалая? Кто?

— Нет. Эти колдуны, с которыми вы когда-то расправились, вряд ли вернутся к жизни, чтобы отомстить, — заметил гремлин. — Иначе это давно бы случилось.

— В чем же дело? Не испытывай моего терпения, Злюк!

Чародей сидел в кресле с закрытыми глазами. Пытался думать, подстегивал свою магию, уговаривал ее начать, наконец, работать. Но по-прежнему Гренсивар был слаб, как младенец, а по уровню владения волшебством едва превышал второкурсника магической академии.

— Дело в том, — замялся Злюк, потирая когтистые лапы, — произошло недоразумение. Вы забыли зарядить скрепляющие кристаллы, когда ложились спать. Само собой, когда их заряд закончился, они уже не могли работать как положено!..

— Что??? — Старик вскочил, от злости едва не вытянувшись до потолка, и в комнате полыхнула молния. — Что? Кристаллы, ты сказал?

Гремлин, настрополившийся угадывать шаги хозяина, знал, что последует вспышка гнева и стремительно юркнул за тумбочку.

— Кристаллы, хозяин. Вы забыли...

— Проклятье! — Гренсивар размахнулся посохом и обрушил его на стол.

Приступ ярости длился не меньше десяти минут, в течение которых злой старик метался по комнате и портил обстановку и растрачивал силы. Наконец, остановившись возле окна, он спросил:

— А почему ты мне не напомнил?

— Я пытался... А вы сказали, что я вам надоел хуже горькой редьки и велели убираться.

Гренсивар закрыл лицо руками.

Так проштрафиться! Совершить ошибку, достойную самого бездарного чародея, неуча, болвана! Кристаллы поддерживали замок с момента его основания и строительства. Собственно, все и держалось на этих вмурованных в фундамент камнях, вся магия, с помощью которых Гренсивар возводил логово своей мечты. Каждый триста лет кристаллы требовалось заряжать, иначе, по мере расходования энергии, чары становились слабее и могли просто лопнуть в один прекрасный день. Именно это и произошло. Виноваты были не могущественные враги или заговор гремлинов, а собственная банальная забывчивость Гренсивара и стариковское упрямство. Он уже не помнил, почему прогнал тогда Злюка. В итоге, цена ошибки оказалась слишком высока.

— Выходит, замок рухнул сам...

— Сам, хозяин, сам... — Злюк осторожно выполз из-за тумбочки, шагая на полусогнутых. — Сначала мы услышали треск, и он был очень подозрительный. Пошли искать, в чем дело. Я еще отрядил нескольких наших для прочесывания местности. Мы ведь обязаны во время вашего сна следить за безопасностью, так?

— Так, так, — раздраженно отозвался Гренсивар. — Дальше!

Между собой и хозяином гремлин выдерживал тщательно выверенную дистанцию, которая позволяла ему в случае чего быстренько принять меры к спасению. Черный Лиходей никогда не славился любовью к ближним, особенно, к слугам. Особенно к преданному Злюку. Невзирая на высокий статус, тот не чувствовал себя в безопасности никогда: уйма ответственности и постоянные пинки — таковой была цена дарованного магом бессмертия.

— Я, конечно, подозревал, в чем может быть дело, — сказал Злюк. — Но не говорил остальным. Той же ночью я спустился в подвал, открыл потайные люки и посмотрел на кристаллы. Они почти полностью погасли, хозяин. Энергии в них оставалось всего ничего, на самом донышке.

Чародей вернулся в кресло и сидел, нервно барабаня пальцами по подлокотнику. На Злюка он не смотрел, вперив ястребиный взор в стену. Мрачными тенями наполнилось его сознание.

— Что мне было делать? Зарядить кристаллы я не мог. Что?

— Надеюсь, ты проявил находчивость?

— О да, хозяин, я проявил! — закивал гремлин, дрожа. — Я подумал: если замок рухнет, все погибнет. Мебель, картины, лаборатория...

— Знаю! Они погибли. Ближе к делу.

— Не совсем, хозяин, — сказал Злюк. — Я созвал всех самых сообразительных и верных хозяину слуг и посвятил их в подробности. Мы решили срочно вывезти ваше имущество в безопасное место. Потом огласил идею на общем собрании, сославшись на некое письмо с инструкциями, которые вы мне оставили. Никто не посмел возражать.

— Так, выходит, где-то до сих пор хранятся мои богатства? — спросил Гренсивар.

— И да, и нет. Нам удалось вывезти все самое большое, самое ценное, но катастрофа случилась раньше, чем мы закончились. Это я и боялся. Замок начал разрушаться у нас на глазах и когда мы выносили из центрального здания последнюю бочку с вином, произошло обрушение. Большая часть гремлинов погибла, хозяин, остальные в панике разбежались. Повозка уцелела, она спасла меня, потому что я успел забраться под днище. Вино и кое-какие мелочи позже я все же увез, но остальное осталось под обломками. Магия полностью исчезла. Однако каким-то чудом ваша спальня уцелела, и это было лучшим подарком верному Злюку. Самое главное — хозяин!