Гарри Поттер и Кубок огня

— Дико! — сказал он, поворачивая ручку повтора сбоку. — Я могу заставить того старика внизу снова ковырять в носу. ...и еще раз. ...и еще раз. ...

Гермиона, тем временем, нетерпеливо листала свою программку в бархатной обложке с кисточками.

— Перед матчем состоится показ талисманов команд, — прочитала она вслух.

— О, на это всегда стоит посмотреть, — сказал мистер Уизли. — Национальные команды привозят существ со своей родины, чтобы устроить что-то вроде шоу.

В течение следующего получаса ложа вокруг них постепенно заполнялась. Мистер Уизли продолжал пожимать руки людям, которые, очевидно, были очень важными волшебниками. Перси так часто вскакивал на ноги, что казалось, будто он пытается сесть на ежа. Когда появился Корнелиус Фадж, сам министр магии, Перси поклонился так низко, что его очки упали и разбились вдребезги. Крайне смущенный, он починил их своей волшебной палочкой и после этого остался на своем месте, бросая ревнивые взгляды на Гарри, которого Корнелиус Фадж приветствовал как старого друга. Они уже встречались раньше, и Фадж по-отечески пожал Гарри руку, спросил, как у него дела, и представил его волшебникам, сидевшим по обе стороны от него.

— Гарри Поттер, знаете ли, — громко обратился он к болгарскому министру, который был одет в великолепную мантию из черного бархата, отделанную золотом, и, казалось, ни слова не понимал по-английски. — Гарри Поттер. ...да ладно вам, вы же знаете, кто он такой. ...мальчик, который выжил Сам-знаешь-кто. ...ты же знаешь, кто он такой...

Болгарский волшебник внезапно заметил шрам Гарри и начал что-то громко и взволнованно бормотать, указывая на него.

— Я знал, что в конце концов мы придем к этому, — устало сказал Фадж Гарри. — Я не силен в языках; для таких вещей мне нужен Барти Крауч. А, я вижу, его домашний эльф занял для него место. ...Отличная работа, эти болгарские ублюдки пытались заполучить все лучшие места. ...а, вот и Люциус!

Гарри, Рон и Гермиона быстро обернулись. Вдоль второго ряда к трем все еще пустым местам прямо за мистером Уизли протискивались не кто иные, как бывшие хозяева домового эльфа Добби: Люциус Малфой, его сын Драко и женщина, которая, как предположил Гарри, была матерью Драко.

Гарри и Драко Малфой были врагами с самого их первого приезда в Хогвартс. Бледный мальчик с заостренным лицом и светло-русыми волосами, Драко был очень похож на своего отца. Его мать тоже была блондинкой; высокая и стройная, она была бы симпатичной, если бы не выглядела так, что казалось, будто от нее исходит неприятный запах.

— А, Фадж, — сказал мистер Малфой, протягивая руку, когда подошел к министру магии. — Как дела? Не думаю, что вы знакомы с моей женой Нарциссой? Или с нашим сыном Драко?

— Как поживаете, как поживаете? — сказал Фадж, улыбаясь и кланяясь миссис Малфой. — И позвольте мне представить вам мистера Обланска — Обалонского — мистера... ну, он болгарский министр магии, и он все равно не понимает ни слова из того, что я говорю, так что не обращайте внимания. И давай посмотрим, кто еще... Ты, наверное, знаешь Артура Уизли?

Это был напряженный момент. Мистер Уизли и мистер Малфой посмотрели друг на друга, и Гарри живо вспомнил, как они в последний раз встречались лицом к лицу: это было в книжном магазине "Флориш и Блоттс", и они поссорились. Холодные серые глаза мистера Малфоя скользнули по мистеру Уизли, а затем вверх и вниз по ряду.

— Боже мой, Артур, — тихо произнес он. — Что тебе пришлось продать, чтобы получить места в верхней ложе? Уверен, что за твой дом столько не выручили бы?

Фадж, который не слушал, сказал:

— Люциус только что сделал очень щедрый взнос в пользу больницы Святого Мунго для лечения магических заболеваний и травм, Артур. Он здесь в качестве моего гостя.

— Как... как мило, — сказал мистер Уизли с натянутой улыбкой.

Мистер Малфой перевел взгляд на Гермиону, которая слегка порозовела, но решительно смотрела на него в ответ. Гарри точно знал, что заставило мистера Малфоя так скривить губы. Малфои гордились тем, что они чистокровные; другими словами, они считали любого маггловского происхождения, такого как Гермиона, человеком второго сорта. Однако под пристальным взглядом министра магии мистер Малфой не осмелился ничего сказать. Он насмешливо кивнул мистеру Уизли и прошел вдоль очереди к своим местам. Драко бросил на Гарри, Рона и Гермиону презрительный взгляд и уселся между матерью и отцом.

— Скользкие ублюдки, — пробормотал Рон, когда он, Гарри и Гермиона снова повернулись лицом к полю. В следующий момент в штрафную ворвался Людо Бэгмен.

— Все готовы? — спросил он, и его круглое лицо засияло, как у огромного возбужденного Эдама. — Министр, вы готовы идти?

— Когда будете готовы, Людо, — спокойно сказал Фадж.

Людо выхватил волшебную палочку, направил ее себе на горло и произнес

— Сонорус!, — а затем заговорил, перекрывая рев, который теперь заполнял переполненный стадион; его голос эхом разнесся над ними, достигая каждого уголка трибун.

— Дамы и господа. добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Кубка мира по квиддичу!

Зрители кричали и хлопали. Тысячи флагов развевались, добавляя к шуму свои нестройные национальные гимны. С огромной классной доски напротив них было стерто последнее сообщение ("Бобы Берти Боттс с любым вкусом — риск с каждым глотком!"), и теперь на ней было написано: БОЛГАРИЯ: 0, ИРЛАНДИЯ: 0.

— А теперь, без дальнейших церемоний, позвольте представить. ...талисманы Национальной сборной Болгарии!

Правая часть трибун, которая представляла собой сплошную алую стену, одобрительно загудела.

— Интересно, что они принесли, — сказал мистер Уизли, наклоняясь вперед на своем стуле. — А-а-а! — Он внезапно сорвал с себя очки и поспешно протер их о свою мантию. — Вейлы!

— Что такое Вейлы?

Но сотня вейл уже скользила по полю, и Гарри получил ответ на свой вопрос. Вейлы были женщинами. ...самыми красивыми женщинами, которых Гарри когда-либо видел. ...за исключением того, что они не были — они не могли быть — людьми. Это на мгновение озадачило Гарри, пока он пытался угадать, кем именно они могут быть; что может заставлять их кожу сиять лунным светом, а их бело-золотистые волосы развеваться за спиной без ветра... Но тут заиграла музыка, и Гарри перестал беспокоиться о том, что они не люди — на самом деле он вообще перестал о чем-либо беспокоиться.

Вейлы начали танцевать, и в голове Гарри воцарилась полная и блаженная пустота. Все, что имело значение в этом мире, — это то, что он продолжал наблюдать за вейлами, потому что, если они перестанут танцевать, произойдут ужасные вещи. . . .

И по мере того, как вейлы танцевали все быстрее и быстрее, в ошеломленном сознании Гарри начали проноситься дикие, еще не сформировавшиеся мысли. Он хотел сделать что-то очень впечатляющее прямо сейчас. Прыжок с ложи на стадион показался ему хорошей идеей. ...но будет ли это достаточно хорошо?

— Гарри, что ты делаешь? — откуда-то издалека донесся голос Гермионы.

Музыка оборвалась. Гарри моргнул. Он стоял, и одна его нога опиралась на стенку ящика. Рядом с ним Рон застыл в такой позе, словно собирался прыгнуть с трамплина.

Стадион наполнился гневными криками. Толпа не хотела, чтобы вейлы уходили. Гарри был с ними; он, конечно же, будет болеть за Болгарию, и он смутно удивлялся, почему у него на груди приколот большой зеленый трилистник. Рон, тем временем, рассеянно кромсал трилистники на своей шляпе. Мистер Уизли, слегка улыбнувшись, наклонился к Рону и выхватил шляпу у него из рук.

— Ты захочешь получить ее, — сказал он, — когда Ирландия скажет свое слово.

— А? — переспросил Рон, уставившись с открытым ртом на вейл, которые теперь выстроились вдоль одной стороны поля.

Гермиона громко фыркнула. Она протянула руку и усадила Гарри обратно на его место.

— Честное слово! — сказала она.

— А теперь, — раздался голос Людо Бэгмена, — будьте добры, поднимите свои палочки вверх. ...для талисманов Национальной сборной Ирландии!

В следующий момент на стадион влетело нечто, похожее на огромную зелено-золотую комету. Она сделала один круг по стадиону, затем разделилась на две кометы поменьше, каждая из которых устремилась к стойкам ворот. Внезапно над полем образовалась радуга, соединившая два светящихся шара. Толпа заулюлюкала и ахнула, как будто во время фейерверка. Теперь радуга поблекла, и светящиеся шары воссоединились и слились воедино; они образовали огромный мерцающий трилистник, который поднялся в небо и начал парить над трибунами. Казалось, что из него льется что-то вроде золотого дождя —

— Отлично! — закричал Рон, когда трилистник взмыл над ними, и с него посыпались тяжелые золотые монеты, отскакивая от их голов и сидений. Прищурившись, Гарри разглядел трилистник и понял, что на самом деле он состоит из тысяч крошечных бородатых человечков в красных жилетах, каждый из которых держит крошечную золотую или зеленую лампу.

— Лепреконы! — воскликнул мистер Уизли, перекрывая бурные аплодисменты толпы, многие из которой все еще боролись и шарили под своими стульями, чтобы достать золото.

— Вот, держи, — радостно завопил Рон, сунув Гарри в руку пригоршню золотых монет, — это тебе за бинокли! Теперь ты должен купить мне подарок на Рождество, ха!

Огромный трилистник растворился, лепреконы спустились на поле с противоположной стороны от вейлы и уселись, скрестив ноги, чтобы наблюдать за матчем.

— А теперь, дамы и господа, добро пожаловать — сборная Болгарии по квиддичу! Я представляю вам Димитрова!

Одетая в алое фигура на метле, двигавшаяся так быстро, что казалась размытой, вылетела на поле из расположенного далеко внизу входа под бурные аплодисменты болгарских болельщиков.

— Иванова!

Появился второй игрок в алой мантии.

— Зограф! Левски! Вулчанов! Волков! Аааааааа, Крам!

— Это он, это он! — завопил Рон, следя за Крамом в бинокль. Гарри быстро навел свой.

Виктор Крам был худощавым, смуглым, с желтоватой кожей, большим изогнутым носом и густыми черными бровями. Он был похож на хищную птицу-переростка. Трудно было поверить, что ему всего восемнадцать.

— А теперь, пожалуйста, поприветствуйте — ирландскую национальную команду по квиддичу! — завопил Бэгмен. — Представляю — Коннолли! Райан! Трой! Маллет! Моран! Куигли! Иииии, — Линч!

Семь зеленых пятен выплыли на поле; Гарри повернул маленький циферблат сбоку от своего омниокуляра и замедлил движение игроков настолько, чтобы можно было прочитать слово "Файерболт" на каждой из их метл и увидеть их имена, вышитые серебром у них на спинах.

— А вот и наш судья, признанный председатель Международной ассоциации квиддича, Хасан Мостафа, проделавший долгий путь из Египта!

Маленький и тощий волшебник, совершенно лысый, но с усами, которые могли бы соперничать с усами дяди Вернона, одетый в мантию из чистого золота, под стать стадиону, вышел на поле. Из-под усов торчал серебряный свисток, в одной руке он нес большой деревянный ящик, а в другой — метлу. Гарри вернул регулятор скорости на своем бинокле в нормальное положение, внимательно наблюдая, как Мустафа садится на метлу и пинком открывает ящик — в воздух взмывают четыре мяча: алый квоффл, два черных бладжера и (Гарри увидел это на краткий миг, прежде чем они скрылись из виду) крошечный, крылатый золотой снитч. Резко свистнув, Мустафа выстрелил в воздух вслед за мячами.

— Тееееееееееееееееееее! — закричал Бэгмен. — И это Маллет! Трой! Моран! Димитров! Назад к Маллету! Трой! Левски! Моран!

Это был квиддич, в который Гарри никогда раньше не играл. Он так сильно прижимал к глазам бинокль, что они врезались ему в переносицу. Скорость игроков была невероятной — преследователи перебрасывали квоффл друг другу с такой скоростью, что Бэгмен едва успевал произносить их имена. Гарри снова повернул регулятор скорости на правой стороне своего омниокуляра, нажал кнопку воспроизведения в верхней части, и он сразу же начал наблюдать за происходящим в замедленном режиме, в то время как сверкающие фиолетовые буквы мелькали на линзах, а шум толпы отдавался в его барабанных перепонках.

Атакующий строй "Ястребиной головы", прочитал он, наблюдая, как трое ирландских преследователей сближаются, Трой в центре, немного впереди Маллета и Морана, надвигаясь на болгар. Затем последовала уловка Порскоффа, когда Трой сделал движение вверх с квоффлом, отвлекая внимание болгарки Ивановой и бросив квоффл Морану. Один из болгарских загонщиков, Волков, сильно ударил своей маленькой клюшкой по пролетавшему мимо Бладжеру, выбив его на пути Морана; Моран пригнулся, чтобы уклониться от бладжера, и уронил квоффл, а Левски, пролетев под ним, поймал его...

— ТРОЙ ЗАБИВАЕТ! — взревел Бэгмен, и стадион содрогнулся от грома аплодисментов и одобрительных возгласов. — Десять ноль в пользу Ирландии!

— что? — Нет! — закричал Гарри, дико озираясь по сторонам через свой омниокль. — Но квоффл у Левски!

— Гарри, если ты не будешь смотреть на нормальной скорости, ты многое пропустишь! — крикнула Гермиона, которая танцевала взад-вперед, размахивая руками в воздухе, в то время как Трой совершал круг почета по полю. Гарри быстро взглянул поверх своего бинокля и увидел, что наблюдавшие со стороны лепреконы снова поднялись в воздух и образовали огромный сверкающий трилистник. На другом конце поля вейлы угрюмо наблюдали за ними.

Злясь на себя, Гарри вернул скорость набора в нормальное состояние, и воспроизведение возобновилось.

Гарри знал о квиддиче достаточно, чтобы видеть, что ирландские охотники были великолепны. Они работали как единая команда, их движения были так хорошо скоординированы, что, казалось, они читали мысли друг друга, когда вставали в позу, а розетка на груди Гарри продолжала выкрикивать их имена: "Трой — Мюллет — Моран!" И в течение десяти минут Ирландия забила еще дважды, доведя свое преимущество до тридцати-ноль-ноль и вызвав оглушительный рев и аплодисменты болельщиков в зеленой форме.

Матч стал еще более быстрым, но и более жестоким. Волков и Вулчанов, болгарские отбивающие, отбивали бладжеры ирландских преследователей так яростно, как только могли, и начали мешать им использовать свои лучшие приемы; дважды они были вынуждены разбегаться, а затем, наконец, Ивановой удалось прорваться сквозь их ряды; увернуться от вратаря Райана и забивает первый гол Болгарии.

— Заткните уши! — проревел мистер Уизли, когда вейлы начали танцевать в знак празднования. Гарри тоже зажмурился, он хотел сосредоточиться на игре. Через несколько секунд он случайно взглянул на поле. Вейлы перестали танцевать, и квоффл снова оказался в руках Болгарии.

— Димитров! Левски! Димитров! Иванова, о, я говорю! — взревел Бэгмен.

Сто тысяч волшебников ахнули, когда двое Искателей, Крам и Линч, пронеслись сквозь толпу Преследователей с такой скоростью, что казалось, будто они только что выпрыгнули из самолета без парашютов. Гарри следил за их падением в омниокуляр, прищурившись, чтобы разглядеть, где находится Снитч.