Тут же прошла и инъекция знаний из химии касательно металлургических процессов. Прежде всего окисления и восстановления. Про щёлочи, кислоты и соли в этот раз упомянули вскользь, пообещав вернуться к ним позднее.
Затем фокус внимания сместился к гальванике. К получению деталей методом электрохимического осаждения. Как раз на эти процессы переключили мощности сохранившейся миниГЭС.
Следует отметить, что прикладная электротехника не была омрачена разборками особенностей переменного тока — по старинному обычаю все устройства в ракетной технике запитывались от сети постоянного тока напряжением двадцать девять вольт. Соответственно провода имели цветовую маркировку. Достаточно было подсоединить красное к красному, а синее к синему, чтобы не напортачить. Само это напряжение поражения человеческого организма не вызывает, а повышать его никто не собирался, потому что передавать электроэнергию на большие расстояния не было нужды.
Под него же были приспособлены и все приборы, светильники и зарядные устройства, средства вычислительной техники и процессоры, радиоаппаратура и даже электрокастрюли с хлебопечками. Преобразователи на двести двадцать вольт и пятьдесят герц понадобились только для стиральной и швейной машинок — изготовить их в ракетно-космическом исполнении на Земле не успели. Да и вообще привезли их предусмотрительные дамы в личном багаже. Разумеется простенькую активаторную стиралку с пластиковым баком, а вот швейную машинку, хоть и компактную, но продвинутую.
Уроки биологии вела лично академик Лидия Семёновна. Комплексные такие, описательного характера. Она их встраивала в вечерние новости в виде коротких десятиминутных сообщений, иллюстрируя материал примерами из жизни колонии, которых было более, чем достаточно. Мальки получали образование в условиях "приближённых к боевым" — им давали теорию той самой практики, которой приходилось заниматься в повседневной деятельности. Надо признаться, проведённый на Земле отбор юнцов оказался правильным — знания ими быстро усваивались и надёжно закреплялись. Хотя режим труда и отдыха у них всё-таки был не как у взрослых — дети спали от пяти до семи часов ночью и ровно три часа днём. Не вполне сформировавшиеся организмы требовали полноценного отдыха и пятиразового питания, зато лёгкий труд на свежем воздухе способствовал укреплению здоровья, как и лёгкая утренняя разминка, и урок физкультуры, проводимый по завершении сиесты. Так вот этот урок уже не был столь лёгким. Нагрузочку ребятишкам давали знатную, причём упражнения постоянно менялись. Мелким развивали разные группы мышц, в первую очередь делая акцент на гибкости, подвижности и ориентации в пространстве.
* * *
— Ваыа! Эыа! — донеслось со стороны леса одним прекрасным, ибо небо было совершенно чистым от туч, утром.
Это старый знакомый волчара Оуар позвал Ваню и Ксюн. Постовые с вышки тут же сообщили об этом по громкой связи. Самого вызывающего они тоже увидели и даже опознали, но с ним были ещё двое серых без "опознавательных знаков". Собственно и Оуар согласился носить ошейник далеко не сразу и даже пугался, когда Иван обращался к нему по радио. Ну да, немудреная рация была встроена в бляшку ошейника. Она работала на приём, но по удаленной команде или при звучании голоса носителя начинала передавать звуки, улавливаемые её микрофоном. Чаще всего этого единственного пока контактёра звали к человеческому жилью для подзарядки аккумулятора, что случалось примерно раз в неделю. Но в последнее время сам контактёр давно не появлялся на виду, да и заряжать аккумулятор не желал, отчего сигнал маячка ослабел и уловить его удалось только на близком расстоянии, практически в упор.
Разумеется, ребята вышли и с интересом посмотрели на явную пару — волка и волчицу, пришедших с Оуаром. Эти звери и на Земле держатся устойчивыми парами, так что подобное поведение здешних хвостатых никого не удивляло. Разговор не ходил вокруг да около — пожилым волкам требовался дом, что и было донесено до людей буквально с первой же дюжины завываний. Ксюн, когда только они приблизились к волкам, сразу же приметила, что немолодая самка должна вот-вот ощениться, а её далеко не юный супруг явно является авторитетом в местном сообществе — как-то Оуар умудрялся выражать к нему почтительность позой или пластикой тела.
Но сразу же приступить к строительству дома для старой пары не вышло. Для начала в переговоры по рации вмешалась Зоя Филипповна, которая поинтересовалась — что происходит? А после получения ответа, настоятельно посоветовала парочке мальков одним никуда не отправляться, мало ли чего там хотят волки. И Ксюн пришлось минут пятнадцать увещевать безопасность лагеря в том, что в этом нет ничего угрожающего, а лишь сплошные полезности и нужности, мол — мосты-то всё одно надо наводить.
Второй точкой преткновения стало то, что старая волчица желала идти куда-то, где находилось выбранное ею место. Но тут уже Иван встал в позу. Парень, памятуя о том, что хвостатое зверьё интересно людям прежде всего в качестве охранников посевов от тутошних травоядных, сообразил, что не помешало бы поставить волчью хижину где-то поблизости. И пока Ксюн что-то там втирала Филипповне, он препирался с волками. Ему пришлось даже пообещать, что он поможет в охоте, когда понял, что волки говорят о том, что в одном месте добычи на всех может не хватить.
Придя к консенсусу, Иван повёл четвероногих к дальней окраине окрестных полей. К делянке с индийской крапивой. Вернее, уже не делянке, а вполне приличной плантации, поскольку нужда в этой культуре назревала, а опыт её возделывания признали успешным.
Будущие новосёлы долго осматривались и обнюхивали предложенное им скопление какого-то местного кустарника. Ыр-р, так звали пожилого волка, и как предположила Ксюн, его имя значило — Вожак, осматривал предложенное место недолго, он больше следил за людьми и своей волчицей. А вот его спутница долго привередничала, но в конце-концов всё-таки согласилась на предложенное место. А ещё, к удивлению ребят, пара волков без колебаний приняла приглашение переночевать в приёмном шлюзе на деревянном полу. В этот момент Оуар тихо сдымил и не видел процесса принятия угощения высокими гостями — для них срочно разморозили увесистый кусок антилопьей вырезки.
Новый знакомец словно в пику знакомцу старому демонстрировал одно сплошное доверие к двуногим. В отличие от собственной спутницы, которая не подпускала к себе никого, но, скорее всего, это было вызвано её положением. Конечно, гладить их или трепать за уши никто и не пытался, но на появление незнакомых людей никакой отрицательной реакции вожак не демонстрировал. Впрочем, этих самых незнакомых людей, то есть не в меру любопытных, Иван быстро выставил за "дверь".
А утром Сев мобилизовал команду на великую стройку, которая была успешно завершена буквально за полтора часа. Домик-то требовался маленький, буквально четырёх метров в диаметре. Тот же узкий лаз и запасной выход с противоположной стороны. И плотно сплетённый пол на удалении от грунта, плюс круговая веранда вокруг лачуги — вариант уже отработанный.
Немолодая пара вселилась в этот домик без колебаний, а потом обошла плантации и делянки, держась на виду у наблюдателей. Они и в последующие дни держались без опаски и не проявляли агрессии, будто притворялись домашними собаками. Да и не отказывались от мясного угощения, когда им оное предлагали. Но всё же людей к себе подпускали с некоторой опаской, в особенности волчица. Ивану долго пришлось объяснять Ыр-ру, что его самку хочет осмотреть доктор (для начала пришлось ещё как-то объяснить кто это и для чего собственно затевается вся движуха), после чего служить переводчиком при осмотре доктором, который у пациентки осмотрел зубы, лапы, раздутое брюхо, а в завершении ещё и сердцебиение послушал.
Вообще, эта пара волков была куда более любопытна, чем первые их знакомцы, конечно, не считая щенков, которые старательно совали свои носы всюду, куда им это удавалось. В жилые помещения дома, однако, новые знакомцы не просились, но в тот же грузовой шлюз заходили, как к себе домой. Если дверь оказывалась открыта. Спустя ещё пару дней они отпугнули от пшеничного поля относительно мелких и оттого не слишком заметных издали животных чуть крупнее зайца. Одного даже придушили, но хоть как-то опознать его не удалось — несостоявшегося воришку слопали ещё до того, как подоспели люди. Судя по виду отметок, зафиксированных приборами ночного видения, этот вид ещё не был описан. И в этот раз для науки он пропал... В волчьих утробах.
* * *
Дэн не слишком органично вписывался в команду. Нарочно людей не чурался, не сторонился парней или девчат, общался со всеми ничуть не скованно, но всё равно оставался одиночкой. Возможно, это из-за любви к рыбалке? Он предпочитал удить на крючок и знал для этого множество способов. А общение рыбака со снастью — дело тонкое и вдумчивое, не терпящее гомона или суеты.
Поскольку рыбачил он один, то занимался этим всегда с борта титанового теплохода, который некоторые остряки уже прозвали "Утюгом" и, чтобы не подвергаться опасности нападения, отплывал от суши и дрейфовал или стоял на якоре. Улов обычно накапливал в морозильном отделении теплохода. Его забирали, подъезжая на том самом грузовичке, который был собран совместными усилиями механиков. Бывало, и свежим забирали, если улов случался богатым.
А ещё Дэн наблюдал через камеру за подводным миром. Ещё до сезона дождей они с Ломом примечали в воде силуэты существ, похожих на крокодилов. Потом в мокрый период вода стала мутной и ничего в ней толком было не разглядеть. Зато сейчас видимость снова сделалась приемлемой, и крокодилы опять стали появляться в поле зрения. Хорошенько разглядывая особо удачные кадры удалось отметить, что челюсти у этих созданий не столь длинные, скорее массивные, хвост выглядит менее вытянутым, а размеры тела близки к человеческим. Это далеко не гиганты, но существа исключительно быстрые и сообразительные — ни разу не потревожили наживку на его крючках, да и блесна их ничуть не интересовала.
Вот и сегодня с самого раннего утра парень навострил лыжи на рыбалку, коей сейчас и занимался. На его голове красовалась чуть ли не самая настоящая нон-ла — коническая вьетнамская шляпа, которую ему сплела из соломки Лёля. Шляпа служила ему отличной защитой как от палящих лучей солнца, так и от дождевых струй. Пялиться на мёртво застывший поплавок Дэну надоело, и он, расправив спину, потянулся. Окинул взором просторы озера, и тут его внимание привлёк не особо крупный, но уже взрослый волк, сидящий на галечном пляже каменистого восточного берега. Он был не один — рядом присутствовало ещё одно существо гораздо меньших размеров. Приблизительно, с человека двух-трёх лет от роду. Наведя на эту пару камеру говорилки, мальчик уверенно опознал в существе какого-то мелкого мартышкообразного примата. Ну или иного рода обезьянку с крепким хвостом. Она спокойно сидела рядом с волком и ела натуральный банан. Только непривычно маленького размера, буквально укуса на два-три. Впрочем, рядом этих фруктов лежала целая гроздь.
Обезьяна ловко отделяла от этой грозди один банан за другим, освобождала от шкурки, которую бросала в воду, откусывала, а то, что не поместилось в рот за один раз, закидывала в пасть волку. Волк ловил эти гостинцы налету и, делая пастью подбрасывающие движения, раздавливал плод коренными зубами, после чего глотал.
"В принципе, собаки на Земле едят каши, да и фруктами могут полакомиться, и овощами, — ничуть не удивился Дэн. — Но какой смысл обезьяне баловать того, кто запросто может её слопать?! Похоже, не всё в этом мире подчиняется звериным законам. Есть и здесь место для бескорыстной дружбы."
У Дэна близких друзей никогда не было, как не было и врагов. Слишком он, наверное, был для этого рассудочным. Всегда понимал, выгодно ему что-либо, глубоко безразлично или идёт не на пользу. Так уж мозги у него устроены — чересчур прагматически.
Между тем волк явно засёк наблюдающего парня и теперь поглядывал в его сторону и, время от времени, издавал вой, однозначно переводимый как "Вижу" — обычное приветствие между серыми при встрече. Люди тоже произносили это, как сигнал узнавания и отсутствия намерения напасть. Но, вообще-то волчий язык весьма беден и чересчур неконкретен. Это же слово может значить и намерение: "Хочу увидеть" например. Или: "Желаю познакомиться". То есть хорошенько разглядеть. Вообще, в последнее время у колонистов сложилось мнение, будто волки человеческий язык понимают даже лучше, чем свой собственный. Однозначней.
Мальчик вытянул из воды самую обыкновенную деревянную удочку, которая оказалась уже без наживки, хмыкнул — кто-то крайне осторожный и терпеливый обкусал всё, что только мог, а он так этого и не заметил. После чего прошёл на корму и вытянул из воды ещё одну снасть, но уже посерьёзнее — длинную леску с десятком привязанных к ней поводков с крючками. Некий паллиатив перемёта и яруса, адаптированный к местным условиям. Снял пару рыбин, успевших позарится на наживку, после чего не стал снова забрасывать орудие лова, а смотал его на мотовило и убрал в рундук. Выбрал лебедкой носовой якорь и направил судёнышко прямиком к галечному пляжу, где сидела заинтересовавшая его парочка.
Ходовые движители отработали на малой тяге всего-то пару минут, в результате чего корпус теплохода слегка разогнался, и проплыл по инерции около полукилометра, плавно потеряв скорость. Буквально на последнем остатке движения, кораблик уткнулся носом в гальку в десятке метров от волка. Корму, увлекаемую слабым течением вправо, Дэн остановил, включив кормовой маневровый движитель. И привёл в действие механизм выдвижения трапа — шестиметровой доски с верёвочными перилами-леерами, который съехал вперёд и опустил свой конец на сушу в считанных метрах от зрителей.
Не заморачиваясь условностями и видя, что никого своими маневрами не напугал, паренёк отдал простую и понятную команду "Ко мне".
Дикий зверь из дикого леса молча встал на четыре лапы, в то время, как обезьяна издала встревоженное верещание. Она суетливо ухватила то, что осталось от грозди бананов и с нею в правой лапе залезла на спину волка, крепко ухватившись за шерсть. От такой картины у паренька чуть глаза на лоб не полезли.
Тем временем, ставший верховым волк с седоком на загривке совершенно спокойно прошествовал по трапу и вошёл в рубку, где уверенно сел на попу, открыв пасть и вывалив язык. Обезьяна, скатившись со спины транспорта, освободила от кожуры очередной минибанан и, как ни в чём не бывало, съела его в одну глотку, то есть исключительно в себя. Гости совершенно искренне ничего не боялись, кроме одного единственного страха обезьяны лишиться добычи, к счастью хвостатой, уже пережитого. Иных сомнений эти звери точно не демонстрировали.
— Вижу, — снова провыл волк, вновь поднялся на четыре лапы и сунул нос на ведущий вниз трап. Он явно желал экскурсии по всем помещениям корабля. Кстати! Не желал, а желала, поправил себя парень, так как при ближайшем рассмотрении она оказалась молодой волчицей. Дэн поражённо хотел почесать себе затылок, но наткнулся на шляпу и одумался. Посмотрел на обезьянку, лопавшую очередной фрукт, на волчицу, которая вопросительно повернув голову с явным любопытством наблюдала за ним, и хмыкнул. Ну, если женщина просит...
