Самое главное чудо — лестница в небо (орбитальный лифт), дивно переливающаяся на солнце, казалось, чем дальше отойдёшь от неё, тем больше она становится. Гости из самых дальних лесов рассказывали, что сначала из-за горизонта видно только лестницу, и только потом медленно вырастает город, построенный владыками.

В этот раз пришельцы с неба задерживались, уже прошло положенное время года, когда они обычно спускались по своей лестнице и забирали лучших из лучших из народа аграф. Тысячу юношей и девушек, самых здоровых самых сильных, самых способных, вот была та плата за помощь небесных странников. За стреляющие палки, за говорящие умные браслеты, за чудные пищевые синтезаторы, которые могли из невзрачных брикетов, которыми были заполнены все склады, быстро приготовить разные вкусные блюда.

Народ аграфов процветал с тех пор как с неба пришли владыки, а тысяча юношей и девушек, ежегодно отдаваемых пришельцам, была более чем справедливая плата за все дарованные блага. Старейшины знали, когда раздастся рокот барабанов и снова начнёт переливаться лестница в небо (работать орбитальный лифт), значит пришло время вести в каменный город следующую партию тех, кто сможет увидеть небо.

С опозданием на несколько месяцев забили барабаны, лестница снова переливалась, издалека было видно как по ней скользят грузы (ходят вверх-вниз орбитальные лифты) и в этот раз грузов было гораздо больше. У старейшин от жадности тряслись руки — что на этот раз привезли владыки, чем ещё порадуют своих верных слуг.

Тысяча счастливчиков под охраной была доставлена в город, почти никто не пострадал во время длительного перегона, занимавшего от дальних лесов порой несколько недель. Стражники с оружием в руках охраняли их в дороге от степных хищников днём, а на ночь связывали, чтобы не убежали глупенькие от своего счастья в степь, закончив этим свою никчёмную жизнь в чьём-нибудь желудке. Ведь старейшины лучше знают, что хорошо и что плохо народу аграф, им старейшинам, владыки с неба не зря дали власть. Любой проповедник скажет об этом, поэтому кто идёт против власти старейшины, идёт против власти неба и всего хорошего для народа.

В этот раз владыки неба в своих костюмах с зеркалом вместо лица (скафандрах) были какие-то низкорослые. Так и не сказав ничего старейшинам, они забрали тысячу юношей и девушек, не оставив никаких распоряжений, не подарив сопровождающим ничего из выгружаемых грузов, стали партиями увозить к себе на небо аграфов.

Прошёл месяц — месяц, в течение которого старейшины так и не посмели покинуть непривычный, шумный и страшный каменный город, ожидая распоряжений. Ведь владыки не собирались в этот раз немедленно улетать, об этом ясно говорил несколько раз в день, спускавшийся грузовой лифт, откуда странные металлические многоножки выгружали все новые и новые грузы.

Старейшины оживились — наконец долгое томительное ожидание закончилось, да и дела дома нельзя надолго оставлять, мало ли что. Орбитальный лифт стал выплёвывать группами по сто разумных, последнюю партию юношей и девушек на главную площадь города. Старейшины заволновались, неужели не подошли избранники и владыки оказались недовольны. Так выбирали же самых лучших, и не сами выбирали, пришедшие с неба оставили специальные коробочки для тестирования. Если коробочка горит красным цветом — значит этот аграф Владыкам не подходит. Жёлтый цвет после тестирования — значит это избранный. А если загорелся зелёный надо немедленно одеть ошейник на аграфа, и отправить его в город с первой же возможностью.

Что тут вообще происходит, много вопросов было у старейшин и глав родов.

Юноши и девушки, вернувшиеся через месяц по небесной лестнице, были какими-то неуловимо изменившимися. Выглядели по-другому, двигались по-другому, даже смотрели по-другому, старейшинам больше они не кланялись. Потом случилось совсем страшное, вышли с последней партией из лифта пришельцы, подняли свои зеркальные пластины на одежде, оказалось это никакие не владыки неба, а жалкие самозванцы, выдающие себя за них. В небесных пришельцах узнали сынов народа аграф из предпоследней партии, а четверых из них явно командующих над другими, старейшины узнали особо, эту четвёрку забирали на небо 15 лет назад. То, что стали рассказывать вернувшиеся с неба старейшинам выбило всю почву под ногами. Это было потрясением устоев, и допустить этого ни в коем случае нельзя.

Повелителей неба больше нет, сказали вернувшиеся, владыки ушли навсегда и больше не вернутся. Всю свою силу они оставили нам и теперь аграфы сами должны решать, как жить им дальше. Конечно же, каждый глава рода прекрасно понял, что этим вернувшимся больше не нужны тысяча юношей и девушек раз в год.

Власть старейшин зашаталась, нельзя вернутся в лес и ничего с собой не принести в обмен за уведённых из леса аграфов. А эти вернувшиеся отщепенцы говорят, что сами дадут то, что считают нужным и только тому, кому они считают нужным. Но ведь так нельзя делать, всегда старейшины мудро распределяли среди народа, кто чего достоин. Если распределять будут вернувшиеся, то кто тогда будет служить старейшинам?

Срочно был созван Великий Совет, из каждого леса должны были явиться самые уважаемые аграфы и решить все вместе, как жить лесному народу дальше. На совете старейшины уже знали, как поступить, у вернувшихся обязательно надо все отобрать и отдать главам родов, те сами уже лучше знают достойных. Глупых мальчишек, осмелившихся вернутся с неба, и не поклониться старейшинам, надо примерно наказать и потом выгнать в степь, если откажутся повиноваться. Разве что некоторых из девушек можно не наказывать, а взять в гарем, старые жены уже надоели.

Восемь у Аграфов — число священное, древнее число, имеющее свою особенную силу. Четыре по восемь было число выживших и сумевших вернуться на родную планету, не считая четырёх глав Великих семей. Именно эти четыре восьмёрки специалистов стали менять привычный мир аграфов. Дерзкие пришельцы с прилетевшего транспортника, на материнской, в то время единственной планете аграфов ни во что ставили старейшин и их справедливые требования.

Вначале по возвращению домой были нелепые обвинения, потом требования старой власти немедленно, прямо сейчас и не откладывая, отдать всё главам родов, а самим подчиниться. Ох, не зря по совету Самиэля вернувшиеся не открывали прежде времени своих лиц, пряча их за зеркальной поверхностью комбинезонов, выдавая себя до последнего за Джоре. Партию избранных — прежде открытых действий против глав родов всю забрали целиком, имея на них большие планы.

Поднявшись на орбитальном лифте на пустую планетарную станцию с единственным транспортным кораблём, к ней пристыкованным, тысячу на станции разделили на 36 групп. Прогнали всех через медкапсулы, уже там на орбите поставили всем своим соотечественникам из последней партии новые нейросети. Успели загрузить и изучить за этот месяц, пусть минимум обучающих баз, но и этого уже хватало, чтобы раздать современное оружие и уже не быть жалкой кучкой из 36 безумцев против всей планеты. Тысяча юношей и девушек, вооружённых самым современным оружием — это уже не капля в море. Разумеется, молодые поддержали вернувшихся, это пожившие уже на этом свете хотят стабильности, а молодые всегда хотят перемен, им кажется, что обязательно будет лучше, чем в лицемерном мире старших.

Каждый аграф с того самого корабля, вставшего при посадке на вечный прикол, учил юношей и девушек с последней тысячи избранных помимо баз знаний знаниям — как можно жить и воевать по-другому. Там, на орбитальной станции, ковался новый тип общественных отношений и проходила своё становление сила, могущая изменить мир.

Взлететь транспортник уже никогда не смог, будучи впоследствии разобран на части инженерами аграфов, изучающих на живом примере как надо строить космические суда. Это был его последний полёт, закончившийся стыковкой к орбитальной станции, соединённой с планетой орбитальным лифтом.Гораздо позже этот транспортник был разобран по болтикам и на его основе были сознаны первые собственные корабли. Уходящие с материнской планеты завоёвывать окружающее пространство и расширять территории образовавшейся империи Аграф.

Каждый из вернувшихся четырёх восьмёрок был специалистом в своём деле. Все вместе они меняли, порой по-мальчишески бескомпромиссно и жестоко, устоявшееся отношения в обществе, ломая веками сложившийся быт аграфов. Это был нелёгкий путь, перемены в столь консервативном обществе шли очень трудно, особенно поначалу. Может именно поэтому вернувшиеся и победили старейшин, что не пошли на полумеры и плавные изменения привычной жизни, а сломали старую систему под корень сразу же, уже по-новому.

Да и старейшины оказались зарвавшимися глупцами, поведи они себя мудро при виде явной силы, могли бы постепенно перехватить власть, можно было сразу пойти на незначительные уступки, оставить город вернувшимся, а леса за собой, никуда бы тогда эти дерзкие, посмевшие восстать на законы неба, не делись.

Слишком привыкли старейшины, что кланяться надо только владыкам, пришедшим с неба. Их собственная власть, такая незыблемая в глазах окружающих, на самом деле держится только на поддержке проповедников из каменного города, поддерживающих старые устои и немногочисленных охранников со стреляющими палками. Которых в каждом отдельном лесу было очень мало, слишком привыкли старейшины, что свой народ должен молчать и слушаться.

Разговор поэтому у них состоялся резкий, диалога не получилось, старейшины сразу встали в позу. Вернувшиеся посмеялись над требованием немедленно всё отдать, а самим проваливать. Даже тысяча вчерашних избранных, не смеющих прежде даже слова поперёк сказать против власти, совсем ещё молодых щенков, повели себя на угрозы отлучить от леса по-иному. Они осмелились разоружить охранников и, наваляв им по рёбрам, отправить восвояси.

Не были старейшины народа глупцами, иначе не могли бы удерживать власть в своих руках прежде. Увидев, что в каменном городе власть сменилась точно, с отчаяньем утопающего хватающегося и за соломину. Не имея других мер воздействия, чтобы она не сменилась и в лесу, старейшины собрали большое собрание, уверенные в своём авторитете. Зная, за какие ниточки надо дёргать послушный народ, когда желаешь достичь своих целей. Демократия — это власть людей, раздающих обещания и не думающих их исполнять на самом деле. Каждые выборы показывают — сколько нас окружает тех, кто поддался на эти уловки.

Это было большое собрание пышно разодетых глав своего народа,что поделать — главы Родов племён не хотели терять власть. Вместе с прикормленными проповедниками, говорящими о возврате к прежней, лучшей лесной жизни, провозглашающих, что жить надо так, как жили наши предки. Всех, собравшихся на большой совет Родов племён, чтобы осудить перемены, идущие со звёзд, которые не принесут блага народу Аграф, однажды утром, на второй день совещаний обнаружили с перерезанными горлом. Все охранники, мимо которых раньше боялась пройти одинокая женщина, чтобы не быть обесчещенной, все собравшиеся главы Совета племён нашли свою смерть этой ночью. Личная охрана каждого по отдельности глав рода тоже была убита. Тихая смерть пришла во мраке ночи и не пощадила ни жён глав родов, ни их детей. Вырезали абсолютно всех, сразу и под корень. Все главы родов, без исключения, отправились отдыхать в 'тень Священного Леса' (синоним смерти у аграфов), резня той ночью была знатная.

С города пошли вооружённые караваны с новой силой и властью, и не было способных противостоять вернувшимся. Степи быстро зачистили, а каждый подросток был обязан посетить город, чтобы ему там поставили нейросеть. Так меньше, чем за десять лет возникла единая империя народа Аграф.

Четыре Великих семьи, образовавшиеся в вакууме власти, Самиэль, Элдариэль, Гариниэль и Эллариэль— это четверо главных специалистов, вернувшихся со звёзд и поддержали их четыре восьмёрки аграфов, которые пришли вместе с ними с неба, они и создали ту самую, современную империю Аграф. Каждый из этих четырёх восьмёрок специалистов в благодарность за большие заслуги перед всем обществом, получил право основать свой малый клан и Великие семьи дали им своё покровительство.

Кто сейчас уже помнит старые рода, которые раньше правили народом Аграф, Четыре Великих семьи и четыре восьмёрки малых кланов — вот нынешняя политическая, экономическая и военная сила империи.

Тысяча вернувшихся молодых аграфов в свои леса к родственникам, которые уже попрощались с ними навсегда, в одежде владетелей неба, с оружием, превосходящим по мощности все виденное раньше, быстро сломили оставшееся сопротивление и планета изменилась. Был даже избран император, но он не имеет права вмешиваться в дела великих семей и малых кланов, и не может передать власть по наследству. Только одобренный великими семьями он мог править, решать хозяйственные и прочие организационные вопросы. Небо и звезды ждали, когда придут туда не убоявшиеся степных хищников и наведут там, среди звёзд свои порядки.

Тем временем в империи Аграф.

Если бы кто смог увидеть главу семьи Элдариэль то, наверное, не поверил бы своим глазам— всегда подчёркнуто элегантный, утончённый, он был в ярости, нет не так — он был в ЯРОСТИ. Только что прибывшая личная яхта сына, на которой находились его самые преданные и верные сотрудники, для особо деликатных поручений привезла отвратительную новость — Самиэль, скорее всего — выжил.

Доклад звучал примерно так: засада пиратов была, как и предусматривалось планом, на заранее подготовленном месте, но видать чем-то выдала себя. Корабль Самиэля вышел в системе как всегда один, оставив сопровождение раньше. Вышел именно в этой в этой пустой системе, куда идёт маршрут дальше — ни разу не получалось разведке отследить. У каждой семьи были свои секреты и береглись они очень тщательно.

Выйдя из гипера в этой необитаемой системе, буквально сразу, почти на пределе мощности движка, на форсаже, яхта стала стремительно разгоняться, отстреливаясь ракетами, лазерами, плазмой, даже туннельное орудие успело пару раз выдать свои смертельные подарки, буквально разнеся в клочья поджидавшую их засаду.

— Так не каждый тяжёлый крейсер центральных миров мог бы похвастаться такой огневой мощью, скорее всего эта система была засеяна микро-зондами, — докладывал дальше младший Элдариэль — по совместительству руководитель операции. Собственный Искин яхты никак не мог успеть все просчитать после прыжка, так тщательно и так точно просканировать систему. Даже моей яхте досталось несколько попаданий, хотя непонятно как они могли нас так быстро обнаружить. Не понимаю, почему не вступили в бой, а убегали, у нас не было ни малейшего шанса в случае сражения.

Поэтому и произошла задержка — сразу не сообщили, через гиперсвязь решили сведения такой важности не передавать, пока отремонтировались, пока добрались.

-Что ты делал в этой системе, — буквально прорычал, глава семьи, — как там оказалась твоя яхта, в одной системе вместе с пиратами?

— У нас же самая лучшая маскировка, отец. Пираты, когда я за неделю до срока вошёл в систему , нас даже не заметили, да и почистить я потом хотел, убрать исполнителей, чтобы при расследовании инцидента все обломки показали следствию кто именно сделал это. Проникли какие-то Хуманы с Фронтира, на угнанном крейсере, все документы в порядке, неделю назад как раз заявка на поиск угнанного крейсера поступила по всем службам Содружества. Судно, правда, не угнано, а куплено прямо с верфи, где его комплектовали для сопровождения дипломатического корпуса. Но кто это проверять будет, если оно заявлено в розыск от имени Аварской империи. Ты же знаешь отец, как у короткоживущих работает Служба Безопасности — за кредиты решается всё. Пиратов бы, конечно, на обратном пути любой пограничник попытался на абордаж взять, а чтобы они живые никому не достались, и никто не вышел на настоящего заказчика, я и решил перестраховаться — сам их зачистить.