Как будто раскалённая иголка вонзается в голову. Ташка закричала, а когда очнулась, то увидела, что доктор Румянцева обтирает её грудь влажной салфеткой, а на поверхности стола-кровати исчезают лужицы отвратительного жёлтого цвета с плавающими в них сгустками крови. Лужицы словно бы впитывались в белую поверхность. Ташка вскинула голову. Паукообразный аппарат с невинным видом висел под потолком поджимая под себя тонкие ножки-манипуляторы.
— Прополаскай рот— велела доктор Румянцева указывая на раковину в углу кабинета и протягивая упаковку влажных, бактерицидных салфеток с функцией взбадривающей электростимуляции.
Когда Ташка привела себя в порядок. Набросила на плечи футболку — рваные края сошлись под пальцами в бесшовном соединении. Доктор спросила: -Чувствуешь какие-то неудобства во рту?
Ташка коснулась языком нёба, потом зубов и покачала головой.
— Хорошо— улыбнулась доктор — Слушай и запоминай. По началу, пока в мозге не начали образовываться необходимые для обработки ощущений структуры, всё останется по прежнему. Держи пенал с таблетками. Здесь две сотни. Будешь принимать по три в сутки. Если забудешь или случайно примешь больше не страшно. В таблетках содержаться очень разбавленные вкусовые эссенции. Распадаясь оболочка посылает сигнал временно снимающий блокировку с искусственных нервов. Посылать сразу сильные сигналы нельзя, могут вызвать шок. Поэтому сначала разбавленные в сотни раз вкусовые эссенции. Где-то на втором или третьем десятке ты должна начать что-то ощущать. Если появятся побочные симптомы — какие угодно — немедленно приходи на приём в поликлинику. Меня в городе не будет. Я поеду дальше имплантировать 'вкус' желающим пройти реабилитационную терапию. В крайнем случае в больнице знают как о со мной связаться. Никто из имплантированных ранее не жаловался, думаю и с тобой всё будет в порядке Наташа.
Ташка собралась прощаться, но доктор сказала: -Подумай над тем, что я сказала о машинном подходе.
Пообещав подумать Ташка не удержалась и возразила: -Мне кажется механистическое видение мира конечно принесло и принесёт в будущем новые открытия, но оно подвержено непреодолимым ограничениям. Вы предлагаете рассматривать живые существа и даже коллективы людей как машины. Но можно наоборот говорить о программных сущностях и о роботах как о живых существах, а о технологическом процессе как о протекании жизненного цикла?
Доктор Румянцева усмехнулась: -Конечно, ведь ты из модиков. Следовало в начале спросить хочешь ли ты выслушать мои проповеди и только потом начинать проповедовать. Будем считать, что я извинилась, ладно?
— Извинения здесь не при чём— сказала Ташка — Я обязательно подумаю над услышанным. Тем более, что рядом со мной работают двое нейрокибрнетиков и они с радостью помогут и объяснят если я что-то не могу понять. Мне лишь кажется, что нельзя сосредотачиваться только на одном. Окружающий мир удивительно многообразен, а человеческий разум есть лишь продукт взаимной культурной и биологической эволюции примитивных инстиктов охотников-собирателей. Наш разум приспособлен для охоты и для собирания. Размышляя над чем-то более глобальным человек использует его не по назначению. Потому так часто ошибается, заходит в тупик и с таким трудом выбирается из тупика. Нельзя сосредотачиваться на чём-то одном потому, что это может казаться перспективным, но всё равно оказаться очередным тупиком. Необходимо одновременно исследовать всевозможные альтернативные пути развития.
— Модик— констатировала доктор.
Ташка подумала: -Она повесила на меня ярлык и теперь будет игнорировать любые мои слова.
Перед тем как уйти Ташка поблагодарила доктора Румянцеву и сказала: -Знаете, я не отношу себя к определённой республике ни по национальности ни по убеждениям. Я гражданка страны советов.
— Просто у тебя, Наташа, нет достаточно сильных убеждений— сказала доктор — Иди уже гражданка. И если ощущения будут неприятным, то не сиди, не терпи, а бегом в больницу.
В коридоре Ташка увидела мальчишку в кресле для ожидающих. Наверное один из тех восемнадцати, за её исключением, также лишённых способности ощущать вкус и проживающих в Новосибирске— догадалась практикантка.
Видя как она вышла мальчишка сделал попытку встать, но нарисовавшаяся на противоположенной стене голова птицы во врачебном колпаке сказала: -Пожалуйста ожидайте. Перед тем как принять вас доктору необходимо подготовить инструменты.
Ташка махнула рукой своему провожатому. Грач в врачебном халате не понял и пришлось сказать голосом: -Не нужно провожать. Я найду выход когда потребуется.
Склонив голову и моргнув внимательными птичьими глазами интерфейс программной сущности растворился так быстро как будто изображение стёрли с белой стен тряпкой.
— Прости— сказала Ташка устраиваясь рядом с незнакомцем — Похоже задержка происходит по моей вине. Нужно было сразу выходить а не вести разговоры.
— Пётр— представился мальчик.
Ташка сказала: -Рада знакомству товарищ.
И он ответил: -Я тоже рад.
Пётр спросил: -Ты кем будешь когда вырастишь?
— Уже взрослая— хмыкнула Ташка. Он не поверил, а когда она через сеть сбросила ему на спутник копию подтверждающего документа Пётр восхищённо выдохнул: -Вау! Круто!
Чуть позже он догадался: -Так ты из избыточно модифицированных?
Ташка пожала плечами и поинтересовалась: -А ты на кого учишься?
Пётр приосанился, гордо отвечая: -На климат-техника. Я буду одним из тех кто займётся преобразованием других планет под нужды человека. Сначала марс, потом венера, а потом что-нибудь ещё. Конечно пока корпорации и империя не соглашаются на советскую программу терраформирования, но к тому моменту когда я выучусь и пройду стажировку на луне или в новом городе Антарске соглашение без сомнений будет достигнуто. Потому, что ну не могут же какие-то мелкие планетарные дрязги помешать человеку сделать первый серьёзный шаг в космос.
Ташка сидела с ним, болтала ногами и рассматривала забавного паренька, чуть даже старше её по биологическому возрасту, но ещё такого маленького и непосредственного.
Она сказала: -Я три недели прожила на Антарской стройке. У меня отец строитель.
У Петра загорелись глаза: -Ух ты! Расскажешь?
На стене сформировалось изображение птицы в халате и произнесло: -Пожалуйста проходите. Доктор готова вас принять.
— Подождёшь меня? — попросил новый знакомый — Так хочется узнать из первых рук как там, в Антарске.
— Подожду— согласилась Ташка — С работы ушла на весь остаток дня. Да там до завтрашнего дня ничего интересного не произойдёт. Кстати, я притащила из Антарска гору барахла в качестве подарков и надаренных сувениров. Может быть что-то ещё осталось. Интересует?
Услышав про 'работу' Пётр уважительно глянул на Ташку, а когда речь дошла до 'подарков из самого Антарска' в самом прямом смысле этих слов даже подпрыгнул на месте.
— Правда?
Ташка кивнула.
Грач напомнил: -Пожалуйста проходите. Доктор Румянцева ждёт.
Оставшись одна Ташка позвонила Егору и спросила осталось ли что-нибудь из барахла привезённого ею с ледяного континента.
Наложившееся поверх больничного коридора изображение одноклассника задумчиво почесало затылок и ответило: -Немного осталось. Большую часть раздали на посвященной Антарской стройке олимпиаде. Ещё школьному музею преподнесли резные фигурки из нетающего льда.
— Отлично— обрадовалась Ташка — Есть один энтузиаст, нужно подарить ему что-нибудь из Антарска. Как бы подбросить в костёр энтузиазма пару дровишек, понимаешь?
Егор поник. Судя по изображению он сидел и держал в руках коробку или какой-то ящик: -Понимаю, но знаешь Ташка я сейчас как бы занят.
— Кого выбрали смотрителем школьного музея?
— Есть определённые обстоятельства... — начал было Егор.
— Кто владеет кодами доступа к складским помещениям в школе? — потребовала ответа Ташка и добавила: -За исключением учителей, разумеется.
— Я сейчас не один— выпалил Егор — Мы с Катькой домашку делаем по общей биологии и литературе двадцатого, двадцать первого века.
— Как это?
— Я по литературе. Она по биологии— объяснил одноклассник — Забыла уже что такое домашнее работа, взрослая ты наша? Учишься удалённо, экзамены по непрофильным предметам сдаёшь, что семечки щёлкаешь. На последних двух собраниях классного совета тебя не было. В курсе хотя бы какие проблемы обсуждали и что за решения постановили принять?
— Мне рассылка приходит— напомнила Ташка и сделав ехидное лицо спросила: -С Катькой значит. Скажи пожалуйста, что ты в этой спортсменке нашёл? Она тебя одной рукой поднимает, а другой раскрутит как волейбольный мяч.
Изображение расширилось и стало видно, что на коленях у Егора не коробка или рюкзак, а Катя Соколова собственной персоной. Председатель классного совета, спортсменка, комсомолка разумеется и просто девушка с которой Егор дружит вот уже два с половиной года. Поговаривают, что они подавали прошение, чтобы их распределили в одно и тоже место по окончанию. Что Егор специально затягивает с работой над дипломным проектом ожидая пока Катька подтянется, чтобы вместе перейти во взрослую жизнь. Почему-то эти факты удивительно раздражали Ташку. Казалось бы какое ей дело чем занимаются здоровый, семнадцатилетний лоб и председатель классного совета. Однако раздражало и бороться с раздражением не было никакой возможности.
— Здравствуй доминантная— поздоровалась сидящая на коленях у Егора белокурая красавица нордического типа, красивая и могучая, как валькирии у древних викингов: -Спорю ты намеренно говоришь про меня гадости зная, что я здесь и всё слышу.
— Намеренно— призналась Ташка — Как там у тебя обстоят дела со сдачей нормативов?
— Великолепно— рассмеялась Соколова — Можешь считать, что перед тобой практически утверждённый рядовой красной армии.
Ташка кисло сказала: -Поздравляю. Куда нацелилась: пехота, боевые ангелы, отряды истребителей киборгов?
— Истребителей— похвасталась Катька не в силах удержаться от ответной шпильки — Сама-то помнишь как с какого конца из автомата пули вылетают или окончательно вознеслась в пространство высоких эмпирей?
— Девочки, девочки— попытался успокоить Егор — Товарищи, да что это такое в конце концов!
Катя тряхнула белокурыми кудрями. Практикантка насупилась и с нажимом спросила: -У здания школы, через полтора часа. Придёшь?
— Приду! Ташка, ты не девочка а акула. Выпустить бы тебя в мир бизнеса, все тамошние магнаты и капиталисты пришлись бы на один зубок. — в сердцах бросил одноклассник. Соколова что-то сказала, но канал связи уже разорвался. Стянув очки-монитор и сунув в карман Ташка принялась ждать болтая ногами, сидя на слишком высоком для неё кресле.
Егор пришёл, как и обещал. Но кто знал, что за ним увяжется Соколова!
Девочки пожали друг другу руки. Ташка думала, что Катя до боли сдавит её ладонь, но она не сдавила. Немного оробевший в компании старшеклассников Пётр оживился при виде школьного музея. Он учился в другой школе и сказал, что у них музей гораздо беднее, а выбранный классом смотритель растяпа, у него экспонаты стоят не на своих местах и на следующем собрании будет ставиться вопрос о переизбрании. Выслушав это Егор приосанился, хотя если разобраться: то Пётр не его хвалил, а укорял неведомого смотрителя из другой школы.
Опознав ключ карту открывались прозрачные колпаки. Пока они шли на улице стемнело. Ещё не совсем темно, но потолок засветился. Под мягким как шёлковая ткань, в изобилии льющемся с потолка светом Пётр осторожно касался фигурок вырезанных или отлитых в часы досуга строителями Антарска. Мальчишеское лицо светилось внутренним светом. Не желая мешаться под ногами в момент когда человек касается кусочка своей мечты, Ташка стояла позади и думала, что она наверное никогда не была такой непосредственной и наивной и, наверное, уже никогда не будет. Ей было грустно и радостно одновременно.
Катька целовалась с Егором для приличия выйдя в коридор. Школьный музей состоял из двух комнат. Большой, где они сейчас находились и маленькой, куда вела дверь скрытая за шкафом с геологической коллекцией камней. Большинство камней имели пусть редкое, но земное происхождение. Однако отдельную полку занимали камни привезённые с луны и даже с Марса. Коллекцию совместно собирали два параллельных класса. Родители двоих учеников из параллельного класса работали в космофлоте. На Ташкин взгляд камни как камни. Смешай вместе марсианский и десяток земных булыжников и без тщательного анализа не отличишь.
Большую комнату Егор разблокировал, а маленькая оставалась закрыта. Ташке пришлось выходить в коридор. Брать у Егора ключ-карту и возвращаться в комнату музея.
— Держи— протянул Егор. Губы у него были красные как будто он стёр их наждачной бумагой.
Поправлявшая одежду Катя сказала: -Сдаётся мне, что твои поступки в отношении мальчишки отнюдь не бескорыстны. Слышишь, доминантная?
— Товарищ Соколова попрошу не лезть в мою личную жизнь— окрысилась Ташка.
— Глупая— сказала Катя: -Я не обидеть тебя хочу. Просто помни: он ещё ребёнок, а ты взрослый человек, специалист. Так прояви ответственность.
Крутивший головой то в сторону одной девушки, то в сторону другой, Егор произнёс: -Не понимаю.
— И не надо понимать— согласилась Соколова — Мужчина не должен влезать в женские дела. Положись на Наташу, она не подведёт. На чём мы остановились перед тем как нас прервали?
В маленькой комнате музея лежали совсем старые экспонаты. Первое пионерское знамя, пистолет давно устаревшей конструкции и три выпущенные из него пули: две смятые, разбившиеся о камень и одна почти целая, вошедшая в плоть — эту историю знала вся школа от младшекласника до заканчивающего дипломный проект, практически готового специалиста. Впрочем что в истории история, а что легенда созданная позже по идеологическим соображениям или просто от желания приукрасить никто не взялся бы сказать. Ещё в маленькой комнате хранился шлем от старого скафандра: громоздкий, неудобный и небезопасный. Шлем был настолько старый, что вместо надписи 'СССР' на нём было 'Россия' с частично стёршимися буквами. Один из бывших учеников работал космонавтом в совсем древние времена — подумала Ташка и повернувшись к Петру сказала:
— Здесь пусто.
И хотя в комнатке было отнюдь не пусто, там хранилась история людей когда-то учившихся в их школе, но ничего связанного с Антарской стройкой не было.
— Если хочешь, можешь взять что-нибудь— Ташка сделала широкий жест в сторону фигурок из нетающего льда, но Петька отрицательно помотал головой.
— Не хочешь? — удивилась практикантка.
— Мне нужно было увидеть, прикоснуться, почувствовать— говорил Пётр — Уносить с собой — я унесу. Самое важное. Вот здесь— Пётр коснулся пальцем лба и смущённо улыбнулся.
— Ого— подумала Ташка — А мы всё: мальчишка, мальчишка. Наши мальчишки умнее иных взрослых будут.
Вслух она спросила: -Тогда отдаю ключ-карту и уходим?
— Наташа, спасибо тебе огромное. Раньше я только читал о Антарске и смотрел голофильмы. Но вот так, дотронуться до чего-то сделанного на стройке. Теперь Антарск стал для меня более настоящим. Чем-то, что можно потрогать. Более близким.
