Аэс-Шаер отряхнул безнадежно испорченный плащ и огляделся. Аккуратная прежде комнатка, в которой произошел бой, прекратила свое существование. К счастью, разгром был локальным: напавший по каким-то своим причинам тоже не стремился, чтобы схватка вышла наружу, а потому стены остались целыми. Гроссмейстер нашел остатки стула и, произнеся заклинание, уселся на него, с интересом наблюдая за стонущим противником. Его аура, ничем не прикрытая, читалась как увлекательная книга, и у Аэса росла злость на тех, благодаря кому подобные юнцы оставались не удел. Он все больше и больше убеждался, что перед ним самоучка, когда анализировал ход поединка и сравнивал его с результатами исследования ауры. Но следовало все же убедиться в этом...

— Ты знаешь, кто я такой? — безразлично спросил он у все еще прижимающего руки к животу пленника. Не получив ответа, он нахмурился и ударил его воздушным кулаком посильнее.

— Нет! — прохрипел мальчишка.

Одно это слово, произнесенное с жутким акцентом убедило, что, во-первых, перед ним чужеземец, а во-вторых, что он и в самом деле не знает, на кого напал: аура позволяла достаточно четко судить о состоянии человека и о том, лжет ли он или говорит правду. Но следовало задать еще один вопрос:

— Тебе кто-нибудь говорил или доводил до тебя любым прочим способом, что меня надо убить? — спросил Аэс, впившись магическим зрением в ауру допрашиваемого. В ней отражалось все, горечь, злость, растерянность, ненависть, все, но неправды на этот конкретно поставленный вопрос не было:

— Нет.

Аэс-Шаер облегченно откинулся на спинку и, продолжая рассматривать ауру пленника, размышлял. Конечно, его интересовало, в какой это школе ему даже не рассказали, занятия в каком направлении лучше всего раскроют его небывалый потенциал. До сих пор он наверняка считался сильным универсалом, так как основные каналы силы у него были просто неразвитыми, что говорило о том, что он практически не использовал их. Но это не имело особого значения. Если план Аэса увенчается успехом, то все его способности получат надлежащее развитие, а потому он просто поменял позу и по прежнему скучающем голосом начал объяснять мальчишке всю тяжесть его положения:

— Думаю, ты догадываешься, что сюда уже мчится стража? — усмехнувшись, обратился он к своему разгромленному противнику. Тот промолчал, но на его лице промелькнуло понимание. Однако гроссмейстера это не устраивало, поэтому он, нахмурившись, повторил вопрос.

— Да, догадываюсь, — твердо ответил пленник. В его глазах загорелись огоньки упрямства, а Аэс, восхищенно обнаружил по его ауре, что он начал подбирать ключики к "печати". Построенная на том же принципе, что и негатор, "печать Мехраба" блокировала потоки силы мага, не давая ему пользоваться ею, но, в отличие от негатора, делала это довольно жестко, полностью перекрывая каналы, на которые была наложена и сильно затрудняла ток силы по прочим. Чтобы перекрыть все каналы, и, таким образом полностью лишить мага его силы, печать должна быть намного сложнее, и накладывать ее должно было несколько Жнецов. Обычно никто не тратил столько сил, и мага, который был бы достоин подобной печати, просто убивали. Парнишка, по всей видимости, тоже относился к таким. Потеряв основные каналы, он начал пользовался второстепенными, и видимо, считал, что Аэс ничего не видит. Улыбнувшись про себя подобной наивности, гроссмейстер продолжил прокурорским тоном:

— Так как ты чужеземец, то поясню тебе некоторые из наших законов, которые ты нарушил. Во-первых, ты применял магию на запретной для этого территории. В первый раз это карается запечатыванием силы на срок до пяти лет и каторгой. В случае повтора силу запечатывают уже на тридцать лет, а провести на алмазных копях даже десять лет уже является подвигом. Ну, а на третий раз... — Аэс многозначительно помолчал, — но таких дураков еще не было. Они обычно оставались на втором сроке. Во-вторых, убийство многих лиц. Это отягчающее первую вину обстоятельство и грозит либо пожизненной каторгой с печатью либо смертной казнью. Ну, и в-третьих, нападение на члена Конвента... Смертная казнь вне зависимости от прочих обстоятельств. Я, будучи лицом, имеющий право выносить смертные приговоры, имею право их же и исполнять. А теперь сам подумай, что мне с тобою делать. — Он с бесстрастием наблюдал, как меняются эмоции мальчишки, он уже не мог сдерживать себя, и они нет-нет, да вырывались наружу. И преобладали отчаяние и разочарование.

— Ты объясни мне вот что, зачем ты пришел на этот рынок? — после непродолжительного молчания спросил Аэс-Шаер. — Ведь ты уже был свободен.

— Охотники провели меня в город, тут я бы сбежал.

— И что тебе тут понадобилось? — не успокоился Аэс.

— Мне нужны знания, — с трудом выталкивая слова, ответил маг.

— Знания? — удивился гроссмейстер. Это все объясняло. Талантливый самоучка, которому надоело искать знания вслепую, поддался охотникам в надежде, да нет, судя по взгляду, с твердым расчетом оказаться в какой-нибудь башне, чтобы проявить свои способности и получить вожделенное. — Если тебе нужны знания, то я могу дать их тебе, — аура пленника озарилась радостью, — в обмен на твои.

— Но я не умею ничего особенного, — ошеломленно ответил мальчишка, и к глубокому изумлению мага, он говорил абсолютную правду, он и в самом деле не считал, что его знания какие-то необычные.

— Если ты станешь моим учеником, то должен понять, что меня не интересует твое мнение о тебе и твоих способностях, — строго ответил Аэс. — Ты будешь делать то, что я тебе скажу.

— Да, я понял..., учитель, — произнес он.

— Хорошо, — помолчав, ответил Аэс-Шаер. — Теперь скрой обратно свою ауру, — скомандовал он, снимая печать.

При этом он с интересом наблюдал, как аура мастера превращается в ничем не примечательную ауру ученика. После того, как исчезли последние голубые цвета, изменение остановилось, и новый ученик гроссмейстера спросил:

— Хватит или продолжить, учитель? Дальше сложнее и дольше.

— Достаточно, вполне достаточно, — ответил Аэс. Единственной целью вопроса было прояснить, как именно маскировка оказалась поставленной. Он не мог предположить, что ее ставил сам маскирующийся, и что постановка оказалась такой быстрой и качественной. Очевидно, ошибки накапливались по мере того, как пряталась все более и более значительная часть ауры, из-за чего Аэс и почувствовал какую-то неправильность. И поэтому теперь, когда он маскировался лишь под ученика, даже он, маг седьмой ступени с трудом находил следы подделки, и то, лишь потому, что знал, где надо искать.

— Как твое имя, ученик? — задал вопрос Аэс, когда по камню уже гремели башмаки стражников.

— Тер, — немного замявшись, ответил он, — Тер-Минар, — но скрытая "тенью Шеора" аура уже не могла ничего сказать об эмоциях своего владельца.

Глава 25.

Смолин проснулся ночью, отлично выспавшись и с великолепным расположением духа. Вчерашний день, а точнее, какие-то пятнадцать-двадцать минут вымотали его до предела, а плотный обед и какой-то эликсир добили окончательно. Он не помнил, сам ли дошел до кровати, или его принесли, не знал даже, где именно находится его комната. Но стойкое ощущение, что он, наконец-то оказался там, где нужно, уже не покидало его.

Вчера ему крупно не повезло и повезло одновременно. Не повезло с тем, что он нарвался на Аэс-Шаера, одного из сильнейших магов Каххара, а не какого другого мага помельче. В его проигрыше не было ничего удивительного, ведь таких поединков в жизни гроссмейстера было немало. И повезло с этим же, с тем, что маг не убил его, а решил взять его к себе. Смолин ни на секунду не обманывался относительно его мотивов. Он помнил, что пару раз чуть было не пробил защиту своего противника, что несколько раз удивил его чем-то, и что именно благодаря этому смог заинтересовать Аэса. Маг его уровня наверняка обладал неисчислимыми познаниями и просто не мог пропустить что-то, чего еще не знал. Тем более что это "что-то" явно могло нанести ему серьезный урон. Еще больше ему повезло с тем, что маг оказался гроссмейстером и членом Конвента, а потому все те красочно расписанные им ужасы касательно применения магии в городе и множественного убийства его просто не касались. Ему было достаточно просто представиться и сказать, что не видит в случившемся ничего предосудительного, чтобы стража вежливо и очень быстро ретировалась.

Смолин встал и подошел к окну. С высоты примерно шестнадцатиэтажного дома вид открывался просто поразительный. Яркие и совершенно чужие звезды, незнакомая Луна освещали покрытый мраком город и порт, создавая никогда прежде не ощущаемую атмосферу тишины и какого-то уюта. Тишина, лежащая на ночном городе, была практически абсолютной, и в этом чувствовался разительный контраст с земными городами, в которых темнота, наверное, навсегда потеряла свое место. Александр перевел взгляд на небо, единственным источником света на котором были звезды. Он мысленно вернулся в родной город, в областной центр, небо которых всегда было ярко освещено отраженным светом и загрустил: удастся ли ему вернуться домой, сможет ли он найти свое место здесь?

Впрочем, он уже усвоил, что предаваться пустым размышлениям и мечтаниям в этом мире было крайне опасно. Да, тут не было многого из того, к чему он привык, что могло бы создать ему неприятности, но у местных магов был огромный практический опыт, и надеяться на свои силы и довольно куцые знания "Метронома" означало очередной раз нарваться на крупные неприятности. А потому предложение Аэс-Шаера как нельзя лучше соответствовало его намерениям: стать учеником такого сильного и влиятельного мага означало получить надежную крышу, прикрыться от любого преследования, что уже было доказано той легкостью, с которой разрешилась проблема со стражниками на рынке. Конечно, плата за то была вполне соизмеримой, от него требовалось делиться своими знаниями, но тут он уже решил, что лучшая ложь, это смещение акцентов. Достаточно сложно врать много, можно легко запутаться в незначительных деталях, что снижает доверие в версии в целом. А вот добавление небольшого числа незначительных деталей, которые сложно или невозможно проверить и легко запомнить позволит успешно легализоваться. Тем более что у него было уже две памяти, а потому возможностей для детализации было довольно много.

* * *

— И как тебе новенький? — спросил Аэс-Шаер своего бывшего ученика и друга Сур-Неора, который уже давно подтвердил свое мастерское звание и отправился со своим учителем в Сахр'нан.

— Какой-то он странный, если только не абсолютный универсал, конечно, но такие разве бывают?

— Да, ты прав, — задумчиво потер Аэс свой подбородок, — о таких еще никто никогда не слышал. Но все когда-то было в первый раз, не так ли?

Сур-Неор редко видел своего наставника в таком состоянии, что его мысли витали совсем далеко от темы и места разговора, и терялся в догадках, что же в этом ю'нусе привлекло внимание гроссмейстера. Наконец, не выдержав, он осторожно спросил:

— А что с ним не так?

— Да нет, нормально все, — отстраненно ответил Аэс, явно не желая продолжать эту тему, — лучше сделай вот что, узнай, кто это такие, их связи, ближайший круг общения, — и создал иллюзию охотников, пытавшихся продать Тер-Минара работорговцу. Получив в ответ лишь задание, Сур-Неор пожал плечами, но настаивать не стал: учитель никогда ничего не делал просто так и каждое задание очень часто имело очень дальний прицел.

На самом же деле Аэс-Шаер пока просто не мог пока понять, как именно ему использовать этого мальчишку, который сразу после ужина рухнул от усталости. Он мог его понять, почти полностью истощенный резерв вряд ли успел полностью восстановиться, и поэтому гроссмейстер получил небольшую паузу, которую следовало использовать, чтобы максимально разгрузить время для занятий с новым учеником. И самое важное, ему требовалось как можно больше узнать об используемых Тером заклинаниях, о том, как именно он создает свои заклинания. Пускай многие из них были весьма неэффективными, но и те немногие делали из него очень и очень опасного противника. Во время разговора с Сур-Неором он не раз рассматривал его ауру, и понимал, что его ученик, несмотря на весь свой опыт, вряд ли бы продержался против этого мага, который сейчас мирно спал в отведенной ему комнате. И самое важное было то, что он колдовал, не произнося ни звука, не делая ни движения, что позволяло обрушивать на противника целый град заклинаний и постоянно поддерживать свою защиту на высоком уровне. А то, как экономно он расходовал силу, говорило, что он привык действовать в условиях, очень бедными на магию, и это несмотря на свою универсальность. Внезапно ему пришла в голову мысль по поводу происхождения своего ученика, и он замер, пораженный ее неожиданностью и тем, как она объясняла все странности.

— Что же, очень, очень любопытный у меня ученичек появился, — пробормотал он, подходя к окну

В этот момент он почувствовал, что этот самый "ученичек" уже проснулся и внимательно изучает окружающее пространство. Башня мага, полностью исповедуя принцип: "мой дом — моя крепость" подчинялась лишь своему владельцу, и поэтому он знал, все, что в ней происходит. Усмехнувшись прыткости Тера, хотя в этом он уже сомневался, так как отчетливо помнил еле заметное смятение мага, когда он называл свое имя, и то, что из-за "тени Шеора" он не мог проверить истинность его слов, Аэс-Шаер переместился на верхние этажи своей башни, где располагался его собственный кристалл Свейдла. Тот, которым оснащалась стража, не мог сравниться с этим, так как по исполнению он не намного уступал природной траве, теряя лишь в точности, но превосходя его по дальности. От него не могло укрыться ни одно заклинание, произнесенное в Сахр'нане, а крупные магические всплески он регистрировал по всему Гируму. Правда, на поддержание его работы уходила значительная сила, но Аэс-Шаер считал, что знание стоит этого. Правда, его настроение испортилось, когда он обнаружил, что, оказывается, в лавке первым атаковал именно он! Заклинание Тера, убившее шестерых, на общем фоне выделялось очень слабо, и гроссмейстер не сомневался, что стража его даже не заметила. Но самое важное произошло еще раньше, и сейчас Аэс искал подтверждение своей версии. И найдя его, он еще больше поразился своей находке. "Кто бы мог подумать?" — покачал головою он, и переместился в комнату ученика.

— Что, уже думаешь о побеге? — спросил он Смолина, поспешно отошедшего от окна.

— Нет, учитель. Я смотрел на город и восхищался им.

— Посмотри вот на это, — сказал Аэс-Шаер, создавая иллюзию и не отрывая взгляда от лица Тера.

А с ним происходили поразительные метаморфозы, оно стремительно приобретало уже знакомое выражение. Только что расслабленное и немного смущенное, оно затвердело, глаза сузились, в них заполыхал огонек отчаяния, разрушенных надежд и безбашенной готовности идти на этот раз до конца, умереть или победить.

Перед ними разворачивалась картина начала сильнейшего искажения магического фона в Диких Землях. Чуть позже картина сотрясалась еще несколько раз, и Смолин вспоминал и "салют" Рогожина, и собственные "художества", которые позже вылились во взрыв колоссальной мощи. Он перевел взгляд на гроссмейстера, который, не отрываясь, смотрел на него.